(автор – доктор географических наук, профессор кафедры туризма и рекреации

Киевского национального торгово-экономического университета)

Естественной лабораторией, где под влиянием повышенных доз радиации происходят многие эволюционные процессы, не преминули воспользоваться ученые. Биологи и другие специалисты со всего мира неоднократно работали в Чернобыле, изучая реакцию различных видов и организмов в зоне отчуждения. Одним из таких исследователей стала биолог-эволюционист и экотоксиколог Кара Лав (Cara Love) из Принстонского университета (США). Предметом научных изысканий она выбрала чернобыльских волков.

 

   В 2014 году Лав с коллегами побывала в зоне отчуждения, чтобы   установить на местных волков специальные GPS-ошейники с   дозиметрами и взять у животных кровь на анализ. Эти ошейники   позволили ученым в реальном времени отслеживать, где находятся   чернобыльские волки и какому уровню радиации   подвергаются.   Выяснилось, что на протяжении всей жизни они получают 11,28   миллирентгена, или 110 микрозивертов, в сутки. По словам ученых, это в   шесть раз превышает предельный безопасный уровень, установленный   для людей. 

  С учетом приведенных показателей нетрудно подсчитать, что годовой   уровень радиации, получаемый волками, составляет примерно 0,04   зиверта. Для сравнения, безопасными нормами облучения для   космонавтов в «Роскосмосе» считают 0,5 зиверта в год, так что   зарегистрированные в Чернобыле показатели не настолько велики, хотя   и превышают формально допустимые для человека.

 

Изучив биоматериалы волков, американская исследовательница обнаружила различия в их иммунной системе по сравнению с собратьями, живущими исключительно за пределами зоны отчуждения. Изменения напоминали те, что встречаются у раковых больных, проходящих лучевую терапию.

Ученые также выявили определенные участки генома волков, обеспечивающие устойчивость организма к факторам риска развития рака. Лав надеется, что это позволит открыть защитные мутации, которые повышают шансы выжить после рака.

Результаты своей работы автор представила в докладе на ежегодной встрече Общества интегративной и сравнительной биологии (Society for Integrative and Comparative Biology, SICB), прошедшей в Сиэтле в январе 2024 года.

 

Отметим, что сама идея о возможности онкопротекторного действия радиации не нова. Взять хотя бы тайваньский эксперимент, о котором Naked Science («С точки зрения науки»)  писал недавно. У людей, которые от девяти до 22 лет прожили в домах, построенных на Тайване в 1983 году с использованием радиоактивной арматуры, и получали по 0,525 зиверта, в последующем смертность от рака оказалась в 33 раза ниже обычного.

Кроме того, еще в 1955 году опыты на животных показали, что самцы мышей, получавшие умеренные длительные дозы радиации (несколько большей силы, чем в тайваньском случае), жили дольше и выглядели лучше необлучавшихся грызунов.

Впрочем, ни к каким однозначным выводам по теме профилактики рака за счет умеренных ежедневных доз гамма-излучения ученые до сих пор не пришли. Перечисленные выше факты, как и открытия американской исследовательницы, говорят лишь о необходимости дальнейших экспериментов и научных работ в этой области.

 

По: Юлия Трепалина,  «С точки зрения науки», 09.02.2024

- Олег Викторович, как бы Вы оценили перспективы реализации проектов седьмого и восьмого энергоблоков ЛАЭС?

- Начнём с того, что в начале строительства 5 и 6 энергоблоков Ленинградской атомной станции (см.) была ориентировка на то, что один блок будет работать на экспорт - Финляндию и другие страны. Для этого были проведены слушания по прокладке подводного кабеля от Ленинградской атомной станции в район Выборга для того, чтобы напрямую качать энергию в Финляндию. Сейчас эта идея отложена, но строительство продолжилось.

При этом ещё 30 лет назад Российская Академия наук по просьбе администрации Соснового Бора провела оценку безопасности природного комплекса в районе ЛАЭС и эксперты пришли к выводу, что экологическая ёмкость в районе атомного комплекса исчерпана, не рекомендовали строить новые объекты и не увеличивать численность населения Соснового Бора. Они говорили, что нужно отказаться от дальнейшего развития Соснового Бора, как атомного города, нужны какие-то другие производства, другую занятость реализовывать, не связанную с этим. Но это было в начале девяностых годов и впоследствии, к сожалению, эта рекомендация не была учтена, более того, число ядерно и радиационно опасных объектов удвоилось.

Вот сейчас запущен еще один механизм разрушения вот этого сбалансированного развития региона. Решили строить в 7 километрах от Соснового Бора и где-то в 10 километрах от ЛАЭС крупнейший в мире глиноземный завод по переработке бокситов, которые хотят завозить через порт Усть-Луга. Политическое решение, на мой взгляд, уже принято и ведутся изыскательские работы, но не учитывается комплексный характер воздействия тех объектов, которые уже существуют. В атмосферу будет выбрасываться различные окислы парниковых газов, часть из них растворимые окислы. А те блоки ЛАЭС, которые сейчас строятся, и до них пятый и шестой блоки, будут выбрасывать пароводяную смесь через системы охлаждения атомной станции. В случае, если заработает ещё и глиноземный завод, то вот эти окислы будут соединяться с пароводяной смесью градирен другого промышленного объекта, и в результате могут формироваться кислотные дожди в этом районе. Это говорит о том, что лица, принимающие решения, и эксперты оценивают как бы безопасность отдельного объекта, а не совокупности всех объектов, которые существуют и которые планируются здесь строить. И в результате возникают неучтённые риски. А на мой взгляд, необходимо оценивать не сколько денег получит регион, сколько рабочих мест будет создано, и экономический эффект, но и к каким социально-экологическим последствиям реализация проекта может привести.

Меня очень сильно тревожит ещё одно обстоятельство: сейчас происходит политическая и военная конфронтация всего в 70 километрах от этого ядерного комплекса, и, в случае начала боевых действий гарантировать, что останутся в безопасности ядерные комплексы в Сосновом Бору, в Финляндии, Швеции, в Литве и других странах, невозможно.

Более того, вы, наверное, слышали, что уже были атаки дронов на инфраструктуру Ленинградской атомной станции. Это означает, что появились новые вызовы, новые риски, которые тоже нужно учитывать политикам и выстраивать свои стратегии с учётом того, что ни при каких условиях нельзя допустить, чтобы были разрушены вот эти ядерно опасные объекты в случае боевых действий.

 

- Вы считаете подобный сценарий реальным?

- Мы перевели на русский язык статью из иностранного журнала - анализ стратегии Генералов НАТО в случае противостояния с Россией. Они намерены вести боевые действия в районе Петербурга. Я уверен, что российский генералитет и адмиралы не менее победоносные модели и стратегии имеют во всем Балтийском регионе. Это значит, что есть риски, которые сейчас не обсуждаются не экологами, не людьми, которые здесь проживают, которые могут радикально изменить нашу жизнь. Я так думаю, потому что на атомных объектах, а их более 30 в бассейне балтийского региона, накопилось гигантское количество ядерных и радиоактивных отходов, например, плутония. Этого радиоактивного элемента практически не было в земной коре, а с началом атомной эры мы наработали тонны этого плутония, и он супер токсичен для всего живого. В случае попадания в окружающую среду он будет представлять опасность для всего балтийского региона.

 

- Что касается безопасности, помнится, еще на старте строительства пятого энергоблока ЛАЭС для журналистов (в том числе, нашего издания) проводили экскурсию и продемонстрировали беспрецедентную организацию безопасности на объекте. Говорилось и о том, что на новых объектах предусмотрены все меры, в том числе на случай техногенных и природных катастроф и даже внешних атак.

- Сделать объект абсолютно безопасным невозможно. Потому что блоки могут быть атакованы не только беспилотниками. На сегодняшний день вот эти (защитные) куполы рассчитаны на то, что будут падать самолёты весом до 200 тонн со скоростью 200 километров в час. То есть это вот беспилотники, но простите меня, есть сейчас возможности атаки ракетами, баллистическими ракетами. Конечно, блоки не рассчитаны на то, что будет целевым способом поставлена задача разрушения. А современные типы вооружения способны эти блоки разрушить, и в этом нет никакого сомнения. События на Запорожской атомной станции показывают, что табу на такие атаки уже не существует, хотя существовали и международные конвенции, и решения генеральной ассамблеи МАГАТЭ, которые запрещают воздействие военных на такого рода объекты. Тем не менее, это происходит. Известно в истории, когда израильская авиация разрушила иракские и иранские исследовательские реакторы. То есть они просто атаковали и разрушили. Это привело к загрязнению окружающей среды, но это были маленькие реакторы. В нашем случае речь идёт о объектах, которые в тысячу раз более мощные и опасные с точки зрения последствий в случае их разрушения.

 

- Вы затронули тему украинских атак  по Запорожской атомной станции и при этом сказали, что полностью обезопасить подобные объекты невозможно. Киевский режим регулярно предпринимает попытки атаковать станцию, хотя, в случае катастрофы, мы это прекрасно понимаем, в зоне риска и Украина, и Российская Федерация, и Европа. На ваш взгляд, как предотвратить катастрофу?

- Это вопрос, ответ, на который в случае, если я его дам, может привести к тому, что я буду изолирован. Потому что, на мой взгляд, происходят глобальные процессы, которые перестали быть значимыми для лиц, которые принимают такие решения. Я полагаю, что невозможно принять решения, которые бы обезопасили только Запорожскую атомную станцию (см.). Значит, на мой взгляд, нужно просто отказаться от боевых действий, прекратить убивать друг друга и сесть за стол переговоров. Вот, на мой взгляд, решение только такое, потому что если будут работать военные, а не дипломаты, рано или поздно случится то, что невозможно будет исправить. И поэтому речь идёт не только о Запорожской атомной станции. Речь идёт вообще обо всех атомных объектах не только в России, в Украине, но и в Балтийском регионе и в тех странах, которые сейчас не являются прямыми участниками этого процесса. Посмотрите, что происходит в Израиле и Иране - работа дипломатов отменена политиками.

На мой взгляд, нужно остановить боевые действия, всем, остановить немедленно. Это главное, а потом вести переговоры. Пусть 100 лет эти переговоры ведутся, но важно, чтобы не убивать молодое поколение, а сейчас речь идёт уже о сотне тысяч людей, покинувших наш мир. И, мне кажется, пора уже сделать вот эту остановку и включить другие механизмы решения этих проблем, потому что за счёт оружия в атомном мире невозможно добиться победы.

Я думаю, что безопасность - это иллюзия. Какие бы страны, самые могущественные, не ставили такую цель, на планете, где более 400 ядерных реакторов находится, и они не защищены от того, чтобы в случае военных действий, они будут разрушены. Обратите внимание сейчас, после того, что произошло в Запорожье: даже страна, не обладающая атомным оружием, может захватить ядерный объект в любой стране и диктовать всему миру свои условия. Потому что в случае разрушения этого объекта, последствия будут более серьёзными, чем после взрыва атомной бомбы. То есть мы имеем случай, когда атомные станции фактически стали оружием массового поражения, и это оружие работает не обязательно от того, чтобы эти станции были взорваны. Достаточно захватить такую станцию группой спецназа и создать риски разрушения этой станции.

 

- Я правильно понимаю, Запорожская станция для Украины – это оружие, с помощью которой они хотят диктовать миру свою волю. И именно с этим связаны регулярные атаки Украины по Запорожской станции?

- Вы знаете, она стала оружием в руках тех, кто может влиять на её безопасность. А на её безопасность могут влиять не только Украина, не только Россия, но и другие страны. Я думаю, что эти возможности могут присутствовать у многих стран, а не только у Украины и России. Поэтому, вот я вам говорю, что в случае, если это произойдёт, это может вызвать цепную реакцию аналогичных воздействий на другие ядерные объекты в любой стране. В частности, президент Путин говорил о том, что в случае, если будет произведён ядерный удар или какое-то воздействие на российскую территорию, то ответный удар будет не по тому месту, откуда прилетела эта ракета, а по центру принятия решений. Это говорит о том, что это может быть не только воздействие на Европу, если оттуда придёт, но и другие страны, которые будут участвовать в этом процессе. Поэтому мы находимся в стадии чрезвычайной нестабильности. Происходящее сейчас именно в таком формате нужно рассматривать, поэтому дальнейшее развитие, увеличение числа вот этих ядерных объектов не приводит к тому, что они будут безопасными.

Атомщики могут говорить о технологической безопасности, но всегда новая аварийная ситуация связана с тем, что возникают новые какие-то факторы, которые не были учтены при создании этого объекта. Сейчас атомные станции считаются безопасными в случае, если она не будет атакована ракетой современной. Иначе, конечно, она будет разрушена, и в этом нет никакого сомнения, если будет поставлена такая цель. Поэтому нужны разработки новых критериев безопасности. Нужно делать так, чтобы остановить вообще саму возможность использования оружия в отношении ядерных объектов.

 

Опубликовано: «Общая газета Ленинградской области»