Протвино-Чернобыль и обратно
В уютном, хотя и несколько тесноватом помещении Протвинской городской организации «Союз «Чернобыль», было людно. Председатель совета организации Александр Ащеулов собрал свой актив в преддверие Дня памяти погибших в радиационных авариях и катастрофах, традиционно отмечаемого в стране 26 апреля. Кроме того, приходили люди по рабочим вопросам Союза...
Как правило, рабочие вопросы - это «персональные» проблемы того или иного участника ликвидации последствий взрыва на Чернобыльской АЭС. Поприсутствовав, я не мог не заметить, что председатель cовета всем иным вопросам повестки дня предпочитает именно контакт с пришедшими – как он сам объяснил, «для того Союз и создан». Ведь все, кто сюда приходит, имеют статус инвалида.
Совет обсуждал, в частности, вопрос о том, что нужно сделать в эти «чернобыльские дни», чтобы напомнить многим людям, общественности, городу, в конце концов – стране, о той огромной беде, которая случилась у нас тогда.
/на фото: открытие в Протвино памятника памяти жертв радиационных катастроф/
Здесь нельзя не остановиться, чтобы коротко и только на основе достоверных фактов, которые не сразу стали известны, обобщить уроки трагедии Чернобыля. О самом взрыве реактора 4-го блока ЧАЭС и последовавших усилиях многих людей по минимизации его последствий (порой героических, а порой и совсем ненужных) много написано и сказано за прошедшие годы. Много высказано и ложных версий.
В то же в научных и в ответственных государственных кругах выработано общее резюме, подтверждённое на международном уровне. Прямых причин чернобыльской аварии можно назвать три. А именно:
- сознательные и несознательные ошибки операторов, нарушивших регламент работы;
- недоработка конструкторов систем управления защитой реакторов;
- недоработка физиков и проектировщиков, которые не смогли исчерпывающе оценить критерии опасности при работе реактора на малой мощности и выдать категорические рекомендации.
То есть, суммируя, можно сказать, что сработало пресловутое российское «авось», приведшее к роковому стечению обстоятельств именно в ночь 26 апреля 1986 года и именно в Чернобыле. Хотя с той же вероятностью могло сработать и в другом месте.
Важнейшим итогом всей последовавшей исследовательской и аналитической работы по Чернобылю является глубокое осознание всеми участниками процесса производства атомной энергии приоритетов безопасности используемых физических свойств и технологических регламентов. Именно с этих позиций будет выполняться задача, неоднократно декларированная не только главой корпорации "Росатом" Сергеем Кириенко, но и высшим руководством страны: к 2030 году доля атомной генерации в общем объеме производства электроэнергии должна составить 25 процентов (по состоянию на сегодня - около 16 процентов).
Но вернёмся к протвинским чернобыльцам.
Совет «Союза «Чернобыль» собрался после того, как днем ранее в городской администрации состоялось заседание официального оргкомитета под председательством замлавы города по "социалке", на котором рассматривались конкретные детали проведения Дня памяти. По итогам заседания были учтены замечания и поправки присутствовавших членов совета Союза «Чернобыль» к плану, предложенному администрацией. Кульминацией мероприятия, как уже несколько лет подряд, является митинг на площадке вокруг замечательного городского мемориальным обелиска, созданного художником Владимиром Михненковым в 2003 году (на фото выше). Мастер изобразил в металле как бы два крыла, одно из которых пронзено в полете пучком радиационных стрел, а другое, устояв под их натиском, устремлено ввысь. Нашлись и слова, ложащиеся на душу и ветеранам Чернобыля и «Маяка», и случайным прохожим, знающим о беде лишь понаслышке. На гранитном подиуме памятника значится выбитое словно болью: «Мое сердце сгорело в огне ада. Твоя жизнь защитила мир от катастрофы»…
В беседе участвовало человек восемь, почти все – кавалеры такой приметной государственной награды, как Орден мужества. И я попросил присутствовавших рассказать об истории своей организации. Высказались несколько человек, были показаны некоторые документы. Вот довольно свободное обобщение всего услышанного, а также некоторых дополнительных сведений.
Бурные политические события 1991 года привели к тому, что многие государственные механизмы, в том числе в социальной сфере, или канули в Лету вместе с прежним государством, или должны были заново выстраиваться в новой российской действительности. Люди зачастую оказывались предоставлены сами себе, и насущной проблемой выживания стал поиск тех или иных форм самоорганизации. Вот в такой обстановке были сделаны первые организационные шаги в истории протвинской организации Союза «Чернобыль» - крупнейшей в регионе. И к тому были предпосылки.
Дело в том, то на мероприятия, связанные с ликвидацией последствий взрыва на Чернобыльской АЭС, в первую очередь направлялись те специалисты и те работники, которые по производственной принадлежности находились в структуре бывшего Средмаша, теперь – Росатома. И необязательно работающими в сфере ядерно-энергетического цикла. Именно «средмашевским» по истории своего создания является город Протвино Московской области с основным градообразующим предприятием – Институтом физики высоких энергий, рядом других предприятий производственной и обслуживающей направленности. Здесь же, а также в близлежащем посёлке- «спутнике» Кремёнки Калужской области, базировался целый ряд строительных, строительно-монтажных, транспортных организаций, работавших, в том числе, и на атомную отрасль. Нужны были люди, которых не требовалось бы обучать - напротив, такие, которые, являясь специалистами нужной квалификации, могли бы сами обучаться действиям в условиях поистине запредельных, неизведанных. В "зоне".
Вот и получилось, что отсюда, из города "чистой науки", начиная с середины мая, один за другим отправлялись отобранные из тех или иных предприятий и организаций отряды мужественных людей, давших согласие на работу "на объекте" – как правило, непосредственно в центре событий, вблизи источающего радиацию взорвавшегося блока ЧАЭС. Люди работали вахтовым методом – на строительстве «саркофага» над разрушенным 4-м блоком и других, менее масштабных объектах. Их доставляли транспортом из временно устроенных общежитий в безопасных местах вне 30-километровой зоны, и всё время пребывания на рабочем месте вёлся радиационный контроль для каждого конкретного работника, так что все знали свою личную накопленную дозу.
Поэтому в Чернобыле, сменяя друг друга, побывали едва ли не все сотрудники отдела радиационных исследований ИФВЭ – а это несколько десятков человек. При наборе более 5 БЭР и в зависимости от самочувствия работник подлежал обследованию в медсанчасти для разрешения на продолжение работы, если же накапливалось 25 БЭР и более – человек подлежал безусловной отправке домой. Таковы были правила радиационной безопасности, выработанные прямо на месте... Многие из протвинских дозиметристов, водителей, работников строительных специальностей в период 1986 - 1991 годов приезжали повторно, некоторые – в третий и даже в четвёртый-пятый раз, но ни в одном случае накопленная одним работникам доза за все его поездки не превышала 30 БЭР. Поэтому и не было официально зарегистрированных диагнозов «лучевая болезнь».
Сегодня в полном реестре протвинской организации «Союз «Чернобыль» значится 498 участников ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС, побывавших в командировках в период с 1986 по 1991 годы. В списках есть и несколько серпуховичей и чеховчан (в этих городах своих чернобыльских организаций нет). В общем, набралась очень внушительная цифра, вторая по бывшему СССР. Лишь из города Электросталь Московской области (здесь крупнейшее в стране производство ядерного топлива для АЭС) направлялось в Чернобыль несколько больше людей – что-то около 700. Так что можно смело сказать, что в процентном отношении (учитывая, что по общей численности населения Протвино более чем в 3 раза уступает Электростали) наукоград Протвино – самый «чернобыльский» город России.
И это не только общая гордость горожан, но и общая печаль.
К сожалению, около 15 % людей из списка ликвидаторов уже скончались – как правило, от болезней, сопутствующих распространённому среди этой когорты наших граждан «чернобыльскому синдрому». А у тех, кто продолжает жить – целый ворох проблем. И этот скорбный список неумолимо увеличивается из года в год. Чернобыльцы испытывают все те же общие социальные и бытовые неурядицы, что и остальные члены общества, но плюс ко всему ом приходится вести практически непрестанную борьбу за выполнение тех социальных гарантий и получение тех пособий на лечение, которые положены им по чернобыльскому же закону. Сам этот закон за прошедшие годы претерпевал немало изменений, и всякий раз эти изменения создавали дополнительную «нервотрёпку» для людей, не пожалевших собственного здоровья в тот момент, когда государство сказало «надо!». Многие вопросы большинству (!) протвинских чернобыльцев приходилось решать через суды, а ведь судебные порядки таковы, что это тоже не способствует укреплению здоровья…
Но жизнь продолжается, и снова на улице конец апреля, сулящий ласковое лето. 26 числа протвинские чернобыльцы, кто смогли, пришли в сквер близ городского ДК «Протон», к своему памятному знаку. Вновь были цветы, взволнованные выступления, слова благодарности. А ОНИ, в основном, молча вспоминали свои чернобыльские дни, своих товарищей, которых уже нет. И были фото – вроде того, что приложено к этому тексту. Просто вглядитесь в эти лица.
И задумайтесь – почему мы вспоминаем об этих людях только раз в году, по апрелям …
Из архива автора, впервые было опубликовано: газета "Протвино сегодня", 30.04.2009
Републиковано: 26 апреля 2019
Как правило, рабочие вопросы - это «персональные» проблемы того или иного участника ликвидации последствий взрыва на Чернобыльской АЭС. Поприсутствовав, я не мог не заметить, что председатель cовета всем иным вопросам повестки дня предпочитает именно контакт с пришедшими – как он сам объяснил, «для того Союз и создан». Ведь все, кто сюда приходит, имеют статус инвалида.
Поэтому в Чернобыле, сменяя друг друга, побывали едва ли не все сотрудники отдела радиационных исследований ИФВЭ – а это несколько десятков человек. При наборе более 5 БЭР и в зависимости от самочувствия работник подлежал обследованию в медсанчасти для разрешения на продолжение работы, если же накапливалось 25 БЭР и более – человек подлежал безусловной отправке домой. Таковы были правила радиационной безопасности, выработанные прямо на месте... Многие из протвинских дозиметристов, водителей, работников строительных специальностей в период 1986 - 1991 годов приезжали повторно, некоторые – в третий и даже в четвёртый-пятый раз, но ни в одном случае накопленная одним работникам доза за все его поездки не превышала 30 БЭР. Поэтому и не было официально зарегистрированных диагнозов «лучевая болезнь».
Републиковано: 26 апреля 2019
