Тайна рождения выдающегося русского поэта 19 века Афанасия Фета не идет ни в какие сравнения с таинством происхождения на свет других знаменитых личностей, родившихся при загадочных обстоятельствах. Как ни странно звучит, в биографии Фета существует четыре версии его фактического происхождения, как таковых. Мало того, никто из его биографов так и не смог конкретно сказать, каковым является месяц его рождения: начало или конец 1820 года. Да и тот факт, что почти на протяжении всей своей жизни великий поэт боролся за право носить другую фамилию – Шеншин, фамилию своего отца, также добавляет количество вопросительных знаков в его биографию. А вот был ли на самом деле Афанасий Шеншин его родным отцом...

А.А.Фет, (1820 - 1892)

В жизни этого незаурядного человека буквально переплелось столько всего невероятного и трагического, что вполне хватило бы на несколько человеческих судеб. Однако идеологи советской словесности считали неуместным посвящать читателей, в особенности молодежь, в некоторые "неудобные" факты биографии, намеренно обходя стороной крутые виражи его судьбы. Но пришли другие времена, таинственная завеса приоткрылась, и мы можем узнать об обстоятельствах, наложивших трагический отпечаток на весь жизненный путь поэта.
Достоверно можно утверждать лишь одно: Афанасий Фет был сыном Шарлотты-Елизаветы Фёт (Foeth), жены дармштадского чиновника Иоганна-Петера-Карла-Вильгельма Фёта, и что при рождении младенец был крещен по обычаям православной веры, назван Афанасием и в записях метрической книги был указан законнорожденным сыном холостого на то время А.Н. Шеншина. И, что родился будущий поэт вовсе не в Германии, а на российской земле, а именно в Орловской губернии, в деревне Новоселки, принадлежащей зажиточному помещику Афанасию Неофитовичу Шеншину. 

Однако всему этому предшествовали весьма странное обстоятельство и невероятные события, которые далее изложены в четырех версиях.

Афанасий Фет в детстве

Версия №1

В начале 1820 года в Германии, в Дармштадте, проходил курс лечения 44-летний русский офицер, ротмистр в отставке орловский помещик Афанасий Неофитович Шеншин. По стечению обстоятельств, в гостинице не оказалось свободных мест, и ему пришлось поселиться в доме обер кригс-комиссара Карла Беккера. Вдовец Беккер жил с 22-летней дочерью Шарлоттой, зятем Иоганном Фётом и внучкой. До появления Шеншина в их доме молодые супруги прожили полтора года, Шарлотта успела родить дочь Каролину и уже ждала второго ребенка. 

Мать Афанасия Фета - Шарлотта-Елизавета Фёт (Foeth)

Не просто понять было окружающим поступок Шарлотты, когда она бросила мужа, отца, годовалую дочь, свою страну и буквально бежала с пожилым, вдвое за нее старшим, некрасивым и угрюмым иностранцем в далекую Россию. Чем так обаял молодую женщину русский офицер, что она, даже не взяв развод, кинулась за ним как в омут с головой?.. Этот необдуманный шаг Шарлотты можно было бы понять, если бы ребенок, которого она ждала, был от Афанасия Шеншина. Но вероятность этого абсолютно исключалась, что доподлинно подтверждают письма из переписки беглянки с братом, сыном Беккера.
Убитый горем отец позже писал Шеншину: «Употреблением ужаснейших и непонятнейших средств прельщения лишена она рассудка и до того доведена, что без предварительного развода оставила своего обожаемого мужа Фёта и горячо любимое дитя...»

Афанасий Фет в детстве

Версия № 2

Противоречивое и запутанное обстоятельство происхождения на свет будущего поэта способствовало постепенному распространению второй версии его рождении, согласно которой, Афанасий Фет не был сыном ни ротмистра Шеншина, ни асессора Фёта. Его отцом был корчмарь-еврей, который продал ротмистру Шеншину свою красавицу-жену, которая была в положении. В доказательство этой версии художник И.Э. Грабарь написал: «Давно было известно, что отец Фета, офицер русской армии, Шеншин, возвращаясь из Парижа через Кенигсберг, увидел у одной корчмы красавицу еврейку, в которую влюбился. Он купил ее у мужа, привез к себе в орловское имение и женился на ней. Не прошло несколько месяцев, как она родила сына, явно не от Шеншина. Официально считалось, что Фет – законный сын Афанасия Неофитовича. А то, что он был сыном кенигсбергского корчмаря, было большим секретом, но сам поэт это категорически отрицал, однако объективных доказательств противного не существовало». Но тут сразу же возникает вопрос: откуда тогда взялась фамилия Фет?

Однако эта версия подтверждает, то что является всем очевидным - семитский тип наружности Фета. Об этом говорили очень многие: и современники поэта, и исследователи его творчества. Так, сын Льва Толстого, в своих мемуарах указывал: «Наружность Афанасия Афанасьевича была характерна… Его еврейское происхождение было ярко выражено». Об этом же свидетельствуют не только многочисленные дневниковые записи лиц, знавших Фета при жизни, но и живописные его портреты, а также фотографии. 
Буквально все окружение считало Фета евреем или полуевреем, и как этот неоспоримый факт терзал с детства его раненное самолюбие, было известно только одному богу. «Он всю жизнь страдал, – пишет свояченица Льва Толстого Т. А. Кузминская, – что он не Шеншин…, а незаконный сын еврейки Фёт».

Афанасий Фет в юности

Версия №3

По этой версии один известный литературовед того времени, излагал в своих трудах: «Знакомые и дворовые А.Н. Шеншина говорили мне, что жену свою Елисавету Петровну он купил за сорок тысяч рублей у ее мужа И. Фёта». И это обстоятельство проливает свет на то, по какой причине настоящий отец, И. Фёт впоследствии неоднократно вымогал денег от Шеншиных. По-видимому, за молчание... Так как по тем временам "двоемужие" преследовалось законом. А как помним, наша беглянка, не разведясь с мужем-католиком, вышла замуж за православного. 

Фет на службе в армии

Версия №4. Самая достоверная

Именно эта версия, объединившая в себе некоторые вышеизложенные факты, является наиболее вероятной. Мать Афанасия, малолетней девочкой была куплена у еврея-корчмаря и удочерена обер кригс-комиссаром Карлом Беккером, вдовцом, который всю жизнь мечтал о дочке. В Шарлотте он души не чаял, поэтому, когда пришло время отдавать ее замуж за ассесора Фёта, выдвинул молодым условие: жить будут с ним в одном доме. Вскоре у молодой семьи появился первенец, а немногим позже Шарлотта вновь носила под сердцем ребенка. Именно в это время в доме ее опекуна и появился ротмистр Шеншин, который «положил глаз» на красавицу Шарлотту и, толи выкупил ее, у И. Фёта, толи на самом деле подбил на побег, теперь только остается догадываться.

Но, что любопытно, характер у молодой женщины был неординарный, она была склонна к импульсивному поведению и молниеносно могла принять любое, даже судьбоносное решение. И нужно сказать, взрывная натура Шарлотты, безусловно, производила необычайное впечатление на мужчин, ее окружавших. Разумеется, не стал исключением и ротмистр Афанасий Шеншин. К тому же его рассказы о далекой заснеженной России до глубины души поразившие Шарлотту, и заставили по всей вероятности ее однажды решиться на побег. 
Вначале импульсивность, списываемая на характер Шарлотты и, так умилявшая мужчин, с течением времени переросла в начало психической болезни, приведшей к многочисленным трагедиям, но об этом позже...
И как бы там ни было, сам Афанасий Фет всю свою сознательную жизнь считал своим отцом Шеншина, по крайней мере, стремился заверить в этом окружающих. И в написанных им в конце жизни мемуарах, где многое утаил и исказил, он даже не оставил сомнений в этом темном вопросе.

Афанасий Фет с сестрой Надеждой, 1858 год

Детство, отрочество, юность поэта

Итак, в родовое имение в Новоселки Шеншин привез чужую беременную жену в конце сентября 1820 года, а уже в ноябре она родила мальчика, который и станет знаменитым поэтом. Сыном орловского помещика записал Афанасия местный священник, бывший беспросветным пьяницей, который за этот подлог получил от Шеншина немалую взятку. В чем был подлог, спросите вы, да в том, что незаконнорожденный мальчик не мог получить ни фамилию, ни титул отца. А Шеншин же обвенчался по православному обряду с Шарлоттой, крещенной в православии Елизаветой Петровной, только через два года после рождения сына. В дальнейшем, появившиеся на свет братья и сестры Фета, звались Шеншиными уже законно. Но мальчик, живя в имении отчима, до поры до времени, ни о чем даже не догадывался, считая себя старшим сыном помещика.
А согласно законов Российской империи только старший сын имел право наследования поместья отца и его крепостных. Последующие дети могли получить лишь денежное наследство.

Фамилию Шеншин Фет носил только до четырнадцати лет, а затем всплыл подлог, и его лишили фамилии, статуса старшего сына и дворянского титула. А произошло это по причине расследования Орловским губернским правлением подробностей появления на свет сына ротмистра А.Н. Шеншина. Когда все выяснилось Афанасий неожиданно стал носить фамилию Фет и перешел в статус незаконнорожденного...

Афанасий Афанасьевич Фет в старости

Всё же после 40 лет душевных терзаний и настойчивого стремления обрести положенное ему по рождению дворянское звание, Фет достиг своей цели. В декабря 1873 года указом Императора вышел документ, в котором было написано «о присоединении отставного гвардии штабс-ротмистра Афанасия Афанасиевича Фета к роду отца его Шеншина со всеми правами, званию и роду его принадлежащими». 

Афанасий Фет родился в 1820 году в деревне Новосёлки недалеко от города Мценска Орловской губернии. Отец, ротмистр в отставке, Афанасий Неофитович Шеншин, принадлежал к старинному и обширному роду Шеншиных, представители которого владели половиной всего Мценского уезда, и был богатым помещиком, жившим в деревне, благодаря чему поэт вырос под влиянием помещичьего быта.

У Афанася было четыре сестры и четыре брата. Двое из них умерли в 3-4 года.

Афанасий получал образование на дому. В основном грамоту и азбуку ему преподавали не профессиональные педагоги, а камердинеры, повара, дворовые, семинаристы. Но больше всего знаний Фет впитал из окружающей природы, крестьянского уклада и сельского быта. Он любил подолгу общаться с горничными, которые делились новостями, рассказывали сказки и предания.
В 14 лет мальчика отправили в немецкую школу-пансионат Крюммера в эстонский город Выру. Именно там он полюбил стихи Пушкина. В 1837 году юный Фет приехал в Москву где продолжил обучение в пансионе профессора всеобщей истории Михаила Погодина.

«В тихие минуты полной беззаботности я как будто чувствовал подводное вращение цветочных спиралей, стремящихся вынести цветок на поверхность; но в конце концов оказывалось, что стремились наружу одни спирали стеблей, на которых никаких цветов не было. Я чертил на своей аспидной доске какие-то стихи и снова стирал их, находя их бессодержательными»

                                                                                                            Из воспоминаний Афанасия Фета

В 1838 году Фет поступил на юридический факультет Московского университета, но вскоре перешел на историко-филологический. С первого курса он писал стихи, которые заинтересовали однокурсников. Юноша решил показать их профессору Погодину, а тот — писателю Николаю Гоголю. Вскоре Погодин передал отзыв знаменитого классика: «Гоголь сказал, это несомненное дарование». Одобряли произведения Фета и его друзья — переводчик Иринарх Введенский и поэт Аполлон Григорьев, к которому Фет переехал из дома Погодина. Он вспоминал, что «дом Григорьевых был истинной колыбелью моего умственного я». Два поэта поддерживали друг друга в творчестве и жизни.
В 1840 году вышел первый сборник стихов Фета «Лирический пантеон». Он был опубликован под инициалами «А. Ф.». В него вошли баллады и элегии, идиллии и эпитафии. Сборник понравился критикам: Виссариону Белинскому, Петру Кудрявцеву и поэту Евгению Баратынскому. Через год стихи Фета уже регулярно печатал журнал Погодина «Москвитянин», а позднее журнал «Отечественные записки». В последнем за год вышло 85 фетовских стихотворений.

…Имея немецкие корни, Фет с ранних лет переводил немецких авторов: Гёте, Гейне, Шопенгауэра, стремясь путём соединения двух культур – немецкой и русской – максимально приблизить перевод к оригинальному тексту. Особенное влияние на русскую культуру, по мнению литературоведов, оказал его перевод гётевского «Фауста».
Авторству Фета принадлежит известный палиндром - фраза, которая не меняется, если её прочесть наоборот: “А роза упала на лапу Азора”.[

«Никакая школа жизни не может сравниться с военною службой» - говорил Фет

Афанасий  Фет (Шеншин), оказался в военном строю не сразу и не по очень большому желанию. Окончив Московский университет, он, вероятнее всего, собирался служить на гражданском поприще. Но… – о, это «но»! Сколько раз в жизни великого поэта «но» загораживало желанную дорогу к призванию, к которому он пришёл не согласно, а вопреки обстоятельствам.

Эти обстоятельства, во-первых, отняли у него родовую фамилию «Шеншин», в одночасье превратив его, барчука из мценской деревни Новосёлки, в иностранца Фёта. Названный иностранцем, он становился как бы чужим на своей родине, которую любил, где родился и вырос. Обстоятельства отняли у него и российское подданство, и дворянство. И если подданство всё же не очень сложно было вернуть, дворянство Фет должен был заслужить, а сделать это на военной службе можно было быстрее, чем на гражданской. Дворянство ему было необходимо для обретения внутреннего равновесия, для того, чтобы снова стать своим в той среде, откуда он был вырван с корнем. Со временем Фет надеялся снова оказаться в своей деревне, заниматься, подобно отцам и дедам, сельским хозяйством, писать стихи. И он решил поступить в армию. Из войск предпочел кавалерию. Каждый, кто знаком со стихами Фета, может оценить огромную пропасть между внутренним самоощущением поэта и реалиями армейской жизни. Служба далась ему непросто. Но Фет выдержал характер, выстоял и своим отношением к воинскому долгу, мужеством, деловыми и человеческими качествами, справедливостью к равным себе и к подчинённым, умением держать себя в руках заслужил уважение офицеров и простых солдат, с которыми ежедневно контактировал.

21 апреля 1845 года Фет был принят в Орденский кирасирский полк унтер-юнкером, и для него началась совершенно новая жизнь. Через много лет он напишет: «… я был зачислен во второй взвод ко взводному вахмистру Лисицкому, который будет учить меня пешему фронту, а учить верховой езде поручено эскадронному вахмистру Веснянке. Тем временем мне сильно хотелось преобразиться в формального кирасира, и я мечтал о белой перевязи, лакированной лядунке, палаше, медных кирасах и каске с гребнем из конского хвоста, высящегося над георгиевской звездой. … Я не знал, что все эти принадлежности хранятся во взводном цейхгаузе и выдаются на руки только при исполнении службы. Зато я со всем рвением предался изучению фронтовой службы, для чего ежедневно проходил от борисовской квартиры через весь город в 6 часов утра в конюшню второго взвода на пешее учение к вахмистру Лисицкому. Таким образом каждый день мне приходилось пройти версты две и столько же назад. По окончании пешего учения, продолжавшегося часа два, мне вели из второго взвода засёдланную лошадь в манеж, куда являлся сам эскадронный вахмистр Веснянка гонять меня на корде».

Фета сопровождало острое безденежье: офицерская среда в те времена требовала значительных расходов, в том числе на экипировку. Денег, которые присылал отец из деревни, было немного, их всегда не хватало. Крестный же Фета капитан П.Н. Шеншин, который собирался оставить ему денежное наследство, находясь на лечении в Пятигорске, скоропостижно скончался; деньги же, хранившиеся в его мценской усадьбе Ядрино, тут же пропали.

Служба очень изменила поэта. Из мешковатого романтичного юноши, Фет довольно быстро превратился в подтянутого, элегантного офицера и, что главное, в великолепного воина-кавалериста, каким он проявлял себя на учениях, манёврах и царских смотрах. В феврале 1846 года Фет принял присягу на русское подданство, а 14 марта того же года был произведен в корнеты с прикомандированием к корпусному штабу в Елисаветграде. Там он был назначен заведовать школой кантонистов, кантонистским столом и цейхгаузом солдатских вещей. К занятиям Фет готовился ответственно, объяснение вел доступно и просто, учеников не бил и, как показала нелицеприятная проверка, оказался отличным педагогом.

Летом 1847 года Фет вернулся в строй, в свой 3-й эскадрон. Снова потекла напряженная армейская жизнь с её учебными построениями и манёврами, в которых оттачивалось воинское мастерство: «Мчишься в туче пыли, нередко одними коленями да стременами чувствуя соседей и догадываясь по ритмическому сотрясению тела, что, должно быть, давно уже куда-то несёшься, так как среди Божьего дня не только не видишь переднего всадника, но даже головы собственного коня. …Но даже в той тесной сфере наблюдения, которая выпадает на долю всякого солдатика в задней шеренге, невозможно не изумляться чудесам дисциплины, посредством которых она готовит массы людей к геройству и самоотвержению», – писал Фет.

Летом 1848 года значительную часть европейской территории России охватила холера. В армии она проявилась очень резко; количество заболевших быстро росло, госпитали были полны холерных больных. Военный порядок требовался в такое время даже больше, чем обычно: теперь он обеспечивал точность соблюдения процедур и отслеживание состояния тяжелых больных, и Фет был назначен дежурным по госпиталю. Во всё время эпидемии он исполнял эту должность спокойно и достойно, без просьб о перемещении, заботясь об удобстве и благе больных. Следующей весной из военных поселений от крестьян пришла эпидемия цинги, и Фет опять надолго определится на дежурство в госпиталь, вновь переполненный. Заметим, что ночью дежурный офицер (как и дежурный доктор) не имел права ни ложиться, ни отдыхать как-либо иначе. В феврале 1849 года Фет начинает выполнять для обязанности адъютанта при штабе полка.

В конце мая 1849 года по приказу Николая I главные силы русской армии выдвигаются для подавления революции в Венгрии; полк Фета также выступает в поход на Ново-Миргород, но 1 августа вождь венгерских революционных войск Гергей сдаётся авангарду русской армии, и армия возвращается обратно.

Фет служит вдали от столицы, у него нет, что называется, «руки» в высоких штабах, где награждения чинами иногда совершаются феерически, а он всё никак не может выслужить чин, который давал бы ему право на дворянство: поручик (8 августа 1849), штаб-ротмистр (6 декабря 1851). 2 мая 1852 года Фет переводится в гвардию; он командируется к лейб-гвардейскому уланскому Его Высочества полку. Он сдает должность адъютанта Орденского полка и в июле отправляется на лагерный сбор в Красное Село под Петербургом. Служба в гвардии – это особенная выучка, особенный офицерский почерк и лоск, участливое, товарищеское отношение друг к другу. «Никогда не забуду изысканной любезности кавалергардских офицеров, старавшихся друг перед другом помочь мне в моем деле», – вспоминал поэт. Тогда же открылась ещё одна страница военной биографии Фета – участие в Крымской войне. Кавалеристом Фет считался отменным.

Во время армейской службы поэт пережил страстную, но трагическую и краткую любовь к Марии Лазич. Чувство было взаимным, однако судьба не дала им соединиться. В это время Фет жил бедно, а за девушкой почти не давали приданого Если бы они поженились, впереди была бы бедная и неустроенная жизнь. Они не решились на это. Мария рано умерла. На её платье упала непогасшая спичка, и оно загорелось. Фет всю жизнь винил себя в её смерти. Поэт всю жизнь помнил Марию и посвятил ей ряд стихотворений и поэму “Талисман”. Вот некоторые из них: “Старые письма”, “Ты отстрадала, я ещё страдаю”, “Нет, я не изменил. До старости глубокой...”.

Во время нелёгкой военной службы Фет продолжал писать стихи и даже публиковать их в ведущих журналах. То, что составляло существо его жизни, не уходило от него. Но и не отражалось на ежедневном исполнении служебных обязанностей. Дворянства за службу поэт так и не получил. Николай I именно в эти годы поднимал необходимую планку чинов. Но сама армия многому научила Фета, и он был благодарен ей за это. Фет был убеждён, что «никакая школа жизни не может сравниться с военною службой, требующей одновременно строжайшей дисциплины, величайшей гибкости и твёрдости хорошего стального клинка в сношениях с равными и привычку к мгновенному достижению цели кратчайшим путём». Одной из важнейших своих жизненных школ он считал свое пребывание в Кирасирском Военного Ордена полку. В 1858 году, прослужив в армии 13 лет, А.А. Фет вышел в отставку в чине гвардейского штаб-ротмистра. Для него начинался совершенно новый жизненный этап.

В 1854 году в Петербурге поэт вошёл в литературный круг «Современника», где познакомился с Николаем Некрасовым, Иваном Гончаровым и Иваном Тургеневым, а также критиками Александром Дружининым и Василием Боткиным. 
 «Смело можем сказать, – отмечал Некрасов, – что человек, понимающий поэзию и охотно открывающий душу свою её ощущениям, ни в одном русском авторе, после Пушкина, не почерпнёт столько поэтического наслаждения, сколько доставит ему г. Фет».
«Мы считаем г. Фета, – отмечал Боткин, – не только истинным поэтическим талантом, но явлением редким в наше время, ибо истинный поэтический талант, в какой бы степени ни проявлялся он, есть всегда редкое явление: для этого нужно много особенных, счастливых, природных условий».
В 1856 году при деятельном участии Тургенева, Толстого, Некрасова и Дружинина издаётся новый сборник стихотворений – «Стихотворения А.А. Фета». 
При его подготовке Тургенев вносит исправления в стихи Фета. Поэт исправлениями недоволен, но ни одно из них не оспаривает. Фет хоть и принял исправления известного писателя, но позже признавался, что «издание из-под редакции Тургенева вышло настолько же очищенным, насколько и изувеченным».
В 1857 году Лев Толстой писал Боткину: 
 «…И в воздухе за песнью соловьиной разносится тревога и любовь! – Прелестно! И откуда у этого добродушного толстого офицера такая непонятная лирическая дерзость, свойство великих поэтов».

 Жена Афанасия Фета Мария Петровна Шеншина, урождённая Боткина (1828—1894), детей у супругов не было.

В 1857 году Фет женится на сестре своего друга Василия Боткина 29-летней Марии Боткиной, которую встретил в Москве в его доме. Мария была из семьи богатых купцов и имела большое состояние. Не смотря на то, что брак был почти по расчёту и детей у супругов не было, Афанасий и Мария были вполне счастливы вместе.

Дом в городской усадьбе Боткиных в Петроверигском переулке в Москве, тут Фет познакомился со своей женой Марией.

Афанасий Фет выходит в отставку и в 1860 году приобретает хутор Степановка в Орловской губернии. 

Будучи одним из самых утончённых лириков, Фет поражал современников тем, что был и чрезвычайно деловитым, предприимчивым, преуспевающим помещиком. В 1860 году на средства приданого жены Фет купил имение Степановка в Мценском уезде Орловской губернии — 200 десятин пахотной земли, деревянный господский одноэтажный домик из семи комнат с кухней — и на протяжении последующих семнадцати лет занимался его развитием: выращивал зерновые культуры (в первую очередь рожь), запустил проект конного завода, держал коров и овец, птицу, разводил пчёл и рыбу в специально выкопанном для этого пруду. Через несколько лет ведения хозяйства текущая чистая прибыль от Степановки составляла 5—6 тысяч рублей в год. Выручка от имения была основным доходом семьи Фета.

Усадебный дом в Воробьёвке (сейчас курский краеведческий музей)

В 1877 году Фет продал Степановку и купил старинное имение Воробьёвку в Курской губернии — барский дом на берегу реки Тускарь, у дома — вековой парк в 18 десятин, за рекой — село с пашнями, 270 десятин леса в трёх верстах от дома.

 Столовая в доме Фета

Гостиная

 Библиотека

Спальня Фета

Спальня Марии Петровны

Пруд в усадьбе

Ослик в усадебном парке
На двадцать лет Фет вдруг теряет интерес к поэзии: совершенно перестаёт писать стихи, занимается помещичьим хозяйством. 
В 1863 году, к 25-летию своего творчества, поэт выпустил ещё одну книгу – двухтомник стихотворений. 
Одни критики встретили это издание радостно, отмечая «прекрасный лирический талант» Фета, другие обрушились на него с резкими статьями и пародиями. Фета обвиняли в том, что он был «помещиком-крепостником» и скрывался под маской поэта-лирика.

Двухтомник стихов Фета переизданный в 1902 году
В 1867 году Фета выбрали мировым судьей. Это во многом повлияло и на то, что через 10 лет по императорскому указу за ним наконец-то утвердили фамилию Шеншин и вернули дворянский титул. Но свои произведения писатель продолжил подписывать фамилией, которая стала литературным псевдонимом – Фет.

Фет в Воробьёвке, Курская губерния (1890)

В 1873 году Афанасий Афанасьевич сумел исполнить своё давнее желание — ему восстановили дворянское звание. При этом ему возвратили фамилию его приёмного отца — Шеншин.

В свои последние годы поэт активно занимался благотворительностью. Много занимался хозяйственными вопросами, систематически объезжал свои владения на запряжённом в небольшую повозку осле по кличке Некрасов. А ведь именно по мнению Некрасова, Фет был единственным поэтом, который мог конкурировать с Пушкиным.

Портрет русского поэта-лирика и переводчика, мемуариста, члена-корреспондента Петербургской Академии наук Афанасия Фета  работы И. Е. Репина (1882)

С 1883 по 1891 годы он печатался в сборниках “Вечерние огни”. В стихах в это время главными его предметами являются любовь и природа. В 1890 году Фет издал книгу «Мои воспоминания», в которой рассказывает о себе как о помещике. И уже после смерти автора, в 1893 году, вышла ещё одна книга с воспоминаниями — «Ранние годы моей жизни»

Дом Фета на Плющихе в Москве, где он жил с 1881 года до 1892 года (к сожалению дом не сохранился)

Афанасий Афанасьевич Фет ушёл из жизни 21 ноября 1892 года. Произошло этого в его собственном доме в Москве на Плющихе. Причиной смерти стал сильный сердечный приступ.  Согласно воспоминаниям секретаря Фета Екатерины Кудрявцевой, его смерти от сердечного приступа предшествовала попытка самоубийства с использованием «разрезального» ножа для писем

Похоронен поэт в родовом селе, на родине, на исходе девятнадцатого века. Его могила и теперь находится в родовом селе Шеншиных Клеймёново полученном им в наследство от отца, в Орловском крае в храме Покрова Пресвятой Богородицы.

«Здесь погребён поэт Фет — Шеншин Афанасий Афанасьевич. Родился в 1820 г. Скончался 1892 г.»

«Здесь погребена в 1894 г. жена поэта Мария Петровна Фет. Урожденная Боткина»

«Если спросить: как называются все страдания, все горести моей жизни, я отвечу: имя им – Фет», – признался поэт жене в 1874 году.

Источник 1  Источник 2  Источник 3