Операция Odyssey Dawn стала первой законной гуманитарной интервенцией в мире
В минувшие выходные терпение международного сообщества лопнуло. В четверг Совет Безопасности ООН принял резолюцию 1973, устанавливающую зону, запретную для полетов над территорией Ливии, а в субботу, когда появились сообщения о захвате войсками Каддафи цитадели восстания – Бенгази, воздушные силы трех стран, Франции, США и Великобритании, нанесли авиаудары по военным объектам в западной части страны.
Решение об авиаударах по базам Каддафи не только морально обосновано, но и безукоризненно с точки зрения международного права и процедуры. За месяц подавления восстания полковник Каддафи совершил столько военных преступлений, что их хватило бы на годы работы всех специальных военных трибуналов и Международного уголовного суда вместе взятых. Его войска добивали раненых в госпиталях, использовали наемников для бомбардировок восставших городов, расстреливали курсантов военных училищ, отказавшихся стрелять в мирные демонстрации.
В то же время резолюция 1973 санкционировала «любые необходимые меры для принуждения к соблюдению запрета на полеты» и «любые меры за исключением наземной операции для защиты гражданского населения Ливии». Такого солидного правового основания не было ни у операции «Обеспечить спокойствие» 1991 года, когда США, Франция и Великобритания авиаударами принуждали Ирак свернуть любую деятельность к северу от 36-й параллели в целях защиты курдского меньшинства, ни у карательных рейдов турецкой армии против курдских террористов на территории того же Ирака, ни у операции «Безграничный охват» 1998 года, в ходе которой США разбомбили фармацевтический завод в Судане и базу в Афганистане. В первом случае коалиция перед угрозой вето в Совбезе ООН прикрывалась резолюцией СБ ООН 678, которая не имела никакого отношения к ситуации и касалась агрессии Ирака против Кувейта. Турция и США в соответствующих случаях апеллировали к праву на самооборону.
Ни подавление андижанского восстания в Узбекистане, ни смертоносный конфликт в Дарфуре, ни бесчинства бирманской хунты, ни резня в Киргизии не смогли мобилизовать ООН на добросовестное выполнение ее прямой обязанности – поддержание мира и региональной безопасности. Если добавить к этому печальный список провалов предшествующего десятилетия – бездействие перед лицом геноцидов в Руанде и Демократической Республике Конго, резолюция 1973 покажется несомненным триумфом коллективной воли и решимости. Поражает и то, как она была принята. Решающую роль в ее появлении сыграла, как это ни странно, не воля, не чувство вины, а смирение. Чудо смирения продемонстрировали пятеро – Бразилия, Россия, Индия, Китай и Германия. Коротко: БРИК плюс Г. Именно эти страны воздержались при голосовании в Совете Безопасности ООН, открыв возможность для принятия резолюции десятью голосами «за».
Однако спустя сутки Россия попыталась отыграть назад свой нейтралитет. Российский МИД выразил сожаление по поводу военных ударов, «предпринимаемых со ссылкой на поспешно принятую резолюцию 1973 СБ ООН». Однако факт принятия резолюции 1973 остается фактом, равно как и то, что Россия сама воздержалась от наложения вето, хотя, как признал спецпредставитель России при ООН, понимала, что текст потенциально открывал дверь для проведения масштабной военной интервенции. Попытки России отмежеваться от резолюции 1973 вызывают недоумение. Ведь законность документа никем не оспаривается, а генсек ООН уже назвал резолюцию исторической.
Не меньшей загадкой, чем мотивы России осудить авиаудары по военным объектам режима Каддафи, остаются причины, побудившие США и Европу эти удары нанести. Точнее, ни один довод не может быть признан состоятельным, кроме одного, который традиционно порождает скептицизм и усмешку у всех сторонников realpolitik. Ведь невозможно воспринимать всерьез предположения, что побудительным мотивом авиаударов стало стремление президента Франции Николя Саркози предпринять яркий шаг, чтобы обойти по популярности свою возможную соперницу на президентских выборах Марин Ле Пен, или намерение захватить под контроль ливийский нефтекомплекс, чтобы снизить цену на нефть, или желание Барака Обамы отвлечь «маленькой победоносной войной» внимание американцев от внутренних экономических проблем. Тем более что наибольшая политическая опасность для Саркози исходит от Доминика Стросс-Кана; цены на нефть зависят от ситуации на Ближнем Востоке (которая может обостриться в связи с событиями в Ливии и загнать котировки еще выше) и последствий ядерной катастрофы в Японии; а американцы отнюдь не глупы, чтобы не понимать, чем грозит перспектива открытия третьего фронта.
Это означает, что мотивация этих стран имеет иную, не столько рациональную, сколько ценностную природу. Нет оснований сомневаться в том, что нанесение авиаударов обусловлено стремлением положить конец нарушениям прав человека и предотвратить масштабный гуманитарный кризис, неизбежный в случае подавления сопротивления. Остается только радоваться тому, что первая в истории гуманитарная интервенция проходит в строгом соответствии с нормами международного права.
