ОККУПАЦИЯ

Слово «русский» сейчас ненадежно.
Это слово в запрете сейчас.
И теперь нам понять уж не сложно,
Что охотятся нынче на нас.

Мы мельчаем. Мы все потеряли.
Мы в позоре. Нас бьют и гнетут.
Наши души в конец измельчали.
Нас сжимают в кулак и… дожмут.

Мы в проклятье. А всюду реклама:
«Вы живете! Вам жить хорошо!
Ах, гламур! – это папа и мама.
Ах, Христос! – нам спасенье нашел!»

Мы при смерти. Мы все наркоманы.
Дети глухи. Родители злы.
Правды нет. Всюду ложь и обманы.
Нет травы, ее съели козлы.

Страх и ненависть – царь и царица.
Язык англицкий учат уж все.
Яд в воде. Море мертвой водицы.
В мыслях яд. И кошмары в мечте.

Лепет ныне святого младенца
Нам глаголет, что прошлого нет.
Мрак в грядущем. И темень у сердца.
Вчера умер последний поэт.

НАТО нас задушило в объятьях.
Нашей армии – шах. Завтра – мат.
В школах учат детей на занятьях,
Что запрет со всего всеми снят.

В школе учат истории лживой, -
Не хозяин в своей ты стране.
Оккупация. В этом режиме
Мы живем, утопая в вине.

Слово «русский» не греет, не холит.
Паспорт жжет. Ты по паспорту – раб.
Мы все терпим. До коли? – До боли!
Уходи! И бери с собой скарб.

Уходите! Никто вас не держит.
Русы – вон! Русь – не ваша земля.
И обозы плетутся неспешно
По дороге в пыли. Там и я.

Мы уходим. Не наши тут боги.
Сплошь на север, на юг, на восток.
Мы уходим. Подводим итоги.
Русы нынче подводят итог…

из 15 альбома

http://stihiya.org/work_11364.html

* * *

Россия просыпается. От сна

Она отходит нехотя, не сразу,

Но Солнце выше, веселей весна,

Снег грязный тает, обнажив заразу.



Столько столетий потеряв во сне,

Русский народ согнулся, обессилел.

В безсмысленной, безпамятной войне

Он много крови богатырской вылил.



И Паразит, пока народ наш спал,

Занял планету, стал на ней хозяин.

И правит он планетой как нахал,

Лик человека смяв до обезьяны.



И хохот исторических начал,

Причин разрыва времени и судеб

Нам слышен стал и нас перекричал,

И серебро возникло вдруг из ртути.



Что было ядом - не пугает нас

И не мертвит - мы равнодушны к ядам.

Сварожий Круг замкнулся. Пробил час.

И Боги-Предки оказались рядом...



из 15 альбома

ДУМА

Печально ль я гляжу на наше поколенье?
Сказать по правде, - я не знаю сам.
Двадцатый век кончается. И зренье
Готово схоронить его. А там, -
В грядущем веке что я наблюдаю?
А то же, что присуще всем векам:
Счастливцев смех, несчастные рыдают;
От суеты покоя нет ногам;
Ничтожествам, как прежде, рукоплещут;
Великие умы горят в тоске
По жизни неземной, по жизни вещей,
Что от людей, как вечность, вдалеке;
Так же в гробы покойников там сложат;
И так же женщины при родах там кричат;
И войны там на здешние похожи:
Они всегда идут ради деньжат;
Богатые грызут друг другу глотки;
А беднякам, как прежде, нет житья;
И яйца там кладут на сковородки,
Чтоб их зажарить; так же там и я,
Как и сегодня, мысли в лоб вгоняю,
(Хотя, скорее, все наоборот);
И звезды в небе так же там сияют;
И так же там встречают новый год;
По-прежнему там солнце на рассвете
Встает, зевая, чтоб продолжить путь
По небу в золотой своей карете,
Чтобы в конце пути сего заснуть;
И птицы там по-прежнему летают
Зимой на юг, весною к нам, сюда –
На север, где цветы уж зацветают,
Тают снега и вновь течет вода;
По-прежнему влюбленные там бродят,
Прижавшись друга к дружке, как всегда
Поискренней и, видимо, находят
Тем самым, что любовь – не ерунда;
Науки так же учат очерствленью;
В церквях же полумрак и пустота:
Монахи в рясах черных на моленье
У Бога просят, чтобы суета
Держалася от них как можно дальше,
Ибо: «мы все не от сего мира»,
Ибо: «мы все не любим мира фальши…», -
По окончанье: «Господу ура!!!»;
Небесные же братья жизнь земную
Просматривают, словно в микроскоп,
Летая на тарелках впрополую
По всей планете, редко мыча: «стоп»,
Не удивляясь странному порядку
Здесь, - посреди затерянных миров
Царящему незыблемо и гладко
Огромное количество годов:
Уже никак не меньше многих тысяч,
Иль даже миллионов… и они,
Уж вдоволь насмотревшись, мчатся в выси,
Чтоб рассказать своим про наши дни;
Там правда, как и прежде, не в почете,
За то, кто лжет, тому Земля, - что рай, -
Повсюду он как свой, везде при счете,
И подают при встрече каравай;
Кто трудится и потом добывает
По крошке хлеб – того зовут глупцом;
А кто и не потеет, да едает, -
Того зовут, как барина, отцом, -
С улыбкой – вслух, сквозь зубы – подлецом;
Воры воруют, как и прежде, ночью,
(Хотя порой не грех и по утрам,
Тем боле, если как бы между прочим), -
В любом столетье на Руси ворам
Жилось вольготно, любо и прекрасно,
(Можно подумать: Русь – страна воров?),
Боролись с ними все, правда, напрасно –
Об этом вслух не стоит, меньше слов,
А то еще посадят за решетку
За разглашенье тайны государств.
(В темнице же сидеть мне нету толку,
Хотя на воле тоже нет пространств).
Короче, я не в меру разболтался.
Пора убавить мыслей тщетный ход!
Надеюсь, что какой хоть след остался
У вас от этих мыслей, что вразброд
В моей главе так бурей появились,
(Не знаю я – зачем и почему),
И на бумагу вылились, и скрылись
Опять туда, где не достать уму…

2

Но нет... Но нет! Я в это не поверю.
С иронией я это написал.
Я чувствую, - он близится, он зреет
Мир обновленный. Час уже настал.
И в нем не будет места ухищреньям,
И глупости людской, и пустоте,
В сердцах царящей, так же преступленьям
С намерением добрым в наготе,
И простодушию, и пошлости бесстыдной,
Иронии, сатире: чувствам тем,
Во все века что были благовидны,
Что порождали множество проблем,
И ныне порождают. Только это
Достигнется не сразу, не везде,
А постепенно, в месте святом где-то…
Но перед этим быть большой беде,
Большой беде, что умертвит уродство,
Поднимет шум, стремленье к бытию,
Где места нет стихийности и бродству,
А есть лишь поклонение огню,
Что никогда не гаснул и не гаснет…
Но, наконец, он плавно озарит
Собою мир, и станет в мире ясно,
И зло с добром он тихо примирит,
И растворит в себе. Преобразится
Судьба людская в этих временах,
И поэтапно мир наш обновится, -
То в зеркале я вижу и часах…


из 8 альбома (1997 год)

ЛЕРМОНТОВ

Он был мыслителем великим
И чашей полною страстей,
Среди своих печальных дней
Он редко видел счастья лики,
Но… он был счастлив. Как поэт,
Он жил страдал и наслаждался.
Собою обнимая свет,
Он тьмы могил не ужасался,
Но… жизнь любил. В его очах
Я находил блаженство муки,
Стремленье к воле, а в речах
Он доверял своей подруге –
Тоске о том, что движет им,
Чему он внемлет, о желаньях,
О том, что ныне мы не чтим,
И о бессмысленных мечтаньях,
О превращении людей
В толпу смиренную и злую…
Одновременно: бог-злодей,
Творил он музыку святую,
Щипая струны лир своих
Всегда внимательно и нежно,
Он с Вдохновеньем на двоих
Делил что дорого, безбрежно…


из 6 альбома (1996 год)

НАПОМИНАНИЕ

Ругают Пушкина – поэта,
Не самого его, а то,
Что имя это близко свету…
И спросит кто-то: «Ну и что?»

Да так. Нельзя же, в самом деле,
Считать, что от него весь свет
В Святой Руси, чтоб все хотели,
Чтоб богом сделался поэт!

Да, идеал сей благороден,
Достоин всяческих похвал,
Что он уже два века в моде…
Но Пушкин – так уж идеал?

Он был бы (убежден серьезно)
Несколько даже огорчен,
Что популярен столь курьезно,
Что бог, поэт, герой – все он!

Конечно, он – исток культуры,
Поэзии живой язык,
Что в нем ни капли нет халтуры,
Что истинно он так велик.

Но это имя и без меры
Употребляется в быту,
И нет уж чистоты у веры…
Поэт же верил в чистоту.

Вся свистопляска хороводов
Вокруг царя светил Руси
Вошла в привычку у народа…
А он любви у вас просил.

из 10 альбома

* * *

Немного измельчались времена:
Уже не тот охват мыслью вселенной,
Уже не тот народ, не та страна,
И идеалы старостью согбенны.

И новый глас, - словно вороний глас, -
Он только раздражает наши души.
Наш бог хотел спасти нас, но не спас,
А новый бог нас нехотя, но душит.

В контрастах мир. Земля горит огнем.
Меч занесен над головами бедных.
Вот сильный мира. Крепок его дом.
И он красив. Но что-то пахнет скверно.

И мы живем и продолжаем жить.
Немного изменилось время наше.
Для будущего нужно сохранить
Ту сахарину, что мы бросим в кашу…

2

А в прошлом что? – разгул шальных идей?
Улыбка лучезарная в природе?
Бог скорби среди радостных людей?
Стремленье к исчезающей свободе?

Забыли мы. Наш век – век суеты.
И до того ли, чтобы мыслить честно?
Век, мы идем туда, куда и ты.
А ты куда? – скажи нам, друг любезный!


из 12 альбома

8 ЧУДО СВЕТА

Великая китайская стена, -
Ей сотни лет, в ней тысчи километров.
Строить ее заставила война,
Спасая руссов от восточных ветров.

Сейчас твердят историки кругом, -
Она построена, мол, в третьем веке.
Народ хунну империи врагом
Был в те года, он совершал набеги.

Но стену строили поболе тысчи лет,
Что, согласитесь, странно для военных.
За тысчу лет свершится много бед,
А средь строителей не встретите нетленных.

Народ китайцев - желтокожий люд
Строил ее, нуждавшийся в защите.
Но, люди милые, вам крайне нагло врут
На русском, на английском, на иврите.

Пять тысяч лет стена уже стоит, -
Она - граница руссов с желтой кожей.
И доказательство в самой себе хранит, -
На юг бойницы башен смотрят все же.

2

По Библии наш мир был сотворен
Семь с половиной тысяч лет отныне,
Но сотворен был в Звездном Храме он, -
То год славянский носит это имя.

Тогда закончилась Великая Война
Родов славян с восточной желтой расой.
Победа руссов была так славна,
Что год увековечили во сказах...

И весь Китай попал тогда под стать
Руси восточной и платил ей дани.
Побеждена была Дракона рать,
Китай надолго стал тогда под нами.

3

Но есть вторая версия, друзья.
Ее построили в семнадцатом лишь веке.
Но в это верю очень слабо я.
Ответ найдем в грядущем человеке.

Все помнит, все несет в себе стена.
На все вопросы в ней найдут ответы.
Надолго спрятал правду сатана,
Но все ж недолговечны лжи сонеты...

из 15 альбома

ЛЕПОТА

Чего только не встретишь на свете,
С кем только не поговоришь!
И каждый по-своему метит
То, о чем ты молчишь.

Разнузданные встречаются парни,
Полные намерений лживых,
Или девицы ранние,
Что красивее всех красивых.

Или старикашка охающий, -
Пенсию ему уже год не дают.
Он вспоминает танк грохающий,
А потом горящий – их в плен берут.

Другая женщина все в медсестры метит, -
Говорит: «Помогать людям – это большое благо!».
Я уверен, что еще и не таких чудаков встречу
С красно-коричневыми и белыми флагами.

«Россия – говно!» - глаголет вождь пролетариев,
А потом его сподвижники орут во всю:
«Россию спасайте от западных тварей,
От банков Ротшильдов и Кандессю!».

Господи! Сумасшедшая жизнь в сумасшедшем мире.
Каждый тянет лямку в свою сторону, как батрак.
Резвятся ЦРУшники на детях в Алжире.
А наш Ельцин президент – дурак.

И вся его псарня – сволота поганая
С рукавами засученными повылазила из щелей.
А Россия-Мать кровоточит ранами
С народом-Иваном вместо церквей.

Да и попы тоже всякие-разные
Схватились за крест, как за соломинку,
И давай кричать: «Христос несуразный,
Помогай нам, хватит нас объегоривать!».

А масоны – подмастерьи – каменщики смешанных кровей:
«Ура Люциферу! Побольше лейте крови!
Особо Русский Народ, кровищи то не жалей!
Че ты все ленишься да стонешь?!».

В том же духе продолжать мог до бесконечности,
Да только где в нашем мире духовности взять?
Сионисты строят Новый Мировой Порядок Беспечности.
Нам осталось под дуду их плясать.

А я, к дьяволу все, пойду в лес, в лесники.
(Слава Богу, леса еще не все перевелись.)
От леса сумасшедшие довольно-таки далеки.
Так что, жизнь моя, не ломайся, но гнись.

А ангел-хранитель мне в мгновенье тиши отвечает:
«Успокойся, милок! Хоть ты будь спокоен!
Ты и в лесу сумасшедших повстречаешь.
Никто и нигде на земле этой не волен.»

Вот уж спасибо, вот удружил ангелочек!
Что ж? Продолжаю вариться в мировой каше.
Трущобы, небоскребы – цивилизация, и… лесочек.
Земля с орбиты сошла, сумасшедшая наша.

Эй, инопланетяне! Принимайте тяжело больных!
Лечите скорее, кого еще вылечить можно!
А они мне: «Да ты что, приятель, псих?!
Нам и без вас то, идиотов, жить тошно!»…

лето 1997 (из 7 альбома)

- Люди, которые думают, что они знают всё на свете, раздражают нас - людей, которые действительно всё на свете знают.
анекдот

* * *

Америка – страна свободных,
Сестра, как Марса, так Венеры,
Царит там джинсовая мода,
И Майкл Джексон там в манере,
В манере «пепси» он поет,
Провозглашая в своих песнях
О том, как Бог на нас плюет,
О том, как дохнем мы все вместе,
И что природа изнывает
От наших неразумных дел,
Что человек, себя не зная,
Царем природы стать хотел.
Короче, он поет о многом.
Но стиль его не назван «роком»,
А назван «пепси», повторюсь…
Америка, – тебя боюсь!
Страны ты чудных завихрений
И очень твердых убеждений.
Страна, где любят «гамбургеры»
Кушать на завтрак и на ужин,
И на обед. И пионеры
Тебя открыли. И по суше,
И по воде излобызали,
Изъездили, пооткрывали,
Потом индейцев убивали,
А после негров привезли
Из Африки – ныне унылой,
Чтобы они и скот пасли,
И в общем были рабской силой,
Чтоб были второсортней белых,
Чтоб бить плетьми их на работах,
Как в будни дни, так по субботам,
И даже в воскресенье можно,
Лишь бы сильней бить, а не ложно.
Америка – страна больших
И очень крупных городов,
Где небоскребы до выши
Настроены за сто годов.
В них люди, словно муравьи,
Где шум машин и шум толпы
Давит на слух, где время быстро,
Где взгляд людей метает искры,
Где суета царит и правит
И днем, и ночью, и где славят,
Как мы – Христа, - ночные клубы,
Кафе, дымящиеся трубы
Заводов «made in USA»,
Где делают там «чудеса»:
Автомобили «Шевролле»,
«Роллс Ройсы» и другие марки,
Где ноги держат на столе
И носят шляпы, а не шапки,
Где «Боинги» парят на небе,
Где люди думают о хлебе,
О том, что «бизнесом» зовется,
Где на «о кей» вам улыбнется
Любой прохожий человек,
И молвит вам «о, ес», иль нет,
И дальше побежит скорее, -
Зовут дела его, вернее,
Считает он, что «время – деньги»,
А деньги любят там, как серьги
В России любит женский пол.
Там ходят все в белых «футболках»,
А на ногах «кроссовки» носят,
Где никогда не смолкнут толки,
Где «президента» люди просят, -
Чтоб он налоги им снижал,
Чтобы в Ираке побеждал,
Чтоб улыбался им почаще,
Чтобы смотрел на них чрез «ящик»,
Где все жуют «дирол-резинки»,
Чтоб зубы были красивей,
Где любят «комиксов» картинки
Больше, чем мы любим церквей
Различные нравоученья
О жизни тленной и греховной, -
Не придают тому значенья
В Америке, - самой духовной,
Самой красивой, самой сильной,
Самой на выдумки обильной,
Самой богатой, самой умной,
Самой изящной, самой чудной,
Самой прекрасной, самой светлой,
Из белых – самой-самой бледной,
И самой хитрой, самой доброй,
Демократичной самой, модной,
А если надо, - самой злой
И самой беспощадной даже,
Где все кричат: «Долой, долой,
Долой все то, что нам не важно!».
Америка – страна Идеи,
Перед которой люди млеют,
Перед которой все дрожат,
Но все которой дорожат,
Особенно в России нашей,
Где каждый человек вам скажет:
«Америка – наш друг и брат,
Отец и мать, и даже сват!».
Америка – рай поднебесный!!!
Американец Познер «Если»
Да кабы раньше там живал,
Хотя теперь уж перестал.
А, в общем, я писать устал.
Теперь уже и так понятно:
Америка, как нам приятно
Произносить из раза в раз
Твой английский чудесный глас!

Америка – страна свободы…
От Благ, морали и Природы.


из 6 альбома

«Одним из самых замечательных дел, когда-либо совершенных толпой, было распятие Иисуса Христа. С интеллектуальной точки зрения, это было великолепно. Однако, на то и толпа, чтобы делать глупости. Если бы казнь Христа была поручена мне, я действовал бы иначе. Поверьте, я привез бы его в Рим и скормил львам на арене. Из рубленого мяса им никогда бы не удалось сделать Спасителя».
Бен Хехт

МОЛИТВА
МАСОНОВ

Аллилуйя, Люцифер!
Наш король и наш спаситель.
В множестве зеркальных сфер
Кланемся тебе, хранитель!

Ты, что столько лет молчал,
Столько лет с Христом сражался, -
В нас себе нашел причал.
План твой, наконец, удался.

Мы – твои сыны в плащах,
В капюшонах мрачных, черных
Смотрим, чтобы свет не чах
В злобных отблесках неровных.

Ложь Христа горит в огне,
Три Евангелья, иконы
И кресты – в жертву тебе, -
Все священные каноны.

Вельзевула лик суров.
Азазела лик надменен.
Бафомет, будь же готов
Ты к войне. Будь в нас уверен!

Круг замкнулся. В нем звезда
Перевернута и мудра.
Вырезаем у кота
Его сердце, его нутро.

Он издох. И труп его
Дышит смрадом освященным.
Жидкость теплая еще
Страшным грехом отягчена.

Аллилуйя, Люцифер!
Повелитель света, знаний.
В множестве зеркальных сфер
Видим мы твой рог бараний.

Аллилуйя, Князь богов!
Будь же вечен в наших душах,
Ибо сказано без слов,
Что ты мир Христа нарушишь!

Разрушитель древних книг,
Расскажи Завет свой Новый,
Чтоб сгинул Бога лик,
И возник твой лик суровый!

Пусть рыдает Мать Христа,
Пусть Апостолы все плачут!
Уж сбывается мечта, -
Нас на их места назначат!

В пляске теней и огней
Все смешалось: крики, хохот.
Пусть наступит царство дней –
Царство Войн, оружья грохот!

Пусть все станут проклинать
Ложь Христа – царя всей черни,
На распятие плевать,
И орать: «Долой бог древний!».

Аллилуйя, Люцифер!
Пусть все люди поклонятся
Королю великих вер!
Пусть тебя они страшатся!


из 7 альбома

ПОЛИТИЧЕСКОЕ

Я выражусь и прямо и сердито, -
Россия – Индия, -
другой альтернативы нет.
Запад жесток,
Восток – дверь не открыта.
Россия спит,
а янки гасят Свет.

Что в Сербии, -
не описать словами.
Кто им поможет, если мы больны?
Все продано за деньги.
Рядом с нами
Одни враги,
которые сильны.

Война объявлена,
но только втихомолку.
Америка молчит.
Ей нужно так.
А нам молчать
теперь уже нет толку.
Нам нужно говорить.
Но только как? –

Не истерично, но по-деловому.
Не с криками,
но сдержанно, всерьез.
Один союзник,
нет у нас другого:
Индия ждет,
она ведь выше грез.

Европа под пятой американцев.
Китай не друг,
он смотрит на Сибирь.
Ислам и турки, -
эти вечно в танце, -
Для нас он – смерть,
монголы – богатырь.

Индия – сердце,
а Россия – разум, -
Перечеркнуть горизонталь миров,
Но медленно,
достойно
и не сразу.
Запад – Китай, -
я вижу двух врагов.

Вспомним историю
и вспомним – мы арийцы.
Это ведь наши предки
привели
В черную Индию
белые страницы,
А книга – Веды, -
мы ее плели.

Не спорю, что и Запад, -
наши предки.
Они – арийцы,
но других богов.
Их боги людоеды
и убийцы,
И смерть людей им краше
всех даров.

Итак, мы – Север,
Индия – на Юге, -
И разорвать союз западных львов
С восточным тигром.
И протянем руки
Друг другу.
Будет мир
наших богов!


из 12 альбома

"Кто будет отрицать, что Соединенные Штаты стоят на грани внутреннего краха и готовы упасть в объятия Единого Мирового Правительства новых Темных Веков, если США - духовный и моральный банкрот, если наша промышленная база разрушена, если в стране 30 миллионов безработных, если наши города - ужасная клоака всяких мыслимых преступлений с уровнем преступности почти в три раза выше, чем в любой другой стране, если в стране 4 миллиона бездомных, если коррупция в правительстве достигла невиданных размеров, охватив всех подряд?"
Д-р Джон Колеман
"Комитет 300"

ПРЕДСКАЗАНИЕ

Америка уйдет в небытие,
Настанет этот год ее позора,
На свете не бывать такой стране,
Которая на мир глядит с укором
И существует только потому,
Что ее кормят все народы мира.
Америка погибнет. И всему,
Что вижу я сейчас, ответит лира.
И будет страшен ее жуткий крах
Для всех народов и судеб планеты:
Будда, Христос, Мухаммед и Аллах –
Все возликуют от такой победы.
Но еще долго будет тяжело,
И потрясенья будут, голод, войны, -
Дьявол поникнут, но зло не ушло,
И звуки музыки не очень стройны.
И будет так, что вспомнится с трудом,
Но это мудрость, эта мудрость в том…


2003 год (из 14 альбома)

«Мы так воспитали общественный ум, что он
разбирает не суть написанного, а кто
писал, с какой целью, с каким характером
и так далее. Поэтому достаточно
высказать мнение о тенденциозности,
бездарности, самомнении автора, чтобы
весь его гений пропал бесполезно,
заглушенный распущенной нами молвой,
заранее осудившей все его труды, раньше, чем их
начали читать, поэтому их уже не читают…»

из документа: «Тайны политики, способы ее
действий и результаты, достигнутые ею
при помощи науки и либерализма»

ЯВЬ
(политическая поэма)

«То, что совершает один человек,
вы называете преступлением,
а то, что совершают многие –
правительством.»

Р. Шекли

Все началось гораздо раньше,
Чем всякий думает сейчас.
Все началось с той самой фальши,
Что исказила Неба Глас.

Тогда гонимый по Египту
Народ нес тяжкое ярмо,
И жрец один по манускрипту
Был предназначен для него.

Он был достойным человеком
В храме близ древних пирамид,
И с детства мыслил о великом,
О том, что вечность охранит.

Им суждено было сойтися
С тем, чтоб людей расшевелить,
С тем, чтобы кровью обагрился
Наш свет, что нужно обновить.

Он был тогда довольно молод,
Но был суров не по годам,
В глазах его таился холод,
Который ведал лишь Адам.

И вот однажды, став Пророком,
Когда его призвал Господь,
Он стал Меченым самим Роком,
Глагол святой вселился в плоть.

После того он стал убийцей,
За что потом долго страдал,
И стал по сути он денницей,
Пока Отец так не сказал:

«Отныне, сын, повелеваю:
Поди к народу своему.
И говори. И пусть пылают
Огнем уста, что светят в тьму.

Открой народу мое Слово.
Пророчь о том, чему здесь быть.
Ты уж готов, и все готово.
Ты должен вечность светить.

Води сначала по пустыне
Пока не вымрут все рабы.
А после там, - в Иерусалиме,
Столице быть твоей страны.

Там повелей своим потомкам
Мне храм великий возвести.
И не страшись. А бойся только,
Что могут Слово исказить.»

Так был Пророку путь проложен,
Который суждено пройти,-
Тернистый путь и крайне сложный –
Народ из рабства увести.

И дать ему Закон Господень.
(А он для всех людей один,
Хотя такой ответ не моден
Теперь, но счастье впереди.)

И, выполнив Господню волю,
Он ране варварский народ
Переменил, хотя и с кровью,
Создав внутри достойных род.

А перед тем, как испариться,
Он им отдал строгий наказ:
«Когда был молод – был денницей.
Не искажайте ж Бога Глас!»

2

Потом (недолго) было славно.
И фарисей был прям и тверд.
Народ с народом жил на равных,
Пока войны пришел черед.

С востока гнали ассирийцы –
Народ погрязнувший в грехах.
С запада - Рим на колесницах,
С ножами на всех колесах.

Рим в пору ту был прямодушен,
И люто Марсу бил поклон,
Кумиром звал его, и рушил
Любой неримлянский закон.

Что было делать иудеям?
Куда бежать и как спастись?
В то время хитры фарисеи
Себя решили возвысить.

И их народ был перепуган,
А в состоянье сем легко
Влить яд в умы и даже души,-
От жизни духа в мир мирской.

Так век за веком все евреи,
Сознанье отвернув назад,
Быть богоизбранным хотели,
Забыв пророческий обряд.

Вся сущность их в земных тревогах,
И нет на небе им житья,
Ведь Мессия у них не боги,
А ждут земельного царя.

А что земля – король матерьи,
Что черство, грубо и твердо.
Немудрено, что их мистерьи
Зачахли истиной давно.

Но я отвлекся. Продолжаю.
Порядок должно соблюдать.
Да, лириков я уважаю,
Но не свернуть мне время вспять.

3

Господь, что видел их мученья,
Послал им Мессию – Христа
Для наставленья, поученья,
Чтобы исправить их сердца.

Но здесь случился странный случай.
Христос был свет народам всем,
Кроме евреев. Почему же?
Здесь, извините, буду нем.

Распяв Христа на месте лобном,
В нем не увидев правды свет,
Они продолжили свой ровный,
К царю земному ровный бег.

Их нравы стали агрессивней,
Развязаннее и хмельней.
И римляне в ответ активней
Их стали гнать с родных земель.

Они рассыпались по свету,
И стали ждать свой звездный час,
Талмудом, Торой и Заветом
Отгородившись от всех нас.

Но дух мещанства и богатства
В них пребывал, и портил жизнь
Другим достойным, честным расам,
Ядом травив святую мысль.

А в то же время христианство
Распространялось день от дня,
Неся еврейскому мещанству,
По мненью их, столь много зла.

В века срединные евреи
Могли не много совершить,
И, все же, хитры фарисеи,
Как пауки, тянули нить.

Вообще же, тяга к истребленью
Людей друг другом велика.
Бессильны тут нравоученья
Уже которые века.

Но инквизиция святая
Была в то время столь сильна
Во всяких европейских странах,
Что всяку ересь быстро жгла.

В то время был оккультный орден
Мануфактур рабочих братств,
Что мирно жил и, между прочим,
Не думал о возврате царств.

Но так иль иначе, евреи,
Все постепенно, не спеша,
Прикрыв все золотом идеи,
Стали все более решать.

Неся в себе идеи лести,
Идеи лжи и прочих всех,
Всем гоям были все любезней,
Вводя в соблазн и смертный грех.

Евреи это предвкушали,
И цепь активнее плели,
И больше, больше все решали,
И, наконец, превозмогли.

А здесь еще век революций,-
Науки-техники прогресс
Затмили очи многим людям,
Тем увеличив Яхве вес.

Сперва свершилось в Нидерландах,
Потом и в Англию пришел
Демократичный строй неладный,
В котором мы ныне живем.

Летели головы монархов,
И гильотин скрипел металл
По всей Европе. Только страхов
От этих дел никто не ждал.

Наоборот, - все были рады,
Свободы призрачной желая.
Не зная истины и правды,
Никак нельзя построить рая.

А на места монархов прежних
Еврейский комитет воссел.
Сначала он казался нежным,
И каждый думал, что хотел.

Пошло отсюда вольтерьянство,
Масонство, нигилистов тон,
Марксизм, анархия, гегельянство,
И ненаучный лжезакон.

Потом наука встрепенулась,
Но стало ль легче от того?
Ничуть. Едва она коснулась
Всех человеческих трудов.

Отсюда я все увеличу,
Замедлив ход времен и лет,
Чтобы последние событья
Ближе увидел человек.

4

Тот человек, что Марксом назван,
Был лишь отрыжкою веков.
Он затуманил мозги массам,
Чтоб превратить людей в скотов.

Быть может, он того не ведал,
Что по ночам в тиши творил,
Но фарисеев – отца, деда
Он с ранних лет боготворил.

И с кровью в ум его мятежный
И воспаленный до нельзя
Вся фарисейская надежда
Без противления вошла.

Создав безликое ученье,
И возгордясь, он мир оставил.
Евреи ждали с нетерпеньем,
Ведь их мораль – долой морали!

А после Парвус объявился
И, богатея с каждым днем,
На Русь он издали косился,
Желая сжечь ее живьем.

А Русь была в то время крепкой,
Хотя народ жил на цепях.
И православье было верно
Царю, боярам и князьям.

Интеллигенция ж в России
Была глупа, недальновидна.
И все они царя просили,
Чтоб крепость-право отменил он.

И отменили, но бездумно.
(Когда ж научимся мы жить
Благопристойно и разумно,
Чтобы не рвать вселенной нить?!)

Покамест Русь была далече
От европейских всех интриг,
Казалось с нею сама вечность,
И сам Господь ее хранит.

Но нет,- война с Наполеоном,
Что был масоном уж тогда,
Что истреблен был на просторах
Руси, нам даром не прошла.

Как сорняки, - масонов ложи
Перенеслись в наш снежный край,
И многие еврейски рожи
Народу предложили рай.

И декабристское восстанье,
Что раздавали (Богу слава!)
Не просто так и не случайно,-
Все решено было заране.

Белинский, Огарев и Герцен
За Русь болели полным сердцем,
Однако вопреки тому,
Ее тянули все ж ко дну.

Не ведая, они творили
Благопристойные труды,
И к революции стремились,
Желанием ее полны.

И Пушкин,- тоже славный малый,
Бранил царей, как идиот.
Узнал бы, что с Россией станет
Без них – не открывал бы рот.

И только Лермонтов, тоскуя,
Предвидел боль России всей,
Когда народы, возликуя,
Отнимут троны у царей.

Да Достоевский разумел
(После того, как стал постарше),
Что должен быть всему предел,
Иначе бесы тут запляшут.

Все благородные умишки
Тогда мечтали о свободе,
О равенстве, когда в природе
Их не бывает, как излишеств.

Но продолжали все мечтать,
И с каждым годом все упорней.
Противно мне о том писать,
Поскольку писано то кровью.

5

И грянул век двадцатый страшный,
Что стал трясти весь мирный люд,
И превратил в пустыни пашни,
И был отвергнут Абсолют!

Америка – вот главный стержень,
В который тяготеет мир
Ныне,- на грани двух столетий,
И правит Люцифера пир.

Она – гнездо всех фарисеев,
Она – отмычка к всем дверям
Политики – искусств евреев
С законами: не доверяй!

И повторять не перестану,-
Что это от законов их,
Самых безумных и коварных,
Взятых из очень древних книг.

Вот от чего люди, как волки,
Погрязли в страхах и во лжи,
Сами грызут друг другу глотки
И точат день от дня ножи.

Но это я опять отвлекся.
Итак, начало наших дней.
Сперва в Россию мы вернемся.
Что может быть ее родней?

Итак, у них не получилось.
Год пятый только взбунтовал
И все затихло. Изменилось
Не многое – то был провал.

Умы тогда бродили очень,
Как черни средь, так в высшем свете,
Но революции источник
Еще был слаб и слишком беден.

Царя уже не так любили,
Скорее презирали даже.
И многие его бранили,
И Николай им был не страшен.

Царь фаталист был по природе:
Пуглив, безволен, суеверен.
И это знали все в народе.
И процветала в умах ересь.

Самодержавье было слабо,
Однако, вопреки тому,
Страна жила весьма богато,
И не похожа на тюрьму.

Но Роком был один назначен,
Что Лениным себя назвал.
Он болен был и был он мрачен,
А если говорил – то врал.

И на него-то Парвус мудрый
Свою надежду возложил,
И стал учить его безумью,
И очень быстро научил.

В Европе все было готово
Для Первой Мировой войны.
Ведь мало кто ведал про «слово»,
Про фарисейские умы.

И в тихой Сербии – нам братской
И вспыхнул этот огонек,
Что так согрел Европу «лаской»,
Ну а Россию вовсе сжег.

Война велась весьма бездарно:
То шли вперед, то отступали,-
Германия, а то Антанта
То там, то здесь вдруг побеждали.

А кровь лилась. И было любо
Евреям наблюдать ее.
Чем более они погубят,
Тем ране встретятся с царем.

В конце концов, все получилось:
Все три империи зачахли.
Они на части развалились,
И более уже не пахли.

Сначала Австрия сгорела,
Потом Германия с Россией.
Америка на то смотрела,
Почувствовав себя… мессией.

Но этого им было мало.
Пока российский царь был жив –
Его Имперья процветала,
Его Имперья, а не их.

6

И что хотели нигилисты,
То на Руси свершилось быстро:
Царя казнили на Урале,-
В подвале диком расстреляли.

Но свято место не пустует.
Трон любит задницы тепло.
И демократия блефует.
Народ без короля – ничто.

И Ленин, став царем российским,
Россию начал превращать
Во благо мыслей фарисейских -
Народ от боли стал кричать.

Сначала подчинили церкви,
Потом за золото взялись.
До сей поры все бунты меркнут.
Вопрос стоял: иль смерть, иль жизнь?

Какая жизнь в невольном крае,
Где раб тоскует по цепям?!
Гражданская война пылает,
Жертвы бросая палачам.

В правительстве – одни евреи
Воздвигли лозунг: грабь господ!!!
Тех, кто сопротивляться смели,
Вели скорей на эшафот,
А то и проще – пулю в лоб.
Без «идиотской волокиты»
Лбы были быстро перебиты.

Потом, когда все подчинились,
Стали друг другу глотки грызть.
Кто не стерпел,- те застрелились,
Иль поубавили корысть.

Когда ж Ильич драгой скончался,
Ему воздвигли мавзолей.
И трон российский закачался,-
На нем сидел уж нееврей.

7

Сталин с рожденья был лукавым,
И все мечтал стать королем.
Ах, если б фарисеи знали,
Каким он станет вдруг(!)вождем?

Хитрец был ловкий и могучий –
Перехитрил всех мудрецов,-
Все фарисейски темны тучи,
От их начала до концов.

Масоны мучались не долго.
Всех их казнили за шесть лет,
И мало кто умер достойно,
Кто сам покинул этот свет.

И только Сталин стал тираном,
Как сразу карты поменял:
Россию превратил в Державу,
А волю у людей изъял.

Для тех, кто жил за рубежом,
Такое чудо непонятно:
Россия – великан с ножом,
А говорит весьма невнятно.

А простодушная толпа,
Что ранее была народом,
Что так стремилась на свободу,-
Теперь не открывала рта.

А фарисеи? Где они?
Что снова нам тайком готовят?
Остались считанные дни
До вновь вернувшейся к нам боли.

Сначала Гитлер волен был:
Евреев много погубил.
Но за год до войны Второй,
Он фарисейским стал слугой.

Почти треть золота евреев
Лежало в банках у швейцар,
Но Гитлер фарисеям верил,
Он сохранил их капитал.

Его не только он не тронул,
Но даже охранял его.
Швейцария – страна суровых,-
Она одна – не для него.

Погибло все в кромешном аде,
Везде разруха и пожар,
Ну а Женева при параде –
Цела, чиста, ей жар не жар.

Но зря он, дурень, им поверил.
Он слишком чистым был для них.
Вот говорят: фашисты – звери,
С тем не совсем согласен стих:

Их план хитер и крайне прост:
Пока в Европе будут драться,-
В Россию кинут толсту кость,
И псы фашистов там завязнут.

Когда ж они завязнут там,
То крови множество прольется,
И фарисейским всем богам
Она в дар-жертву принесется.

Когда закончилась война,-
Израиль стал страной богатой.
Америка – ему сестра,
Подкинула поболе злата.

Пока народ наш воевал,
И кровью славу добывал,-
Сталин все более дряхлел,
И мало, что уже велел.

Масоны, что сидели в норах,
Теперь принюхивались к трону,
А даже успевали спорить:
Кому из них надеть корону?

Но это ранняя мечта.
(Что не созрело – не срывайте.
Пускай плод наземь упадет,
Тогда уже его хватайте.)

А перед тем, как отравить,
Вождя «веков всех и народов»
Сталин готовил кровь пролить,
Однако ж было уже поздно.

И снова им не удалось:
То маршал Жуков постарался.
Пока они нюхали кость,
Хрущев на трон уже взобрался.

8

Хрущев был славный молодец:
Лихой, веселый, прямодушный.
Скакал, как резвый жеребец.
Да только говорил он скучно.

Но все же цепи он ослабил
Народу, - партии ж простор:
Грабьте все те, кто не награбил,-
Над плахой не висит топор.

И понеслось все в хороводе:
То кукуруза на снегах,
То коммунизм построен (вроде),
То море строим на песках.

Народ метался полон веры:
Когда, как люди станем жить?
Когда откроем миру двери?
Когда мы перестанем пить?!

Ну погодите! Не спешите!
Все впереди! Там будет рай!
Партия знает! Только ждите!
Озолотим родимый край!

Родная партия жирела
Уж не по дням, а по часам,
Уже не знала, что хотела.
Рабы же верили словам…

Но как бы мы не издевались
Над тем, что было в те года,
А все же, много получилось,
Хотя, конечно, - не всегда.

В космос мы первыми поднялись,
Хотя с трудом то удалось.
А ведь еще недавно дрались!
А сколько строить нам пришлось?!

Ведь вся страна была в руинах,
И мужики-калеки все.
И, истинно, на женских спинах
Мы привели страну к весне.

9

Но видит все «Недремлющее Око»,
И псам своим – «Кехилле» говорит:
«Что неподвластно вам,- подвластно Богу,
А Бог, как вам известно, нас хранит.

А потому на Русь должны вернуться,
Чтоб потихоньку, к окончанью века,
Она была готова окунуться
Под мантью Короля и волю ВЕКа».

И был свершен еще переворот.
На этот раз масоны победили,
И посадили Брежнева на трон,
И после двадцать лет его хранили.

«Холодная война» и мир полярный
Был нужен им, чтоб раздавить Союз.
И тот, который был запятнан,
Уже готов был принять курс.

«Застоя» времена унылы.
Уж без надежды жил народ.
Все по привычке берег силы,
И слышал будущего ход.

И тот, кто был с пятном широким,
На лбу, на лысой голове,
Сидя на троне люб был многим,
Хотя любовь ведет к беде.

Тогда он начал изъясняться
Простым понятным языком:
Мол, хватит догмам поклоняться,
Пора впустить свободу в дом.

Мол, Запад – райское местечко,
Где все живут, как короли.
И так народ он залил речью,
Что чуть с ума все не сошли.

Но эйфория мимолетна.
В экстазе долго не живешь.
Страдать, страдать, - Богу угодно.
Жизнь пострадаешь, и помрешь.

10

И если ранее масоны
С опаской били нас плетьми,
То ныне, сбросив все покровы,
Уж закидали нас сетьми.

Культы матерьи процветают,
А культы святости гниют.
И фарисеи предвкушают,
Когда им гимны запоют.

В рекламном блеске изобилье:
Плодов запретных хоровод.
Глазам становится противней
Из года в год, из года в год.

Но нрав народов изувечен
Настолько, что не описать.
И каждый человек помечен,
На каждом дьявола печать.

Погрязли все в духовной грязи.
А эта грязь из двух частей:
Либо насилия мы князи,
Либо рабы сладких страстей.

И равновесья шест сломался,
Нарушив разума весы.
И холод в душах не унялся.
В уродстве не найти красы.

Я мог бы более подробно,
Без монтажа, по эпизоду
Все рассказать, но только хлопотно.
И лень на мне, как видно, с роду.

В святой Руси мученья вечны.
Она, как мальчик для битья.
Но только верю в то беспечно,
И поздно, вероятно,- зря.

Теперь уже мы накануне.
Что было – не вернуть назад.
Что есть теперь – сказать мне трудно.
А в будущем – и рай, и ад.

11

Так что же делать? Как нам быть?
И в чем итог сих размышлений?
Итог один – правду открыть
Всем современным поколеньям.

Чтоб свет зажегся в их очах,
Чтоб не темнила ложь сознанье,
Чтоб верили, что жизнь – не прах,
А только Бога наказанье.

_______________________________________
примечания:

1. Денница – по-древнеславянски то же, что дьявол.
2. Фарисей (здесь) – то же, что сионист, то есть человек еврейской национальности, в сознании которого превалирует идея, что евреи – высшая раса, а все остальные нации и народности суть рабы этой высшей расы. И он делает все для того, чтобы так было и наяву.
3. Талмуд, Тора, Завет – названия религиозно-этических книг, в которых содержится весь объем взглядов и мировоззрения иудаизма. Суть книг сводится к тому, что евреи – высшая раса, а остальные народы и нации планеты есть: «собаки, звери, сорная трава, животные, рабы, неверные, идолопоклонники, нечистые, происходят от нечистот Евы» и т.д. и т.п. А следовательно можно догадаться какое отношение учат эти книги иметь к неевреям (гоям).
4. Гои – слуги. Шабес-гои – субботние слуги, то есть особо приближенные слуги, поскольку у евреев – главный день недели – суббота, когда им нельзя работать. Так евреи называют в том числе, масонов, которых считают подданными своими.
5. Яхве, или Иегова, или Саваоф и т.д. – различные имена главного бога иудаизма.
6. Вольтерьянство, масонство, нигилизм, анархизм, гегельянство, марксизм – философско-политические доктрины созданные на основе древнего и нового (политического) иудаизма. Все эти доктрины созданы и получили распространение в последние 3-4 века, в течение времени с начала революции в 1600 г. в Нидерландах.
7. Люцифер (здесь) – злой бог, бог света (носитель света) астрального, который в религиозной доктрине масонства является главным богом (Бафомет). В отношении Люциферианства к Христианству существует следующий миф: сначала Христос был учеником Люцифера, но потом пошел против него, за что и был, собственного говоря, распят. Отсюда можно так же догадаться, как относятся масоны к христианской религии. Хотя, масонство, в целом, конечно – только следствие воспитания иудаизма, с которым оно неразрывно связано.
8. «идиотская волокита» - выражение В.И. Ленина в отношении вялотекущего процесса истребления русского и др. народов Руси в первые годы после Октябрьской революции 1917 года.
9. И.В. Сталин (Джугашвили) – был антисемитом (термин придуманный фарисеями для обозначения своих врагов) и ненавидел всякую власть, кроме своей собственной.
10. «Недремлющее Око» - «верхушка» так называемого мирового сверхправительства фарисеев, контролирующая такие международные организации, как Римский Клуб, Трехсторонняя комиссия, НАТО, МВФ и мн. др. Его художественное воспроизведение можно встретить на однодолларовых банкнотах США.
11. «Кехилла» (орден) – одна из крупнейших мировых масонских организаций. Она напрямую подчиняется мировому сверхправительству. В настоящее время в нее входит не менее 1 500 000 человек разных национальностей в разных странах мира.
12. ВЕК – имеется в виду организация «всемирный еврейский конгресс».
13. Король (там, где упоминается ВЕК) – имеется в виду глава «Кехиллы», так называемый «король Земли».


из 5 альбома

примечение от 21 июля 2008 года: к сожалению, я не имею возможности исправить схему-рисунок к моей поэме, а между тем она устарела. Поэтому я вынужден добавить это примечание. Вот его текст:
"...я встречался незадолго до увольнения (ему уже было все равно) с Джеки Рубин, он был министром финансов. Встречались мы с ним в Международном валютном фонде, там, где у них склад золотых слитков (под Нью-Йорком, наверное, больше чем в Форт-Ноксе лежит всего, там магнитное поле нездоровое). Он подарил мне неразрезанный лист напечатанных однодолларовых купюр с автографом, я побоялся его выносить, но не об этом речь. Так вот он, года три назад, показал мне купюры, напечатанные, они были больше, чем обычные - тысячного достоинства, пятитысячного и десять тысяч долларов. На этих купюрах уже не было портретов президентов. До сотни долларов - там президенты. Он сказал: «Это рабы, а вот это рабовладельцы». Кто же там был? Шиф, Лейба, Кун, Барух. В париках их предки...
...интересно - муссируется несколько символических имен, даже не столько Ротшильды, сколько Рокфеллеры. А Рокфеллеры - это дворовые щенки на большой псарне по сравнению с теми людьми, которые руководят не только Америкой, но и миром...
...И за всем этим стоит тень упомянутых личностей, о которых никто не говорит. Рокфеллера, Ротшильда выставляют как мальчика на побегушках. А про настоящих, например, Баруха, никто не говорит. Их как бы нет.
А есть банкиры круче Баруха?
Круче Баруха нет. Это триллионер. А выставляет вместо себя принца. (имеется в виду заместитель Короля Земли, их два: принц Восточного полушария и Западного, - прим.Дона Эллиота)
А Оппенгеймер?
Оппенгеймер, да, он входит в число крупнейших, но это все равно не самый верхний слой.
На Баруха замыкается вся эта финансовая пирамида. А на чем основана такая власть Баруха? Какая у него концепция управления, ведь он же - не порождение 20 века? Наверное, древние корни?
Не столько древние, сколько средневековые. Это была особая семья, связанная со всякими мистическими движениями в иудаизме, с тех пор они в тени и остались. Через финансирование еврейских общин, через протеже всяким деятелям, так и остались. Но это отдельный большой разговор. Я хотел обратить внимание, что они реально руководят Америкой. Они даже не входят в так называемое «мировое правительство». Они ВЫШЕ этого правительства..."

Фрагмент интервью В. С. Герасимова газете «Общество и экология», №29, 20 октября 2001 г

«Могущество в злобе своей задохнется.
Держава зверей долгий век не живет.»

Мишель де Нотрдам

* * *

Амфитеатр полон люду.
Все сыты хлебом – зрелищ просят.
И крики слышны ото всюду.
Все ждут,- когда им кости бросят.

Вот началось, и озверела
Толпа из кровожадных псов.
Два гладиатора на сцене
С мечами появились вновь.

Какой то бой? Десятый? Пятый?
А может сотый? Счет уж сбит.
«Давай, руби его лопатой!
По шее прямо! А-а-а, убит!!!»

А посмотрите вы на лица:
Пена из рта, глаза – огонь.
Кто-то вскочил, кто-то садится,
А кто-то топчется, как конь.

Руками машут. Руки сжаты,
Сжаты до боли в кулаки.
И даже дети, дети даже
И женщины орут: умри!!!

А на арене что творится!
Один удар, за ним другой.
В глазах бойцов уже троится.
Мечи дрожат под их рукой.

Вот гладиатор сделал выпад –
Мечом пронзает грудь врагу.
И оглушительные крики…
Я слышать больше не могу.

Вот, наконец, все завершилось.
Амфитеатр опустел.
Но сколько бы здесь кровь не лилась,-
Им не хватает мертвых тел.

И завтра ждите продолженье,
Пока вулкана изверженье
Их не разучит быть зверьми…


из 4 альбома

«Я обменял бы все счастье Запада
на русский лад быть печальным.»

Ф. Ницше

Какая музыка в этих словах!
Какая милая, душевная музыка!

автор

* * *

Ах, эта русская глубинка,
Деревня где-то под Москвой,
И балалайка по-старинке,
Старик с поникшей головой…

Сидят на лавочке старухи,
И громко-мерно говорят,
Перебирая четки-слухи
И про ребят, и про девчат…

И из избы косички вьются,
Через окно Машеньки прядь, -
Мальчишки, видя то, смеются:
«Маш, выходи! Пойдем гулять!»

И куры, бряцая ногами,
То там, то здесь клюют зерно.
Небо лазурное над нами
На всех, как есть, всего одно…

Мимо, скрипя, телега едет,
В ней мужики и сена стог,
Конь впереди и ржет, и бредит…
Хранит картину русский бог.


из 8 альбома

* * *

Вернемся к истокам забытой реки,
Что нас исцеляла от жажды духовной,
Что не обмелела, молве вопреки,
Что в вечность течет спокойно и ровно.

Вернем себе память отцов и детей,
Что жили до нас и будут жить после,
Что нас удаляет от лживых идей,
Что смех вызывают в усопших.

Ленивым вернем желанье труда,
Что мир обновит и меняет
На зло иль на благо, пока, до суда,
Об этом никто не узнает.

Вернемся к колесам, что крутятся вспять,
Тем самым пугая свободных,
Поскольку у них невозможно отнять
Их качеств природой врожденных.

Вернемся к иконам и ликам святых,
Которых осветят лампады,
И ночью и днем, среди добрых и злых,
В пантеоне Олимпиады.

Вернем возможность вернуться туда,
Где все возвращаясь, вращается,
Ведь время, – что круг и время – вода,
Которой река наполняется.


из 5 альбома

«Это не мы поделили народы на расы.
Славы сыны, мы сегодня, славяне, бесславны.
Мы в заточенье томимся из собственных распрей.
И не смолкает столетия плач Ярославны.»
К. Скворцов

* * *

Вокруг костра в ночи сидели
Славяне древние, и пели
В лесу о Яви, о Прави,
О предках славных, что в Нави.

И было тихо и спокойно,
И было вольно, любо жить.
Чуть-чуть печально, но достойно
Они тянули песни нить.

В их лицах отражалось пламя,
Огонь не меркнувший во век,
Который поднимал их знамя
Среди болот, озер и рек.

Их племена довольно жили
В лесах дремучих, средь лугов.
Охотились, пахали земли,
Ловили рыб, пасли скотов.

Они не знали злого чувства,
Не ведали про адов круг,
Но знали, что в раю не пусто,
Ведь после смерти там их ждут.

Сварога-Бога звали главным,
Еще Перун был и Велес.
Славяне, потому что славили
Богов своих в свою же честь.

Их города росли и крепли.
Земля богата и щедра.
В непроходимых, темных дебрях
Она славяней родила.

Их племена в рода слагались.
Рода слагались из племен.
Герои-предки почитались
Славянами с начал времен.

Князья их были просвещенны.
Бояре доблестны, честны.
Младенцы в семьях их рожденные
В свободе, без грехов росли.

Их воины были отважны.
Порой отчаянно дрались.
«Один за всех, и все за каждого.» –
Таков их воинский девиз.

В их отношениях царила
Любовь друг к другу и богам.
И в том была их Тайна – Сила
Назло бесчисленным врагам!


из 5 альбома

* * *

Восток. Сладострастные вздохи.
Гаремы полные женщин.
По колено в золоте ноги.
Султана роскошные вещи.

Верениц караванов немерено.
Ковры, бриллианты, шелка…
Солнце палит уверенно.
Евфрат – большая река.

Мужчины чалмы не снимают.
У женщин лицо в парандже.
Халва и щербет в руках тают.
Виноградные лозы везде.

Дворцы-мечети, мечети-дворцы.
У ворот моджахеды стоят,
Сторожат покой Аллаха и принцев,
Их кривые сабли блестят.

Базары – прилавки ломятся.
Есть все! Чего желаете?
Грех плакать, смешно смеяться.
Покупай! Чего пялишься!

Жеребцы вороные, холеные
Стоят, ждут господ своих.
А те анашу ядреную
Курят где-то вблизи.

Рабы в кандалах изможденные
На работах ссыхают от жажды.
Бьют их плетьми надсмотрщики
Одиножды, трижды, дважды.

Колесница султана проехала
По площади – все на колени!
А не то вам будет потеха:
Отрубят голову, звери.

Ах, восток – беззаботные страны.
Вы живете не то, что мы.
У вас много всего, у нас мало
Того, что растет из земли.


из 4 альбома

* * *

Осталось нас не так уж много:
Вымирает Белая Раса.
Королями мы были долго,
В авангарде земного класса.

Мы Цивилизацию создали,
Высокой техникой ее снабдив.
Мы культуру, науку дали,
Дикарей Востока удивив.

Это мы в космос подняли,
К звездам другим корабли.
Это мы Луну посещали,
Оставив там флаги свои.

Это мы покоряли народы
Африки, Азии, Австралии.
Мы возвели храмов своды,
Обнажив мечи белой магии.

Мы материки открывали,-
Все Колумбы – нашей крови.
Мы народы мира угнетали,
И мы разрешали все споры.

И побед наших список велик,-
Листать его не вижу смысла.
Одно скажу,- Господь хранит:
Бессильны Зверя числа.


из 2 альбома

* * *

Какой мне толк безумцев проклинать,
И лить на них накопленный яд с желчью,
Когда никак я не могу молчать,
Когда хочу исправить их лишь речью?!

Их очень много. И они верны
Своим порокам, как богам – святые.
Гляжу на них я из-за пелены,
Ибо боюсь впрямую, - они злые.

И я не одинок. И в этом вся беда.
Все честные, как тараканы, в щели
Попрятались. Греховная ж орда
Орудует. Мы дышим еле-еле.

Мы – порознь. У них девиз иной.
Гласит он: «Все мы вместе, мы едины!».
И над полуразрушенной страной
Их флаг висит и дышит в наши спины.

И охраняют флаг сей два черта.
Один из них «Насилием» зовется,
Другой зовется «Пошлостью». Черта
Меж ними призрачна, железна и не рвется.

Но я поделать мало что могу.
И потому их пир цветет и пахнет.
Но кто ж утихомирит ту орду?
И, наконец, когда она зачахнет?

Ответа нет. И вряд ли будет он.
Мы слишком слабы и беспечны слишком.
Осталось погрузиться в дивный сон
В лирическом, задумчивом затишье.

И пусть вокруг избытком сил кипят
Бескрайние, безумные стихии.
«Это надолго!» - боги мне кричат.
И я вполне, вполне согласен с ними.


из 7 альбома

«Террору и страху наш мир – не молись!»

Мишель де Нотрдам

* * *

Кутерьма, кутерьмою, на кутерьме
Погоняет гусей хворостиной.
На забой их ведет, к тюрьме
Дорогой унылой и длинной.

А гуси гогочут, шипят,
Огрызаются, крыльями машут,
Но от кончика клюва до пят
Каждый делает то, что скажут.

Ах, вы гуси, забывшие небо,
Вы в тюрьме родились и росли
Всю весну, зиму и лето,
Чтобы там же окончить дни.

Вам знакома ль свобода полета
И вольная жизнь диких птиц,
Когда вам не предъявят счета,
Когда незачем падать ниц?

Вспоминали бы предков почаще,
Чтоб восстать против сей кутерьмы,
Чтоб почувствовать запах манящий,
Что живет далеко от тюрьмы.

Ах, вы гуси, привыкшие стадом,
Целым стадом галдеть ни о чем,
Да известно ль вам будет, что рядом,
С вами рядом другой водоем?

Там вода чиста и прозрачна,
Ведь питают ее Родники.
Там Дворец Госпожи Удачи
У истоков большой реки.

Там на всех достаточно пищи,
Только надо ее добывать
Трудом своим, и дней лишних
Вам уже не будет хватать.

Так, презренные твари, летите!
Что разинули рты в изумленье?
Выбирайте, - чего вы хотите?!
Принимайте скорее решенье!


из 4 альбома

* * *

Люблю я критиков ужасных,
Их строгий нрав, их пылкий вид,
Их изощренность мыслей ясных,
Их трезвость, словно динамит.

Люблю, целую их и нежусь
В оценках творческих натур:
«Иль ругану, или повешусь!
Блистатель, тоже мне, халтур!»

Львы, леопарды, тигры, волки,
И остальное все зверье
Не так страшны, как эти толки,
Как на кладбище воронье.

Но часто вдумчивый читатель,
Просто мудрейший человек
Мне ближе к сердцу, чем ласкатель,
Искатель гениальных век.

Все. Продолжения не будет.
Критик всегда ведь выше нас.
А настоящий не забудет,
Что, может быть, не пробил час…

(Все. Продолжения не ждите.
Критик по правде выше нас.
Таланта мощность вы уймите, -
И критик будет рад за вас).


из 9 альбома

* * *

Лютый палач пришел к себе домой.
Вздохнул и молвил: «Я сейчас в печали.
Еще один король простился с головой,
А нового еще мы не познали.

Рублю я головы без гнева и без чувств, -
Осточертела мне моя работа.
Народ безмолвствует. Ему не надо буйств.
Народу надо зрелищ и свободы.

Я молвил королю в последний миг:
«Для трона ты, приятель, стал тяжелым.
Теперь уж не король ты, а старик,
А в старости так трудно быть веселым».

И он ответил, глядя на людей:
«Я прожил жизнь для этих тварей божьих.
Их благодарность в том, что я злодей,
Что я не помогал, а их тревожил.

Ну что ж? Пусть так. Не важно все теперь
Руби мне голову. И будь после спокоен.
Но напоследок все же мне поверь:
Тот не король, кто так же и не воин».

Блеснул топор на солнечном ветру,
Рука не дрогнула, а сердце билось часто.
И я умру, но я не так умру, -
Умру в постели нежной, безопасной.

А значит, - я не воин. Просто раб
Грехов, страстей людских и их стремлений.
Я понял это и уже не рад
Жизни своей, стоящей на коленях…»


из 14 альбома

* * *

Мы живем накануне вождизма,
Ведь Россия в хаосе сует.
Каждый ищет в душе анархиста,
А находит воителя след.

Труден путь в бездорожье идейном,
Произвол в головах и умах.
И земля стала ныне ничейной,
И с надеждою борется страх.

Так и сяк продлеваем дорогу,
Так и сяк мы стремимся вперед.
Кто-то молится Богу, кто черту,
Но неверьем отвсюду несет.

Вкруг Руси мир пирует и стонет, -
Запад жиром животным заплыл,
А Восток в многолюдии тонет,
Он всегда в многолюдии жил.

Старой Церкви разрушатся стены,
Безысходность прольется в века.
Скупость наша, конечно, нетленна,
Ожидаем даров мы пока…

сентябрь 1998 (из 11 альбома)

«А вокруг, как на парад,
Вся страна шагает в Ад
Широкой поступью…»
И.Тальков

МЫШЛЕНИЕ

Нет, если поразмыслить здраво,
И вопреки всему и вся,
То не умрет наша держава,
То будет процветать. Но зря
(С надменным видом размышляя,
Он молвит дальше) тут спешить.
У нас пока ведь не стреляют.
Пока ведь можно говорить.
И говорить о всяком можно!
И зря мать слезы льет. Она
Не понимает: как все сложно.
Да, сын убит! Теперь одна.
Но я глаголю вам все четче,
Что на войне как на войне.
Там часто попадают в точку,
А точку яркую – вдвойне.
Не зря погиб сын за державу,
Не зря он во гробу лежит…
Помилуйте! Мне всю ораву
Не прокормить. И я не жид!
И если уж пошло на это,
То и жидам не в радость жизнь.
На них наложены тьмы вето.
Но в их мозгах клокочет мысль.
А наш народ? Бывает трезвым?
Вот именно, что нет как нет…
А кто в России нашей честный,
Когда воруют все?! Совет?
Я не исправлю положенье.
Я не могу. Бессилен я!
И разум мой грызут сомненья…
Но размышляйте, лишь не зря!
И может диалог всеобщий
К консенсусу нас приведет.
Тогда, я верю, те, кто ропщут,-
Поздоровеют. Кто плюет
На Конституцию, законы,
(Хотя они и решето),
И кто сшибает лоб в иконы,
И верит кто, что Бог – никто:
Мы всем найдем, отыщем место,
У нас богатая земля.
Давайте только без протестов,
И безо всяких: «как же я?».
Нет, вы понять должны серьезно,
Поскольку не понять нельзя:
В газетах пишут о курьезах,
В газетах брань и злоба дня.
Но я не бог. Мы гибнем вместе.
Сегодня вы. Но завтра я.
Нет, мы не топчемся на месте!
Мы все, как дружная семья:
Мы, вроде, волки, вы, как овцы.
(И нас винить не разрешу!).
Светит Луна, и светит Солнце, –
Так что ж от этого? Спешу
Я нынче за границу. Там то
Осознают как плохо мне:
У нас не жизнь, а просто сальто
Над пропастью да не во сне.
Нет, наш народ безумен даром,
Раз он еще полон надежд.
Но лучше будет! Строим храмы
И для ученых, и невежд.
А посему, народ мой, помни,
Что я забочусь о тебе
И твоих детях. Хлебом – солью
Мы будем живы. И судьбе
Теперь помолимся. Но сами
Должны на все способны быть!
На этом все. Да! Аминь. Аминь.
(Кончаю словом ум сорить).

май 1997 (из 7 альбома)

* * *

Мы явно лишние на сей планете.
Кто мы? Мы те, кто вечно дети.

Закат наш мрачен, а рассвет нелеп.
Горит звезда и освещает склеп.

А мертвым все едино, по карману.
Чеширский кот бинтует душу-рану.

И как-то ново, что стареет рано.
Мудрец святой! Похож ты на барана.

Стучится время в безвременья дверь.
Замок тяжел. А кто теперь не зверь?

Здесь не хватает смысла основного.
Любовь и страх, и ничего смешного.

Мы явно лишние, забыты и убоги.
Заплачут люди – улыбнутся боги.

2

И все, что было призрачно и свято
В златой купели наших дней печальных…

Ах, так и быть, когда-нибудь, когда-то
Мы их лишим обычаев шакальных.

3

Где богатей? Где нищий человек,
Ушедший в партизанское подполье?
Но вот придет весна, растает снег, -
Смерть отвернется от любви – раздолья.

* * *

Наше время считают безумным,
Неразумным и полным чудес,
Беспощадным, особенно трудным,
И далеким от святых небес.

И чем дальше, тем, кажется, - хуже,
Тем страшнее ступать и идти,
Тем тропинка все уже и уже
В те места, где можно найти

То, что спрятано от глаз и слуха,
Что неймут наши органы чувств,
Но открыто все сущему духу,
Чей завет не исходит из уст,

Где не смешано то, что смешалось
В этом мире в хаосе сует,
И где время как будто бы сжалось
В лучезарный и доблестный свет,

Где пространство границ не имеет
И пределов в себе не несет,
Где огонь если греет, - не тлеет,
И никто никого где не ждет,

Где все птицы порхают на воле,
И не знают преград и клетей,
Где ничто не чувствует боли
От кнута или власти плетей…

Наше время считают безумным.
Только я усомниться хочу
В том, что можно назвать ли разумным
Веру в нашу простую мечту?

Разве было когда-то то время,
Когда не было странствий невзгод,
Когда не было тяжкого бремя,
Иль тиранов с названьем, - Ирод?

Когда люди друг друга любили
Не за что-то, не ради себя,
И когда они не губили
Любимых, в трубы трубя?

Когда не было знаний пристрастных
И страстей, что чужие греху,
И стараний о мире напрасных, -
На потеху чертям, петуху?

Когда звезды смотрели на Землю
Не по-волчьи, - с надеждой большой,
Ей хоть малое что-то доверив,
Как сестре родной и меньшой?

Наше время считают безумным
Потому, что хотят так считать.
Я не против. Но вряд ли разумно
Проклинать вечно грешную Мать…


из 8 альбома

* * *

Не мне учить вас жить по беззаконью,
Не мне конфетку в рот вам положить, –
Я вижу лик свой – голову драконью,
И потому по черепашьи жить
Я не могу, не плача от лукавства, –
От безутешной мудрости отцов,
Оставивших в наследство мне все царство
Из подданных – примерных дураков,
Что служат мне, желая вечной лени,
Желая наслаждений без души,
Передо мной, вставая на колени,
Иль пресмыкаясь, словно бы ужи…

В болоте грязном стон их незаметен,
В болоте грязном их не чиста песнь,
В болоте грязном вот уже столетье
Дракон небес в трясину вмечен весь.

Не нам учить вас жить по беззаконью,
Не нам учить вас в мире этом жить,
Мы видим лики – головы драконьи,
Которым вы готовы услужить…

из 11 альбома

* * *

Не теряйте спокойствия, люди!
Сам терял я его, и не раз.
Путь бывает и легок, и труден,
Но в пути вы играете джаз.

Джаз капризен, но меланхоличен,
Его ритмы наводят на грусть,
И на мысли, что путь нам привычен, -
Раз судьба подгоняет, - и пусть!

Не держите за пазухой желчи,
Не творите себе миражи,
Опускайте помедленней плечи,
И поменьше точите ножи.

Джаз культурен и робок навскидку,
Но нутро его греет огонь,
Что сгорает под музыку скрипки, -
Скрипач нервный, - его ты не тронь!

И в манерах рваного ритма
Жизнь стремится, течет так и сяк, -
Нас спасет беспечность молитвы
Да апостол Андрей, что рыбак…


из 11 альбома

* * *

О, Франция – страна богов,
Погрязших в лености и чувствах,
Тебя я видеть не готов,
И чуждо мне твое искусство!

Блестящ и мрачен твой Париж,
Где музы трудятся уныло,
Король законов где престиж,
Где сердце чахлое остыло.

О, Франция, - страна-мираж,
Пустынных склепов очертанья,
Сонливых помыслов кураж
Хранит змея очарованья.

Твой Лувр – лоно чертежей,
Глухих к страданиям больного:
Из сотен ярких витражей,
Я бы избрал окно слепого.

О, Франция – страна полей,
Что как бы райскими зовутся,
И с каждым годом все милей
Сердцам беспечным там очнуться.

Твоя Бастилия, как кнут,
Что настигает всех заблудших,
Которых славит гений-плут,
Который искажает души.

О, Франция – страна теней
Запечатлевших время ада,
Не вижу я в тебе огней,
Не нахожу в тебе собрата…


из 8 альбома

В нашем мире нет ничего постоянного,
исключением непостоянства, то есть
только непостоянство постоянно».
автор

* * *

Песня незабвенная потревожит слух,
Звуками нетленными проникая в дух.

И с печалью радостной, вопреки всему,
Возникает тягостный по сердцу, по уму,
Календарь прошедшего с оторванным листком,
С последним, безутешным, но свежим ветерком.

И трещит, и жарится пища на костре,
На вертле вращаяся, словно на метле.

Спозаранку вышедший, приняв курс вперед,
Спешит мимо, качаяся, мой родной народ.

Денежки бумажные в кошелек сложить.
Нищие, но важные, хочется ведь жить.

Ах, как жить то хочется, только все равно,
Смерть зовет по отечеству, и бежит за мной.

Что ж мне делать, бедному, ах, судьба моя,
Песнь незабвенную спой ты для меня.

из 5 альбома

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

Тень абсолютной и всемирной тирании
Становится все явственнее нам.
Она поглотит все миры иные,
И доступа не будет к сим стихам,
Не будет ничего, что движет к свету,
К свободе мыслить и творить миры,
И будут, как и в старь, сжигать поэтов,
И толпы ликовать, видя костры;
(Поэтам то, конечно, безопасно, -
В посмертии их ждет благая весть),
Но станет все воистину ужасно,
И содрогнется каждый и мир весь
От полчищ бездуховности убогой,
От скопищ демонов, читающих псалмы
Библейских текстов свернутых от Бога
Во славу Короля и Князя Тьмы,
Которому страданья дарят силу,
Могущество весь мир перевернуть…
Ах, как же слабо поет эта лира, -
Ей не по силам все назад вернуть!

2

А ныне все ликуют от свободы,
И слышен смех, беспечный детский смех,
Доносится он аж до Небосвода, -
Но се веселье – тяжкий, горький грех, -
Я это вижу… Вижу, что свободы,
Что сильным мира ныне нам даны,
К несчастью, заслонят от Небосвода,
Когда безверьем станем мы полны,
Когда очистимся от устремлений к свету,
Когда забудем наш первейший долг…
Уже теперь не слушают поэтов,
Но я сказал здесь все, что только мог.


из 14 альбома

ПРОТИВОСТОЯНИЕ

Америка – Россия, мы и Запад, -
Разный подход к проблемам бытия,
И потому наш мир довольно шаток,
И потому без счастия земля.

Там демократия, у нас царское дело,
У нас решают кадры все дела,
Там все решают деньги. Можно смело,
Уверенно сказать: ничья взяла.

У нас культура – Православья жесты,
У них культура – небоскребов высь.
У нас святые только в мире честны,
У них святое – это сама жизнь.

У нас снега, у них дожди и слякоть.
У нас народ, у них электорат.
У нас страна, в которой петь и плакать,
У них сады, где будешь жизни рад.

У нас простор, у них малоземелье.
У нас в душе и щедрость, и любовь.
У них в душе и жесткость, и сомненье.
И мы в противоборстве вновь и вновь.

Они боятся нас – мы их не любим.
Они нас чтут, когда мы их страшим.
Рождаем то мы, что их быстро губит.
Они спешат, а мы, мы не спешим.

У них все строго, все по-деловому, -
Деньги – товар, и капитал растет.
У нас духовность близится к мирскому,
Но это приближенье нас гнетет.

Но кто из нас ведет себя, как правый?
Но кто из нас вернет Земле покой?
Мы не серьезно боремся, с забавой,
Они воюют со стальной рукой.

К чему бояться нас? К чему тревоги?
И безопасность будет, если мир
Будет в душе у вас, а наши боги
Вас пригласят тогда на славный пир…


из 12 альбома

«Э-э-э, россияне, понимаешь…»

Б. Ельцин

* * *

Россия шла своей дорогой,
Своею сказочной стезей.
Куда же шла? Известно, - к Богу!
Но повернула вкривь змеей.

Зачем на Запад? Петр Великий,
Опомнись! Надо ли туда?
Но он не слышал наши крики,
Не ведал страшного суда.

Вот мы пришли. Кругом разруха.
Запад нам счастья не желал.
Он от рожденья чуждый духу
Руси, которой не познал…


из 11 альбома

РУССКИМ

Вечен русский народ, если
хочет он жить,
Вечно древо его, что посажено
в вечность.
Голосят инородцы: «Пора
прекратить
Вам плевать на всечеловечность!»

Но мы живы и будем творить
То, в чем будет спасение мира,
Нас нельзя до конца умертвить,
Как нельзя затопить эти горы
Памира.

Вы давно объявили, ведете
войну
Против нашей культуры и
слова.
Подчинить вы желаете нашу
страну, -
Но желание ваше не ново.

Вечны мы, если жить мы
хотим,
Древо живо, а корни глубоко.
Вы проверьте, что скоро мы всех
вас простим, -
Мы прощаем хранителей тайного
Ока…


из 13 альбома