Он сидел в кресле, откинувшись на спинку и прикрыв глаза. Из динамиков музыкального центра негромко лилась музыка Баха. Казалось звуки танцуют по комнате, то докатываясь до окна, то снова отступая к столу за которым он сидел.
Но вот веки его дрогнули и усталые глаза открылись.
На кровати, закинув ногу на ногу и неспешно помешивая кофе в фарфоровой чашке, сидело Одиночество. Его черные матовые глаза светились издевкой. Задернув штору, к нему подошла Обида, и похлопала по плечу, как старого друга. В углу забытая всеми тихо плакала Надежда над бездыханным телом Любви. Хотя она еще была жива, все в этом доме понимали, что ей недолго осталось и скоро она последует за своей сестрой. Цокая шпильками на сапогах, в комнату зашла Горечь. Пройдя по комнате, куря длинную сигарету, она уселась перед ним на стол и, не спеша, затянувшись, выпустила дым ему в лицо.
Он, наконец, встал из за стола и, распахнув балконную дверь, втянул в себя свежий ночной воздух. Горечь, следующая за ним по пятам, неожиданно споткнулась и исчезла.
На балконе стояла Вера и ласково улыбалась ему.
Увидев ее, Обида плюнула на пол и, грязно ругаясь, пошла к дверям. Одиночество очень долго копалось в своей сумке делая вид, что-то забыло, но, в конце концов, тоже ушло куда то в ночь. Вера, нежно взяв его за руку, подвела его к Надежде и помогла ей подняться. Он же, склонившись над телом Любви, смог уловить ее слабое дыхание, она еще была жива. Подняв ее на руки, он осторожно отнес Любовь на кровать, укрыв мягким пледом. Дыхание ее стало более отчетливым, теперь она просто спала. Повернувшись к Вере, он взглянул в ее спокойные понимающие глаза и заплакал.
А Надежда стояла у окна и улыбалась рассвету, поднимающемуся над городом.

Подсмотрела здесь