Каково расстояние между "Доктором Лизой" и Христом?

Как сообщают СМИ, тело Елизаветы Глинки опознано и передано родным для погребения. Прощание завтра с 8.00 до 14.00, Новодевичий монастырь, Успенский собор.
Многих потрясла даже не сама ее смерть - в конце концов, все мы смертны, - но то, что она оказалась "наглой", то есть, в переводе с церковно-славянского, внезапной, неожиданной.
С другой стороны, хотя падающий в Черное море Ту-154 спрессовал смертный час до секунд, подготовкой к нему была вся ее жизнь.
Так или иначе, но ее исход был исходом из воскресного дня к Субботе покоя, ведущей всех усопших ко всеобщей Пасхе.
Про Доктора Лизу два года назад телекомпания "Сретение" сняла фильм. Поэтому я, будучи главным редактором "Сретения", попробую обобщить впечатления тех, с кем мы работали над фильмом, и поделиться тем, что врезалось в память.
Если начать с главного, вывод таков: и в раю Лиза, насколько это возможно, будет из ада вытаскивать бедолаг.
Меня же поразило, что, по свидетельству близко знавших ее, садясь в лифт, она брала с собой гирю в 16 кг, чтобы автоматический пол почувствовал ее присутствие и двинулся вниз. Настолько легким она была человеком.
Как же ей удавалось жить над? Каким весом обладало слово доктора, чье присутствие не могли зафиксировать датчики земной тяжести?
Очевидцы служения Доктора Лизы на этот вопрос отвечают так:
Она - это ядерный взрыв, проламывающий любые стены. Бюрократы ей уступали, а потом, бывало, сами подставляли плечо.
Для нее важнейшим было облегчить боль конкретного человека. Поэтому она сотрудничала со всеми, чтобы спасти хотя бы кого-то. В том числе, и с партией власти, и с теми, кому эта партия не по душе.
Достаточно было одной встречи, чтобы она стала родным человеком. А кому-то даже передачи о ней.
Никогда не спрашивала: "А почему я?" и "Кто виноват?" Просто брала и делала всё, что было в ее силах. Для нее "могу" означало "должна".
У Лизы были особые отношения с Богом. Расстояние между ними было равно дистанции между ней и ближайшим нуждающимся в ней. В каждом таком человеке она видела просящего и надеющегося Христа.
Но и Бог ответно протягивал ей руку. У нее родились двое детей, а хотелось третьего, но не получалось. И когда Лиза подумала, что пусть третьим будет приемный, тут же представилась возможность взять в семью такого Илью, чья приемная мать скончалась от рака. Так семья Лизы стала многодетной.
При этом никакого пафоса, позы, актерства, пиара. Веселье, байки, юмор, а если надо - то и резкий отпор обнаглевшему чиновнику.
Она поступала так, что ей доверяли даже те, кто смотрел друг на друга через прицел.
И даже конец ее жизни стал поступком, ведь она летела выручать людей из беды.
Подводя итог ее земному странствию, можно сказать, что она вошла в круг тех, кому было дано жалеть людей до предела человеческих возможностей - доктора Гааза, Елизаветы Феодоровны, доктора Боткина, архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого).
И неважно, что скажут историки. Важно то, что нам нечем оправдать свою черствость и равнодушие. Потому что Лиза не была. Лиза есть. И она поныне хлопочет там о страждущих здесь.
И у нас нет никаких отговорок, чтобы не сделать свои хотя бы полшага к бомжу, брошенному ребенку, инвалиду, старику или старушке... В каждом из них увидеть Спасителя, Который Своим Крестом не дал смерти забрать Лизу от нас, даровав и ей, и нам воскресение.
Да и сейчас именно Он ожидает каждого из нас в каждом встречном, кто нуждается в нашей любви.
И еще - нам ничто не препятствует помолиться об упокоении душ всех, кто на борту Ту-154 пересек черту времени в день Рождества, отмечаемого по западному календарю.
Надеясь хоть как-то облегчить боль тех, кому дороги предавшие души Господу в авиакатастрофе, свою попытку ответить на вопрос о том, что же произошло, я облек в рифмованные строки:


Опять не о том?

Она не ушла.
Она перешла.
Шагнула на взлете.
Сквозь Черное море
в море тепла.
Сквозь воскресенье -
к Субботе.
Чтоб наглая смерть
не вступила в права,
покоя почившим
просила страна,
молитвой им путь размечая.
А с глаз их спадала сует пелена,
и жизни оазисы и острова
вдруг проступили в начале
тихой беседы с Тем, Кто страдал
и умер один, без ухода,
с Тем, Кто когда-то об этом сказал:
«вот что разделит народы!»
С Тем, Кто к Себе развернул каждый миг
нашей любви и заботы,
с Тем, Кто стоит у порога,
стучась, словно нищий, в ворота...
Не за себя, но опять за других,
да, не готовых, да, не таких,
с нею летевших и ей дорогих,
и опекаемых ею живых
Лиза хлопочет у Бога.

иеромонах Димитрий (Першин)

http://www.pravmir.ru/ey-doveryali-dazhe-te-kto-smotrel-drug-na-druga-cherez-pritsel/

Политики не могут быть дамами приятными во всех отношениях. Но без их колючек и шипов слишком мягкими становятся иные кресла — и слишком тяжелой жизнь большинства.

Не всё, конечно, бывает по делу. Но вот одной из последних точек приложения сил и внимания Бориса Немцова, чье тело предается сегодня земле, была проблема лекарственного обеспечения тяжелых больных в ярославской области. За этим канцеляризмом — судьбы астматиков, сердечников и раковых больных, обреченных покупать препараты втридорога. Просто потому, что кто-то на ярославщине очень был настроен сделать свое кресло еще более мягким. Вот именно об этом Борис и писал, буквально за пару недель до расстрела, в своем обращении в следственный комитет России.

В рамках его депутатских полномочий — это и есть та самая чаша воды — жаждущим, реальная помощь — корчащимся от боли. А эти наши дары ближним Господь принимает как поданные Ему Самому (см. Мф 25:31-46).

Это лишь одна история из жизни человека, которому мы можем помочь теперь только молитвой.

Мысленно прошу вместе со всеми, кому, как и мне, не удастся быть на отпевании: Упокой, Господи, душу новопреставленного убиенного раба Твоего. Утешь его родных, и дай нам остаться людьми. И еще: приведи убийц к покаянию.

И последнее. Есть два созвучных послания — четвертого века и двадцатого.

В первом Григорий Богослов просит нас простить всем все ради Пасхи Христовой. В пасхальной стихире эти слова святителя звучат так: «и ненавидящим нас простим вся Воскресением».

В другом Иосиф Бродский приводит иные аргументы:

Страницу и огонь, зерно и жернова,
секиры острие и усеченный волос —
Бог сохраняет всё; особенно — слова
прощенья и любви как собственный свой голос.
(На столетие Анны Ахматовой)

Прислушаемся к этим словам. Ведь и мы когда-то проследуем путем всея Земли к вечности, надеюсь, светлой.

Вечная память.

иеромонах Димитрий (Першин)

Источник: http://www.pravmir.ru/boris-nemtsov-bog-sohranyaet-vsyo/#ixzz3TJUv27gF

По мнению о. Владимира Вигилянского, однозначно да.
и. Дм. (Першин)
---------------------------------------------------------------------------------
Источник: Блог протоиерея Владимира Вигилянского
Протоиерей Владимир Вигилянский | 01 марта 2015 г.
Борис Немцов
Борис Немцов: выстрел в спину
Сегодня на отпевании моего друга иконописца Александра Соколова ко мне подошел знакомый и спросил: «Немцов – православный? Можно его поминать?»
Я вспомнил, что когда нам друг друга представили на конференции в Италии лет 7-8 назад, Борис, подавая мне руку, сказал: «Я – православный, хотя в церкви бываю несколько раз в году, привожу на причастие своих маленьких детей на Пасху и Рождество. У меня есть даже церковные ордена».

Он попросил меня уделить ему несколько часов «для очень важного разговора». Я был заинтригован. На следующий день у меня был доклад, в прениях по нему выступал и Борис. Когда вызвали нового докладчика, он мне подмигнул и показал глазами на выход.

Мы вышли в бар. Первый вопрос его был таким: «Почему в русской церкви все стоят, а не сидят, как в других? Что за дурость?»

Я ему ответил как-то так: «Было бы странно, если бы вы пришли к руководителю фирмы, послу, главе государству, он бы вышел к вам навстречу, а вы сидели бы в кресле, даже не привстав. А тут во время службы выходит священник, символизируя собою Царя царей, Самого Господа…»

– Ну, ладно. Тогда второй вопрос. Когда я был вице-премьером, в 1998 году правительство готовило очень важное политическое мероприятие – захоронение царских останков в Петропавловском соборе. Всё было подготовлено, я много раз встречался с Патриархом Алексием, уверяю вас, он был не против признания останков. И вдруг – отказ. Почему?

– Я не знаю никаких подробностей и мотивов отказа. Тогда я не работал в Патриархии. Никогда не обсуждал этого вопроса с Патриархом. Но у меня есть свое мнение, основанное на открытых источниках. Часть правительственной комиссии, сформировавшейся вокруг нескольких эмигрантов и митрополита Ювеналия, предложила Генпрокуратуре РФ ответить на 10 вопросов. Представитель прокуратуры криминалист В.Н. Соловьев, который тогда выступал по ТВ в связи с этим делом, не только не ответил ни на один из этих вопросов, но постоянно нападал на Церковь, грубо и нетрезво общался с оппонентами, необъективно оценивал следственное дело об убийстве царской семьи по следам события, составленное Николаем Соколовым в 1919 году. Любому здравомыслящему человеку было понятно, что в расследовании нельзя было опираться на такие личности, как Владимир Соловьев.

Борис Немцов неожиданно для меня отреагировал весьма адекватно:

– Согласен. Соловьев всё испортил.

И далее дал довольно-таки нелестную характеристику этому человеку. Я посмотрел на часы – наша беседа длилась не более 5 минут.

На следующий день у участников конференции был свободный день. Наш общий с Немцовым знакомый предложил взять на прокат машину и махнуть на озеро Кома. И мы вчетвером (еще была, конечно же, Олеся) провели потрясающий день – но об этом отдельная история…

Борис открылся нам, наверное, в самом лучшем своем качестве: юношеская наивность, открытость, искренность, острота мышления, умение слушать других, самоирония, воспоминания о детстве, восторженное отношение к маме.

Позже, когда его посадили на несколько дней за участие в демонстрации на Триумфальной площади и он провел Новый год в кутузке, я ему отправил смску с поздравлениями с Новым годом и Рождеством. По выходе из заключения он ответил мне: «Спасибо».

P. S. Сашу Соколова отпевали 8 священников, Разрешительную грамоту зачитывал митрополит. В конце литию совершали еще 4 священника, опоздавшие к началу.



Источник: http://www.pravmir.ru/boris-nemtsov/#ixzz3TBpZbDBV

Господи, не дай нам утратить человеческий облик, упокой душу новопреставленного убиенного Бориса, сохрани нас всех от ответной злобы, по какому бы поводу мы бы не были готовы ее излить.
Время Поста - время молитвы.
В том числе и молитвы Ефрема Сирина:
Ей, Господи Царю, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего.

и. Дм. (Першин)
----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Полный текст на Правмире:

Убит Борис Немцов.

Накал страстей.

Все друг друга обличают, виновных ищут. Кости политические перемывают. Гораздо реже звучат слова сострадания и соболезнования родным. Еще реже слова молитвы.

И все же, Господи, не дай нам утратить человеческий облик, упокой душу новопреставленного убиенного Бориса, огради нас от ответной злобы, по какому бы поводу мы бы не были готовы ее излить!

Время Поста — время молитвы.

В том числе и молитвы Ефрема Сирина, в которой есть и такая надежда: «Ей, Господи Царю, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего».

Добрые люди вспоминают о том, что Немцов много сделал для Церкви, был награжден орденом святого князя Даниила первой степени. Что он руководил комиссией по освидетельствованию екатеринбургских останков царской семьи.

Боюсь, у меня другой ассоциативный ряд: я не люблю, когда стреляют в спину, я также против выстрелов в упор… В наши дни это актуальнее всех орденов и останков.

Впрочем, и без них, и с ними, а безболезненной и мирной кончины не случилось, остается просить о добром ответе на Страшном Суде Христовом, на каковом этот подло убитый человек сейчас предстоит.


Источник: http://www.pravmir.ru/boris-nemtsov-vyistrel-v-spinu-1/#ixzz3T4Wp5QFq

PS И еще из Высоцкого:
Хорошо, если знаешь, откуда стрела -
хуже, если по-подлому, из-за угла...

1 часть - Эвтаназия: семантический сдвиг: http://www.youtube.com/watch?v=WfWrOtbwTjI 2 часть - Смерть под знаком вечности: http://www.youtube.com/watch?v=i7mNYrp2T1g&list=PL...t4VeY6lZCT_r_9y1yxqNWc&index=1 Прямые эфиры на телеканале "Спас" ("Точка опоры") и. Дм. (Першин)

http://www.pravmir.ru/mitropolit-antonij-pochemu-ya-ne-boyus-smerti-video/

У меня отношение к смерти своеобразное, и мне хочется объяснить, почему я к смерти отношусь не только спокойно, но с желанием, с надеждой, с тоской по ней.

Мое первое яркое впечатление о смерти — разговор с моим отцом, который мне как-то сказал: “Ты должен так прожить, чтобы научиться ожидать свою смерть так, как жених ожидает свою невесту: ждать ее, жаждать по ней, ликовать заранее об этой встрече, и встретить ее благоговейно, ласково”. Второе впечатление (конечно, не сразу, а много спустя) — смерть моего отца. Он скончался внезапно. Я пришел к нему, в бедную комнатушку на верхушке французского дома, где была кровать, стол, табуретка и несколько книг. Я вошел в его комнату, закрыл дверь и стал. И меня обдала такая тишина, такая глубина тишины, что я, помню, воскликнул вслух: “И люди говорят, что существует смерть!.. Какая это ложь!”. Потому что эта комната была преисполнена жизнью, причем такой полнотой жизни, какой вне ее, на улице, на дворе я никогда не встречал. Вот почему у меня такое отношение к смерти и почему я с такой силой переживаю слова апостола Павла: Для меня жизнь — Христос, смерть — приобретение, потому что пока я живу в плоти, я отделен от Христа… Но апостол прибавляет дальше слова, которые меня тоже очень поразили. Цитата не точна, но вот что он говорит: он всецело хочет умереть и соединиться со Христом, но прибавляет: “Однако, для вас нужно, чтобы я остался в живых, и я буду продолжать жить”. Это последняя жертва, которую он может принести: все, к чему он стремится, на что он надеется, чего он делает, он готов отложить, потому что он нужен другим.

Смерть я видел очень много. Я пятнадцать лет работал врачом, из которых пять лет на войне или во французском Сопротивлении. После этого я сорок шесть лет прожил священником и хоронил постепенно целое поколение нашей ранней эмиграции

Преподаватель литературы спрашивает студентку:
- Если бы Вы могли встретиться с любым писателем, живым или мертвым, то кого бы Вы выбрали?
Студентка:
- Живого.

В этом отношении христианам и проще, и сложнее: для них мертвых нет, но есть путь погибели.

И нередко приходиться делать выбор, вынесенный в заголовок: умереть или погибнуть, причем не скажешь, что первое - здесь, а второе - там. И то, и другое - сразу и здесь, и там. И можно умереть, но не погибнуть, а можно и наоборот, погибнуть, но не умереть.

Более того, последнее - погибель не насмерть - это еще не худший вариант. Его выбрал на некотором отрезке своей жизни апостол Петр - в час отречения от Христа. Но затем Петр раскаялся и, горько плача и перестав быть учеником, всё же не потерял надежды на кротость и любовь преданного им Учителя. В Евангелиях мы читаем страшные строки: ученики и Петр с ними. Это, когда речь идет о днях между отречением Петра и его возвращением в число учеников, каковое совершилось в час беседы с воскресшим Спасителем, принявшим покаяние ученика.

Хуже только одно: погибнуть, а затем еще и умереть. Это путь Иуды. Сначала предал, а затем всё осознал, отчаялся и повесился. По слову Писания, дьявол вошел в Иуду после Тайной вечери и одним из самых гнилых дел, совершенных падшим духом, была подмена образа Бога в сердце этого ученика. Место Бога милости и любви, Бога надежды и жизни, занял бог беспощадного гнева и слепой справедливости, бог, по слову апостола Павла, "века сего". В общем, карикатура, а не Бог. А какое общение с карикатурой? Какая помощь от неё? Иуда, как когда-то Адам, решил сбежать от такого бога, но не за кусты, как первый человек, а в вечную пустоту.

Каким же ужасом обожгло его душу созерцание пасхальной победы Христовой над адом! Да, хозяин преисподней подстерегал там человеческую душу Христа, но встретил - личность Самого Бога, сошедшего через Крест в пределы смерти. Поджидал добычу, а обнаружил Единого от Троицы, молившегося Отцу за глумящуюся толпу: "прости им, ибо не ведают, что творят". Хотел свести счеты с праведником, а обрел своего Творца, Который пришел положить конец мерзостям, подстроенным бесплотным предателем. Дьявол был потрясен, ад сокрушен, души, чаявшие правды и добра, выведены из этой мглы к грядущему воскресению, а Иуда остался с теми, кому уподобил себя, предав Христа, - с поверженными бесами в их вечной злобе и тоске.

Иуда осознал, что обречен воскреснуть в день всеобщего воскресения, начало которому положило Воскресение Христово. Но что даст ему это воскресение плоти, когда душа его будет вечно пережевывать свои обиды, свое предательство и свое отчаяние, адресованное карикатурному богу?

Гиблые дела связывают нас по рукам и ногам, лишают дерзновения, замуровывают в жуткой вечности. Не остановиться ли нам на путях наших, не покаяться ли, пока еще есть у нас наше время, не смести ли нам все те карикатуры на Бога, каковые внушают нам отчаяние, не стать ли - родными Христу и тому Царствию, ради которого Он, простив Иуду и всех иных предателей, трусов и подлецов, взошел на Крест?

Бог-то, Он всё нам простил. Беда в том, что в нас нет места для Него. Всё занято ерундой и иллюзиями, ложью и эгоизмом, малодушием и трусостью. А мира нет, нет любви и терпения, нет ничего, достойного Бога. Значит, пришло время умереть для ветхого Адама в нас, чтобы новый - ожил. Если для этого надо отдать жизнь, что ж, душа дороже. Если нет, не будем забывать о том, что жизнь можно отдавать не единомоментно, а ежесекундно, день за днем и год за годом.

И тогда мы умрем, но не погибнем, чтобы жить во Христе, как до, так и после всеобщего воскресения.

Апостолу Петру, восстановленному в своем ученичестве, удалось сочетать и годы свидетельства о Христе и мученическую смерть за Христа. Так что его временная гибель, омытая покаянием, претворилась в вечную жизнь. Хотелось бы надеяться, что у нас хватит ума последовать за Петром, даже если наши грехи твердят нам о том, что прощению не подлежат.

и. Дм. (Першин)

Также выложено на http://www.pravmir.ru/ot-iudy-do-petra-umeret-nelzya-pogibnut/




Мезмай, вид на Полочку, 30 октября 2010, фото - и. Дм. (Першин)

Мы не знаем причин крушения Як-42, но знаем, что каждому предстоит перейти черту времени и вечности, и на этом пути нужнее всего человеку молитвы о нем. На саване карманов нет, ни дипломатического паспорта, ни банковской карточки, ни удостоверений туда не взять. Какими приходим в этот мир, такими и покидаем его.
Но смерть - это не только конец (телесной жизни в падшем мире), но и начало (жизни духовной в ожидании воскресения).
Упокой, Господи, души погибших хоккеистов и членов экипажа и прости им вся согрешения вольная и невольная и всели их там, где присещает свет лица Твоего!
и. Дм. (Першин)

http://news.mail.ru/inregions/center/76/6759504/
МОСКВА, 7 сен — РИА Новости. Следственный комитет РФ передал дело по факту падения самолета Як-42 под Ярославлем для дальнейшего расследования в Главное следственное управление СК России, сообщил в среду РИА Новости официальный представитель СК РФ Владимир Маркин.

Самолет Як-42, на борту которого находились хоккеисты ярославского «Локомотива», упал в среду в районе населенного пункта Туношна под Ярославлем в 16.05 мск, в 2,5 километрах северо-западнее аэропорта. Часть фюзеляжа упала в Волгу. По предварительным данным МЧС РФ, на борту было 45 человек — 37 пассажиров и восемь членов экипажа. Двое (хоккеист Александр Галимов и бортпроводник Александр Сизов) выжили и находятся в тяжелом состоянии.

Согласно данным МЧС, тела 35 погибших обнаружили водолазы в Волге на месте падения части фюзеляжа самолета.

«На место происшествия выехала бригада следователей ГСУ, а также опытные криминалисты и специалисты центрального аппарата, имеющие опыт расследования авиакатастроф», — отметил Маркин.

По его словам, на месте происшествия сейчас работают следователи и криминалисты Северо-Западного следственного управления на транспорте и следственного управления СК России по Ярославской области.

«Следствием будут рассматриваться все возможные версии случившегося», — добавил представитель ведомства.

Подробнее: http://news.mail.ru/inregions/center/76/6759504/

По точному слову отца Павла Флоренского, отпевание, панихида - это малая канонизация. Мы просим Бога причислить поминаемых к лику Небесной Церкви, упокоить со святыми, ввести в свет неприступной божественной славы, даровать им полноту общения во Христе.
Страшные слова поем мы, моля Бога открыть Свои объятия тем, чьи души Ему предстоят в трепете и благоговении.
Но если Церковь нашла такие слова, значит, Бог милосерднее, чем можно предположить. И наша, казалось бы, убогая молитовка, немощное стояние, путанное и сбивчивое перечисление просьб имеют гораздо большее значение, чем мы думаем, соприкасаются с вечностью, слышимы и исполняемы Богом, Который не есть Бог мертвых, но живых.

Иеромонах Димитрий (Першин)

Его крестная - Екатерина Васильева.
Больше всего в его жизни меня поразило то, о чем стало известно лишь после смерти: Влад был безотказен, когда его просили отвезти больных и пожилых актеров в больницу, когда надо было привезти им продукты и как-либо иначе позаботиться - и всё это по личным просьбам главы одного благотворительного фонда. Он нигде об этом не рассказывал. Просто делал и не один год.

В воскресение я участвовал в передаче на "Маяке", говорил об этой стороне его жизни, а возмущенные слушатели забрасывали нас смсками о том, что готовы материться, слушая передачу, поскольку Влад отметился в их памяти исключительно дракой в баре.

Я ответил так:
Прежде всего не следует забывать о том, что человек не равен своим поступкам. В этом срыве была вся его жизнь или всё же в иных моментах? И кто может дать ответ на этот вопрос?
А во-вторых, я бы предложил нашим критикам вспомнить слова Спасителя, адресованные иудеям, которые приволокли блудницу, чтобы забить её камнями: кто без греха, пусть первый бросит в неё камень. Ваша жизнь безупречна?
Наконец - он ушёл, и если мы люди, помолимся о нем, кроме нас, сделать этого некому.

Но самое пронзительное - это первый его фильм, в котором он, девяти лет от роду, играл Гекельбери Финна.
Нашел в сети, готовясь к эфиру.
Улыбка.

Как-то выпало мне защищать тех, кто ушел: сначала Бачинский, теперь Галкин.

И. Дм. (Першин)

Я противник смертной казни еще и потому, что пожизненное может оказаться страшнее, подтверждением чему - статья, размещенная ниже.

Екатерина Кожевникова/Infox.ru

Общественная палата выступила против смертной казни

В понедельник Конституционный суд примет решение о судьбе смертной казни в России. Накануне Infox.ru побывал в знаменитом «Белом Лебеде» — колонии особого режима для пожизненно заключенных — и встретился с теми, кто до введения моратория был осужден на смертную казнь. Как ни странно, им пересмотр решения о моратории дает надежду — каким бы ни было решение Конституционного суда.
В колонии особого режима для заключенных, пожизненно лишенных свободы, содержатся те, в чьей судьбе неразбериха с законодательным обеспечением смертной казни сыграла главную роль. Фактически – спасла от смерти. Многие сидельцы «Белого лебедя» в Соликамске (Пермский край) приговорены к смертной казни, но из-за введения моратория все еще живы. Заключенные по несколько лет жили в ожидании исполнения наказания, и только в 1999 году смертная казнь для них была заменена пожизненным заключением.

суть вопросаКазнь вне закона
На данный момент в России не существует действующих законов о смертной казни. Урегулировать вопрос попытался еще Борис Ельцин. В 1996 году Россия при вступлении в Совет Европы взяла на себя обязательство отменить смертную казнь и ратифицировать соответствующие протоколы к Европейской конвенции по правам человека. В 1997 году Ельцин подписал протокол №6 конвенции, но документ не был одобрен Госдумой. Тогда Ельцин пошел по другому пути — он перестал рассматривать прошения о помиловании, и смертные приговоры перестали исполняться, так как закон не позволяет казнить человека, пока президент не рассмотрел прошение о помиловании.Этой новости обрадовались далеко не все. Во всяком случае, так они говорят сейчас. Один из собеседников Infox.ru, заключенный Ивар Аугсткалис (три бытовых убийства, в том числе убийство ребенка) рассказал, что на волне слухов о возможном введении моратория написал президенту, попросив расстрелять его вне очереди.

«Есть хорошее выражение: лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас. Если расстреляют сразу – получается, нашел в себе силу, получил пулю, расчет за свои дела – ну и все. А что творится после моратория – для личности это очень тяжело», — объяснил он.

«Когда мне заменили на пожизненное, расстроился, — утверждает осужденный Алексей Фукалов (восемь убийств при разбойных нападениях). — Я был настроен на смертную казнь. А то, что буду в тюрьме всю жизнь сидеть… У меня это как-то даже в голове не укладывалось».

Никто из заключенных, с которыми удалось пообщаться съемочной группе Infox.ru, не признался, что в годы ожидания исполнения приговора боялся смерти. Но пожизненное заключение дает им надежду: можно писать президенту прошения о помиловании, жаловаться в Страсбургский суд (один из заключенных, Максим Меркулов – два убийства с особой жестокостью, – уже написал такую жалобу), можно ждать, когда пройдет 25 лет – тогда пожизненно заключенные имеют право просить об условно-досрочном освобождении.

Надежда когда-нибудь выйти из тюрьмы помогает сидельцам жить, хотя верят в это не все. «Знаете, в Средней Азии ослу, чтобы он шел вперед, подвешивают на удочку морковку, — говорит Меркулов. – Потом ее могут ему дать, а могут и не дать. Вот эти 25 лет УДО – для нас как морковка».

Осужденные на смертную казнь активно интересуются изменениями в законодательстве. Возможного возвращения смертной казни они не боятся – после введения моратория их приговоры были заменены на «пожизненное заключение», и в случае отмены моратория пересмотра приговора в сторону ужесточения не должно быть. Но заключенные надеются, что в случае принятия какого-либо решения их дела будут пересмотрены. Дело в том, что многие соликамские смертники получили «вышку» еще по старому Уголовному кодексу, в котором не было такой меры наказания, как «пожизненное заключение». Тогда максимальный срок лишения свободы значился 15 лет, а высшей мерой наказания была именно смертная казнь. Теперь осужденные считают, что раз их не казнили, заменить наказание можно только 15−летним сроком. Для большинства смертников этот срок в ближайшие несколько лет подойдет к концу.

Впрочем, сами осужденные считают, что выпускать на волю можно далеко не всех. «Со мной в Перми в другой камере сидел маньяк. Он насиловал и убивал маленьких детей. Сидел с 89−го. Как-то получилось, что его не расстреляли. К нему у администрации не было никаких претензий. Юридически не будет никаких причин отказать ему в УДО. И тогда из этой преисподней выйдет новый Фредди Крюгер», — предупреждает Ивар Аугсткалис.

http://infox.ru/authority/state/2009/11/06/Smertnaya_kazn.phtml

- Как получилось, что я убил, а теперь дожидаюсь расстрела?

Бог отвечает:

- Это случилось потому, что ты подчинил себя злу, оно оказалось сильнее тебя.

- Но почему на меня нашло это затмение?

- Потому что ты свободен.

- Но зачем Ты дал мне эту свободу, из-за которой я убил и меня убьют?

- Чтобы ты был счастлив.

В три часа ночи между минувшими субботой и воскресением на телеканале "Совершенно секретно" шла дискуссия о смертной казни. За отмену высказывался протоиерей Александр Борисов - московский священник, имевший в ельцинские годы отношение к комиссии по помилованию. Он-то и поведал об этом разговоре смертника с Богом.

История такова: некий зампрокурора Смоленской области убил двух женщин-инкассаторов, обворовал их и был в итоге пойман. Из расстрельной камеры он написал о. Александру письмо, включавшее и приведенный выше диалог. Осужденный, ссылаясь на свой опыт юриста, был убежден, что не мог бы спутать свои мысли с теми ответами, которые приходили к нему.

О. Александр успел его крестить в темнице и причастить. Был ли он расстрелян, из передачи было не понять, но, думаю, нет, поскольку Россия уже тогда де-факто соблюдала мораторий на смертную казнь.


Кстати, такие разговоры известны и Ветхому и Новому Заветам.
В одном случае появились некоторые псалмы и молитвы, в другом - Евангелия, в которых рассказывается о разбойнике, попросившем со своего креста Страдальца, что был на соседнем: "Помяни меня, егда будеши в раи"

Чаще всего атеизм - жлобство: эй там, наверху, не мешайте мне быть скотиной вот здесь и сейчас, в данном отрезке моей жизни, сверните ваши Небеса, зашторьте Солнце, потому что я хочу своровать, наврать, поблудить, в общем, согрешить со вкусом и без последствий. Такой атеизм слишком понятен и поэтому неинтересен. Бытовой, присущий даже и христианам в иные неприглядные минуты их жизни.

Но есть, правда, редко встречается, атеизм-горе, атеизм-вопрос, атеизм-трагедия, атеизм-зов.
И едва ли кому другому, кроме Чехова, удалось в русской литературе сказать об этом так, как в "Скучной истории". Такой атеизм натирает душу. Душа есть, а Бога нет. Человек замолкает, ему некуда петь. Старый профессор исповедуется в этом так:

"Когда мне прежде приходила охота понять кого-нибудь или себя, то я принимал во внимание не поступки, в которых все условно, а желания. Скажи мне, чего ты хочешь, и я скажу, кто ты.

И теперь я экзаменую себя: чего я хочу?

Я хочу, чтобы наши жены, дети, друзья, ученики любили в нас не имя, не фирму и не ярлык, а обыкновенных людей. Еще что? Я хотел бы иметь помощников и наследников [в науке – и. Дм.]. Еще что? Хотел бы проснуться лет через сто и хоть одним глазом взглянуть, что будет с наукой. Хотел бы пожить еще лет десять... Дальше что?

А дальше ничего. Я думаю, долго думаю и ничего не могу еще придумать. И сколько бы я ни думал и куда бы ни разбрасывались мои мысли, для меня ясно, что в моих желаниях нет чего-то главного, чего-то очень важного. В моем пристрастии к науке, в моем желании жить, в моем сиденье на чужой кровати и стремлении познать самого себя, во всех мыслях, чувствах и понятиях, какие я составляю обо всем, нет чего-то общего, что связывало бы все это в одно целое. Каждое чувство и каждая мысль живут во мне особняком, и во всех моих суждениях о науке, театре, литературе, учениках и во всех картинках, которые рисует мне мое воображение, даже самый искусный аналитик не найдет того, что называется общей идеей или Богом живого человека.

А коли нет этого, то, значит, нет и ничего.

При такой бедности достаточно было серьезного недуга, страха смерти, влияния обстоятельств и людей, чтобы все то, что я прежде считал своим мировоззрением и в чем видел смысл и радость своей жизни, перевернулось вверх дном и разлетелось в клочья. Ничего же поэтому нет удивительного, что последние месяцы своей жизни я омрачил мыслями и чувствами, достойными раба и варвара, что теперь я равнодушен и не замечаю рассвета. Когда в человеке нет того, что выше и сильнее всех внешних влияний, то, право, достаточно для него хорошего насморка, чтобы потерять равновесие и начать видеть в каждой птице сову, в каждом звуке слышать собачий вой. И весь его пессимизм или оптимизм с его великими и малыми мыслями в это время имеют значение только симптома, и больше ничего.
Я побежден. Если так, то нечего же продолжать еще думать, нечего разговаривать. Буду сидеть и молча ждать, что будет".

(А.П. Чехов. Скучная история)

Это исповедь ученого, идущего, подобно старцу Симеону-Богоприимцу, в смерть, но не встретившего Бога, ставшего Человеком, чтобы ввести нас в Воскресение.

А о том, как изменяется перспектива смерти для человека, встретившего Христа, Иосиф Бродский писал так:

...Он шел умирать. И не в уличный гул
он, дверь отворивши руками, шагнул,
но в глухонемые владения смерти.
Он шел по пространству, лишенному тверди,

он слышал, что время утратило звук.
И образ младенца с сияньем вокруг
пушистого темени смертной тропою
душа Симеона несла пред собою,

как некий светильник, в ту черную тьму,
в которой дотоле еще никому
дорогу себе озарять не случалось.
Светильник светил и тропа расширялась.

(И. Бродский. Март 1972. "Сретенье")

Иеромонах Димитрий (Першин)

15 декабря 2004 года почивший Московский Патриарх Алексий II, выступая в храме Христа Спасителя перед московским духовенством, назвал эвтаназию «крайней степенью отпадения от Бога», пропаганду которой невозможно «квалифицировать иначе как скрытый или явный сатанизм, диавольщину».
Так легка ли “легкая смерть”? Кто и почему навязывает обществу ее легализацию? Почему категорически против эвтаназии выступают этика, медицина, психология, право и богословие? И каково тогда приемлемое участие врача в умирании и смерти пациентов? Наконец, о какой “эвтаназии” молились ранние христиане и поныне молится Православная Церковь?
В том выступлении Патриарх уточнил, что в современном мире речь идет о «попытках объяснить самоубийство в медицинских терминах, дав ему название эвтаназия». По мысли почившего Предстоятеля Русской Церкви, «ужас ситуации состоит в том, что орудиями убийства предполагается сделать врачей, которые по долгу службы обязаны заботится о сохранении жизни человека» .
Но так было не всегда.
В переводе с греческого эвтаназия — это «благая смерть» (эв — хорошо, танатос — смерть). Еще в античности под эвтаназией понимали либо безболезненную смерть, либо смерть благородную, хотя, может быть, и мученическую. В обоих случаях она не имела ничего общего с суицидом, и тем более с идеей врачебной помощи врача пациенту в ускорении его смерти. Кроме того, смерть означала переход умерших к загробному существованию и это налагало особую ответственность на живых.
Античные представления о посмертной участи пессимистичны. Гомер повествует о том, что души умерших подобны теням. Они лишены сознания и обитают в преисподней, в царстве Аида. Только испив крови жертвенного животного, они на время обретают сознание и память. Во время своего путешествия в царство мертвых Одиссей встречает Ахилла, который говорит ему, что лучше хотел бы быть на земле поденщиком у бедняка, чем царствовать над тенями в подземном мире (Одиссея, ХII, 488-491).
Но еще печальнее удел той души, над телом которой не совершен обряд погребения. Она обречена вечно скитаться по земле, не находя даже того горестного успокоения, которое ждет её в царстве мертвых. Вот почему в поэмах Гомера и умирающие, и уже умершие просят живых о погребении. В этом их последняя надежда на «хорошую смерть». Душа Патрокла просит об этом Ахилла (Илиада, ХХIII, 65-92), душа спутника Одиссея Эльпенора — Одиссея (Одиссея, ХI, 51-80). Умирающий Гектор просит Ахилла, не бросать его тело собакам на растерзание, но передать родным, чтобы те предали его погребальному огню (Илиада, ХХII, 338-343).
Но забота о посмертной участи душ умерших важна не только тем, кто в ней нуждается, но и тем, кто ее оказывает. Погребение умерших — это долг живых перед богами. Отец Гектора, Приам, рискуя жизнью, приходит к Ахиллу и просит его вернуть тело сына, чтобы «почтить богов» (Илиада, ХХIV, 503).
Антигона, в одноименной трагедии Софокла, сама идет на смерть за право похоронить своего брата Полиника. Свое решение она обосновывает тем, после смерти она, как и каждый человек, навечно окажется под властью подземных богов. А потому для неё важнее угодить этим богам, чем царю Креонту, запретившему ей исполнить последний долг сестры (Антигона, 76-78, 450-470). Антигона заявляет Креонту, что законы вечной божественной правды важнее человеческих установлений. Она объясняет ему, что, если бы не совершила погребения брата, то её нравственные мучения были бы несопоставимы ни с какими страданиями. Свою смерть она называет славной.
Однако каким бы ни был конец земной жизни человека, он, по мысли Гомера, Софокла и других античных авторов, предопределялся роком. В античной мифологии судьбы людей и богов вершили греческие богини судьбы, Мойры. К ним бессмысленно было обращаться с мольбами. Над ними были не властны сами боги. Впрочем, от богов также не приходилось ждать утешения в житейском горе. Проводя время в бесконечных развлечениях, они играли человеческими жизнями безжалостно и беспощадно. Мир людей при всех своих недостатках был гораздо человечнее мира богов; ему были свойственны этика и сострадание.
Тем самым в античности смерть понималась как неизбежное зло, которое можно было минимизировать правильным исполнением погребальных обрядов. Следование нравственным законам также облегчало посмертную участь умерших. Однако Антигона в трагедии Софокла признавалась в том, что не знает, откуда эти законы пришли в мир людей, и не надеялась умолить судьбу пересмотреть свой вердикт.
В первом веке нашей эры эти представления о благой смерти выходят за пределы эллинизма. Иудейский экзегет Филон Александрийский усматривает в эвтаназии уже не слепую случайность, но дар Творца. Комментируя библейский сюжет о жертвоприношении Каина и Авеля, он поясняет, что «для человека величайшим благом является легкая старость и благая смерть (эвтаназия)», однако, хотя они и подаются Богом, Сам Он в них не нуждается, так как не стареет и не умирает .
В конце II-го века эту мысль Филона развивает Климент Александрийский — один из раннехристианских апологетов. По мысли Климента, от большинства людей “сокрыто то, что Бог даровал им многое из того, чему сам Он непричастен. Он даровал им рождение, будучи не рожденным, пищу, хотя Сам ни в чем не нуждается, возможность развития, хотя Сам Он постоянно пребывает равным Себе, спокойную старость и блаженную смерть (эвтаназию), будучи бессмертным и нестареющим” .
И Филон, и Климент обращаются к идее благой смерти для того, чтобы разъяснить для язычников библейское понимание Бога. В библейской традиции меняется образ Бога. В отличии от античного рока Бог есть Личность, в отличии от языческих богов Он любит Свое творение. В христианстве открывается мера этой любви — Голгофа.
При этом Бог остается выше любых определений. И Филон, и Климент подчеркивают, что то, что является благом для людей, не является благом для Бога, однако исходит от Него. Благая смерть понимается здесь как часть того диалога с Богом, который каждый человек продолжает в течение всей своей жизни. Таким образом, в христианский лексикон понятие эвтаназии изначально входит в апологетическом контексте. Эвтаназия означает один из тех даров Неба, которые так ценились в античности. Её источником является Бог.
И до сих пор такое понимание блаженной смерти как дара сохраняется в наиболее консервативных христианских традициях. Так, в православном богослужении мы просим о том, чтобы наша христианская кончина была «безболезненной, непостыдной и мирной». Более того, в Православной Церкви есть особый чин молитвы о разлучении души от тела в том случае, когда человек долго страдает от «нестерпимой болезни» и «горькой немощи». Священник просит Бога облегчить страдания умирающего, простить ему грехи, даровать душе мир, отделить ее от тела и упокоить в небесных обителях до всеобщего воскресения. В этом случае смерть приближает и делает легкой Бог, люди могут лишь просить Его об этом.
Библейская традиция знает пять путей преодоления смерти — два Ветхо- и три Новозаветных:
1) Вознесение живых на Небо, которое, однако, не отменяет смерти как таковой. Таким путем проследуют всего лишь двое святых — Енох и Илия. Они явятся на земле в конце земной истории, чтобы свидетельствовать в царстве антихриста о Христе. За это они будут убиты, но воскреснут на третий день. Святые Ветхого Завета станут свидетелями Нового Завета во Христе.
2) Воскрешение умершего в земную жизнь. В Ветхом Завете это чудо совершают пророки, а в Новом — Христос и апостолы. Однако и это было лишь временной отсрочкой неизбежного. Все воскрешенные впоследствии умерли.
3) Воскресение Христово. Это полная и окончательная победа над смертью. Сын Божий становиться и Сыном Девы Марии, чтобы исцелить человеческую природу от греха и умертвить смерть.
4) Преображение тех, кто в момент Второго Пришествия будет жить на земле. По слову апостола Павла, они не умрут, но преобразятся. Эти люди не увидят смерти, но им предстоит жить в царстве антихриста.
5) Участие в Таинствах Церкви, и прежде всего в Евхаристии, которую священномученик Игнатий Богоносец именует «лекарством бессмертия». В Церкви воскресший Христос всем раздает дары Своего Воскресения. Он призывает нас воскреснуть внутренне во времени с тем, чтобы затем воскреснуть и телесно за его чертой. Христос говорит об этом так: ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день (Ин 6:54).
Российский Патриарх Сергий (Страгородский) обращал внимание на необычность евангельских строк, согласно которым мы не потому входим в вечную жизнь, что воскреснем, а потому воскреснем, что уже здесь вошли в неё в таинстве причащения. «Жизнь вечная, — писал он, комментируя вышеприведенные слова Спасителя, — не обусловлена воскресением из мертвых, она раньше его, и как будто бы даже обусловливает его собою» . Тем самым смерть превращается в кратковременный эпизод между земной жизнью и всеобщим воскресением.
Более того, христианин может просто не заметить своей собственной смерти. Христос говорит об этом так: кто соблюдет слово Мое, тот не увидит смерти вовек (Ин 8:51). Он говорит здесь об апокалиптической «смерти второй», в которой происходит разделение не души и тела, а человека и Бога. Как это ни странно звучит, но эта смерть может наступить только после воскресения. Она навечно вычеркивает воскресшего из «книги жизни» (Откр 20:15). Этой участи подлежат те, кто во время своей земной жизни свободно и сознательно отказался от общения с Богом. Парадоксальным образом умершие второй смертью будут сочетать в себе воскресение и вечную разобщенность с Богом, Которого они отвергли, но Который их воскресил. Бог хочет спасти всех, но ограничивает Свое всемогущество свободой человеческого выбора, в том числе, и выбора в пользу зла.
Поскольку убийство и самоубийство относятся к разряду таких грехов, которые непоправимо калечат человеческую душу, лишают ее общения с Богом и ставят под вопрос саму вечность, в христианской письменности термин эвтаназия никогда не означал того, что означает сейчас — «умерщвления пациента из жалости».
Что же спровоцировало столь радикальный сдвиг в значении слова эвтаназия? Новый смысл придал эвтаназии в XVI-м веке английский философ Фрэнсис Бэкон. Он обозначал им “легкую”, не сопряженную с мучительной болью и страданиями смерть, которая наступает естественным путем. Поэтому, по мысли Бэкона, в эвтаназии должна принимать участие медицина: “долг врача состоит не только в том, чтобы восстанавливать здоровье, но и в том, чтобы облегчить страдания и мучения, причиняемые болезнью…”.
Сама по себе такая постановка вопроса еще не вызывает этических возражений: действительно, обезболивание, уход и забота, — это то, чем медик призван помогать умирающему. Однако всё перевернулось в конце XIX века. С одной стороны, ряд немецких публицистов высказались за право больных на суицид, с другой, — Фридрих Ницше низвёл больных людей в ранг «паразитов общества», подлежащих истреблению. Полвека спустя эту программу осуществили нацисты. В Германии в целях “очищения” расы принудительно “эвтаназировали” пациентов психиатрических клиник. Казалось бы, Нюрнбергский трибунал навсегда похоронил подобные затеи. Но в конце XX века в ряде стран вновь разгорелись ожесточенные споры вокруг легализации «эвтаназии», но уже из соображений ложно понятого гуманизма. Однако мировое сообщество в целом квалифицирует такой «гуманизм» как уголовное преступление.
Парадоксальная ситуация сложилась в современной России. По опросам до половины российских медиков поддерживает идею эвтаназию в то время, как население скорее выступает против нее.
Это тем более странно, что каждый российский врач, получая диплом, клялся «никогда не прибегать к осуществлению эвтаназии». (Клятва российского врача, 61-я статья «Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан»). Напомню, что в основе клятвы российского врача — клятва Гиппократа. Еще в IV-м веке до Р.Х. врач обещал: “Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла”. Этот врачебный обет очень созвучен библейскому не убий. Вот уже две с половиной тысячи лет ему следует европейская медицина. Более того, каждому врачу известно, что в России эвтаназия запрещена отдельной 45-й статьей «Основ».
Согласно 45-й статье эвтаназия представляет собой “удовлетворение медицинским персоналом просьбы больного об ускорении его смерти какими-либо действиями или средствами, в том числе прекращением искусственных мер по поддержанию жизни”.
Как далее говорится в 45-я статье, “лицо, которое сознательно побуждает больного к эвтаназии и (или) осуществляет эвтаназию, несет уголовную ответственность”.
В то же время, согласно 33-й статье «Основ» гражданин “имеет право отказаться от медицинского вмешательства или потребовать его прекращения”. При этом ему (или его законному представителю) “в доступной для него форме должны быть разъяснены возможные последствия». Отказ с указанием последствий «оформляется записью в медицинской документации и подписывается гражданином либо его законным представителем, а также медицинским работником”.
Так не противоречит ли 45-я статья 33-й? По мнению правоведов, нет, поскольку 33-я статья постулирует, что “право на отказ от медицинского вмешательства — субъективное законное право пациента, которое может быть реализовано путем отсутствия согласия на медицинское вмешательство”. В то время как “эвтаназия — это сочетание индивидуальной меры свободы одного человека и обязанности другого” — медицинского работника .
Важнейшее различие между этими статьями — в целях. При «эвтаназии» врач ускоряет смерть, то есть убивает, и это тяжелейшее преступление. А в 33-й статье речь идет о праве человека самому выбирать методы лечения вплоть до отказа, однако и врач, и окружающие обязаны делать всё возможное для поддержания его жизни. Скажем, если раковый больной отказывается от операции, ему окажут все иные, не отвергнутые им виды медицинской помощи (химиотерапия и т.п.), его будут выхаживать, за него будут бороться до конца. Так называемая “недобровольная” или “принудительная” эвтаназия, при которой пациента умерщвляют, не спрашивая, в 45-й статье вообще не рассматривается, поскольку однозначно квалифицируется российским законодательством как убийство.
Точно также, 45-я статья не делает различия между активной и пассивной эвтаназией. Равно преступны как действия медперсонала, направленные на причинение смерти (т.н. “активная недобровольная эвтаназия”), так и неоказание помощи (т.н. “пассивная недобровольная эвтаназия”). Следовательно, согласно российскому законодательству, т.н. “недобровольная” или “принудительная” эвтаназия эвтаназией в собственном смысле слова не является, поскольку не учитывает волеизъявление больного; т.н. “принудительная эвтаназия” — однозначно квалифицируется как форма убийства.
Для любого человека вопрос о смерти — это вопрос о смысле жизни, о ее целях и перспективах. Вся история человечества — поиски ответа на этот вопрос. И здесь возможны две ключевые позиции, два вектора, позволяющие разделить все цивилизации на два типа. Это стремление либо к посмертному спасению, либо — к прижизненным удовольствиям и наслаждениям. Профессор И.В. Силуянова говорит о существования двух парадигм этического сознания— идеалистически-религиозной и натуралистически-прагматической.
В первом случае речь идет о том, что смысл жизни вынесен за ее пределы. Находясь в этом мире, человек обращен туда, где, согласно чинопоследованию православной панихиды, “несть ни печаль, ни воздыхание”. Именно там, в посмертии, совершается главное, там фокус всех его чаяний, поэтому вся его земная жизнь посвящена должному вхождению в инобытие. Каждый поступок обретает, по точному наблюдению Марины Цветаевой, свою значимость в лучах того света. Задача человека здесь — обрести спасение в мире, в котором, по слову Владимира Соловьева, царят смерть и время, а также боль.
К идеалистически-религиозному типу относится большинство древних цивилизаций от неолита до мегалита, а также древний Египет, и культуры, сформированные зороастризмом, иудаизмом, христианством, исламом и рядом других религиозных традиций. Их отличительной чертой является то, что общество и каждый человек в отдельности затрачивают колоссальные усилия, заботясь о своей вечной участи, как бы она ни понималась. Отсюда сложнейшие многодневные архаические погребальные ритуалы, сложнейшие погребальные комплексы и египетские пирамиды, выстроенные примитивными орудиями. Отсюда такое внимание к местопребыванию мертвых, при том что жилища живых бедны и непритязательны. Отсюда понятно, почему в ряде архаических культур погребальные сооружения воспроизводят строение креативных женских органов (матки), а умершие полагаются в них в характерной позе эмбриона. Согласно этим представлениям, в конце времен умершие вновь выйдут из чрева земли. Отсюда понятна и древнейшая, восходящая к неолиту, символика погребения: семя зарывают в землю, чтобы оно проросло. Именно этот образ телесного погребения как сеяния зерна находит свое продолжение в иудаизме, христианстве и исламе.
К идеалистически-религиозному типу относится христианская культура Византии и средневековой Европы. К нему принадлежит и культура Древней Руси, в которой золотые купола соседствовали с соломенными крышами. Красота храмового зодчества и убранства символизировала небесную красоту и возводила молящихся к реальности Воскресения.
Таким образом, в цивилизациях первого типа смерть воспринимается как стадия жизни, задающая всю систему нравственных координат, в которой страдание приносит свободу, а праведность получает высший смысл. Более того, сама жизнь сопряжена здесь с потусторонней реальностью; уже отсюда она устремлена к благому посмертию.
Напротив, в цивилизациях второго типа все внимание уделяется посюсторонней реальности. Гедонизм, по определению, обращен к этой земной жизни, ее радостям и наслаждениям. Главная задача человека — достичь земного счастья. Все остальное, включая загробные размышления, выносится за скобки человеческого бытия. Это логично: коль скоро перспектива конца отравляет жизнь, на эту тему налагается табу. Манифестом гедонистического отчаяния могут служить слова апостола Павла: по рассуждению человеческому … какая мне польза, если мертвые не воскресают? Станем есть и пить, ибо завтра умрем! (1 Кор 15:32) Не посмертие, но комфорт ставятся во главу угла. Поскольку же старость или тяжелая болезнь вырывают человека из привычных условий существования и к тому же лишают его удовольствий, то в подобных культурах весьма популярна идея самоубийства.
Как отмечают религиоведы, ко второму типу цивилизаций можно отнести некоторые культуры Индии, Рим эпохи упадка и современную европейскую цивилизацию. Последняя являет нам поразительные примеры смертебоязни. В ряде европейских городов погребальным машинам запрещено появлятся на улицах не в ночное время: это шокирует живых. Если умирает кто-то из близких родственников, детям об этом не говорят и не позволяют прощаться.
С другой стороны, как отмечает митрополит Антоний Сурожский, больше всего в Православии европейцев потрясает то спокойствие и благоговение, с которым верующие относятся к умершим — упокоившимся, достигшим цели своей жизни. Это наблюдение православного человека, который большую часть своей жизни провел в Великобритании, еще раз свидетельствует о той смене мировоззрений, которая происходит в европейском мире.
Так что попытки расшатать общечеловеческие нормы и правила обращения с тяжело больными людьми лишь возвращают в наш мир дохристианские обычаи римской империи.
Следует отметить, что суицид — это всегда катастрофа. Это отнюдь не легкие мгновения, когда у человека, которому вместо оказания психологической и медицинской помощи ввели смертельную инъекцию, вдруг просыпается инстинкт жизни. Он осознает всю ценность времени, понимает, чего сам себя лишил, и умирает в агонии. Еще хуже, если человек уходит из жизни в состоянии глубокой депрессии — с гримасой отчаяния на лице. Даже с атеистической точки зрения, такой конец однозначно нельзя считать благим. С точки же зрения христианской, самоубийство способно навечно закрепить в душе это состояние уныния и тоски, в котором невозможно никакое общение с Богом.
Чтобы уйти от подобных рассуждений, в гедонистических культурах о смерти не принято говорить всерьез. Напротив, в них весьма популярны шутки наподобие Эпикуровской: “Самое страшное из зол — смерть, не имеет к нам никакого отношения, так как когда мы существуем, смерть еще не присутствует; а когда смерть присутствует, тогда мы не существуем” . Ложь этого парадокса в том, что здесь изначально отрицается бессмертие человеческой души. В противном случае вопрос о смерти должен наводить на размышления, которые удержали Гамлета от самоубийства. А если это не конец? «Какие сны в том смертном сне приснятся, — спрашивает Гамлет, — когда покров земного чувства снят?» Не будут ли эти сны страшнее той реальности, от которой самоубийца бежал на земле?
Итак, в любом случае, эвтаназия не является легкой смертью. Уйдет ли человек из жизни в состоянии душевной борьбы, что все же дает ему некую надежду на посмертное оправдание, или умрет в состоянии глубокой депрессии, такое завершение жизни скорее напоминает катастрофу, нежели виртуальную “легкую смерть”.
Главная проблема страдающего человека — увидеть смысл своих мук. Если этот смысл есть, человек любою боль вынесет. Если его нет, даже насморк может оказаться поводом к суициду. Так, больной раком Александр Солженицын прошел сквозь все лагеря, чтобы написать свои книги. С другой стороны, современную Россию охватила эпидемия подростковых самоубийств. Дети вышагивают из окон именно потому, что не в силах перенести даже душевные страдания, не говоря уже о телесных. Массовая культура учит наслаждаться жизнью, брать от нее всё, но не учит болеть. Малейшая душевная либо физическая боль дезориентирует человека; он не может понять смысла происходящего с ним.
Более того, само отсутствие этого смысла может быть большей мукой, нежели болезнь. По точному наблюдению Ницше, “бессмысленность страдания, а не страдание, — вот что было проклятием, тяготевшим до сих пор над человечеством, — и аскетический идеал придал ему некий смысл” . Это один из тех редких случаев, когда Ницше находит для христианства добрые слова.
Если человек не видит смысла своего креста, он не способен различить этот смысл и в страданиях других, а стало быть, не может им помочь. С особой остротой эта проблема встала перед врачами в СССР. Им было непонятно, как надлежит работать с терминальными больными. Речь идет не о врачебных процедурах, а о той внутренней растерянности, с которой врачи и медсестры входили в палаты обреченных. Зачем умирающему даны эти последние дни? Допустимо ли до последнего часа скрывать от терминального больного правду об истинном диагнозе? Наконец, каково отличие медицинской работы с умирающими от врачебной помощи выздоравливающим?
В СССР атеистическая идеология налагала табу на подобные вопросы и предписывала врачам скрывать правду от тяжелых больных. Ничем другим, кроме врачебной лжи, атеизм помочь им не мог. В это время на Западе были проведены масштабные исследования психологии терминальных больных. Известный ученый Элизабет Кюблер-Росс выделила пять этапов, которые проходит психика человека с диагнозом смертельной болезни.
Первый этап — отрицание. Узнав о своем диагнозе и прогнозе, человек говорит “нет, это не я”. Следующий этап — протест: “почему я?” Третий этап — просьба об отсрочке: “еще не сейчас”. Четвертый — депрессия: “да, это я умираю”. А вот пятый этап, как это ни неожиданно, — это этап принятия: “пусть будет”.
Логика первых четырех этапов в целом понятна. Но почему происходит переход от стадии депрессии к принятию? Для ответа на этот вопрос нам необходимо понять, почему, узнав о смертельном диагнозе, человек впадает в депрессию? Чем вызвано состояние отчаяния?
Одна из причин этого — в исходной жизненной установке. Чаще всего человек живет проекцией себя в будущее, перспективой определенной экспансии, расширения своего присутствия в этом мире. Он планирует продолжить карьеру, купить квартиру, построить дачу, вырастить детей, увидеть внуков и т.п. Именно это — точка приложения его энергии, всех его жизненных сил. Известие о смертельной болезни лишает человека этого будущего. И получается, что какие-то силы у него еще есть, коль скоро он дожил до диагноза, а потратить их некуда. На месте будущего — пустота, вакуум смысла. Дальнейшее движение невозможно. Описывая подобную ситуацию, Жан Поль Сартр так и назвал свой рассказ: “Стена”. Поэтому-то человек и впадает в депрессию. Ему некуда и незачем жить.
Но постепенно этот душевный кризис начинает менять мировоззрение больного. Грядущая смерть действительно вырывает его из круговерти суеты. Как показал Лев Толстой в своей книге “Смерть Ивана Ильича”, тем самым она расчищает пространство человеческой жизни от всех планов и замыслов, лишает амбиций и надежд. И тогда до человек замечает то, на что раньше не обращал внимания, а может быть, сознательно игнорировал, вытесняя на периферию сознания. Да, карьеру он уже не сделает, дачу не достроит, но может выстроить, выправить свои отношения с окружающими его людьми. Он начинает понимать, что часто воспринимал их лишь как средства для своих целей. Видел в них лишь функции и ресурсы, за счет которых обеспечивал себе положение в обществе, но не замечал в них людей. А теперь он может просто по-человечески с ними поговорить и сказать то, на что все время не хватало времени. Умирающий больной открывает для себя пространство личностного общения. Тело его разрушается, а душа вдруг начинает расти.
Во-вторых, как это ни парадоксально, умирание дает поразительную свободу. Он сам перестает быть функцией, становится самим собой и получает возможность делать то, о чем он, может быть, мечтал всю жизнь. Например, слушать любимую музыку или рисовать цветы.
В-третьих, человек начинает видеть свою жизнь как целое. Он может рассмотреть ее получше, вникнуть в ее суть, понять, зачем он жил, что сделал в этом мире. Это позволяет ему подвести итоги и внести последние штрихи. Предсмертие дает человеку возможность достойно завершить жизнь.
Наконец, приближаясь к границе жизни и смерти, человек еще может успеть выстроить свои отношения с Вечностью. Куда ты идешь после смерти? Обрывает ли смерть твое личностное бытие? После Перестройки для многих больных в России огромное значение имела возможность в больнице принять крещение, принести исповедь, собороваться и причаститься.
Это право больного на духовное окормление закреплено в российском законодательстве. 13 пункт 30 статьи Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан гласит о том, что пациент имеет право на «допуск к нему священнослужителя, а в больничном учреждении на предоставление условий для отправления религиозных обрядов, в том числе на предоставление отдельного помещения, если это не нарушает внутренний распорядок больничного учреждения».
Тем самым время умирания не обедняет, а напротив, обогащает человека, открывает перед ним новые грани бытия, исполняет высшим смыслом его жизнь. Отсюда понятно, почему многие умирающие воспринимали это время как лучшую стадию их жизни. Близкая смерть помогала им осуществить внутренний переворот, перейти от гедонистического мировоззрения к идеалистически-религиозному и постичь смысл страдания.
Бог христиан умер на Кресте. Однако эта Жертва приносится не просто из солидарности, но для того, чтобы вернуть человеку дар вечной жизни. По слову святителя Иоанна Златоуста, после Голгофы сама смерть стала иной: “прежде смерть низводила в ад, а теперь смерть препровождает ко Христу” . Христос воскрес, а значит, Царствие Небесное — у порога.
Отныне, если боль распинает нас на больничной койке, мы приобщаемся той чаше смертной муки, которую испил Спаситель. Но это значит, что и плоды Его воскресения тоже — наши.
У человека появилась возможность уже здесь, внутри себя распахнуть те двери, через которые к нему войдет неземная радость. Эти двери — вера, распахивает их молитва, а радость приходит в таинствах исповеди, соборования и причащения Телу и Крови Воскресшего.
Православная Церковь исповедует, что к этому дару призван каждый. Тихий свет Воскресения может озарить даже самую страждущую душу. Христос всегда готов прийти и преобразить жизнь самых безнадежных и отчаявшихся больных.
О том, как меняется отношение к смерти в христианстве, наш современник Оптинский иеромонах Василий (Росляков) писал так:
“Смерть страшна, потому что она знает обо мне все, потому что она обладает мною, распоряжается мною, как госпожа своим рабом. Христианство дает знание о смерти и о будущей жизни, уничижая этим власть смерти. Да, и о христианине смерть знает все, но он знает о ней ровно столько, чтобы не бояться ее.
Христианство превращает смерть из убийцы во врача, из незнакомца в товарища.
Сколько б ни рассуждали о смерти атеисты и интеллигенты, она для них остается незнакомкой, явлением, не вписывающимся в круг жизни, явлением потусторонним, потому что они не имеют знания о смерти. Мы боимся в темноте хулигана, потому что он не знаком нам, мы не знаем его намерений, а с близким человеком и в темноте встреча становиться радостной” .
В заключение я бы предложил вспомнить о том, что древние христиане понимали эвтаназию как «непостыдную, безболезненную и мирную» встречу с Богом нашего воскресения. Это еще один повод для конфликта с теми, кто пропагандирует под видом "эвтаназии" совмещенные убийство и суицид. Не стоит его упускать.

Вот какой предстает смерть в представлении византийского автора XIV века:
«Итак, «внемли себе»! Не в радость мудрым эта нынешняя жизнь, ибо она временна. Более любезна им грядущая, во Христе Иисусе, ибо сладка и вечна. Просто смерть тела не может устрашить [их], поскольку, без сомнения, смерть праведников ничуть не есть тление, но переход от смертного и подверженного страстям тела к нетленному и бесстрастному, или, чтобы сказать яснее, преложение и переход от жизни, подобной праху, к жизни солнцеподобной, чудесной и вечной. Только отпадение от должного, грех, считают [они] опасным, ибо есть он по справедливости наигорчайшее отдаление от Бога и духовная смерть.» (Св. Каллист Ангеликуд [Катафигиот] (XIV в.). Слово XVI О духовной брани и согласном с ней священном безмолии / Путь к священному безмолвию. Малоизвестные творения святых отцов-исихастов. М., 1999. Сс. 56-57).

В фильме "Остров" отец Анатолий (актер Петр Мамонов) эту же мысль выражал так: после Креста Господня и Его Воскресения «умирать не страшно — страшно будет пред Богом стоять: грехи давят».

А потому вполне разумен его совет не делать больших грехов.

Иеромонах Димитрий (Першин)

X. Религиозное призвание.
Этот аргумент говорит о том, что в том случае, когда бессильна медицина, имеет смысл вспомнить о религиозном призвании человека.
Религия напоминает человеку о том, что его жизнь не бесцельна. Современная культура, напротив, пасует перед фактом смерти. Карл Густав Юнг писал об этом так:

Данная статья размещена в 5 постах:
1 "Эвтаназия во Христе": позиция ранней Церкви
2 "Эвтаназия во Христе" - и в современной медицине: легко ли "легко" умирать?
3 "Эвтаназия во Христе": реанимирование, поводы убить, контраргументы врачей
4 "Эвтаназия во Христе": психология и право, смысл смерти, непоправимая ошибка, криминал
5 Когда бессильна медицина. Хосписное движение.

А.И. Солженицын. Мы-то не умрём.

А ведь это диагноз. Смертебоязнь доходит до абсурда. В ряде европейских городов запрещено днем появляться погребальным машинам: шокирует живых. Кремировали - и из сердца вон.
Самые страшные ужастики в западных фильмах и книгах - это бегающие скелеты и инферналы.
В Православии же все ровно наоборот. Мы молимся о непостыдной и мирной кончине. Усопший лежит в храме с открытым ликом, вокруг совершается каждение как вокруг святыни. Тело именуется "мощами". Все это отзвук древнейшей традиции погребения, сформировавшейся в годы гонений. Тогда, действительно, отпевали мучеников и исповедников. Но и до сих пор в наших храмах звучит молитва о причислении усопшего к лику Небесной Церкви: со святыми упокой. Священник Павел Флоренский называл панихиду "малой канонизацией". Поэтому и после смерти нет никакого ужаса перед костями. На Афоне, в Метеорах и других древних монастырях тела усопших погребают, а через три года выкапывают, и если косточки белые или желтые, их складывают в специальные костницы по сортам. Черепа - к черепам, другие кости - к другим костям. Если же косточки черные, либо тело не разложилось, усопшего погребают вновь и усилено молятся за него, предполагая, что Бог не принял душу умершего в Свои обители. В России познакомится с этой практикой можно в Иоанно-Богословском монастыре под Рязанью. Возрождал его русский монах, который прошел афонскую школу. Вот почему. когда монахи перебрали холм земли над разоренными древними могилами, то найденные косточки они сложили в вышеописанные костницы, около которых каждый может помолится. Мы были там со следопытами в 2005 году.
Чтобы не бояться смерти, надо бояться греха, отлучающего от Того, Кто победил смерть.
Верующий в Него не увидит смерти вовек.

Каждое действие человека есть диалог с Богом. И Господь говорит в ответ на эти движения сердца.
Без Бога человек живет в категориях Кантовской этики. Перед Богом человек живет в актуальности любви. Он ничего не имеет с того, что творит волю Божию. Но в нем происходит приращение любви. Его сердце раскрывается Богу. И любовь Божия касается его действием благодати.
Каждый помысел, жест, осанка, походка, выражение лица, реплика, отклик на нужду или радость и ближних, и "врагов", весь ход событий и все течение жизни, все трансформации, конфликты, гармонии и движения тела, души, духа, связуемые в одно в сердце человека, памятование о Боге, совершение утреннего и вечернего правила, чтение Евангелия и отцов, отношение к обязанностям и требование к окружающим - все это - книга человеческой экзистенции. Живя, человек пишет себя в вечность. Он изводит себя в благодатную славу или в огненное прещение, любит Бога или отвращается от Него, глумится над Крестом или несет свой.
Все значимо. Все запечатлевается в свитке души. Все или калечит или возводит к Милости Божией. Как живет человек, так и войдет в благодатную явь. И чем откроется в нем век будущий - восхождением из славы в славу или тьмой внешней, где будет плач и скрежет зубов?

Василий Васильевич Розанов — философ, чей гений во многом определил своеобразие Серебряного века. Однако в историю русской мысли Розанов вошел как

Смерть - смерч.
Смерть - весть,
что вечность -
есть!