Похоже, что персонажи Саймака относятся к нему серьезнее, чем он к ним. В рассказе "Братство талисмана", который в буквальном смысле является самым евангельским у Саймака, фигурирует некто Катберт - волшебник, последний из ордена чародеев, противостоявшего космическим оккупантам Земли. Волшебством Катберта стоит замок, в котором находит убежище отряд, провозивший по оккупированной территории пергамент с записями очевидца евангельских событий.
Катберт долго не давал мне покоя - откуда и как он попал в фантастику Саймака?
Забегая, сразу скажу, что в Англии мне посчастливилось с ним встретиться и спеть ему Пасхальные часы и величание. Оказывается, реконструируя английское средневековье, Клиффорд Саймак населил его реальными историческими персонажами.
Вот описание Катберта, данное Саймаком (я приведу часть 21 главы "Братства талисмана" в переводе К. Королева):
Катберт лежал на кровати, опираясь головой на подушки, что громоздились в изголовье. На нем были ярко-красный ночной колпак и рубашка с кружевными оборками на рукавах и воротнике. Колпак опускался на самые брови, седые и кустистые, из-под которых глядели глубоко запавшие глаза. Кожа туго обтягивала череп, нос выдавался вперед этаким клювом, рот представлял собой узкую щель между носом и выступающим подбородком. Грудь была настолько впалой, что, казалось, доставла до позвоночника. Из-под одеяла проступали очертания тазовых костей - столь плоским, столь, опять-таки, впалым был живот чародея.
Посмотрев на Данкена, старик хрипло рассмеялся:
- Диана сказала мне, ты гнал их в хвост и в гриву. Молодец! Другого языка они не понимают.
- Я был не один, - ответил юноша. - Мне помогали мои спутники.
- Они зайдут попозже, - прибавила Диана. - Любопытная компания. Вы не обиделись, милорд, на такой отзыв о ваших друзьях?
- Пожалуй, подходящее определение, - отозвался Данкен., однако по голосу чувствовалось, что он не слишком доволен.
- Ты рассказывала мне о них, - проговорил Катберт, обращаясь к Диане. - Собака, конь и маленький ослик. Я хочу увидеть их.
- Собаку пожалуйста, - ответила Диана, - но не коня.
- Я хочу увидеть всех, - заявил Катберт. - Хочу взглянуть на тех, кто показал Злыдням, где раки зимуют. Разрази меня гром, приятно сознавать, что в наших краях не перевелись храбрецы, что еще находятся люди, способные преодолеть страх.
В конце этой главы Катберт рассказывает о Замке волшебников:
... большинство людей не имеет ни малейшего понятия о том, как живут волшебники. Вероятнее всего, они сравнивают Замок чародеев с каким-нибудь монастырем, где влачат свои дни несчастные монахи, замученные теологическими догмами, едва смеющие дышать из страха ненароком втянуть в себя заодно с воздухом ту или иную ересь. Вдобавок попадаются такие, которые воображают, что раз Замок - волшебный, там полным-полно потайных комнат и коридоров, по которым гуляет колдовской ветер; из лабораторий исходит отвратительная вонь, а в укромных углах прячутся зловещие фигуры в черных плащах с капюшонами. Однако и те и другие ошибаются. Ныне здесь пусто и тихо, а в прежние времена жизнь била ключом. Мы любили посмеяться и знали толк в развлечениях. Разумеется, на первом месте для нас стояла работа, - труд чародея, доложу я тебе, неимоверно тяжек, - но мы не забывали об отдыхе и веселье.
А затем Катберт пожертвовал собой, чтобы дать отряду возможность продолжить свой путь.
Так вот кое-что из рассказа Саймака соответствует реальной истории: действительно во времена Катберта, а особенно после преставления, жизнь била ключом в том месте, куда монахи перенесли его нетленные мощи. Это место называется Дарем - небольшой британский городок, ныне - 17 000 жителей, из которых 12 000 - студенты. Катберт жил примерно в VII веке, был епископом и просветителем своего народа. Умер он в Северной Англии у побережья, которое часто тревожили набегами викинги. Вот почему монахи решили основать монастырь, где могли бы пребывать мощи Катберта, подальше от моря. Но как определить место? Как-то ночью святой явился одному из монахов и благословил основать монастырь там, где они заметят бурую корову. Оную буренку обрели на следующий день на холме, опоясанном речкой и учредили там аббатство. За века выстроили собор, замок, в земле нашли уголь.
В этом соборе затем обрели упокоение мощи еще одного Западного святого – историка и богослова Беды Достопочтенного (VIII век).
А затем грянула реформация. По всей Британии мощи святых оскверняли и сжигали, монастыри разоряли – чтобы спасти Катберта и Беду от поругания, монахи предали их мощи земле. Прежнее благочестие сошло на нет, редуцировавшись до куцей англиканской службы (не в обиду англиканам, но сравнительно с православным и даже католическим чином их месса, да и всё богослужение, как формулирует одна католическая монахиня, - калте душе – холодный душ), а свято место не осталось пустым: кажется, с XVIII веке в Дареме обосновался университет. С тех пор он вошел в тройку крупнейших – после Оксфорда и Кембриджа.
А с 26 по 30 апреля 2009 года в Дареме проходила конференция по биоэтике. Мое участие в ней вышло за рамки чисто научной программы – дважды довелось сослужить настоятелю православной даремской общины о. Эндрю литургию.
Но – Катберт и Беда – не почитаемые англиканами, забытые католиками… Святые Вселенской Церкви, чьи мощи под спудом и чьи молитвы до сего дня хранят англиканское духовенство, четыре колледжа и всех жителей Дарема. В общем я упросил оное духовенство разрешить нам помолиться у могилы Катберта в паузе после мессы. И спели мы ему пасхальным чином часы, а затем и величание. И посыпались чудеса.
Одно из них – мне помогли вновь перевести мой доклад на хороший английский (московский перевод оказался никудышным, только выяснилось это за день до доклада). Мелочь – не знаю, как вам, но в моей ситуации более чем своевременная. И многое другое.
Так что Катберт, равно как и Беда, место погребения которого я нашел на другой день, надеюсь, были не против услышать родную им Церковь в её Пасхе, пусть и в нашем несовершенном исполнении.
Саймак умер не столь давно, а вот Катберт преставился гораздо раньше и был прославлен Церковью в лике святителей. Так что теперь посмертная участь Саймака в чем-то зависит и от ходатайств тех святых, чьи имена он доверил своим героям. В «Братстве талисмана» неожиданно выясняется, что не волшебство и смелость хранили отряд, несший Евангелие, а само Оно. Евангелие оказалось сильнее Злыдней. Космическая нечисть разлетелась в клочья, когда Данкен сообразил наконец, чем он все это время был вооружен (из главы 31):
Данкен упал ничком на землю. Внезапно ему стало ясно, что Орда боялась вовсе не талисмана. Выходит, не талисман защищал их на долгом пути через Пустошь? Ну разумеется, и как он сразу не догадался! Там, на полоске сухой земли между холмами и болотом, Злыдни натравили на них Гарольда Потрошителя - да, испльзовали его, а потом сами же и расправились с ним, чтобы заполучить то, чего опасались, то единственное, чем не смели завладеть самостоятельно. А талисман тогда остался лежать на песке - никому не нужная, лишенная всякой ценности безделушка. Единственной же вещью, которая так и не попала к ним в лапы, был манускрипт.
Манускрипт! Ну конечно же, манускрипт! Именно за ним охотилась Орда, именно для того, чтобы уничтожить его, Злыдни опустошили север Британии, а затем двинулись на Стэндишский монастырь, где находилась желанная рукопись. Но к тому времени, когда это произошло, оригинал... покинул стены монастыря. Катберт говорил, что Орда в растерянности, словно не знает, что ей предпринять. Так оно и было! Злыдни то ли получили сообщение, то ли почувствовали, что манускрипта в монастыре уже нет, что его несут через Пустошь, то есть через территорию, облюбованную Ордой.
"Маленький проныра, шустрый, изворотливый коротышка, - мысленно обратился Данкен к тому человеку, который в назапамятные времена околачивался вокруг Иисуса, стараясь особенно не попадаться на глаза, который смотрел и слушал, а потом, скорчившись в укромном уголке, записывал то, что увидел и услышал, - ты и не подозреваешь, что на самом деле совершил. Ты записал подлинные слова Иисуса, не перефразировав, не добавив ничего от себя; ты сберег для потомков его жесты и мимику. Ты и впрямь сотворил чудо, если по истечении стольких лет твоя рукопись сохранила свою магию, что ничуть не удивительно, ведь в ней все события изложены так, как они происходили в действительности. Скажи, человече, почему ты ни разу не позволил мне увидеть твое лицо? Почему ты либо отворачивлся, либо прятался в тень? Хотя я понимаю: ты не искал славы для себя, а лишь стремился донести до нас величие Того, за Кем следовал всегда и повсюду, пока Его не распяли на кресте. Что ж, значит, тебе суждено оставаться в веках человеком без лица".
Данкен нащупал в кошельке манускрипт, достал его, вскочил на ноги, воздел пергамент над головой и с исполненным ликования возгласом устремился навстречу Орде. Рой засверкал вспышками, и чем ближе подбегал юноша, тем ярче становились эти вспышки, однако они пламенели внутри клубящейся массы, будто что-то не пускало их наружу. Те же самые молнии, что вырывались из пелены тумана на равнине у Замка, те же самые, что и та, которая испепелила Эндрю; они полыхали внутри роя, но словно не могли пробиться наружу.
Внезапно молнии слились в одну особенно яркую вспышку, рой превратился в огненный шар и... словно взорвался, рассыпался на мелкие кусочки, которые, падая на землю, корчились единое мгновение, будто в агонии, а затем замирали в неподвижности.
С Ордой было покончено.
Евангелие возобладало над космической нечистью. Земля освободилась. Человечество вышло из средневековья, появились фантасты и поведали нам об этой истории. В определенном смысле Саймак, как умел, продолжил дело святого Катберта, просветителя и святителя Северной Англии.
Почему еще я обратился к этой теме - уж больно неглубокими стали читатели: в сети Саймака полоскают за непонятный смысл "Братства талисмана" - на ресурсе альдебаран. Альдебаранный перевод, кстати, слабенький.
Перефразируя Экклезиаста: время вступиться за фантастику и вспомнить про реальных святых.
Я выкладываю в несколько постов следующие фотографии:
1) Памятный знак на том месте, где нашли буренку.
2) Даремский Собор (разные виды и отражения в воде).
3) Внутренняя часть собора, где пребывают под спудом мощи святителя Катберта.
Иеромонах Димитрий (Першин)
