Из сегодняшних событий.

Телеканал "Мир", передача "Слово за слово", ведущий - карикатурист Андрей Бильжо, тема "Запрет абортов", повод - обращение Патриарха, я - в качестве главного гостя, запись. Вначале Патриарху инкриминировали призыв к немедленному и повсеместному юридическому запрету абортов. Аудитория завелась. Пришлось объяснять, что, считая аборт убийством, Церковь предлагает ряд конкретных шагов, направленных на снижение их количества, но не прямой запрет, который ни через Госдуму не пройдет, ни в обществе поддержки не получит. Мой итоговый тезис: какая бы идеология не была в силе на данный момент, все равно для женщины, узнавшей о беременности, их - двое: она и ее малыш. Поэтому аборт - это всегда трагедия. Поэтому эта кровь ложится на всех нас, кто не поддержал, не помог, не протянул руки. Поэтому аборт - не женский грех.



Выставка Андрея Рублева в Третьяковке. В одну залу собрали работы преподобного и иконописцев его круга. Мы были с небольшой группой. Помимо моих богословских комментариев, были еще комментарии иконоведческие - иконописца Маргариты Проскуровой. Часть из них попробую воспроизвести.
Удивительна гармония рублевской иконописи, в которой словно бы вновь начинают звучать некоторые интонации античного искусства, но уже в совершенно другой - христианской - тональности. В этом смысле работы преподобного - это ответ русского православия на те вопросы, которые породили европейский ренессанс. Следует отметить, что к тому времени через преподобного Сергия Радонежского на Русь приходит богословие и практика исихазма в том его выражении, которое дает святитель Григорий Палама и его ученик - патриарх Филофей Коккин, писавший Сергию об идеалах монашеского делания.

Пожалуй, самая большая загадка русской истории - как была утрачена эта традиция и как и почему она была вновь обретена на излете девятнадцатого века, в канун эпохи гонений? Эти метаморфозы происходили постепенно и незаметно. Скажем, после XV века, когда просиял Рублев, наступает XVI век, когда, в эпоху Ивана Грозного, другим становится свет (то, что мы обычно называем фоном иконы), смещаясь в более мрачные красно-зеленые цвета. Век XVIII, век барокко, - это уже совершенно другой мир, ничего общего с древнерусским не имеющий. Возможно, эта деградация русской иконописи была связана с тем, что гораздо реже стали причащаться. Но как тогда объяснить всё возрастающий с конца XIX века интерес к древнерусской красоте, который и позволил её вновь расчистить и различить в уже советских реставрационных мастерских (Грабарь и другие)?

После осмотра Рублевской экспозиции вновь с Матвеем в снежки. За прошедшие недели он повысил квалификацию, что я ощутил на своей спине и боках. Третьяковские дворники нам с Матвеем должны. Убирать им больше нечего, весь снег перекидан.