Субботний день, в принципе как и воскресный, был скучным и ничем не приметный. Занимался домашними делами, ремонтом и всем по немногу. Типа отдыхал. В свободное время слушал музыку и смотрел dvd. Из просмотренного впечатления оставили два фильма - Кэнди и Пульс. Первый из разряда - наркотическо-любовной мелодрамы, второй - фантастическо-мистический триллер из разряда а ля Internet, призраки, апокалипсис. А вот и краткие рецензии на эти фильмы. Кто хочет, тот посмотрит. И я понял для себя. Если что то я хочу посмотреть, это я увижу. А рецензии буду читать только после просмотра фильма. А то там такого напишут, что сразу всех опустят, и типа смотреть даже не стоит.. А люди все разные и вкусы и требования у всех разные....
Кэнди
Юная художница Кэнди оказывается втянута своим парнем в трясину наркозависимости. Любовники очарованы миром грез, который открывает им героин. Они ищут рая, но не замечают, как катятся в пропасть. Ни их брак, ни беременность Кэнди уже не способны остановить этого движения под откос. Кажется, вина лежит на Дэне, возлюбленном Кэнди, ведь это по его милости она уже не может обойтись без очередной дозы. Но стоит приглядеться, и сама Кэнди из невинного ангела превращается в сирену, которая манит моряка в объятия смерти.
Режиссер: Нил Армфилд
В ролях:
Джеффри Раш, Хит Леджер, Эбби Корниш,
«Изгнание из рая»
Несколько веков назад Данте написал «Божественную комедию», где повествовалось о том, как герой сначала странствует по Аду в сопровождении Вергилия, потом посещает Чистилище и наконец поднимается в Рай, к Богу и прекрасной Беатриче. В нашем веке Люк Дэвис написал книгу, а Нил Армфильд снял фильм – «Кэнди». Это «божественная комедия наоборот». Есть здесь и свой Вергилий (профессор Каспер, снабжающий героя деньгами и наркотой), и своя Беатриче (белокурая Кэнди-ангел). Есть и сам Данте, от лица которого ведется повествование, – Дэн. А путь, который проходит герой, прямо противоположен дантевскому, и ведет он из рая на адское дно. На дно, усеянное острыми осколками грез.
Фильмы, в которых поднимается проблема наркотиков, легко можно объединить в единую группу, – так много у них общего. Такие картины всегда поэтичны, ведь они тесно связаны с миром фантазий. И в то же время они трагичны, так как говорят о крушении иллюзорного мира и о ловушке, в которую попадает наркоман. Они описывают одни и те же переживания – состояние кайфа, зависимости, ломки. В результате мы неизбежно получаем «страх и ненависть» (и вовсе не обязательно в Лас-Вегасе), «реквием по мечте», и чаще всего – смерть или безумие в финале.
«Кэнди» честно отдает дань каждому из пунктов. Сначала рай, полный прекрасных и абсурдных образов. Строчки из песен перемешиваются со снами и наркотическими видениями, и в этом волшебном море блаженно плещутся Кэнди и Дэн. Однако, как ни банально, счастье обеспечивают наркотики, а на них нужны деньги. Так любовники начинают путь вниз, когда на продажу идет все, от холодильника до собственного тела. Подобно Адаму и Еве, герои оказываются на бесприютной земле, где мужчина должен в поте лица добывать хлеб, а женщина – в муках рожать детей. Только вот добывает мужчина не хлеб, а все те же наркотики, а женщина из-за них не может выносить ребенка. Попытка парочки завязать оканчивается мучительной неудачей, и Кэнди с Дэном попадают в ад. В своем безумии Кэнди проклинает мужа и на стенах пустого дома пишет «записки сумасшедшего». Потом она лежит на ковре и смотрит, как тонкой струйкой льется на пол золотой мед. А потом она попадает в психиатрическую клинику.
Казалось бы, все просто, хоть и грустно. Но почему же фильм называется «Кэнди», хотя главных героя как минимум два? Не потому ли, что за оболочкой наркотической темы скрывается другая история, история любви и гибели главного героя в плену своей Кэнди. Об этом говорит и «Song to the Siren», которую мы слышим под титры. Актрису на роль Кэнди подбирали специально, чтобы она была похожа на ангела (выбор пал на Эбби Корниш). По ходу фильма нам приходится наблюдать, как этот ангел стервенеет на глазах и в конце концов выдает чудеса жестокости и бессердечия. А Дэн (Хит Леджер) гонится за прекрасным образом своей подруги, гонится за ее любовью, все больше погружаясь в пучину. И только разлука принесет обоим освобождение.
Нил Армфильд сумел через частную проблему (наркотики) раскрыть нечто гораздо более общее и глубокое, и сделал это гениально. «Кэнди» - не просто зашифрованный фильм о мифологической любви к демонице в ангельском обличие (это может быть греческая сирена, ирландская фея или австралийская Кэнди), которая губит влюбленного. Это фильм об иллюзии, в которой живет любой человек, и о том, как пленительна и как смертоносна эта иллюзия. Но самое главное, это фильм – о тайне. Ее невозможно пересказать. Но ее чувствуешь кожей, когда на фоне всеобщего разложения герой включает «Зеркало» Тарковского, и до русского зрителя долетает знакомый голос:
Бессмертны все. Бессмертно всё. Не надо
Бояться смерти ни в семнадцать лет,
Ни в семьдесят. Есть только явь и свет,
Ни тьмы, ни смерти нет на этом свете.
Мы все уже на берегу морском,
И я из тех, кто выбирает сети,
Когда идет бессмертье косяком.
______________ПУЛЬС___________
Жизнь – такая скука. Но все меняется, когда приходят ОНИ!..
(Затемнение. Странное потрескивание. Кошмарные физиономии в близлежащих зеркальных поверхностях. Страх и трепет, и ужас-ужас-ужас…)
Мысль о том, что все зло – от компьютеров и мобильных телефонов, не очень нова за пределами кинематографа, однако на территории важнейшего из искусств она до сих пор не получала надлежащего наглядного воплощения. Поэтому когда японский режиссер и сценарист Киёси Куросава, однофамилец самого знаменитого из киномэтров Страны восходящего солнца, в 2001 году провел вышеуказанную идею в жизнь, лакуна оказалась наконец заполнена. Действительно, если вдуматься, постоянное сидение за, как принято ласково называть это исчадие тьмы, компом превращает человека в зомби; 12 часов непрерывного пяления в компьютер могут довести неокрепшее дитя до летального исхода (такие случаи уже были зафиксированы), да и висящие на груди мобильники не лучшим образом отражаются на сердечном ритме. Это не считая того, что жужжащий в паутине техники homo sapiens катастрофически тупеет, даже и не становясь зомби либо завсегдатаем лучшего мира. Однако не только физический распад с умственным разложением преследуют мобильно-компьютеризированный социум, – сам характер социальных связей, само мироустройство решительно меняется. Поэтому не случайно, что за сценарий ремейка взялся Уэс Крейвен, который в сотрудничестве с Рэем Райтом драматургически реализовал свою коронную идею о продуцировании средствами массовой коммуникации инфернальных сущностей и мистически ощутимого зла.
В «Шокере» («Электрошоке») Крейвен ядовито проследил за тем, как монстры телевидения прорубают себе тернистую аллею в реальную жизнь, в седьмой части «Кошмара на улице Вязов» он проделал то же самое на примере кинематографа. В «Пульсе», поставленном, правда, Джимом Санзеро, настала очередь компьютеров и мобильников. Впрочем, фильм выглядит странно. На протяжении большей части картины мы имеем дело с довольно-таки типичным молодежным ужастиком: некто находит в результате опытов с компьютерными частотами и спектром сверхширокий диапазон, из которого в мир вырываются демонические обитатели параллельной реальности – того света; дальнейшее ясно как божий день. Иронии в фильме почти нет, диалоги банальны и скучны, ужасы посредственны и предсказуемы: несмотря на довольно любопытный ход с поглощениями жизненной субстанции, берущий начало отчасти у Тоуба Хупера с его «Жизненной силой», отчасти у Артура Кларка (кларковские экзерсисы на данную тему нашли своеобразное отражение даже у Клайва Стейплза Льюиса в «Письмах Баламута»), сами хоррор-сцены проработаны тускло и бестолково. «Картинка» несет на себе заметное влияние японского оригинала, родственного разнообразным «Звонкам» и «Проклятиям», однако это не делает ее ни по-настоящему авангардной, ни по-настоящему страшной. По крайней мере, в «Пульсе» нет и следа той драматической пронзительности и известной визуальной выверенности, какие характерны, например, для недавнего «Белого шума» Джеффри Сакса, распахавшего соседнюю ниву. Вдохновляет, пожалуй, лишь экспрессивное камео Брэда Дурифа, являющегося зрителю эдаким мрачным вороном, кликушески накаркивающим апокалипсис.
Однако в финале упомянутая последней тема получает неожиданное разрешение, когда в течение нескольких минут тинейджерский хоррор на глазах превращается в апокалиптическую антиутопию. Невозможность стереть при помощи электронного вируса вырвавшийся из недр Интернета тотальный мировой кошмар и спасение героев по въезде в «мертвую зону», недоступную для мобильной связи, венчаются в высшей степени концептуальным тезисом: тот универсум, где была и осталась подобного рода техника, непоправимо заражен злом, так что новый мир придется строить по другой географической сетке и на других социальных основаниях. Если бы авторы «Пульса» с самого начала выражались в том же духе, а не тянули кота за хвост, сиречь мертвецов за голограммы, это кино смотрелось бы гораздо более приятным и осмысленным.
Vlad Dracula