Как-то раз я поторопилась с карамельным выводом, что жизнь прекрасна.
Как мне хотелось раньше живительной эвтаназии, так и до сих пор хочется.
А когда жизнь начнет отвечать на мою нелюбовь взаимностью, я и вовсе взвою.
Ебись оно все конем.

+

Все свои 25 лет я была нежитью.

Как трудно не обвинить, когда человек раскрывается, как трудно не вспомнить то, что поклялись забыть. Я не умею отвечать на твои вопросы сразу - мне нужно выдержать паузу, чересчур затянутую по людским меркам. Ибо, открой я рот чуть раньше, не слова оттуда полетят, а вырвутся немыслимые существа первобытного хаоса, которые никогда не должны увидеть свет.

А те два кусочка ни в чем неповинной материи мне в какой-то момент остро стало жаль выбрасывать, потому что вдруг, совсем как в детстве, показалось, что вещь, не выполнившая своего предназначения - того, для чего произвела ее какая-то неведомая фабрика, - никогда не обретет покоя. Какая глупость.

Прости.

lying deep in comfort I awake now

Вернулась и все по-старому сделала.
И никому не скажу, зачем и почему.
Бебебе.

Весь день чувствую себя маленькой козявкой на ладони великана.
С трудом высидела рабочий день. Мужики болтали о Киркорове, мужских и женских изменах, мусульманах и Кавказе, а мне все это время хотелось непрерывно колотиться башкой об стол. Чтобы морду в кровь и ошметки мяса на столешнице. Смс-ку отправить кому-нибудь, о том как мне тут нечеловечески гадко. Но в моей телефонной книге нет человека, которому я смогла бы такое написать. Лучше всего было бы отправить смс в дневник, если бы я знала, как это делается. Никто бы мне, конечно, на телефон не ответил, но услала бы я свое «хуево» далеко-далеко...

Ощущение, что все, и кругом, и внутри меня, состоит из какой-то ненужной шелухи, разрозненных фрагментов чего-то давно отжившего, отгнившего, но накрепко приросшего к коже. И люди вокруг какие-то...случайные...весь день силилась понять, почему они рядом со мной, и что я делаю среди них...

И ничего не радует. Что-то из вчерашнего дня слабым прерывающимся голосом, уже на пороге предсмертной агонии, шепчет: «Посмотри, осень нас своими последними листьями укрывает, убаюкивает, растворись в ней, найди свою каплю покоя, пока не поздно...», а я тяну уныло: «Дааа, осень...что же это я где-то слышала про осень?..» И еще тише звучит: «А музыка? Помнишь ли ты? Помнишь?» и я шепчу в ответ устало: «Нет больше музыки. Там, где вакуум, музыка умирает». «Почувствуй хотя бы холод» - «Пусть будет холод...»

Что-то надвигается.

Вернулись сны из прошлого. Почти десять лет они меня не посещали.

Веду машину, не зная ни правил дорожного движения, ни как ею управлять. Знание приходит четко в тот момент, когда возникает требующая этого ситуация. Я не совершенно уверена в том, что и в следующий раз оно возникнет так же легко и будет таким же исчерпывающим, но сама намеренно провоцирую сложные ситуации, испытывая от этого наслаждение и страх одновременно. И всякий раз оно появляется и направляет мою руку на руле.

Сны просто так не возвращаются. Что-то еще должно было вернуться вместе с ними.

Меняю цвет. Проваливаюсь целиком в черный... Черный. Отсутствие цвета. Отсутствие места и времени. Моя маленькая локальная ночь на экране. Тишина и забвенье. Я присяду здесь, облокотившись о что-то невидимое, черное на фоне черного, и буду просто созерцать тьму, не думая ни о чем. А потом уйду, и может быть надолго. Но вернусь сюда обязательно.

Вечером воскресенья, 18 июля, солнце вышло из-за туч и развеяло мою робкую надежду на проливной дождь с уютным дополнением к нему в виде мягкого кресла и звуков dark ambient в наушниках. Солнце с некоторых пор повергает меня в муторное тревожное состояние - кажется, в последнее время мне хочется отгородиться от ясного светлого неба, и когда оно затянуто тучами, я чувствую над собой надежный кров. И всюду меня теперь преследует призрак угасания. Смотрит глазами встречных старух, мхом на фундаменте давно исчезнувшего неведомого здания в парке. Выглядывает из зеркала, рисует призрачной своей рукою на его поверхности то, чему еще суждено отразиться. Каждый лист каждого дерева, каждая травинка на земле - все они носят в себе семена увядания, и моим глазам нынче угодно видеть в их жизнерадостной зелени лишь то, как прячет в себе лето темные печальные очи осени...

а дальше можно и не читать

- Надо только вспомнить что-то давно-давно забытое, и все сразу встанет на свои места...

Наивный голос. Наииивный... И ничего, конечно же, так просто на свои места не встанет, и забытое-то, поди, истлело уже и рассыплется прахом от легчайшего прикосновения рук...
А может...

... кухонная дверь в однокомнатной квартирке на последнем, 12-ом этаже, перекидной календарь слегка покачивается на гвоздике, на картинке – японка в национальном костюме. Улыбка далекая, загадочная, тонкая – одно слово, восточная; деревянные сабо на ногах; и природа на заднем плане ярко-зеленым и в то же время очень мягким и умиротворенным фоном... И ничего-то особенного не было в этом календаре, а вспоминается он мне в тягостные минуты весьма настойчиво, и мнится порой, что гуляла я сама вместе с этой девушкой под сенью старых криптомерий, и что-то важное оставила там, чтобы сохранить, не растратить с годами...

...а за сандалии улыбающейся японки тонкой, почти невидимой ниточкой цепляется почему-то (бог знает, почему, ведь не было, кажется, никакой связи) воспоминание о парке в другом конце города, мягкой хвое лиственниц под ногами, кристально-прозрачных лужах на темном асфальте...

... или может быть, полуразрушенное здание из потемневшего кирпича на вершине холма, средь буйной зелени и в лучах ласково-равнодушного солнца, отрешенное и растворенное в сладостном бездействии настолько, что само уже с большим трудом вспоминало о своем былом предназначении. Лишь по намекам суровой потолочной росписи, еле видным скорбным глазам святых, догадались мы, что перед нами церковь...

...может быть...

В безмолвии, гуляя берегами туманной реки, в гонимых ею мутных вешних водах, сквозь непролитые слезы и бешенство, через разочарование и надежду, сквозь тебя и себя, пытаюсь увидеть свою правду-оправдание, почему я все еще...

мудрость-река моя
седым струится волосом
за тремя кострами

первым – согреть любовь
вторым – опалить крылья властолюбия
сквозь третий пройти невредимой

Это только кажется, что я сижу за компом.
На самом деле я стою на старом полуразвалившемся мосту и кидаю в речку камешки. Кину один, подожду, пока разойдутся далеко концентрические круги на блестящей поверхности, и бросаю ему вдогонку следующий, точно такой же. И он порождает точно такие же круги с центром в абсолютно том же месте. Словно прокручивается на старом кинопроекторе пленка со склеенными концами.
Речка сонная, неопрятная, заросшая зеленой ряской. Тусклое солнце нерадиво светит сквозь большое оборванное ватное облако. Кругом тишина, и слышны только шлепки камешков об воду.
Шлеп... Шлеп... Шлеп...
Потормозим...

Комочек мерзлой земли в руке... легонько подбрасываю его, и он скрывается за краем прямоугольной ямы. Каждое мгновение полета стирает год ее жизни (только ли из моей памяти?) Я не увижу и не услышу, когда комочек, мой последний привет, коснется того, что на дне, но я точно знаю, что обратный отсчет закончится на нашей фотографии 13 летней давности.

В моей жизни есть только два состояния – метро и зима. Они чередуются, синусоидально перетекая одно в другое: воющее однообразие бесконечных тоннелей где-то переваливает внезапно через ноль ординат и обращается вдруг скользкой промерзшей тьмой и безжалостным ветром. Все другое остается за границей моего разумения – никто не сможет доказать мне, что есть еще что-то кроме зимы и метро. Моя вера неколебима: нет солнца кроме тусклой лампочки в вагоне и зеленоглазый турникет провозвестник его...
И все же
в июне мне начинает сниться лето.

А в горах все по-прежнему.
Они высятся, окутанные туманом, мудрые и неподвижные.
Я несу им свои нехитрые новости – может, мой голос проникнет сквозь вечную их полудрему, развлечет их недолгим рассказом, и они подскажут верное направление... Ибо я пришла к нулевой метке. Просто так чувствую. Просто пришло время.

Ну, здравствуйте, сумеречные горы на краю души, я приползла к вам сбросить кожу.

Now Playing: Hlidolf – V01d

Титан и Титаник.

Что мы знаем о времени?
Может ли более позднее событие быть причиной более раннего?

Не, это уже не шиза.
Это так, отголоски :-)

В ушах: Void Of Silence – Criteria Ov 666