«Просто...маленькому снежному ангелу душа африканского шамана подарила Флейту Дождя...Просто крылатому ребенку понравился подарок и он попросил Бога научить его снежной мелодии,..но флейта Дождя могла играть только в дожде.. и второй день подряд, сидя на тучке, малыш играет грустную Мелодию Ливня на Флейте Дождя..» ©
«Но под медленным взглядом икон, в сердце, сыром от дождя,
Я понял, что я не виновен, а значит, что я не судья.» БГ, "Ангел"
Город налился влагой. Бульвары, шоссе, проспекты превратились в сточные канавы, затянутые мутной грязной жижецей. Всюду селилась плесень, пронизывая город гифами амарантового цвета. Влага и плесень разьедали ржавщиной и гнилью жилища, авто, покосившуюся Останкинскую башню. Отсырели и отравились дождём люди. Их чувства стали пастозными, амебообразными, рыхлыми и затхло воняли просросшей картошкой подпола. От тошнотворно-ритмичного шума дождя люди почти спятили и бредили, утрачивая чувство реальности. Макондовские рыбы и пиявки еще не заплывали в жилища. Лишь по ночам водянистая морокось вползала в постели, и люди, стянутые мокрым спрутом, пускали сопли в грязные носовые платки, астматично кашляли, тела их потели и чахли. Они уже привыкли говорить старательно скользко, пустяшно, пережевывая вчерашние солнца или бесстрастно, словно глухие….. будто цедили сквозь соломинку дождь. Добродушно-сварливые кликушки периодически перевизгивались в супермаркетах:
- Дождь идёт из Макондо, он стекает по круглой, как апельсин, земле. Ждите сто лет одиночества. Во всяком случае говорят, будто так говорят.
Реальность нельзя выключить. Над Москвой свинцовым грузом зависло новое ало-серое утро, расчерченное голыми черными ветками деревьев. Снежный ангел сидел на карнизе, болтал ногами и играл. Внизу много-много человечков монотонно выползали из парадных, сгущались в бормочущие ручейки на пешеходных дорожках и регулируемым потоком втискивались под землю в разинутую пасть метро. На детской площадке ангел заметил мальчишку. Малыш настырно катал синие санки по дорожке. Полозья елозили по грязи и неприятно скрежещали, задевая асфальт. От досады мальчишка разревелся. Он сел на санки прямо посреди лужи и достал флейту. Это была обычная деревянная дудочка, совсем не похожая на волшебную флейту. Мальчик последний раз всхлипнул и заиграл, сердито поглядывая на неопрятные лохмотья вздувшихся туч. Робкое прерывистое дыхание флейты глушила барабанная дробь дождя.
– И он хочет меня переиграть? - подумал ангел, но прислушался – Георгий Свиридов, иллюстрации к пушкинской «Метели».
Неумелая мелодия, лившаяся в небо, была щемяще печальна и тревожила. Флейта жаловалась и плакала. Снежный ангел страдал. А маленький флейтист, нахмурившись и размазывая грязной варежкой по щекам слёзы, продолжал играть.
– Вот сейчас во всю мощь должен вступить оркестр….. – рука Снежного ангела потянулась к флейте Дождя.
Смолкло бибиканье машин, обрывки разговоров упали на тротуар. Мир завернулся в молчание, как в плащ. Притаившаяся тишина слушала необычный дуэт. Хрупкий озябший мальчонка-музыкант и Снежный ангел. Простая деревянная дудочка и Волшебная флейта. Они пели декабрьские хлопья, завывания вьюги в окошке, снежные вихри на мостовой. Воздух поплыл, ветер яростно взлохматил тучи, и первая снежинка опустилась на флейту. Мальчишка и ангел весело рассмеялись, а мелодия уже уверенно пошла к финалу и затихла. А вокруг танцевала шумная метель, она шаталась, как пьяная портовая девка, приплясывала, ласково сжимая город в снежных объятьях. Мальчик подставил ладошки снежинкам, и первый снежок полетел в московское утро.
Если хочешь, садись на мой карниз, будем вместе смотреть, как падает снег.
