З В Ё З Д Н А Я П Ы Л Ь
Луна - безмолвное прекрасное светило, ей Землю ночью освещать – святое дело, двенадцатиэтажки крышу осветило. На крыше той стоят священные два тела. С телами рядышком лежат две тени - плачут, влачиться вечно под телами – их задача. Ну а тела стоят довольные собою, со взглядами, лишёнными покоя. Со взглядами без страха и без боли, без веры, без надежды и без страсти. Без капли сожаления, без жажды власти, с огромной, безграничной, силой воли.
С прекрасным женским обликом одно из тел, с глазами красными прекрасно, чей удел, всё видеть так, как каждый бы хотел. Зрачки, как две далёкие звезды, что разглядеть ещё нельзя, средь неба предзакатной красноты, они появятся, но лишь когда взойдёт луна, а стоит вновь Авроре пробудиться ото сна, как звёзды будто гаснут, исчезая средь небес. Но это лишь оптический обман - ни яви в этом нету, ни чудес. Их просто скрыл от нас зари ультрамарин, лишь в этом подоплёка всех причин - они проявятся опять, но лишь во тьме ночей, как в свете дня зрачки, в глуби её очей...
Что кровь внутри течёт, напоминают руки дрожью, ведь вен не видно на прекрасно-белой коже, на божество иначе тело не было б похоже…
Второй же облик выглядит не так прекрасно - с кровавыми побоями и с кожей грязной, в сандалиях паломника, в лохмотьях грязно-белых, изношенных, до крайнего предела. С рук капли крови медленно стекали, к кресту гвоздями их как будто прибивали. И паклей грязной, волосы до плеч свисали. Стоять в молчании уже не в силах:
- Кто ты? - мужское божество спросило.
- Я та, кто Землю покрывает тишиной, тогда, когда последний луч дневной, исчезнет, и вернётся лишь с зарёй. Я ночи дух, во тьме я обитаю, лишь из-за чар моих все люди засыпают – к ним в комнаты я ночью залетаю, и зелье сна им в очи насыпаю. И спят они спокойно до утра, пока моя любимая сестра, которую Авророй - нимфой дня зову, их очи не откроет по утру. Ещё для ночи создаю я запах свой, уют, прохладу, ласковый покой. А иногда себя я забавляю – сердца людей я страстью разжигаю, и их между собой совокупляю, их этим заставляя верить в чувство то, которым никогда из них не обладал никто – они его любовью называют, и верят те глупцы, что это чувство знают. А мой Отец, его назвали люди – Бог, он сделал так, чтоб ни один из них любить не смог. Нет у людей любви – есть только страсть, и эту страшную напасть, они любовью смеют называть! Не знает человек, что он грешит, когда «Люблю тебя», кому-то говорит. Любовь, - она не возникает, любовь не исчезает, не сгорает, лишь мой Отец любовью может наделить, с любовью вечно можно жить, с любовью невозможно согрешить. С любовью родилась я, непорочно, с любовью родилась ко дню и к ночи. Люблю я снег и зной, огонь и воду, люблю я всё многообразие Природы. Люблю я Землю, небо, солнце, звёзды, люблю траву, цветы, дубы, берёзы. Люблю кузнечиков и маленьких жуков, люблю я рыб, змей, скорпионов, пауков. И милых зайчиков, и бешеных волков. Люблю! Люблю я всё вокруг, и каждый камень, - это мой любимый друг. Но лишь людей любимыми я не могу назвать, поэтому моё призванье – ими управлять, поэтому я частый посетитель заведений, что люди создают для развлечений. Я там для них под видом алкоголя, героина, марихуаны, экстази, амфитамина. Их смерть манящая лежит на белом блюде, ну а они её берут – тупые люди…
Моя прекрасна сущность, я довольна всем, я много тысяч лет живу, не ведая проблем. Могу жалеть я только об одном, что никогда не виделась с родным Отцом. Люблю его я больше всех, но почему, он не спускается ко мне? Я не пойму!
- А почему сейчас ты здесь? Ответь мне, не тая.
- На крыше к Богу ближе я.
- Приветствую тебя Я, дорогая дочь моя! Я – твой Отец, мне десять тысяч миллиардов лет, Я высший разум, мне подобных больше нет. Я тот, кто есть во всём, кроме людей, Я тот, кто есть везде, кроме церквей. Я свет, Я тьма, Я ночь, Я день, Я плоть, Я кровь, Я дух, Я тень. Я есть огонь, и Я же есть вода, Я есть везде и будет так всегда. Я весь един, и сущность у меня одна, две стороны одной медали – Бог и Сатана…
- Скажи, Отец, как было всё сначала, ведь много тысяч лет, что я живу, что было до меня, я знать не знала. Скажи, прошу, в неведении жить больше не могу!
- Скажу тебе, моё любимое дитя, что любопытством, явно, Я не обделил тебя!
Представь себе то место, где ни разу не был свет, ни пустоты, ни времени там нет. Там был лишь Я, и как-то раз Я пробудил в себе порыв, которым породил Великий Взрыв. И появилась тьма, и появился свет, тогда же началось теченье лет.
По безграничному пространству свет бессмысленно летал, тогда ему Я создал Землю, чтобы её он согревал. Тьме остужать Я Землю приказал. Взаимодополняющая пара – тьма и свет, а у Земли, несчастной, пары нет. Земле в компанию я небо создал, чтобы оно прекрасней было, на него посеял звёзды, и подарил Земле Я воду, чтоб, по сравненью с небом, не была она уродом. Между Землёй и небом воздух Я создал, и воздуху Я ветер даровал, чтоб он - лентяй, без дела не стоял. Потом для света на Земле придумал имя - день, а тьму назвал Я словом тень. Я создал камни, им Я мудрость подарил, деревья, умиротворённые, в земную почву посадил, и в небо птиц свободных отпустил, весёлых рыбок в воду поселил. Поля озеленил спокойною травой, потом животных создал разных, им даровал свободу и покой, и понял то, что создал мир прекрасный.
Но вот, немного времени спустя, из берегов вдруг стало море выходить. Водою сушу заливало не шутя, настолько сильно море стало рыбами кишить. Животных наплодилось столько, что растоптали они все поля. Деревья разрослись настолько, что стала трескаться Земля. И тут Я понял, что здесь не хватало – пора гармонию ввести настала: деревьям Я расти без света запретил, и хищников на Землю поселил, им запретил забавы ради убивать, а лишь в еде потребность удовлетворять. Вот это хорошо! Так Я сказал, и всем созданиям любовь друг к другу даровал. Теперь же, перед тем, как хищник жертву загрызает, он взглядом просит у неё прощенья, и жертва хищника прощает – она его прекрасно понимает, и не желает перед смертью за себя отмщенья.
Да, этот мир был идеален бесконечно, он назывался Райский Сад, и Я за этим миром наблюдал беспечно, но где-то сорок тысяч лет назад, одну простую вещь Я осознал, что без себе подобных Я устал. И чтобы радость было с кем мне поделить, решил Я ангела и беса сотворить. Я ангелу прекрасный женский облик дал, и эту женщину Я Евою назвал. По облику мужскому беса сотворил, ему Адам Я имя подарил. Детей своих Я безграничной силой наделил, им всё, что вздумается, делать разрешил, но только чтобы избежать кровосмешенья, Я запретил одно – совокупленье.
И жили счастливо они, не зная горя, вдвоём гуляли по лесам, купались в райском море, вкушали сказочные райские плоды, и никогда ни в чём не ведали нужды. Но вот, однажды, Ева, ради интереса, воспользовавшись, от меня тайком, желаньем беса, запретный плод вкусить его уговорила, и через девять месяцев потомство породила.
Когда об этом Я узнал, то кровью гнев глаза мои залил, их разума и силы, что им дал, в мгновенье ока Я лишил. Я крылья ангелу обрезал, и вместе с крыльями ушла от ангела мечта. Рога Я отобрал у беса, и от него ушла былая красота. Я отобрал у них любовь, и от любви осталась только страсть, с надеждой вместе, веру поселил им в кровь, над теми чувствами у них забрал Я власть. В придачу дал им ненависть, печаль и совесть, слепую жажду власти и тупую гордость. Созданьям этим дал Я имя человек, им на существование отвёл неполный век. И от людей потом отрёкся Я! Да, Я Отец всего, что в этом мире есть, но только люди – это не моя семья, всё это - за Адама с Евой месть.
Людьми мне не охота стало управлять, тогда для них богов Я начал создавать: сначала создал Зевса – бога грома, грозу морей и океанов – Посейдона, людские души забирать велел Аиду, ну а за красоту была в ответе Афродита. Всех: Геру, Артемиду и Гермеса, Гефеста, Гестию, Афину и Ареса, Я создавал для одного лишь интереса: чтоб над Землёй спокойно мог летать, и за происходящим наблюдать.
Сначала люди прятались в пещерах, и только голод заставлял их выходить несмело: из лужи воду набирать, плоды, коренья собирать, чтобы потом в пещере это жрать. Но вот нашёлся умник – Прометей, огнём он пользоваться научил людей. Всё это так взбесило Зевса, что Прометея приказал к скале он приковать, цепями, что из кузницы Гефеста, и чтоб там Прометею не скучать, большая птица, каждый вечер, острейшим клювом начала его клевать, и не куда-нибудь, а прямо в печень. А так как люди за добро добром не платят, то им на это было наплевать.
Огонь освоив люди начали оружие ковать, зверей, ради своей забавы, убивать. Деревьев множество повырубали, построили себе дома и города, в достатке жили, горести не знали, и думали, что будет так всегда.
Но тут Арес придумал им несчастье – будить он в людях начал чувство власти. И начались бесчисленные войны, и чтобы у другого власть отнять, друг друга стали люди убивать. С тех пор им не жилось спокойно. И мог бы я тебе о многих войнах рассказать, но Я боюсь, что не успею до утра, ведь утром улетать тебе пора. Но не могу про Трою умолчать:
На свадьбе у Элея и Фетиды, все боги были, только не было Эриды. Она обиделась, и яблоко раздора, на свадьбу очень скоро им прислала. Придумала она себе умору - «Прекраснейшей» на яблоке том написала. Тут Гера, Афродита и Афина спорить стали, кому же яблоко достанется из них, что бесполезно спорить осознали, и тут им под руку попался молодой Парис, его они и попросили рассудить. Он Афродите яблоко надумал подарить, жену Спартанского царя - Елену попросил взамен, на тот момент он не боялся перемен. Через полгода у Троянских стен, свои войска собрали Филоктет и Оилид, и оскорблённый Менелай и царь Данайцев Агамемнон, и царь Итаки – Одиссей, и грозный царь Теламонид, и даже мудрый старец Нестор почтил присутствием своим. Но самым страшным был для Трои, непобедимый Ахиллес – Великий воин.
И началась кровавая война, такой ещё не видел свет – была у Трои непреступная стена, её Ахейцы осаждали десять лет. Во имя веры тысячи людей в сраженьях пало, и на секунду мне их даже жалко стало. Из-за пустого слова – Вера, друг друга люди убивали, в кровопролитии не знали меры, и битву дальше продолжали. Надежда теплилась в сердцах троянцев, но от надежды только хуже становилось, ведь ни одна троянская душа с тем не смирилась, что не отбиться им от иностранцев.
Спустя десяток лет Ахейцы победили, ни женщин, ни детей не пощадили, дотла троянские угодия спалили, и жажду мести этим удовлетворили.
Мораль: война была за страсть – за то, что молодой Парис у Менелая, от страсти от своей сгорая, посмел жену прекрасную украсть.
Другие войны были, в основном, за власть…
Примерно тридцать восемь тысяч лет спустя, сказали боги, что они так больше не хотят, все эти войны стали им надоедать. Пришлось опять бразды правленья в руки брать.
За эти годы Я уже успел остыть, и по сему решил Я людям испытанье подарить. И если бы они его прошли, тогда б Я смог людей простить:
Я без греха совокупленья плоти, и прочих грязных, низменных эротик, вселился в девственное чрево, младой и непорочной девы. В яслях на свет младенец появился, его назвали Иисус, и в самом уголке души его Я затаился. И жил внутри него тридцать три года, по городам ходил Я с ним среди народа. Его глазами видел грех людской и блуд. Сам Иисус ни разу не вкусил скоромных блюд, не объедался, плотский грех не совершал и не лукавил. На этот праведный, священный путь, средь множества людей, всего двенадцать он наставил. Числа людей в святой компании – тринадцать, до сей поры все грешники боятся. А люди все грешны лишь от того, что род ведут от грешников – Адама с Евой, и во грехе рождаются на свет, и будущую мать нельзя назвать уж девой, как Иисуса мать, которому Я передал свои заветы, и их поведать людям приказал.
С апостолами он ходил по свету, но из людей почти никто заветов не признал. Вместо того, чтобы добро принять, решили люди Иисуса на кресте распять. Как только умер он, Я на людей свой гнев обрушил – в святые Иисуса записали тут же.
И стали люди церкви строить, ежовой рукавицей проповедь нести, и совершали то, о чём и думать то не стоит - «Божественный» порядок вздумалось им навести. Они придумали крестовые походы, неверных сотнями сжигали на кострах, внушить они хотели веру в Бога, хотя внушали этим только страх…
За это Я людей и не прощаю, на них давно сомкнулись мои веки, поэтому и церкви Я не посещаю, поэтому и нету Бога в человеке…
Но хватит разглагольствовать об этом – уже не долго до утра. Пора расстаться нам, пора! А мне пора лететь туда, где нет рассвета.
- Постой, Отец, прошу, постой! Молю тебя, возьми меня с собой – я полечу на край Вселенной за тобой! Мы полетим вдвоём туда, рассвета где не видно никогда, где в небесах купается луна, холодным светом обласкает нас она. Мы взявшись за руки на небесах, поговорим с тобой о разных чудесах. Расскажешь обо всём, что знаешь сам, лишь мне и тёмно-звёздным небесам! Но что же ты молчишь? Дай мне ответ, ведь я ждала тебя десятки тысяч лет!
- Ну хорошо, летим со мною, дочь, туда, где вечно тишина, покой и ночь. Дай длань, покорно, трепетную мне, и полетим в межзвёздной вышине.
С двенадцатиэтажки прыгнули два тела, но почему-то ни одно из них не полетело. Лежат они безмолвно на своих тенях, и по асфальту растекается их кровь, и облик нынешний двух этих тел внушает страх, хотя и мог бы он внушать любовь…
* * *
Всё так же ярко с неба светила,
В тёмных окон пустые глазницы,
Безмолвная фея, ночное светило -
Путана-луна – дева-блудница.
Она, бледным светом, осеребрила
Безлюдную крышу высотного дома,
И новые россыпи звёзд осветила,
Но их не откроют для нас астрономы:
На мелком осколке полночного неба -
На зеркальце круглом, что носят в кармане
Новые звёзды в районе Денеба -
Звёздная пыль дозняка наркомана…
Из чрева и недр материнской вагины
До царства Аида ведут три дороги,
Две из которых – из кокаина,
По третьей нас всех приведут туда ноги.
Так познаются Вселенной глубины:
Всего две дороги - вы нимфы и Боги...
P.S.
Мораль легенды такова, хочу сказать – не надо кокаином злоупотреблять…
