Если посмотреть на солнце через широко разведенные пальцы, я увижу тень. В последнее время мне темно и глухо. Я перекрасила волосы в свой родной белоснежный и мне кажется, что я поседела за эти недели. И кривая улыбка пугает, а взгляд потух.

Надо что-то менять.
Как можно скорее, иначе тишина сведет с ума, и я, наконец, вспомню, что подле меня нет тех, чья рука на плече - не миф и не сказка, и даже не просто воспоминание...

Перекрасить волосы в синий. Повести глаза и нарисовать вечную улыбку на лице. Разорвать свои юката. Поменять вывеску над домом. Найти данна и молиться на его капитал. А наливая саке, прятать в рукаве нож.
Перекрасить волосы в серый. Затеряться. Тонны длинных свитеров и литры сладкого чая. Пыль от глупых слащаво-наивных романов. Свет от последней программы на ТВ. И пушистый кот под боком, где уже зажил последний шрам. Так серо...
А можно перекрасить волосы в розовый. Отказаться от всех законов на земле - от законов генетики до закона преломления света в жидких средах. Забыть все дороги, ведущие куда-либо. Натянуть капюшон и уйти к морю под небом и к небу над морем.
Можно...

Менять... Меняться...
И - включить свет в этой хибаре, где так тесно засыпать и так больно просыпаться.

Чтобы больше не саднило в том самом месте за грудиной. Где когда-то что-то было - но спасибо вам - теперь пусто. Интересно, а если я перекрашу волосы в черный, стану я спокойней любоваться вашим счастьем?..

Если посмотреть на солнце через сжатый кулачок, я увижу темноту. Маленькую вселенную маленькой меня. Мое собственное горе, о котором Вы никогда - слышите? - никогда не узнаете.
Потому что нет больше того, что можно гладить и царапать, целовать и кусать, и рвать, рвать, рвать в мелкие клочки и крошечные обрывки. Нет ничего.

Я, кстати, включила свет. Не помогает...

"Корчака и его воспитанников казнили в 1943 году в газовых камерах Треблинки.
Незадолго до своей смерти Януш Корчак писал: "Если бы можно было погасить солнце, то это нужно сделать сейчас!".

Солнце погасить нельзя."