Доктор.

Мой папа был доктором. Знаете, он был из тех людей уважают и почитают всем городом., зовут на всякие общественные мероприятия и прочее. До этого дня я ни разу не видел, как он курит. Ни разу. Он сидел в кабинете, в своем любимом потрепанном кресле, нещадно мусолил остатки сигары, и смотрел сквозь сизые бархатные клубы дыма как будто сквозь меня.
- если бы ты был просто моим пациентом, мне пожалуй, проще было это сказать. Но ты мой сын, мой единственный сын. Марк, тебе осталось жить 76 часов. Ни я, ни кто-либо еще не сможет тебе помочь. Медицина, та наука, которой я посветил всю свою жизнь, с помощью которой я спасал сотни людей, тебе помочь не в силах. У тебя а-типичный вирус, на фоне опухоли головного мозга.
Наверно он говорил что-то еще, но я уже не слушал и не слышал. Нет, я не испугался. Мне не было грустно. Эмоций вообще не было, как выключили. Мать разошлась отцом, когда мне было года два. Ушла, как я понял, к другому. Не знаю уж, что тогда произошло, но мы с отцом остались вдвоем. Девушки в моей жизни появлялись и исчезали, не разу ни вызвав во мне порыва к длительным и основательным отношениям. Учеба? Ну что ж, будем надеятся, что по ту сторону, пригодятся недоученные юристы. Впрочем, об этом тоже не думалось.
Отец всегда был против того, что бы я пошел по его стопам, получив медицинское образование. Ему это было категорически неприятно. А сейчас, я стал равнодушен к его мнению, я стал абсолютно равнодушен вообще ко всему. Я сел в гостиной, перебирая пальцами какой-то из томов собраний сочинений какого-то классика философского мышления. Я не читал его, просто листал страницы, выцепляя случайные фразы и слова…
Сознание греховности общества… самосознание индивидуума стремится к … пороку братоубийства уже много…. Это беда и болезнь современного… как может быть судьей человек, учувствовавший в преступлении… отрешенность от личностных, оценка объективных параметров… грех…болезнь…равнодушие…судья…неподкупность…болезнь…убийство… палач…
Ночью я встал в холодном поту, в голове мелькали слова из книги… Сменяя друг - друга в алой пелене. Я накинул куртку и вышел на улицу, прогулка должны была освежить. Совершенно пустые улицы. Тихий городок, все уже давно спят. Я бродил… совершенно не думая о том, что каждый такт сикунд, но стрелки моих часов забирает мое время. Я все блуждал по улочкам, постепенно удаляясь от центра, приближаясь к трущобным окраинам… Потом случилось это.
В одном из подъездов полу разрушенных зданий, которые были домами сотен людей, я услышал крик. Женский крик. Я моргнул. Когда веки открылись, я был уже внутри. Трое парне насиловали девочку. Девочку лет 12, а этим ублюдкам было 25. Я вообще не переношу насилия, а в отношении женщине терплю да же повышенных тонов, так меня воспитал отец.
Потом я стоял над тремя телами, больше они никому не причинят боль. Это язва на теле человечества. Мысли были холодными и ясными. Я поднял с окровавленного кафеля нож. Мне осталось жить примерно часов 70. Это не много, но я смогу помочь кому-то еще…
Я был целительным потоком. Переливание крови наркодилерам, трансплантация конечностей сутенерам… потом… дальше… я не спал, я лечил свой город. Когда мчишься по кажущимся бескрайним просторам трущобам внезапно становится вся сетка тонких нитей заражения, начинаешь видеть следы воспалений на взяточниках полицейских, недобросовестных чиновниках. уже к утру второго дня за мной гонялось пол города а вторая половина боготворила…. Палач то же убийца, и я умру сам, так… должно было… Я прижигал гноившиеся раны города.
Неверные мужья, матери нелюбящие своих детей, дети, презирающие и издевающиеся над своими родителями… все они больны, для всех был диагноз, для всех были свои лечебные процедуры…
Но… я не помню где это было… я встретил своего отца… Мой отец был доктором… но он был болен. Я явно видел на нем болезнь… он болел ложью… он обманул меня, когда сказал что я болен, я был здоров… он хотел испытать меня, привить меня от ошибок… я должен был умереть, но остался жить? Сейчас, дописывая эти строки, я смотрю в отражение себя в замерших глазах моего отца. Я болен, он не врал, я болен, я вижу воспаление, я вижу вирус. Я вылечусь, пули уже простерилизованы, осталось только удалить опухоль и прижечь вирус.
Мой папа был хорошим доктором, но в моем случае медицина бессильна, он прав, хотя и солгал мне. Он не знал.