Этот рассказ не про очень оригинальную и крутую татуировку, сделанную одним из самых талантливых мастеров.  Эта история о сильном мужчине, которому удалось сохранить любовь к жизни и гигантский оптимизм не смотря на удары судьбы.  Он доказывает на своем примере, если ты даже потерял одну из рук – то это не конец, и «не стоит опускать рук», простите за каламбур.

Тридцати трех летний житель Норвегии HeineBraeckв детстве попал в жестокую железнодорожную катастрофу, после которой потерял почти всю правую руку. Хайке говорил что он всю жизнь стеснялся своего недостатка, из за этого он некогда не ходил не в бассейны не на пляжи, и даже не надевал футболки с коротким рукавом. Проблема в том, что часть руки которая осталась была слишком короткой, чтобы можно было сделать протез.

Но как то раз Хайке осенило, и он придумал как превратить свой недостаток в достоинство, в уникальную и незабываемую часть своего образа.  Чтоб это сделать, он поехал в Болгарию, к Valio Ska, самому известному татуировщику Европы. По ходу длившейся три часа операции, Валио удалось сделать потрясающего дельфина из остатка руки норвежца. Хайке вспоминал, что после операции, первое что он увидел – это как его рука превратилась в дельфина, и но был очень счастлив.  Когда норвежец вернулся на родину,  он быстро стал знаменитостью.

Самым простым и распространенным способом создать из простых фото снимков шедевр является использование  возможностей компьютерной и графической обработки.  Композиционная и косметическая доводка фотографии помогает убрать все существующие на ней недостатки, поменять акцент и добавить нужные эффекты и элементы. Любая фотография, которая хоть немного отличается от  обычной и жизненной, сразу воспринимается смотрящим как подделка, очень хорошо доработанная графическими редакторами.

Но иногда бывают такие невероятные случаи, когда получаются безумно красивые и уникальные фото без применения обработки, корректировки, фильтрации  цветов и так далее. Благодаря фактору случайности и мастерству фотографа, самая обычная сцена из жизни или какой то объект перевоплощаются в фантастическую фото инсталляцию,  которая смотреться на столько безумно и нереально, что не вольно закрадывается мысль, что это очередной монтаж.

Ниже будет представлена подборка фоторабот, которые создавались исключительно с помощью одного инструмента – фото камеры, ну и конечно же креативного мышления фото мастером.

Французский художник и в тоже время ботаник Патрик Бланк, который очень известен как дизайнер вертикальных садов, или как говорят французы “le Mur Végétal”, что в переводе значит овощная стена, если можно так сказать «оживил» дом на пересечении улиц Sebastopol, the Great Boulevards, Montorgueil и Reaumur в Париже.

Немного о авторе этого чуда. Патрик Бланк был рожден 3 июля 1953 года, долгие года он проводил свои эксперименты с растениями дома. В возрасте 12 лет, Патрик создал свою первую живую инсталляцию, на стенах сада его родителей, в пригороде Парижа. Затем, очарованный этим поступает в Университет Пъера и Марии Кюри все в том же Париже и начинает изучать растения растущие без почвы и при очень слабом освящении. 1972 Блан впервые попадает Таиланд  и Малайзию, чтобы смотреть за растениями, которые могут  выростать на скалах.

Патрик очень глубоко знает мир растений,  особенно он склонен к флоре Гавайев и Таиланда, растения этих широт создают шикарную палитру зеленых цветов и оттенков там – где был бетон. На стене дома художник сделал вертикальный сад.  Патрик сажал растения с марта по апрель месяц, и эта работа заняла у него семь месяцев в общей сложности.  На вертикальной стене дома с площадью двести пятьдесят квадратных метров , ботаник посадил семь тысяч шестьсот растений, двух сот тридцати семи видов.

«Красота» - как изящно и прекрасно звучит это слово. Что же такое красота? Изначально вопрос кажется простым, но на самом деле далеко не так легко найти на него правильный ответ.  На этот безумно не простой вопрос люди ищут ответ на этот вопрос столетиями и даже тысячелетиями.  Вот и я решил найти для себя ответ на этот нелегкий вопрос.  После долгих поисков и трудных философских размышлений я обратился к цитатам о красоте которые написали великие умы человечества. И их гениальные мысли помогла мне разобраться в этом вопросе и приблизиться к пониманию красоты. Такие великие люди и гении как Аристотель, Цицерон, Македонский очень помогли мне, их великие слова на самом деле очень мудры и безусловно попадают в яблочко, делая духовную революцию красоты в вашей голове.

Советую всем почитать цитаты о красоте, и больше узнать о том – что это такое «красота», и больше познать все ее прелести, тонкости и особенности. Ибо красота – это двигатель искусства и прогресса. Это то – что радует нас и удивляет, воодушевляет и вдохновляет на великие дела и поступки. Любите красоту – и красота полюбит вас.

Не так давно, в 2009 году по просьбе Берлинского филармонического оркестра,  для них была выпущена целая печатная компания.  Самыми главными объектами проекта были музыкальные инструменты, которые фотографировал замечательный фотограф - Бьорн Эверс, и он делал это не просто – а фотографировал инструменты из нутрии. В этом, спрятанном от посторонних глаз пространстве, Бьорну удалось раскрыть целый маленький мирок с очень не повторной атмосферой и изумительными и фантастическими интерьерами.  Фотографу удалось очень ярко и романтично передать мир в нутрии инструментов: орган, флейта, скрипка. Вы посмотрите на эти волшебные фотографии, дух захватывает.  

Выражаю огромную благодарность фото мастеру Бьерну Эвансу за проделанную работу, и незабываемые впечатления.  Постараюсь подыскать еще работ этого этого прекрасного фотографа и порадовать всех читателей этой страницы 

Посмотрите на эти забавные и уникальный фотографии. Это Американский город Сан-Франциско, что в находится в славном штате Калифорния.  С торца одного из современных домов была прикреплена изба, времен середины 19 века. Эта потрясающая и необычная идея принадлежит Марку Рейгельмену и его другу и коллеге Дженни Чаплен. По их словам идея этого проекта заключается в том, чтобы люди увидели, какими были первые дома переселенцев из Европы и других континентов в Сан-Франциско в то время, и какие дома сей час. Прект оказался достаточно успешным, и произвел большой фурор в стране свобод, долларов и демократии.  Не думаю что еще где либо на планете мы можем увидеть что то подобное. Смотрится это красиво, и очень не обычно.

Грамадное спасибо создателям этого проекта, за из необычное и креативное мышление, и за подаренные нам ощущения от увиденного. Очень надеюсь в ближайшее время увидеть еще работы этой прекрасной пары, буду за ними вести слежку, и обязательно напишу в своем блоге, если появятся новые проекты в их исполнении.

В этом блоге я постараюсь и дальше не сыпать банальностями, и прочей не нужной для восприятия ерундой, только интересные события, и только из первых рук.

"Бог, а Бог! Спаси Лордашку, слышь!" Автор:Уланова Людмила

Сначала в доме появился щенок, порода которого при покупке была названа по папиной линии «королевский пудель». Исходя из этого и имя ему было дано соответственное – Лорд. Но до «королевского» член нашего семейства явно не дорос, видимо, вобрав в себя мамину породу – «пудель средний». Понятно, что любить его за это мы не стали меньше, тем более, что воспитание и повадки Лорда выдавали в нём существо неординарное, то есть, голубую кровь. Недаром же говорят, что пудель – ещё не человек, но - уже и не собака.



     Проснувшись на рассвете, Лорд, желая поскорее выскочить на улицу и порезвиться, приносил мне из коридора мою уличную обувь. Видя, что за этим ничего не следует, огорчённый пёс бросал босоножки мне на грудь. Он недотюкивал своими королевскими мозгами, что обувь может быть не совсем чистая, а вместо кучи горничных и прачек в нашем «замке» всего одна я. И пока я спросонок громогласно высказывала своё отношение к его поступку, используя весь свой словарный запас с традиционными для русского человека оборотами, он успевал проделать подобный трюк со старшей дочерью, а затем и с младшей.

     Заслышав, наконец, долгожданный родной голос, щенок усаживался передо мной и, невинно хлопая глазами, внимательно выслушивал мою гневную речь, склонив голову влево и свесив ухо на плечо. Он будто бы всем своим видом выражал мысль: «А как ещё приучить вас к порядку? Обувь надо содержать в чистоте. И вообще, давно пора гулять. А то я за себя не ручаюсь…» И мы шли гулять.



     Летом маршрут наших прогулок пролегал к озерку. Быстро раздевшись, девчонки с визгом бросались в воду, играли, барахтались, брызгались. Я отплывала чуть дальше. Лорд начинал волноваться, бегал по берегу, лаял, призывая нас одуматься и прекратить это безобразие. Но, видя всю тщетность своих стараний, верный пёс, превозмогая страх, всё же бросался в воду и плыл ко мне, конечно же, спасать хозяйку.

     Однако, доплыв, он вдруг резко менял своё решение: «Лорд я или простой смерд? Конечно же, Лорд!» Ловко забросив передние лапы мне на плечи, он, явно очень довольный своей шуткой, расслаблялся: «Плыви-плыви, зелёная!» И я плыла к берегу, таща за собой на своих плечах ленивого вероломного королевского потомка.


 
     А как беззаветно Лорд любил малышей, всех без исключения! Котёнок, появившийся в доме позже, спал исключительно на одной из передних лап пуделя, укрывшись второй. А так как пудель был совершенно чёрный, а котёнок – чисто белый, то выглядело это очень забавно.

     Котёнка мы назвали Кочегаром за его странную нелюбовь к своему цвету: он постоянно где-нибудь умудрялся перемазаться. То в кастрюлю с опарой свалится, то в печную трубу залезет. Лорд же, страшный чистюля, обязательно терпеливо вылизывал кота перед тем, как предоставить ему спальное место на своих лапах.



     Полюбил он и появившегося чуть позднее ещё одного малыша - нашего сынишку. Только Ежулька начинал возиться, просыпаясь, пёс покидал свой наблюдательный пост и нёсся со всех четырёх лап ко мне, с волнением стуча обрубком хвоста и повизгивая: лаять-то громко пока нельзя, малютка ещё не совсем проснулся.



     Однажды я решила на ужин приготовить котлеты. Нажарив, я сложила их в низенькую кастрюлю с крышкой и пошла собирать домочадцев. И вот, наконец, мы все рассаживаемся за столом, раскладываем по тарелкам картофельное пюре, открываем кастрюлю, а там... Там – пусто! Главное, крышка-то на кастрюле плотно закрыта.



     «Кто?» - строго вопрошаю я. В ответ мне - молчание. «Кто?!» - уже гневно спрашиваю я. Опять молчание. «Кто?!!» - угрожающе почти ору я.

     И тут психика виновника не выдерживает. Прижав то, что когда-то было хвостом, он пытается заползти под табурет. Однако довольно внушительные габариты пёсика, увы,  не позволяют ему спрятаться, как раньше, в своё укрытие. Голова пуделя оказывается снаружи, да и всё остальное – тоже, так как укрыть ему  удаётся лишь среднюю часть туловища. И Лорд, глядя мне прямо в душу своими покаянными глазами, лапами накрывает голову и прижимает её к полу: «Виноват, сознаюсь, виноват. Только вот по голове бить – непедагогично…»



     «Так это ты, эгоист, сожрал все котлеты в одну глотку?» - задаю я наиглупейший вопрос, когда всё и так очевидно. И тут я слышу хохот дочки из комнаты: «Нет, мам! Он их сожрал не в одну глотку. Он с Ежулькой поделился! И с Кочегаром».

     Картина, представшая нашему взору, была достойна кисти художника. В своей кроватке весь перемазанный сынишка сосредоточенно занимался лепкой из котлет, а Кочегар сыто щурился и блестел жирной физиономией. Королевское благородство не позволило псу обделить своих любимых младших друзей.



     А затем пришла пора малышу учиться ходить. Ходунки не нужны – Лорд вместо них. Ежулька цеплялся ручонками за шерсть, а пёс осторожно передвигался вперёд, давая возможность мальчику успеть переставить ножки. Шажок один, шажок другой – вдвоём любые трудности нипочём!



     Вот так и росли они втроём: человечек, котёнок и щенок.



     А потом Лорд заболел. Он грустно смотрел на всех, виновато положив голову на лапы. Мы приносили ему самые лакомые кусочки, ласково уговаривая поесть. Лорд вежливо брал еду, чтобы не обидеть, и откладывал в сторонку. Жизнь с каждой секундой постепенно угасала в нём.



     Тихонько плакала в своём углу старшая дочь. Младшая молча рисовала за столом, отгородившись ото всех шторкой волос и время от времени смахивая слёзы со щёк.

     Ежульке тогда было года четыре, и мы думали, что он ничего не понимает. Но, выйдя на кухню, я увидела, как, раскрыв створки окна, мальчик, размазывая слёзы по щекам, обращался к небу: «Бог, а Бог! Спаси Лордашку, слышь! А я за это… вечно буду маму слушаться! Правда, Бог!»



     Но, к сожалению, собачий век короче нашего.


 
     Лорда мы похоронили во дворе, посадив на его могиле пионы. А Ежулька так и остался непослушным непоседой, как, собственно, и все мальчишки мира.

"Рождество" Автор:Татьяна Александровна Андреева

До Рождества Христова 2011 года оставалось каких-то два дня.  Шестидесятипятилетняя Нина Сергеевна задумчиво брела по улице, направляясь из поликлиники домой.  Ей было о чём подумать: «Великий праздник скоро, мне бы у плиты стоять, дом украшать и делать подарки родным, а я по врачам таскаюсь.  Опять сердце не вовремя прихватило.  Кардиолог, правда, сказал, что ничего страшного нет.  Просто моё сердечко устало, и особенно лечить тут ничего не требуется.  Посоветовал ночные аритмии снимать добрыми старыми средствами - «Корвалолом» и «Пустырником».  Конечно, надо соблюдать диету, не напрягаться сильно, не волноваться, но и не сидеть целыми днями у телевизора, а двигаться.   Но двигаться тоже нужно с осторожностью.  И вообще делать только то, что тебе «в кайф». «Телевизором я, кстати, не злоупотребляю, я больше за «компом» люблю сидеть, стихи писать. Вот это мне «в кайф».  Двигаюсь, конечно, мало.  Надо жизнь решительно менять», - без энтузиазма думала Нина Сергеевна и тихо плелась по тёмным улицам и переулкам к остановке своего троллейбуса, которая находилась у подножия стеклянной башни нового торгового центра.  Башня в темноте служила для неё ориентиром и, в то же время, несколько подавляла Нину Сергеевну своей величиной и роскошью.  Стеклянный корпус башни источал свет и призывные звуки, сиял огромными переливающимися гирляндами, мерцал цветной рекламой, приветствовал прохожих весёлой музыкой.  Вблизи было видно, как жерло башни втягивает серые потоки людей и выплёвывает их обратно, но уже с яркими пакетами в руках, с довольными и улыбающимися лицами. Остановка пряталась у дороги за газетным киоском.  От неё Нине Сергеевне предстояло еще минут тридцать добираться на троллейбусе до своей улицы.   

У самой остановки её взгляд упал на девочку лет десяти в вязаной шапочке, дешёвой розовой куртке и с тяжелым ранцем за спиной.  Девочка сразу же подошла к Нине Сергеевне и взволнованно спросила, не видела ли она поблизости маленького мальчика, первоклассника, которого девочка потеряла в большом магазине, куда они зашли после второй смены в школе посмотреть на яркие жвачки и шоколадные батончики.  Он всё время был рядом, но потом вдруг что-то увидел и убежал в сторону.  Она искала его по всему магазину и рядом с магазином, и не могла найти.  А ведь это соседский мальчик, и его мама просила присматривать за ним и вместе ездить на автобусе в школу и домой, потому что живут они в поселке рядом с городом, а в школу ездят в центр города.  Нина Сергеевна поинтересовалась:   

- Может быть, он один уехал домой?

- Нет, мы всегда ездим вместе и это в первый раз, что он убежал, - со слезами ответила девочка.

- А ты не обращалась к охранникам в магазине? - спросила Нина Сергеевна и, получив отрицательный ответ, посоветовала девочке сделать это сейчас.
 
В этот момент подошёл нужный троллейбус, она машинально села в него и поехала.  Нина Сергеевна сидела недалеко от двери и, когда троллейбус остановился у вокзала, она видела, как две старые женщины, одна моложе, другая совсем старуха, держась друг за друга, пытались выйти на остановку.  Первая озабоченно тащила вторую к ступенькам и торопила её.  Вторая, с бессмысленной улыбкой маразматика, остановилась на последней ступеньке, мертвой хваткой держась за поручень и не двигаясь с места.  Двери могли закрыться в любую секунду, а первая женщина одной ногой уже стояла на тротуаре и всё уговаривала вторую отпустить поручень.  В самый критический момент им на помощь пришли два молоденьких милиционера.  Новая форма, негнущиеся высокие ботинки и розовые лица выдавали их неопытность и объясняли рвение, с которым они приступили к оказанию помощи женщинам.  Один тянул старуху из троллейбуса, другой пытался оторвать её руку от поручня, отгибая палец за пальцем, но как только это ему удавалось, старуха, продолжая  безумно улыбаться, тут же с удивительной силой хваталась за поручень снова.  Наконец они оттащили её в сторону, дверь захлопнулась, и троллейбус снова заскользил по своему маршруту. 

«Но это же ужасно», - заволновалась Нина Сергеевна. - «Бедные, несчастные женщины!  Одни, на ночь глядя, такие беспомощные и слабые – значит, у них кроме друг друга никого нет и некому им помочь». 

Она тут же представила, что пройдет немного времени, и её тоже настигнут  одиночество и беспомощность.  От волнения и от тяжёлых мыслей закружилась голова, сердце провалилось куда-то глубоко, плюхнуло, помолчало, а потом снова быстро забилось.  «Слишком быстро», - мелькнуло в голове и  Нина Сергеевна начала судорожно рыться в сумке. - «Где-то тут в боковом карманчике «Валидол», вот он, слава богу!»  Она сунула таблетку под язык и снова забеспокоилась: «Этим старушкам помогли, а девочка что же?  Как же она?» 

Троллейбус обогнул привокзальную площадь и снова проехал мимо девочки в розовой куртке.  Она всё также металась по остановке, обращая  усталое и несчастное личико к каждому новому человеку.  По дороге Нина Сергеевна думала: «Что я наделала?  Почему не пошла искать пропавшего ребёнка?  Что стало со мной?  Ведь раньше, я не думая побежала бы на помощь.  Я даже сейчас могла бы выйти и вернуться к девочке, но не вышла.…  Приду домой, сразу же позвоню в милицию и попрошу помочь», - решила она. 

Увязая в грязном, неубранном на тротуаре снегу, тяжело дыша, она бежала от троллейбуса к дому, чтобы поскорее связаться с милицией.  Открыв дверь, не раздеваясь, бросилась к телефону и набрала нужный номер.  Со слезами она объясняла дежурной, где стоит девочка, как её найти и просила, просила помочь ребенку…  Усталый голос, на другом конце провода, спросил её имя, фамилию, отчество и адрес, и обещал помочь.  Но почему-то Нина Сергеевна не поверила этому голосу и не почувствовала облегчения. 

Ночью она лежала без сна и её одолевали воспоминания. 

Ей было тогда тринадцать лет, чуть больше, чем сегодняшней девочке.  Она жила с родителями в самом центре города, рядом с рынком.  Нина всегда считала себя взрослой, потому что у неё были младшие брат и сестра, которых мама с детства оставляла на её попечении.  Она любила их, и вообще любила возиться с детьми, поэтому во дворе вокруг неё всегда собиралась малышня.  В летние каникулы Нина устраивала для них кукольный театр и рассказывала им сказки.  Кукол она мастерила сама из пластилина, лоскутков и бумаги.  Опыта у неё не было никакого, поэтому она брала в детской библиотеке книжку, в которой описывалось, как делать кукол, и старательно следовала инструкциям.  Куклы получались не очень красивые, но малышам они казались чудесными.  Нина натягивала во дворе между двумя небольшими деревцами старое байковое одеяльце, и театр был готов.  В следующий раз одеяльце расстилалось на траве и Нина, рассадив на нём детей, читала им волшебные русские сказки и рассказывала тут же выдуманные истории о них самих.  Взрослые радовались, что их детишки находятся под присмотром и благодарили Нину.

Однажды, не успела она выйти во двор, как к ней подбежала мама одной из её подопечных.  Рита, так звали девочку, была бледной малышкой лет шести с большими круглыми глазами и светлыми тощенькими косичками.  Обычно она не отходила от Нины ни на шаг.  В тот день Рита вышла во двор раньше, чем всегда, и пропала.  Её мама уже осмотрела весь двор, сбегала на рынок, расположенный рядом с домом, но ребёнка не нашла и бросилась за помощью к Нине.  Не раздумывая, Нина позвала с собой брата Сашу, и они побежали искать малышку.  Их новый четырехэтажный дом стоял тогда в окружении старых «деревяшек» с маленькими двориками, заросшими травой и кустарником, и огороженными высокими заборами.  Девочка могла оказаться в любом из этих дворов, уйти в сторону реки или отправиться на бульвар к театру «за цветочками», там, в густой траве цвели одуванчики и клевер.  Нина и Саша искали ребенка часа три и все же нашли.  Маленькая Рита была совсем недалеко, но она всё время шла то в одну, то в другую сторону и получалось, что Нина с Сашей бежали не за Ритой, а впереди неё.  Под конец она просто устала и присела под забором одного из ближайших деревянных домов.  Там Нина и увидела девочку, подхватила на руки и понесла в свой двор, где ждала её обессиленная поисками и слезами мама. 
 
Нина вспоминала, как быстро ответили тогда её сердце и разум на материнскую просьбу о помощи, какое счастье она испытала, когда девочка нашлась. 

Ещё раньше, когда её отец служил в полку, расположенном в маленьком городке Вологодской области, Нина спасла незнакомого мальчишку, подавившегося горошиной. Всё случилось на прогулке, на просёлочной дороге, ведущей к лесу, вдали от домов и от взрослых людей.  Они с братом и с другими детьми бегали друг за другом по этой дороге и смеялись.  Вдруг один из мальчишек, который на бегу грыз горох, поперхнулся горошиной и стал задыхаться.  Дети растерялись и с ужасом смотрели, как он начал синеть и упал в траву.  Нина схватила ребенка за ноги, тряхнула, как следует, и крикнула:

- Сашка, хлопай его по спине!   

Саша хлопнул изо всех сил, и  горошина выпала изо рта ребенка, он задышал и заплакал.  Детям и ей самой этот случай не показался значительным, ведь всё закончилось хорошо, и они продолжали играть до самого вечера. 

Ещё одна прошлая история вспомнилась ей.  Это произошло, когда Нине было немногим больше тридцати лет.  Она возвращалась к себе от друзей одна, поздней ночью.  Пустынная улица слабо освещалась редкими фонарями, под ногами блестели непросохшие от недавнего дождя лужи.  Рядом с её домом в торце соседнего здания располагался магазин с большими витринами.  Нина уже тогда не очень хорошо видела и носила очки.  Переходя дорогу по направлению к магазину, она с трудом заметила на тротуаре около витрины какую-то возню и услышала шум борьбы.  Подойдя ближе, она поняла, что двое бьют кулаками и пинают третьего, лежащего на земле человека, и он уже не может встать.  Не разбираясь, кто прав, кто виноват, Нина бросилась к ним и закричала:

- Что вы делаете?  Вы же убьёте его!  Сейчас же перестаньте, иначе я вызову милицию!

И, как ни странно, эти двое немедленно скрылись, как будто ждали, что кто-то их остановит.  Ведь не могли же они испугаться невысокой тоненькой девушки в пустом городе, посреди ночи, почти в полной темноте.  Она склонилась над избитым парнем, осмотрела его и помогла подняться.  Его грязное лицо было разбито в кровь, и он стоял, бессильно прислонившись к витрине.  Парень был большой и грузный, но Нина предложила ему опереться на неё и хотела проводить до дома.  Он отказывался и говорил, что живет недалеко и сам доберётся.  Она согласилась и долго смотрела ему вслед, готовая прийти на помощь, если его мучители вернутся. 

Она помнила, что случаев, когда кому-то требовалось помочь, в её жизни было много.  Нина всегда бросалась помогать не раздумывая, спонтанно, как будто в ней мгновенно срабатывал невидимый механизм, откликавшийся на чужую беду.  На удивление, ей часто всё удавалось.  И вот сейчас с ней что-то случилось, исчезла скорость реакции, замедлился ход мысли, пропал импульс, вместе с кровью выталкивающий из сердца и нёсший к мозгу и нервам сигнал: «Скорей, спаси, помоги!»  Чем больше Нина думала об этом, тем хуже ей становилось.  И уже себя она обвиняла в пропаже мальчика в магазине, мучилась и не могла сообразить, как ему помочь, если это ещё возможно.  В голову лезли самые страшные мысли. 

В три часа ночи она встала с постели и подошла к балконной двери.  За окном простирался ночной город, вдали всеми цветами радуги переливалась знакомая башня. 

- Господи, Боже мой, сделай так, чтобы мальчик нашёлся и девочка больше не страдала! - прошептала Нина. 

Она прижалась горячим лбом к холодному стеклу и, вдруг, расстояние между ней и башней словно исчезло, перед ней вновь распахнулась автоматическая дверь торгового центра, где девочка искала своего маленького соседа.

«Странно», - подумала она, увидев себя и девочку как бы со стороны, стоящими посреди входного тамбура в магазин.  Справа от них поднимался на верхние этажи башни и опускался вниз полный беспечных и нарядных людей, прозрачный лифт.  Ближе к входу в продовольственный супермаркет, в котором суетливо сновали многочисленные покупатели, перед ними открылась лестница, ведущая вверх, в огромное многоэтажное пространство башни, заполненное всевозможными бутиками, магазинами и магазинчиками с одеждой и обувью, тканями, подарками, бижутерией и книгами.  Нина взяла девочку за руку, и они стали легко и быстро подниматься по этой лестнице.  Она слегка удивилась, что в этой праздничной атмосфере её сердце бьётся радостно и без напряжения, как в молодости.  Нина уверенно, как будто знала, куда идёт, вела девочку на четвёртый этаж.  Там, как раз напротив двери лифта, у стенки стоял новогодний киоск, весь заставленный елками: большими и маленькими, пушистыми и не очень, украшенными игрушками и разноцветными шарами. Из-за прилавка улыбалась девушка в костюме снегурочки и вопросительно смотрела на них.  А сбоку от киоска, в углу стоял огромный, ростом с  высокого человека Санта Клаус в красном бархатном костюме, в белых сапожках, с морозно-белыми усами и бородой.  В одной руке он держал посох, а в другой мешок с подарками.  Санта покачивался из стороны в сторону, поэтому казалось, что он танцует, и пел рождественскую песенку на английском языке: «Джингл белз, джингл белз, джингл ол зэ вэй».  И, хотя Нина и девочка не понимали слов, они чувствовали, что это весёлая и праздничная песенка.  Нельзя было оторвать глаз от этого забавного американского Деда Мороза.  И тут Нина заметила, что не только они с девочкой с восторгом смотрят на Санту, чуть поодаль стоит и, словно заворожённый, смотрит на игрушечного волшебника маленький мальчик, а рядом на полу лежит его школьный ранец.

Нина очнулась на полу рядом с балконной дверью.  Светало, она поднялась и, держась за стенку, дошла до кухни.  Там выпила лекарство и тем же путём отправилась в постель.  Днём она позвонила в милицию, и ей сказали, что мальчик нашёлся.  Оказывается, он впервые в жизни увидел лифт.  Сначала долго катался на нём, забыв обо всём на свете.  Потом выходил на каждом этаже и гулял по украшенным яркими ёлочными игрушками магазинам.  И, наконец, он увидел танцующего и поющего Санта-Клауса и не смог от него оторваться.  Его нашли охранники магазина и позвонили родителям.  Поздно вечером милиция отвезла детей домой.

Нина Сергеевна редко вспоминает о своём рождественском приключении, но теперь точно знает, что чудеса на свете есть, нужно только пожелать что-нибудь хорошее от всего сердца и помолиться.  Ну и, конечно, она по-прежнему спешит к тем, кому требуется её помощь.

МИШИНА СУДЬБА Автор: Зорин Иван Васильевич

На Севере остаться одному, значит погибнуть, живут тесно, большими семьями. Одного северяне в беде не бросят, и до сорока проходившего в бобылях Мишу приняла в свой дом родная сестра, приладив его ходить за скотиной и чистить птичий двор. Деваться Мише было некуда, он давно свыкся, что не обзаведется семьей, а значит, по северным меркам – не мужик. В общем срубе ему отвели клеть с соломой, накрытой прохудившимся тряпьем, и определили быть на побегушках. Женщины его сторонились. Миша и рад был бы взять какую-нибудь, да никому не глянулся. И то сказать, ростом не вышел, тщедушный, на скуластом лице нет растительности. «И в кого ты у нас татарин», - вздыхала дородная сестра, исправно рожавшая между делом и заправлявшая всем хозяйством. Миша не обижался. Он и сам видел, что родился гадким утенком, которому не стать лебедем. «Дядя Миша – серая мыша», - дразнили его мальчишки, когда он шел по улице своей прыгающей походкой – помогая в детстве строить сарай, Миша упал с крыши и с тех пор хромал. Это, однако, не мешало ему наматывать версты, колеся по округе. Зимой он промышлял куниц, летом добывал красную рыбу, солил ее бочками, а икру продавал, относя всю выручку сестре, чтобы не слыть иждивенцем. Рубил он и лед для рыбного хранилища, а осенью месил грязь высокими болотными сапогами, в которых утопал. Компании ему не составляла даже собака. «Ее ж кормить надо, - отмахивался Миша. – Лучше я сам по себе». Но в одном деле этот рябой мужичонка был мастером, никто лучше него не мог вывести из дома крыс. Эти лысохвостые твари умные, они могут присосаться к корове, воруя молоко, и поймать их не так-то просто. Тут нужна сноровка, которая у Миши была, а все равно без крысоеда не обойтись. Миша ловил пяток, выбирая покрупнее, с коричневым отливом, швырял в высокий жестяной бак, который не прогрызть острым зубам, и смотрел, как крысы пытаются выпрыгнуть, скрежеща по бортам когтями, пока не успокаивались. Несколько дней они свирепели от голода, а потом, выбрав слабейшую, бросались скопом, так что она бесследно исчезала, даже окровавленные останки, размазанные по жести, бурели, высыхая. Крысы пожирали друг друга, и в этом Мише виделось что-то человеческое. А потом оставался крысоед. Миша долго смотрел на скошенные злые глазки, которые не позарятся больше ни на дичь, ни на рыбу, а томясь голодом, будут искать себе подобных. Этот одиночка напоминал Мише его самого. Прежде чем выпустить, Миша тыкал в крысоеда заостренным прутиком и, доведя до бешенства, относил бак в кишащий крысами дом, где и переворачивал. Мгновенье крысоед крутил острой мордочкой с нервно пульсировавшим носом, а, принюхавшись, бросался темную дыру, ведущую в погреб. Это не кошка, он никогда не насытится, учуяв его, крысы разбегутся, а он будет переходить из дома в дом, и еще не один год его запах будет охранять от их нашествия. И в этом Миша тоже видел что-то человеческое.
Пил Миша, несмотря на свое сложение, наравне с крепкими мужиками, с виду не пьянея. Застольничать с хромым крысоловом не любили, Миша знал, что его только терпят, и, таил в себе злобу. Но вида не показывал. А когда становилось невмоготу, уходил на лыжах в степь, прихватив бутыль самогона, которую распивал, набив пушнины, а после валился мертвецки пьяным прямо на снег, так что раз, чуть было не замерз. Искать человека в тундре, что рыбу в океане, но ему повезло, на него наткнулась нартовая почта, и он отделался отмороженными, побелевшими ушами. Вернувшись, Миша не увидел на лицах радости, и с тех пор еще больше озлобился.
Был у него и свой способ бить медведя. Он долго его караулил, а стрелял, не как положено под лопатку, а, сонному, над ухом. От испуга у зверя случался разрыв сердца, и Миша недолго потом шел по окровавленным лепешкам, прежде чем натыкался на мертвую тушу. Проделывал это Миша забавы ради, даже шкуру не снимал. Его не осуждали, чем еще заняться одинокому?
Замуж Мишина сестра вышла поздно и, наверстывая упущенное время, рожала каждый год. По случаю появления на свет очередного ребенка в доме собралась вся дальняя родня. Отмечали шумно, целый день, была суббота, пили за здоровье матери и младенца, стреляли из ружей, пугая кроликов и кур. Разбрелись только к ночи, горланя песни под морозным звездным небом, договорившись утром продолжить. Миша, не пропускавший ни одного тоста, едва дотащившись до своей клети, упал на солому, но уснуть не мог. У него раскалывалась голова, в груди щемило. То и дело он выходил к колодцу, зачерпывая ковшом вязкую студеную воду, а потом еще долго бродил, как лунатик, по двору.
Ни свет, ни заря он постучал в окно сестры:
- Налей, плохо мне.
- Рано похмеляться, работы много.
Голос спросонья недовольный.
Миша сделал последнюю попытку:
- Сердце жмет.
- Подожди, скоро свояки придут.
Спорить было бесполезно, Миша знал, кто в доме хозяин.
К полудню стали собираться гости. По второму кругу несли подарки, поздравляли роженицу, снова палили из ружей. Мишу, не вышедшего к столу, хватились лишь к вечеру. Постучались в его дощатую, завешенную тряпьем дверь – в ответ раздалось нечленораздельное бормотание. Войдя, ахнули: Миша лежал на спине, раскинув руки, и беспомощно моргал выцветшими глазами. У него отнялся язык, правая рука, а хромую ногу он нелепо поджимал под себя. Мишу отнесли в больницу, врачи терялись в догадках, беспомощно разводя руками. Через месяц Мишу выписали. С тех пор он исполнял по дому простейшую работу: зажав подмышкой метлу, убирал двор, здоровой рукой бросал корм птицам, которых теперь не мог ни поймать, ни зарезать. По его клети, точно в насмешку не спеша, перебегали крысы, и тогда у Миши стояли слезы. Пробовали его лечить и народными методами, но ему не помогли ни мази из барсучьего жира, ни отвары из лекарственных трав, которые готовила деревенская знахарка. А когда приезжий доктор посоветовал сменить климат, за это ухватились, в доме полно ртов и обуза никому не нужна. Стали думать, как все лучше устроить, а тут как раз в теплые края подалась дальняя родня, и Мишу прицепили к ним порожним вагоном. Семьи на Севере дружные – отказать родственникам нельзя, а Мишу никто и не спрашивал.
Так он оказался на Юге.
Сторона эта ласковая, приветливая, человеку здесь жить легко, работы мало, знай, целыми днями грей на песке, кости, а вся забота жмуриться от солнца. Здесь все другое – и растения, и птицы. И рыба на Юге своя, изнеженнее и глупее, и Миша, приспособив удочку под сиденье, ловил ее на блесну. Он смотрел на жаркое, шипящее море, обдающее волнами белую гальку, а вспоминал другое - студеное, покрытое седыми бурунами. И водорослей много, и медуз, и крабов, думал он, а не то море, на Севере вырвал капусту, промыл-прополоскал, тут же ешь, а здесь грязно. И тишины глубокой нет. То мычит стадо, которое гонят через деревню, щелкая кнутами сухощавые пастухи, то блеют козы, весь день стрекочут кузнечики, а ночью надрываются цикады.
- Ми-иша, иди обе-едать, - звали его, сложив рупором ладони.
- Э-э… - ковылял он по берегу, пугая жирных крикливых чаек.
Плавать у себя на Севере Миша так и не научился, только на лодке, поскрипывая уключиной, уворачиваясь от жгучих, холодных брызг, а чтобы голым – негде, разве в проруби, и чудно ему наблюдать, как резвятся в воде загорелые пловцы, как играют в резиновый непотопляемый мяч, маясь без дела. «Дед, а дед, давай молодеть», - наливая ему красного вина, хохотали они, обтираясь махровыми полотенцами. Миша не обижался. Когда нет водки, сойдет и вино. А что смеются, так на инвалиде, только ленивый душу не отведет, он бы и сам смеялся. Выпивал он и стакан и другой, и третий, но на диво мускулистым южанам не пьянел, только чаще моргал выжженными (белесыми) ресницами.
Спал Миша в саду под тутовым деревом, отчего во сне часто мазался, давя худыми ребрами ворсистые ягоды. Просыпаясь посреди ночи, он сразу вспоминал, что парализован, зажмурив глаз, как раньше в рыжего кабана из не знавшего промаха ружья, целил свисавшей веткой в стоявшую у изголовья луну. «Жив, и слава богу», - крестился он потом левой рукой, снова засыпая. Десять лет продолжалось вольготное Мишино житье, пока хозяева ни решили перебраться в столицу. А дед кому нужен? Отправили его обратно к сестре, сопроводив письмом. Так Миша вернулся в свою клеть, сменив восемь месяцев лета на восемь месяцев зимы. Встретили его не ласково. Мишина сестра еще больше располнела и уже несколько лет как не рожала. На Юге Миша отвык от своих обязанностей, но вспомнились быстро, убирать двор дело не хитрое. Да и сестра, чувствуя вину, особенно его не утруждала. Целыми днями Миша дымил на завалинке крепким самосадом, обнажая перед прохожими желтые зубы, и тогда им казалось, что вместо улыбки они видят оскал сушеной сардины. Дом постепенно пустел, Мишины племянники, вырастая, разлетались кто куда, а дед все сидел и сидел, как старый не выкорчеванный пень. Когда той племяннице, на рождение которой Миша онемел, исполнилось шестнадцать, событие решили отметить. Собрались те же, что и шестнадцать лет назад, а, чтобы Миша не будил дурных воспоминаний, дверь к нему обили войлоком. «Дяде Мише будет тише», - улыбалась именинница, наряжаясь перед зеркалом, которое повесили на его двери.
Праздник был в разгаре, самогон лился рекой, играла гармонь, и с пожеланием счастья палили в небо из ружей. К вечеру, однако, угомонились, чинно рассевшись за столом, поставили самовар, а в ожидании пока он запыхтит, стали раскладывать подарки. И тут по столу скользнул отблеск жарко натопленной печи, отражавшейся в зеркале, войлочная дверь распахнулась, и на пороге показался Миша, державший в правой руке жестяную кружку. Он обвел всех обиженным взглядом и произнес громко и внятно:
- А мне, черти, опять не нальете?
Мишину сестру чуть не хватил удар. После мгновенного оцепенения бросились его ощупывать, пока не убедились, что он не призрак, а человек из плоти и крови.
- Миша! Миша! - доносилось со всех сторон.
- А кто же еще, чай не дух святой, - скалился он. – Ну, так плеснете?
Его кружка пустовала не долго.
И все вернулось на круги своя: врачи снова терялись в догадках, Мишины лыжи полосовали снежную тундру, и он по-прежнему считался первым крысоловом. Время, как ветер в степи, задувая костры чужих жизней, обходит его стороной. С годами Миша только еще больше высох, а его редкие волосы поседели, но этого никто не заметил. Ему без двух лет век, и праправнуки помнят его лишь глубоким стариком. Он пережил сестру, всех собиравшихся когда-то на рождение племянницы, включая ее саму. Теперь крысоед, которого он по-прежнему готовит, когда просят, еще больше напоминает Мише его самого. Родня у него разрослась, и ему приходится часто бывать на деревенском погосте, хороня очередного родственника. Тогда он обходит могилы всех, кто знал его жизнь, подолгу стоя у каждой, сверлит взглядом мерзлую землю. «Чудны дела твои Господи, - вздыхает он перед тем, как уйти. – И зачем живу, ни потомства не дал, ни любви…»

Я сижу в кресле, съежившись, свернувшись в клубок, как… маленький зверек. Впрочем со стороны я больше похож на старого кота, ждущего наказания за разбитую чашку или вернее за разорванный лист, на котором было что-то очень важное… а он бездумно превратил это в клочки истерзанной бумаги, на которых теперь только отдельные слова, фразы… Но сам Лист исчез. Красивый листочек жизни…  светлый и нежный…
Мобильник сиротливо приткнулся на подлокотнике кресла. Я просто смотрю на него, жду и думаю о чем-то или…  ни о чем… Невыносимо плохо и самое ужасное – одиноко…
      Время сворачивается вокруг меня наподобие трубочки, лепестка цветка-недотроги… Я внутри… а это уже знакомо… съеженные, сжимающие стены этого «дома»… служат ненадежной, но все-таки защитой… от окружающего мира….
       Не хочу… не хочу… и… не умею я жить среди людей… в этом неласковом… неродном… вот в горле ком… сейчас бы мне небесный гром и вновь забыть… забыть о нем….
      Опять… Рифма!!! Ну оставь, пожалуйста, только тебя мне сейчас не хватало… уходи …а…
      Вдруг пространство начинает привычно переворачиваться (так бывает, когда мне очень плохо), комната предстает перед глазами вверх ногами и также медленно возвращается обратно… а с этим Кругом о…. чудо!!! – приходят Воспоминания!!!! Память!!! Моя Память!!!

Больничный коридор, Рудик сидящий около двери на стуле, верхом… ко мне лицом… Он облегченно вздыхает: «Пришла…» и уходит в свою палату…
Обрыв… потом опять….помню… вспоминаю… Капельница… она похожа почему-то на несоразмерно высокого кузнечика с глазами-банками…. Из его лапок течет в меня какая-то ненавистная гадость, разбавляет мою кровь… Это лекарство? Да! Тогда ладно, ладно. Пусть так…. Мою безумную кровь разбавят этой спокойной, прозрачной, бесцветной жидкостью и она не будет гореть… полыхать… жечь меня изнутри и гнать… меня гнать… в неизвестное… Туда, где можно идти долго… долго… потом упасть и уже не встать…
 Ком тошноты… Почему? Ах, да, вспомнил… от этого пыточно-капающего раствора всегда подступала к горлу эта противная тошнота и кружилась голова…
Но сейчас… нет! Голова  не кружится… нет… но вдруг резко свет… всплеск…
Огни… воспоминания…
Ночь… решетки на окнах… Луна, сияющая в небе как огромный, желтый, вытаращенный Глаз. Она на расстоянии вытянутой руки. Я всегда пытался понять - почему в Желтых Стенах луна кажется в несколько раз больше, чем когда смотришь из окон квартир. Она даже больше, чем при взгляде на нее с крыши. Я пробовал обсудить это с Рудиком. Мы о многом говорили во время бесед в коридоре. Когда идешь мимо двух стен, окрашенных в неестественный, зеленый цвет, возникает чувство, что тебя затягивает в пищевод змеи-анаконды… медленно так… всасывает… 
(Неееет….  не хочу… надо забыть… это вспоминать опасно…)
И потому мы старались ходить с Рудиком вдвоем, провожая друг друга до процедурной или кабинета врача. Когда ему нельзя было выходить, а меня приглашали на «беседу», это провожание было необычным. Рудик просто выходил из палаты в своем конце отделения и, подняв руку, стоял и ждал, пока я не доходил до спасительной середины, сворачивающей в холл, а там всегда были люди. Вот откуда он знал? что меня вызывают к доктору, осталось загадкой.
Ах да! Да! Луна! Вспомнил!!!  Рудик тогда, после моего вопроса, недоуменно пожал плечами и сказал: «Так это ихняя луна, не наша». «Чья это –ихняя?» – изумился я. Он неопределенно махнул рукой в сторону Наташи, стоявшей на коленях перед журнальным столиком и чертившей письмо своему мужу. Она каждый день писала ему письма, потом складывала их, долго носила в руке… потом теряла… Санитарки выбрасывали их, ругаясь… Но их все равно некому было получать… муж ее погиб в Афгане… да и ручка у нее была пустая, без пасты… (а листочками бумаги тайно снабжали ее мы, больные). Однажды я тоже сидел в холле и писал что-то в блокноте рядом с ней. Потом перевел взгляд на нее, она тут же повернула ко мне нежное личико. Совсем девочка. Светленькая, маленькая,  худенькая (она худела, таяла не с каждым днем, а  с каждым часом - как свечка). Захотелось пожалеть, погладить… но она смотрела «через меня». Тогда я чмокнул ее в щечку и протянул ей свой карандаш: «Может у тебя так лучше получится, малышка!». Она взяла, взглянула на него как на ненужный и незнакомый предмет, посмотрела потом на меня совершенно ясными, разумными глазами, положила карандаш мне на ладонь и прижала палец к губам… Потом встала и ушла. Она никогда, с кем не говорила, но когда свекровь приносила ей в передаче сладости, она ходила по всем палатам и раздавала их с серьезным видом, и глаза тогда у нее были не прозрачно-безразличные как обычно, а светлые, теплые и печальные.
ДА.. еще вспомнила… Наташа во время нашего с Рудиком разговора о луне… обернулась, хотя сидела далеко, осмысленно-загадочно посмотрела на Рудика и погрозила ему пальчиком. Рудик виновато развел руками в ее сторону, а мне сердито сказал: «Будь умной, не задавай глупых вопросов…». Потом лукаво улыбнулся и добавил: «Или НАОБОРОТ…, притворись дурой и не задавай умных вопросов».            
Тошнота… ах… да… да… капельница… капельница… А ….дальше… дальше… что было потом… после капельницы…
Вспомнила!!!!  Было страшно!!!… ТИХО и СТРАШНО!!! Я лежу на кровати…. поднимаю голову… кружится… Оглядываюсь по сторонам… никого… темно… я в палате одна… Хочется кричать… но в горле сухо и крик не получается… по телу бегут холодные змейки, ледяная глыба под сердцем, не отпускающая меня уже давно, стремительно увеличивается… Я ЗАМЕРЗАЮ… от Страха!!!
Вдруг кто-то входит в темноту палаты, нащупывает меня легкими прикосновениями теплых!!! нежных!!! рук. Меня ласково обнимают, я спокойно прижимаюсь к кому-то доброму, ЧИСТОМУ!! и… ЗАСЫПАЮ…. Глаза только болят… плакать хочется, а не получается… Горячая ладонь (как будто кто-то прочел мои мысли) закрывает их мне… как крылья птицы закрывают гнездо… и я уже плыву… плыву… потом резко вверх… улетаю….
Просыпаюсь… или пытаюсь проснуться? Снова тревожно. Я как бы сплю, но знаю, что на меня смотрят много глаз. Злых, насмешливых, ядовитых… Открываю глаза… Палата. Хорошая палата. Красивая. Комфортная… Коврик на полу…. На стене напротив кровати – картина. Репродукция.  Мостик!!! Ах, это тот самый мостик… из Третьяковской галереи…  мимо которого можно ходить и он будет поворачиваться за тобой в пространстве… Это тот мостик… но почему я не помню…  Страшно… не помню автора… Но я знаю, очень хорошо знаю его картины и знаю его имя… Нет! Не помню!!!! Почему не помнюююююю????
И это заботит меня больше… чем злобное шипение толстой тетки в белом халате: «Что за бл… во развели!!! Еще не хватало, чтобы в медучреждении бордель открылся… мальчиков в постель к себе таскают… ничего себе больная… только привезли… а она уже больных совращает…вроде сама пожилая…, а туда же…»
Ничего не понимаю… потом соображаю… и чувствую…что около меня кто-то лежит… Поворачиваю голову - милое лицо… темные вьющиеся волосы… очень красивые дуги бровей… нежная кожа… Совсем юный мальчик… он крепко спит…Одна рука под головой, а другая нежно прижимает меня поверх одеяла. Да и сам он сверху него, в трениках и футболке… светло-серый больничный халат лежит на полу в центре палаты….
Толстое существо не унимается: «Разбудите больного, отправьте в свою палату, а ее,  эту!!! – на беседу». Огромная санитарка наклоняется надо мной и моим мнимым любовником и взрыв… вспышка ярости… Моей ярости… Я привстаю, потом сажусь. Хотя я не могу громко говорить… но жуткое и очень ясное шипение исторгается из недр моего горла… мозга… тела…. «Пошли вон!!! Не подходите!!! Задушу!!! Не трогайте его!!!! Отойдите от постели!!! И…  ты, сука, чего орешь… не видишь - ребенок СПИТ!!!». Я наверно действительно похожа на злобную, ядовитую змею, защищающую родное гнездо…
Все замолкают. Я, шатаясь, встаю, боковым зрением вижу что санитарка-молотобоец совершает обходной маневр, пытаясь встать за моей спиной… Но она меня плохо знает… я обессилено (но это обман) склоняюсь над тумбочкой, на которой стоит стакан, потом резко хватаю его, разбиваю обо что-то звонкое, металлическое, одним прыжком вскакиваю на кровать, прижимаюсь к стене и хладнокровно и громко!!! говорю: «Еще один шаг к нему и я перережу себе вены!» Такого оборота никто не ждал, чувствуется - растерялся персонал…
Ситуацию разрешает проснувшийся герой нашей перепалки. Юноша поднимает голову с подушки, трясет ею с глубокого сна, открывает глаза и обернувшись ко мне, нежно… ласково… но очень непечатными словами!!! кроет меня по всем статьям. Фраза примерно такая:
- Ты ох… ла, мать… тут по кровати скакать… тоже маугли нашлась… еще и стекляшками махать… Дура, не получится, я пробовал…
Затем так же ласково переносит свою речь на белые халаты:
-  Доброе утро всем… а я завтрак не проспал?…О.о… бля… дуры… бестолочь ничего не понимаете… да не еб…л я ее!!! Не еб..л.  Просто спал… идиотки… Это вы дуры больные, а не я - дурак»
Появление врача снимает напряжение. Сергей Димыч  входит в палату стремительной походкой, быстро, взяв за локоть, выводит красную, разъяренную тетеньку-кучу, остальные сами разбегаются. Он возвращается. Я сползаю по стене на постель как… как размазанный ком чего-то очень бесформенного. Рудик, одев халат, панибратски хватает Димыча за плечо и тихо говорит: « Переведи ЕГО!!! из одиночки. ОН боится быть один в палате!». Потом оборачивается ко мне, без сил лежащей на постели, наклоняется, чмокает в щеку и говорит: «Эй, вставай, приятель. Пошли на завтрак, потом в буриме поиграем».
Я обалдеваю…
Так началась наша дружба…

«Рудик! Где же ты, Рудиииииик!!!! Как я хочу!!! чтобы ты сейчас был рядом!!!!».

Он ждал меня всегда. Утром, перед завтраком он уже сидел около двери палаты на корточках, упираясь спиной в стену. Удивительный, непредсказуемый, волшебный. И очень разный. Когда на него нападал Амок, он бежал… кричал…, но по-своему. Этот «бег» в «никуда»… обычного человека мог испугать. Он пинал стены, колотил ладонями углы, разбивая в кровь руки. Но молча, пока никто не видел (чтобы не кололи, не усыпляли). Я не боялась этого «КРИКА» (сама такая). Подходила сзади, перехватывала его руками и прижималась правой стороной головы к спине, как раз к центру, где жил в позвоночнике «хозяин сердца». И слушала, как ОН!!! бьется, постепенно стихая, смиряясь. Но иногда наоборот. Это он вытаскивал меня из «небытия». Вырывал из бесконечных движений «маятника». Приходил в палату, где я часами равномерно и безразлично измеряла пространство от одной стены до другой. Обхватывая за плечи, прижимая к себе, он шептал на ухо: «Хватит пинать время… у меня от твоей ходьбы уже в глазах кружение…». Если я, сопротивляясь, отклонялась, вырывалась, он обнимал сильнее и начинал хулиганить… Плотно прижиматься, лезть с поцелуями, но очень легкими, воздушными и прочими маленькими шалостями. Но просто так… вполне невинными…
Хотя «возбужден» он был всегда, что служило предметом бесчисленных разговоров и шуток медсестер. Боевая готовность «приятеля» и абсолютно безгрешное поведение хозяина служили притчей во языцах. Он нисколько не стеснялся этого состояния постоянного «стояния». Ходил, разговаривал, ел, смеялся, получал уколы, принимал таблетки. Странно, что они на него не действовали. Они, которые убивают в теле все желания, кроме сна.
Мне это хулиганство не нравилось, и я от злости приходила в себя. Он довольно улыбался и, лукаво разделяя слоги, говорил: «О… на/КОНЕЦ ожила». Искусству видеть другой смысл в словах или другое слово внутри обычно-привычного я научилась у него.
     Я выведала, что все его сумасшествие началось в армии, куда его забрали, кажется с литературного института. Там его избили до полусмерти и что-то еще…темная история. Головные  боли его были ужасающими… Несмотря на лошадиные дозы снотворных, он почти не спал. За ним иногда приходила мама, он как-то суетливо собирался и уходил с ней домой. Но дома он не мог долго находиться, его опять привозили среди ночи или рано утром. Однажды он мне на ухо шепотом сказал: «Когда я здесь, мама меньше плачет, она же не видит меня». Иногда я упрашивала медсестру дать мне процедурное помещение на полчаса, заводила туда Рудика и снимала его головную боль ритуальным «мельничным колесом» моей бабушки. Но это ненадолго, он спал часа три, потом все сначала… Но…. когда не дул ветер, не пронизывали атмосферу Земли фиолетовые лучи, а Луна не ссорилась с сыном-месяцем, тогда мой друг был весел. Мы сочиняли длинные сочинилки-рифмушки, шептались по углам как две подружки, разговаривая о… Но… нет… нельзя вспоминать о чем говорят в шестой палате сумасшедшие… жизнь может показаться или бессмысленной или очень сложной для общения с людьми и… сознания ее назначения…         
Еще он был необычен отсутствием запаха. Нет не так. Отсутствием грязного запаха - немытого тела или еще чего-то. Иногда он выходил после суточной «шприцотключки» всклокоченный, мятый, лохматый, но все равно свежий. Как будто стоял на юру или спал где-то в стогу сена, трав, в объятиях свежего ветра…
Меня удивляло, что вот эта его «стерильность» сочеталась с полным отсутствием брезгливости…  Рудик совершенно спокойно поднимал на руки, тащил нашу престарелую Офелию из коридора в палату (это он сам ее так прозвал за привычку поднимать все, что валяется на полу, собирать это в как в кулачек и ходить с этим непонятным «букетом», иногда разглядывая его) там сажал на кровать, подтягивал ей вечно сползающие чулки и носки, переодевал перепутанные тапочки, перестегивал сикось-накось застегнутые пуговицы. Подводил к раковине, заботливо, бережно умывал. Она не узнавала его среди других, но слушалась беспрекословно. Я помню ее сейчас хорошо – старуха лет восьмидесяти, худенькая, с растерянным взглядом человека пораженного склерозом. Она иногда замирала в пространстве и начинала прислушиваться к себе, словно пыталась отыскать то место, где спряталась ее память. «Аромат» от нее был оглушающий, да собственно как может пахнуть человек, забывший!!! что он человек.
Ее привозили дважды за время моего пребывания. Когда ее выписывали во второй раз, Рудик вдруг метнулся за ней к «бункерной» двери, около которой ее ждала дочь и, подняв на руки, расцеловал нежно и потом, встав в театральную позу, напыщенно сказал: «Прощай, Офелия!!!». Потом тихо добавил: «Утопленница ты моя несчастная!»
О том, что она через неделю утонула в ванной, я узнала из телефонного разговора Димыча с ее дочерью. Я сидела на «беседе», а она звонила по поводу каких-то документов.
Но помню… вспомнил… один раз Рудик меня испугал… Медсестра выдавала нам лекарства, которые надо было выпить немедленно и обязательно в ее присутствии. При малейшем подозрении на симуляцию сего «лечения», она бесцеремонно заставляла открыть рот и шпателем проверяла полость рта, и с таким видом как будто рылась в нечистотах. Я ясно вспомнила эту кучу голубых, желтых, белых таблеток, которые я махом проглатывала, запивая еще какими-то микстурами. Спеша, проливая, только бы эта белохалатная дама с вертелом в руках не прикасалась ко мне.
Ах да… опять Рудик…  он тогда стоял за мной… внезапно пришло ощущение опасности. Я резко обернулась. Его жестокое, злое лицо сейчас перед моими глазами…. Он смотрел с видом зверя, унюхавшего добычу… Мутные глаза, уголовно… да… да… не угловато, а уголовно напряженные плечи и хриплый голос: «А сережка-то у вас, мадам, с брюлликом!» (Только через вышестоящий приказ мне было разрешено носить этот неразделимый со мной предмет… Сейчас смутно помню – скандал… пришел Миша… и после этого мне разрешили…). И вновь Рудик…  я и сейчас чувствую, как меня охватывает жалость… нет… не страх, а именно жалость… хотя я очень хорошо запомнил его жесткую ладонь, охватившую горло и уже сжимающую меня за ушами, как котенка, и почти отрывающую от пола. Я вытекла из его рук, выскользнула как безвольный, падающий ручеек. Потом обняла за колени и… каким-то десятым… двадцатым чувством поняла, что не надо привлекать к нему внимания… Это Тайна. Тайна Рудика. Поднимаюсь, прижимаю его руки к своему лицу…и  шепчу… страстно шепчу: «Рудик!!! Руди!!! Очнись!!!. Я здесь. Это я… я! Гея.». Он замирает, потом его начинает раскачивать из стороны в сторону, как осинку на ветру… Я пытаюсь удержать его в руках… какие-то синие лучи проскакивают между нами…
Память.. память…
О чем я тогда подумал? Вспомнил!!! Рудик всегда улавливал ветер… как, впрочем, все шестипалатники. И я в том числе. Помню, что в тот день у меня сильно болела голова и не было сил. А он совершенно не мог передвигаться в ветреную погоду, он должен лежать…спать. Почему он оказался там?
Дальше… ПОМНЮ ДАЛЬШЕ….В его теле что-то ослабевает, падает, стихает. Рудик освобождается от кошмара, опускается на пол, охватывает руками мои ноги и, когда я наклоняюсь, обессилено шепчет: «Спасибо!!!». Я от радости шлепаюсь рядом с ним и мы сидим, прижавшись друг к другу… И уже не страшно… и даже хорошо… как после грозы…
И… ЕЩЕ СМЕШНО!!! Смешно слышать, как «очаровательный Гена» (его так зовут за то, что он часто ходит по коридору и, всплескивая руками, говорит в пространство: «Очаровательно… совершенно очаровательно») испуганно кричит медсестре:  «ОЙ…. Идите быстрее!!! Помогите!!!! Груднички упали. Оба упали». У него распахнутые глаза, машущие руки, как у клухи-наседки. Смешно. У него забавный, взъерошенный вид, он бегает вокруг нас, и…  мы сидим как цыплята.
Сейчас улыбаюсь… принимаю удобную позу в кресле и снова воспоминания уже спокойно входят в мою комнату… Почему «груднички»? Это забавная история. Мы с Руди, входя в столовую, часто говорили: «Рудик и К пришли!», что означало – «Рудик и Компания» или «Рудик и Кадет». Собратья переименовали нас сначала в «рудики», потом в «рудники», а когда однажды хозяйка раздачи еды, замучившись нас ждать, громко на весь коридор, заорала:  «Ну, где эти гребаные груднички? Сколько можно их ждать?». Все!!! мы погибли! Наши  имена с той поры канули в лету… для всего отделения…. Мы получали даже иногда дополнительную котлету… пополам… с улыбкой… типа прикорм «грудникам»…
Ах… Руди – Рудик – Грудничек. Светлый нежный родничек. Где же ты? Жив ли?

Нас разделили внезапно. Рудик просто исчез. «Его выписали» - сказала, не глядя на меня, грозная медсестра Лера-Валера (Лариса Валерьевна). Потом Димыч пригласил меня в кабинет, усадил в кресло (значит, что-то неприятное). Закурил трубку (нарушил правила) и сказал, наклонившись через стол и впиваясь в меня взглядом: «Нуууу… Экзюпери ты, конечно, читала. О маленьком принце и…». Он не успел договорить. Я оборвала, вернее оборвал: «Не надо! Я понял! Но я не хотел ЭТОГО, хотя и чувствовал».
О!!!! Странное тогда было выражение у нашего Димыча… Он снял очки, ткнул куда-то под стол трубку, положил интеллигентно-чистые руки перед собой на стол, уставился на меня голубыми, близорукими и… очень беспомощными глазами и сказал: «Что ж вы такие всёпонимающие и всёчувствующие тут лежите и лежите?… А другие… нечувствительные и ни ***… непонимающие!!! там, бля, за дверью, все живут и… живут…». Потом усмехнулся: «Во… блин… и меня заразили своим матерным рифмачеством».
Мне в голову вдруг пришла ужасная мысль, я дернулся, но он тут же понял ее и погасил жестом руки:
- Живой он! Успокойся! Живой! Но забудь!!! Он не твой! Он всегда будет такой… его сломали физически в доблестной нашей СА… Мозг его безвозвратно поврежден… ОН –БОЛЬНОЙ!! Понимаешь – больной!!! А ты выйдешь отсюда. Уйдешь. Ты не болен. Ты просто другой… Другой от момента своего рождения. А это можно считать извращением… исключением… но заниматься твоим лечением - деньги на ветер. И результат – никакой. Вот убьешь свой страх и выйдешь. И… только тебя и видели…
Забавно… Он, конечно, не так говорил. Это Рифма опять чего-то его завспоминала-нарифмовала. Но хулиганских рифмушек он и от нас с Руди он получил немало… (мы писали экспромты даже на дверях его кабинета). И сейчас я его слова чего-то напереставляла. Но смысл? Нет… нет… не поменяла….
     Сижу, прижавщись к спинке кресла, вспоминаю… Кто-то недавно мне сказал, что Димыч лечит теперь только наркоманов и то по принципу «принял-откачал-кровь сменял–сдал»… Говорит, что устал – мозги съезжают… и сам тоже вроде чего-то там… типа…триптизол принимает…    
    Но тогда… тогда… О…вспомнил… вспомнил!!!! Я заорал:
- Вот выйду, и все равно найду его!!!!
- При твоей логике и способностях сие вполне возможно…. Но будь осторожна… он может убить тебя или…. скорее всего он убьет твоего мужа!!! Подозреваю… что при всем твоем равнодушии к супругу… для тебя это будет намного хуже…. И будешь так себя винить… что не сможешь жить… Кстати я рассказал об этом твоему брату. Через два дня тебя увезут домой, в родной город. Я считаю, что ты уже не сильно нуждаешься в надзоре…. Ну…. будешь иногда приезжать…. Но лучше не надо… тебе лучше своих искать, свое племя-братство… и сюда не возвращаться… Никто!!! В том числе и я!!! не может и… не сможет тебе помочь… Да  и по поводу некоторых твоих особенностей, которые лучше тебе в мозгах подальше спрятать, чтобы не начали ковырять ученые эскулапы… тебе лучше отсюда бежать. А то станешь подопытным кроликом для чей-то диссертации… Впрочем,  диссертации пишут на типовом лечении, а ты – исключение…

      Совсем задумался… запутался… Говорил Димыч, наверно, не совсем так… Но Рифма, то - друг мой, то - враг… Но вот слова… голос… интонации… я вспомнил!!!!
      
      Утро. Час Быка. СМС от моей «голубой пары» не пришла… или как это… правильно… может не пришло?… А может это хорошо…. Может быть они, мои ласточки, щебечут, забыв и про меня… и о том, что я причинил им такую боль. Но я же хотел… хотел… чтобы забыли.
О… правда!!! Ой, тупой… тупой… Главное – не то, чтобы они были со мной, а чтобы не расстались друг с другом…
     Голова крУгом… или кругооом!!! но я думаю о том… что может быть они, мои небесно-голубые птички, не случайно прилетели ко мне, защебетали, «разбудили»… и принесли на своих нежных, ранимых крылышках мою жизнь, которую я где-то потерял, забыл…
     Забыл даже моего друга, Рудика!!! А сейчас он пришел!!! Он здесь… со мной… я уже не отпущу его… спрячу… в себе, в глубине памяти. Нет! не спрячу, не могу (моя память плохое хранилище). Я превращу его в строчки… мысли… воспоминания этого рассказа. И он уже никогда не потеряется!
Да?

Автор: Огюст Сабо

Самые великие цитаты великих людей только на нашем великом сайте с цитатами и афоризмами.

На политзанятиях в Чехословацкой армии офицер спрашивает рядового, что тому известно об империалистах.
- империалисты всегда хотели завоевать нашу родину!
- правильно. Что вы еще можете сказать?
- но Советский Союз их опередил!

Солдат стоит на посту. К нему подходит полковник и спрашивает:
- Звание, фамилия?
- Рядовой Петров
- Сколько человек в роте?
- 75
- Сколько человек в батальоне?
- 250
- А ты чего же это военную тайну выдаёшь? Вдруг я шпион!
Раздаётся выстрел… Солдат:
- Ты посмотри какая сволочь!

Самые красивые цитаты про бедность сюда заходите. мы ждем вас с распростертыми объятиями.

И еще немного смеха:)

Советский инженер-мостовик, посетивший румынию, приглашен в
гости к своему румынскому коллеге. Гость восхищается шикарной
виллой хозяина. Тот подводит гостя к окну:
- видите там мост?
- вижу.
- в этом все дело! На его строительстве я кое-что сэкономил.
через год румынский инженер посетил СССР и нанес ответный визит.
он в восхищении от шикарной дачи советского мостовика. Тот
подводит гостя к окну:
- видите там мост?
- нет, не вижу.
- в этом все дело!

Прапорщик спрашивает:
- Есть среди вас кто-нибудь с музыкальным образованием?
- Есть, я!
- И я!
- Отнесите в клуб пианино!
- А для чего тут музыкальное образование?
- Чтобы не поперли что-нибудь другое!

- Почему не отвечал?
- Курить ходил. Телефон на столе оставил.
- Ну-ну. Как-то одна клуша из боссов Мишаню полчаса отчитывала. А потом из комнаты вышла, а телефон на столе оставила. Так Мишаня за пару минут отправил с её телефона всей адресной книге сообщение: "Суки, я вас ненавижу, в моей смерти виноваты вы!". Потом выключил телефон, включил и три раза ввёл неверный PIN-код. И выключил.
- Бл*-**.

Богатый одессит приходит к директору московского мехового
магазина и просит организовать ему норковую шубу для жены. Выясняется, что шуб нет.
- тогда я покупаю две норковых шубы - одну своей жене,
другую - вашей.
Это сразу решает вопрос.
Потом он приходит к администратору большого театра и просит
билет на вечерний спектакль. Билетов нет.
- тогда я прошу десять билетов - один себе и девять вам! так
он попадает в театр.
Назавтра он отправляется в мавзолей. Но в этот день мавзолей
оказался закрыт. Он подходит к одному из неподвижно стоящих часовых и накалывает ему на штык сотню. Часовой спрашивает:
- внутрь пройдете или вам вынести?

Заходит как-то прапорщик к полковнику и видит – сидит полковник перед аквариумом и пальцем на стекле восьмерку рисует, при этом пристально глядя в аквариум… А в аквариуме рыбка тоже по восьмерке плавает…
- ???
- А это я испытываю влияние высшего разума! Видишь, рыбка мне подчиняется!
- !!!
- Ну я сейчас выйду, а ты тоже иди потренируйся.
Через полчаса полковник возвращается и видит прапорщика, сидящего перед аквариумом и беззвучно открывающего/закрывающего рот…

"ГЕРБЕРТ УЭЛЛС (1898 год издания)

ВОЙНА МИРОВ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПРИБЫТИЕ МАРСИАН

1. НАКАНУНЕ ВОЙНЫ


 [[Никто не поверил бы в последние годы девятнадцатого  столетия,  что  за
всем происходящим на Земле  зорко  и  внимательно  следят  существа  более
развитые, чем человек, хотя такие же смертные, как и он; что в  то  время,
как люди занимались своими делами, их исследовали и изучали,  может  быть,
так же тщательно,  как  человек  в  микроскоп  изучает  эфемерных  тварей,
кишащих и размножающихся  в  капле  воды.  С  бесконечным  самодовольством
сновали люди по всему земному шару, занятые своими делишками, уверенные  в
своей власти над материей. Возможно, что инфузория под  микроскопом  ведет
себя так же. Никому не приходило в голову, что более старые миры вселенной
- источник опасности для человеческого  рода;  самая  мысль  о  какой-либо
жизни на  них  казалась  недопустимой  и  невероятной.  Забавно  вспомнить
некоторые общепринятые в те дни взгляды. Самое большее,  допускалось,  что
на Марсе живут другие люди, вероятно,  менее  развитые,  чем  мы,  но,  во
всяком случае, готовые дружески  встретить  нас  как  гостей,  несущих  им
просвещение. А между тем  через  бездну  пространства  на  Землю  смотрели
глазами,   полными   зависти,   существа   с   высокоразвитым,   холодным,
бесчувственным интеллектом,  превосходящие  нас  настолько,  насколько  мы
превосходим вымерших животных, и  медленно,  но  верно  вырабатывали  свои
враждебные нам планы. На заре двадцатого века наши иллюзии были разрушены.
   Планета Марс - едва ли нужно напоминать об этом  читателю  -  вращается
вокруг Солнца в среднем на расстоянии 140 миллионов  миль  и  получает  от
него вдвое меньше тепла и света,  чем  наш  мир.  Если  верна  гипотеза  о
туманностях, то Марс старше Земли; жизнь на его  поверхности  должна  была
возникнуть задолго до того, как Земля перестала быть расплавленной.  Масса
его в семь раз меньше земной, поэтому он  должен  был  значительно  скорее
охладиться до температуры, при которой могла начаться жизнь. На Марсе есть
воздух, вода и все необходимое для поддержания жизни.
   Но человек так тщеславен и так ослеплен своим тщеславием, что никто  из
писателей до самого конца девятнадцатого века не высказывал мысли  о  том,
что на этой  планете  могут  обитать  разумные  существа,  вероятно,  даже
опередившие в своем развитии людей. Также никто не подумал о том, что  так
как Марс старше  Земли,  обладает  поверхностью,  равной  четвертой  части
земной, и дальше отстоит от Солнца, то, следовательно, и жизнь на  нем  не
только началась гораздо раньше, но уже близится к концу."]]

Очень интересный рассказ, советую прочесть.

Мечта Шауока. Из серии Забытые имена. Автор Игерин

1.
Год Ретт Батлер  не покидал квартиры. Даже продукты заказывал по интернету,  рискуя нарваться на просроченный товар. Интернет-магазины не безгрешны.
Однако риск  Батлера был оправдан. 

Убедившись в недобросовестности продавца, поймав нечистого за руку, он немедленно уведомлял о вопиющем факте санитарную инспекцию, общество по защите.., комиссию по надзору.., комитет по противодействию.. 
Список организаций, подвизавшихся в кризис на рассмотрении жалоб, разросся  так, что конец его терялся в бесконечности, символизируя собою свет в космосе экономического тупика. Финансировались организации  из бюджета, по программе «Выпустим пар». Облегчив гражданам кошельки, правительство для поддержания  равновесия предлагало заодно облегчить и души.

Батлер играл в открытую, сказывался многолетний опыт. Начнешь темнить –  противник в задумчивости оцепеневает, как черепаха. К тому же считается: длительность рассмотрения жалоб свидетельствует о внимательном  отношении к жалобщику. Избегая  упреков  в безответственности, комиссии с решением не спешили.
Для  Батлера же ожидание выступало непозволительной роскошью.  Дабы  волокиту предупредить, и сразу дать понять, что он, как орешек, не по зубам; свои жалобы  честно подписывал: сутяжник.

Как правило,  заканчивалось мировым соглашением. Отступные от сетевых супермаркетов давали  Ретту неплохой доход и позволяли существенно разнообразить меню.  Разнообразие меню в свою очередь выступало предпосылкой роста претензий,  с ростом претензий  возрастал и доход.

СМИ предвещали миру скорый и окончательный крах, а Батлер  процветал. Наконец-то появилась возможность  отложить  что-то на черный день, на подарки девушкам оставалось.
Женщин он обожал, для общения предпочитая корыстных. Эти хотя бы  знают, чего  хотят. А главное, знают себе цену. Определенность в ценовых вопросах  позволяла планировать  жизнь, по крайней мере, на неделю вперед. Сюрпризов Ретт  не любил, приелись за предыдущие беспокойные годы, как приедается всякое изобилие.

К ноябрю положение изменилось. Продукты стали доставлять наисвежайшие. Как на заказ, ужасался Батлер,  с отвращением запихивая в рот кусок аппетитного стейка, запивая его живым  ароматным пивом из распечатанного прямо при нем пломбированного бочонка из баварского столетнего дуба от компании «Тетра-Стар». Вздыхая  о том, что  будет, когда иссякнут его накопления под матрасом.

Дни потянулись тоскливые, беспросветные, как железная дорога на Воркуту, задумай вы пересчитать её шпалы.

Давно, когда Ретт Батлер был молод и тянул лямку рядовым судебным исполнителем, мечтая, как и многие из нас, о многотрудной карьере депутата;  клиенты, по преимуществу, злостные алиментщики, пытали его, подобострастно заглядывая в глаза:
-- Слышь, Батлер, а у тебя сердце есть?
-- Нет у меня сердца, дружок, - строго отвечал он.
Так предписывала инструкция.

Сам-то, конечно, знал, что сердце должно быть слева, потому что правильный прицел вправо, два пальца ниже соска. В те времена Батлер носил в кобуре пистолет, тренировал в тире меткость. На поясе мерно побрякивали наручники, заглушая сердечный стук.

А тут вдруг почувствовал: вот оно, ретивое. Стучит, болит, волнуется, щемит. И как показалось, стучит с каждым часом  натужней.
Издержки усиленного питания - не промедлил с диагнозом интернет. Рекомендуется следующая диета...

В сердцах  Ретт Батлер запустил в монитор бутылкой.  Смел в мусорное ведро осколки, оделся и, спустя год, вышел в люди.

Известно, что  люди  разные, и делятся они по-разному. В том числе на тех, кто дают, и на тех, кто берут.
Батлера  всегда, а теперь особенно, интересовали те, кто дают.

Ему предстояло найти иголку в стоге сена.

2.
На пустой, как сожаление о несбывшемся, улице его поджидала осень,  плаксивая, словно брошенная любовница.

Судьба опять не оставила Ретту  выбора. Накрапывал дождь, ветер дул, оба требовали укрытия.
Батлер  поспешил  в «Осетрину первой свежести», ближайший, в двух шагах, ресторан на углу Гегеля и Карузо. Заведение  с сомнительной репутацией приюта риэлторов и катал, а также менеджеров среднего звена, из тех, что приторговывают хозяйскими коммерческими секретами.
Ни на риэлтора, ни на менеджера Батлер в  затрапезных брюках и видавших виды туфлях не тянул. Но кто знает?

Его волновало  другое: кто в ресторане сторожит вход?

Швейцаров по штату было два, работали они через день.   
Первый - Гумберт Гумберт, парень  щепетильный в вопросах чести, мимо  мышь не проскочит. Входит королева – вы встаете и снимаете шляпу. Швейцар, он тоже человек, и тоже имеет своё достоинство. Проявите уважение и культуру, положите в ладонь монету.
Лишь две монеты  звенели  в кармане Батлера. Не то, что было бы жалко расстаться с одной -  не хотелось прерывать этот  жизнеутверждающий звон.

На счастье Батлера, дежурил сменщик Гумберта,  Дарси. Малый не промах, службу ревностно нес, чего не отнимешь. Зато соображал лучше Гумберта. Стоило Батлеру заступить на крыльцо, бережно придерживая отвислый живот, будто у него на животе под плащом револьвер, Дарси в сторону отвернулся, на ворон засмотрелся. Славные птички эти вороны.

Внутри «Осетрины» распоряжался Гамлет, бармен. Утонченный, холеный, сама доброжелательность и учтивость. Улыбка - сияющим полумесяцем от уха до уха - при виде старого знакомца стерлась с лица. Кисло кивнул на столик у туалета:  «туда»; с завидною, до гроша, проницательностью оценив текущую состоятельность Батлера. Видеть человека насквозь  было  второй профессией бармена. Обремененный семьей и любовницей, Гамлет подрабатывал полицейским осведомителем.

3.
Итак, Ретт засел в «Осетрине. Пил пиво, глазея по сторонам. Взгляд зацепился за типа,  что   шептался у стойки с барменом.
-- Ищейка, - определил  Батлер, зная  про вторую натуру Гамлета.
-- С кем бы поспорить, что тип – ищейка? – подумал Батлер, смутно предвкушая дармовую выпивку.
Смущал яркий в клетку пиджак у типа. Обычно ищейки такие не носят.

Скоро сомнения разрешились. Сначала бармен пристально посмотрел в сторону Ретта. Затем тип, проследив взглядом за Гамлетом, внимательно посмотрел в сторону Ретта. И вот уже тип приземлился за столиком Батлера, бесцеремонно закинул нога за ногу, энергично подмаргивая правым глазом, приглашая к знакомству:
-- Бобби Джордан.  «Генеральд Трибьюн», журналист.
Хорошо, что не поспорил, подумал Батлер.
-- Меня интересует информация, мне сказали, что можете помочь.
А все-таки ищейка, подумал Батлер, зря не поспорил.

-- Говорят, вы знали Глена Шаука?
Много я кого знал, задумчиво сказал Батлер.
-- Перед самым началом кризиса,  пятьдесят лет назад,  вы же состояли в штате   команды А12/34, где Глен Шауок служил системным администратором?
Много сменил я команд  за последние 50 лет, как бы скорбя об ушедших годах, мрачно произнес  Батлер,  и потер лоб, вспоминая.

Джордан по-своему понял сомнения Батлера:
-- Информация будет оплачена. Пара сотен устроит?
И виски, сказал Батлер, пристукнув кулаком по столу, дескать, торг неуместен.

Джордан  махнул  рукой Гамлету:
-- Два виски. Из погреба и со льдом.
Гамлет принес виски, Джордан достал диктофон.
Информация конфиденциальная, запротестовал Батлер. Журналист сменил диктофон на блокнот.

4.
Батлер проглотил стопку и пододвинул к себе вторую.  Ветеран горазд, понял Джордан и немедленно перешел к делу.
Во-первых, он пожелал, чтобы Ретт ему прояснил, как обыкновенный  парень, простой системный администратор Глен в одночасье стал Великим Гленом Шауоком, первым (и последним) президентом Мумбаи, тем,  в честь которого ЮНЕСКО отчеканило единственную в своем роде медаль «Спасителю  человечества».

-- Карта так легла, обстоятельства так сложились, - разрешил Батлер первый вопрос.
Джордан записал в блокнот: обстоятельства, в скобках пометив (так легла карта).

-- Благодарю, - поблагодарил  Джордан, -  я и сам догадывался, что  в истории с Гленом, решающую роль сыграл случай. Ведь до сих пор не установлено, откуда был занесен   в Европу вирус вислогубого гриппа,  ставшего на короткое время бичом человечества.

-- Гастарбайтеры-негритосы  из Африки притащили. Вся зараза оттуда, - безапелляционно высказался  Батлер и проглотил вторую стопку виски.
Джордан немедленно зафиксировал информацию: Вислогубый грипп был занесен в Европу из центральной Африки».

-- В интернете пишут, - продолжил Джордан, - Что вислогубый грипп распространяется воздушно- капельным путем. Заражение происходит при  общении с ранее инфицированным больным. Ввиду длительного инкубационного периода, вирусоноситель в течение полугода может  не подозревать, что является вирусоносителем.
Затем следует неизбежное обострение болезни, с повышением температуры и сильной головной болью. По истечении трех дней температура спадает,  головная боль проходит.
Пережив кризис, больной продолжает оставаться вирусоносителем, хотя чувствует себя совершенно здоровым.
О том, что он  инфицирован и является разносчиком заразы, окружающим напоминает отвисшая нижняя губа, раздувшаяся, будто в неё впрыснули двести грамм силикона.

-- Ну и дела, - покачал головою  Батлер. – Представляю себе. Проснулся, к зеркалу подошел, а у тебя губища, как у верблюда. Ужас!

-- Вот именно! - хлопнул себя по колену Джордан.
И быстренько в записал в блокнот, пока память свежа:
«В связи с эпидемией вислогубого гриппа население Европы обуял жуткий страх».

5.
Представляю, как переполошился курятник, расхохотался Батлер, видно, представив. Особенно женщины. Для них прыщ на лице страшнее язвы желудка. Что уж говорить о губе, отвисшей до подбородка.

Джордан вновь согласился.
Вот и в интенете пишут, что планета разом притихла, боясь  лишний раз раскрыть рот.
Среди обывателей возникли и укоренились ксенофобские настроения по отношению к несчастным жертвам вислогубого гриппа.  Подогреваемое радикальными политиками, общественное мнение потребовало от своих правительств немедленно  изолировать «вислогубых» от здоровых сограждан.

В рамках борьбы с ксенофобией, ООН предприняла беспрецедентные меры.
В законодательном порядке всем носителям вируса предписывалось нахождение в общественных местах в стерильных марлевых повязках. А когда выявилась неэффективность  повязок в связи с нестандартным профилем нижней части лица больных, были разработаны специальные респираторы, разнообразного фасона и дизайна с учетом национальных  особенностей субъектов.

Волнения в обществе между тем нарастали. Люди в респираторах не допускались к государственной службе, изгонялись из вагонов метро, перед ними захлопывались двери мотелей и ресторанов. Ширилось движение защиты прав потребителей, объявившее бойкот супермаркетам, которые  в погоне за наживой не отказались от  обслуживания вислогубых.

На фоне народных волнений подняли голову экстремисты. И хотя на демонстрации  народ отказывался выходить из-за возможных провокаций со стороны вислогубых, зато интернет бурлил!
Под давлением масс закачались правительства.
В воздухе остро запахло вакханалией мятежей.

6.
Сложная ситуация, вздохнул Ретт, покачивая между пальцев пустую рюмку, и тем наглядно показывая, насколько ситуация непроста.
-- Ещё бы! Мир балансировал на грани! – откликнулся Джордан. – Кто знает, чем бы всё обернулось, если бы не Глен Шауок! Впрочем, вы, ветеран Ретт знаете лучше всех, что предпринял системный администратор Глен для спасения человечества.

-- А что он мог, администраторишко несчастный? – скривился Батлер. – Сколько я их знал, все рабочее время просиживают в интернете, запуская разную ахинею в блоги и твиттеры.

Все началось с блога, жирно подчеркнул в блокноте Джордан.
Выходит, что свою программу выхода из кризиса, под заголовком «Они такие же люди», моментально подхваченную и растиражированную всеми прогрессивными пользователями интернета, и тут же завоевавшую миллионы сторонников во всех уголках земли, Глен опубликовал в блоге?

А где ж ещё, подтвердил Батлер, тряся между пальцев пустую рюмку.

Итак, в своем обращения Шауок призвал все государства запретить употребление термина «вислогубый» по отношению к лицам, как оскорбляющее честь и достоинство.
Глен предложил их называть «представителями новой расы» или сокращенно «новорасеянами».
Наличие в организме вируса  и обусловленная вирусом вислогубость, говорил Глен,  является такой же анатомической особенностью человека, как черный или белый цвет кожи, как европейский или монголоидный разрез  глаз».
А далее посредством  весьма сложной аргументации доказывал, что нет принципиальной разницы, как размножается раса: половым путем или воздушно-капельным.

Глен убеждал, что размножение воздушно-капельным путем доступнее,  а значит,  более демократично, чем секс. Для «рождения» нового вислогубого гражданина не нужно ни особых условий для спаривания, ни обоюдного (редко совпадающего) желания партнеров, ни наличия у них возможности к репродукции. Один на другого подышал – и готово. Будущее определенно принадлежит вислогубым.

Затем следовали смелые выводы:
И это хорошо!  Ибо в новой расе сольются в одно все нации и народы земли, все культуры. Исчезнут национальные интересы и вместе с ними межнациональная рознь.

Заключали предложения по существу.
Пусть сегодня большинство населения планеты не хотят становиться вислогубыми, горько констатировал Глен. Что ж! Насильно мил не будешь. И если новорасеянам трудно жить среди представителей старых рас, а представители старых рас не находят для себя возможным проживать совместно с новорасеянами, надо их развести. Необходимо выделить территорию и создать новое государство из новороссеян и для новорасеян. Прецеденты истории известны.
Далее следовал экскурс в историю Израиля.

7.
-- Интересно, - встрепенулся  Джордан. – А был ли сам  Шауок вислогубым?

Стал бы я общаться с каким-то там вислогубым, обиделся Балер, стукнув в сердцах рюмкой по столу.
Что Джордан не преминул отметить в своем блокноте: Глен Шауок вислогубым не был.

После чего отложил блокнот в сторону. О  дальнейшем каждый может прочитать в Википедии.
О том, как обстановка в мире накалилась настолько, что срочно созванная Генеральная ассамблея ООН единогласно одобрила программу Шауока и немедленно приняла к исполнению.
В качестве плацдарма для нового государства  был выбран город Мумбаи. Мягкий морской климат  должен был, по замыслу, облегчить душевные страдания вислогубых. С другой стороны океан   препятствовал  дальнейшему распространению заразы.

Представитель Индии возражал. Но в  постановления говорилось, что жители Мумбаи приобретают право переселиться на освободившуюся жилплощадь вислогубых в Европе. Мирные индийцы пообещали переломать своему представителю кости, если он продолжит упорствовать. И тот, закрыв глаза, подписал.
Началось новое великое переселение народов.

Первым президентом нового государства вислогубых, естественно, выбрали администратора Глена. Естественно, голосовали по интернету. Урны были установлены во всех населенных пунктах земли с населением больше ста человек. Но к ним никто не пришел.

К сожалению, Википедия скупо сообщает о деятельности Глена на посту Президента Мумбаи.
Известно, что свою миссию Глен видел шире, чем воспитание в обществе терпимости к вислогубым. Основным направлением его работы стало внедрение в сознание человечества новой эстетики. Краеугольным камнем новой эстетики стало положение о том, что вислогубость  – это красиво.

Так Глен организовал конкурс красоты мумбайских девушек и носился с идеей турне победительниц  по странам и континентам. Однако без респираторов красавиц на европейские подиумы не пускали. А в респираторах... В общем, идея не состоялась.

Тем не менее, количество вислогубых в мире неуклонно росло. Соответственно, как на дрожжах рос Мумбаи, захватывая все новые  прилегающие территории. Казалось, что уже недалек тот час, когда сбудется мечта Шауока.  О новом великом всемирном братстве объединенных вислогубостью людей. О мирном завоевании вислогубыми планеты. О новом обетованном мире без межнациональных распрей и войн.
Глен торопил время: скорее!
Вышло, что торопил зря.

8.
В канун торжеств по случаю годовщины образования государства вислогубых, когда со всех концов земли в Мумбаи полетели приветственные телеграммы, мир облетела сенсационная весть. В Калифорнии, в Санта-Барбаре удалось синтезировать препарат, полностью подавляющий вирус вислогубого гриппа.
Спустя неделю после начала приема препарата вислогубость бесследно исчезала.
Жители Мумбаи высыпали на улицы. Импровизированный карнавал продолжался всю ночь.

Напрасно президент Глен в шестичасовом обращении убеждал сограждан отказаться от приема препарата, рисуя им радужные перспективы братства вислогубых. Его не желали слушать. Толпы скандировали: «Долой вислогубость! Да здравствует препарат! Да здравствует Санта-Барбара! Америка нам поможет!».

Отчаявшись вразумить народ словом, Глен решился на крайние меры. Отдал приказ перекрыть границы и отключить интернет. Однако выполнить приказ оказалось некому. Правительство самовольно распустилось. Министры вылетели в Калифорнию, где просили политического убежища. Парламент объявил своему президенту  импичмент.

9.
Практически сразу, как только человечество справилось с вислогубой проблемой, на него свалилась другая напасть. Новая беда, известная, как внеочередная экономическая депрессия, оказалась серьезней прежней. И за новыми проблемами старые проблемы были просто забыты. И первое, о чем забыло неблагодарное человечество, был Президент Шауок.

Дальнейшая его судьба неизвестна. Одни интернет-источники пишут,  что президент Глен скоропостижно скончался от разрыва сердца, не пережив известия о вакцине. Другие говорят, что он был растерзан обезумевшей толпой в Мумбаи, тщетно призывая граждан к порядку. Третьи настаивают на том, что Шауок после распада государства вислогубых переселился в центральную Африку. Где и проживает до сих пор, кочуя от одного чернокожего поселения к другому, мечтая подцепить новый вирус.

Батлер склонялся к версии насильственной смерти.
-- Люди снисходительны к чужим ошибкам, но своих заблуждений никогда и никому не прощают, - пояснил он.

-- О! – подпрыгнул на стуле Джордан. –  Вы сказали: люди снисходительны? И этими добрыми, снисходительными людьми был растерзан их благодетель? Это сенсация, ветеран Ретт! Это бомба! Лишь однажды что-то похожее имело место в древнем Иерусалиме. Большое спасибо за интервью.
-- А деньги? – напомнил Батлер.

10.
Нетерпеливо ожидая, когда Джордан отчалит, на освободившееся место прискакал из-за стойки  Гамлет.
-- Это я к тебе журналиста направил.
Батлер молча  достал  и протянул бармену сотенную.
Тот взял, внешне не обнаружив  удивления столь редкою сговорчивостью Батлера.

Положил банкноту в карман и расчувствовался. Захотелось сказать Батлеру что-либо теплое, от души.
-- Вот и пришло твое время, Ретт, - начал слащаво бармен. – Наконец-то люди заинтересовались стариной. Захотели знать свои корни. Такие ветераны, как ты, сегодня в цене.
-- Гм! -  осклабился Батлер.

Спесивость старой  развалины  уколола бармена.
-- А, знаешь, Ретт, - продолжил Гамлет напористо. – Мне ведь тоже удача выпала. Прошлый год сыграл в ящик  мой двоюродный дед. И прислали мне по завещанию  книжицу его мемуаров. Я сначала подумал, что старикашка  решил надо мной посмеяться из гроба. На кой черт, спрашивается, мне его маразматические бредни? Лучше бы имуществом или чеком. Ладно, успокаиваю себя, сгодится на растопку камина. А потом на всякий случай знающим людям показал. А в той книжице (слышишь, Ретт?), старикан, оказывается, описал свои похождения на Марсе.
-- На Марсе? –  удивился Батлер.

-- В том-то все и дело, что на Марсе! – с жаром подтвердил Гамлет. – Никогда  я  не слыхивал, что на Марсе раньше  жили люди. Иммигранты с Земли. И дед мой во многих марсианских переделках участвовал.
Представить себе не можешь, Ретт, сколько сразу воронья налетело. Деньги мне предлагали, чтобы я мемуары  деда продал. Но я же не дурак спустить по дешевке. Сейчас мода на старину, спрос растет. Подожду настоящую цену.

Батлера разобрало любопытство:
-- А как  деда твоего звали? Я с ним не встречался случайно? В молодости он судебным приставом не работал?
-- Был он, по-видимому, секретный агент.  Потому, что звали его по паспорту Оливер Твист, а мемуары подписал служебным псевдонимом - Рэй Брэдбери.

p\s

А здесь много Аристотель цитаты и других очень позновательных цитат и афоризмов, кому интересо зайдите и почитайте.

  Творческие «колики». Михаил Ратиборъ

     "Я давно обратил внимание на то, что мысль фонтанирует, когда — колики в животе"
                                                                                               (Игорь Гарин)



           В данном тексте почтенной публике будут представлены некоторые Гаринские  «фонтанирования», то бишь  обычные  «продукты» (предполагаемые природой вещей) – сами  следствия  этих «колик».
            Нет ничего удивительного и необычного в том,  что когда человек поспешно  приписывает себе избыток умозрительности, то его «проповедования» (как правило)  предаются обоснованному посмеянию.  Гарин сам себя назначил (и неоднократно поминал) чуть ли не врачевателем всех пороков русских. Его работы: о русском менталитете, о русском характере, русском фашизме, русском патриотизме и т.д – тому яркое свидетельство. Размашисто приписав русской ментальности (в целом!)
\\ еще — трусость, лень, угодничество, юродивость, стукачество и кликушество\\
Гарин, видимо, ощутил себя Россию «излечившим».  Но русские (естественно) озаботились квалификацией эскулапа…   И  при внимательном отношении  к новоявленному «Асклепию», выяснили, что он всего более похож на логопеда «с улицы Койкого» (в исполнении Роллана Быкова) –
«У ково фефекты буфут? - Что? - Фефекты ечи. Я логопефт. - Исправъяю фефекты фикции. И вы буфете прифозить февочку ко мне дфа яза в нефелю. - Куда? На улицу Койкого.  - Куда?!?»))
       Т.е. при ближайшем рассмотрении, оказалось, что наш  «Асклепий»  сам некоторые «буквы» выговаривает отнюдь  не безупречно.  Несколько серьезных авторов внятно  попеняли  ему   на недопустимость  замены  общепринятой научной методологии ,  алгоритмом  избирательной подгонки результатов эксперимента под  желаемые теоретические выкладки.  Попутно «логопеду»  весьма доходчиво ( и доказательно) указали на издержки в его рассуждениях, что было проигнорировано последним с небывалой доблестью.
Взяв себе за образец: шарлатанство Фрейда (в научных круга всем известное) дамскую смесь «теософской эзотерики» Блаватской (бессистемность изложений которой верно отмечал  Вл. Соловьев: «нельзя отказать автору в обширной начитанности. Зато систематичность и последовательность мышления отсутствуют вполне. Более смутной и бессвязной книги я не читал во всю свою жизнь» (убежден, Соловьев исправил бы последнее предложение, начитавшись Гарина))  и поверхностного «мыслителя» Льва Шестова,  с его вычурным (из натужного стремления к оригинальности)  «опытом адогматическим мышления»,  Гарин (с усердием)  наваял  «стотомные десятитомники», возможно,  изданные где-то нано тиражами,  в полной мере  следуя заветам учителей по неструктурированному  изложению материала.   Не зря категория «бессознательного» столь часто  упоминается в его текстах. А сами истоки размышлений  обрекаются таинственностью: 
\\пишу не я — я лишь записываю, а Голос, Поводырь, Вестник, Ангел за плечом велят делать то, что делаю\\ 
И еще: \\глубинные процессы в сознании, в человеческом бессознательном\\

  Отменный пример того, что экстраполяция человеческих талантов в иную область не всегда успешна –  физик  (по его словам весьма значительный)  предстал перед публикой в образе «философа-социолога», уровень суждений которого не заслуживает более, чем шутливых порицаний. Человек, способный смело вывесить на всеобщее обозрение причудливую конструкцию  - «бессознательные качества ума» безусловно, сведущ  в смешении понятий  ( кислого с зеленым))
За новинку «бессознательные качества» – владелец «колик» достоин всяческих похвал, ибо сами качества  не бывают сознательными или бессознательными!  Категория  «качество» (как и все прочие)   – интеллектуальная ( и вполне осознанная)  искусственная  конструкция , хотя, вижу, у кого как:) А вот категория "бессознательного" (вообще!) пока в серьезной науке не используется (ну, окромя шарлатанов (последователей фрейдизма)   Подобных словоблудов  и псевдо мыслителей изящно высмеивал Шопенгауэр, указывая на потешность заумных конструкций, кои в глазах ограниченных обывателей, приобрели вид несравненных умозрительностей.  «Фихте — отец мнимой философии, недобросовестного метода, который с помощью двусмысленности словоупотребления туманных речей и софизмов хотел обмануть и одновременно импонировать важностью тона, т.е. одурачить жаждущих знания. Своей вершины этот метод достиг, после того как его применял также Шеллинг, как известно, в философии Гегеля, где он стал уже настоящим плутовством.»
 Не претендуя на скрупулезное исследование, ограничусь лишь комментариями к некоторым  «коликам», коих развелось во множестве и у других авторов, дабы видны были  "умственные потенции", желающих Россию "обустроить":)
         В угоду своим целям Гарин вынужден  «бессмысленное» маскировать пространностью  и бессистемностью изложения,  он необычайно забавен  в своей суете и плодовитости, настрочил «наощупь поболе», чем все признанные  мыслители вместе взятые,  что  вызывает  изобилие почтения   к «научности» у некоторых читателей с сильным воображением, которое (как говорил Джон Локк) обычно возникает в наиболее слабых головах.
\\ И еще: я болен — я серьезно болен толстовским комплексом «не могу молчать\\
Сродни  номеру  Хазанова про попугая:  «Но я и здесь молчать не буду…Товарищи!!  В зоопарке  тигру не докладывают мяса-а-а!!!»
Этакая неуемная почесуха странной природы – настырно втолковывать русским   миф об их генетической ущербности:
  \\ сообщаю свое ЛИЧНОЕ мнение: Россия - генетически прореженная страна\\  Вещает нам «врач»…
Кто же он «Асклепий» Гарин?  Бойко толкующий о России и ее народе в эпитетах ему угодных?
Оказывается «Асклепий» в России не живет, но часто использует в текстах «у нас», видимо россиянином стать мечтает страстно или «мнит себя над».  Метко шутил Довлатов (в тему) про ресторан «Витязь»:
«В прихожей у зеркала красовалась нелепая деревянная фигура - творение отставного майора Гольдштейна. На медной табличке было указано:
      Гольдштейн Абрам Саулович. И далее в кавычках:  "Россиянин".  Фигура россиянина напоминала одновременно Мефистофеля и Бабу Ягу. Деревянный шлем был выкрашен серебристой гуашью.»
Мало того, что пироги обязан печь пирожник, а сапоги тачать сапожник, повсеместно приветствуется,  когда этим занимаются со знанием дела, знакомые с местными особенностями кухни и знающие толк в фасонах обуви. Вправе ли столь обобщенно рассуждать о русском характере, человек далекий от России и ментально и территориально? А теоретически не подготовленный  убедительно слабо, за исключением  обильных цитат из чужих мыслей, твердо усвоенных в беспорядочном сочетании? Какую реакцию  он ждал, от назначенных им быть «пациентами»?
\\ Вот на возмущение я и рассчитываю: всплеск эмоций часто заставляет призадуматься\\
О! Тогда у нас есть все основания доставить «Асклепию» желаемые удовольствия,  задумавшись и познакомив его с результатами. Благо «нафонтанировал»  он изрядно, хватит на многие  думки ( но уравнять их «численно»  с коликами не возьмусь) полагаю, интересные  и другим читателям.
 
\\примут эту книгу в штыки. Но меня это не только не пугает, а даже радует\\
 Вот и славно,  отчего же не доставить радость человеку? Честно выпросил
Итак: О  русских мифах:   
\\народные сказки зеркалом русской души, отражающим ее бессознательные мечты. "Прежде всего — это искание «нового царства и лучшего места», постоянное стремление куда-то «за тридевять земель», мечта о «новом царстве», где можно ничего не делать и лениться\\
Хм… уверен ли «Асклепий» в этнической  правильности указанных стремлений?  Что именно в русском духе  -  скитания в поисках лучшей доли? Русские жили в своем государстве, расширяли его умом и воинской доблестью, но космополитических черт никогда не имели, напротив, всем известна тоска  русских, вынужденно Россию покинувших. Может он неосторожно спутал русских с кочевыми народами? Ну, «не ошибается только тот…» далее по тексту, а вот как назвать того, кто только и делает, что ошибается?))

\\Русские мифы всегда тяготели к примитиву, площадности, фарсу, балагану, человеческому низу, антиинтеллектуализму. Отсюда — торжество дремучести, мракобесия, религиозной нетерпимости, хулиганства, обскурантизма, ксенофобии\\
Жесть! Заклеймил сурово! «Определил», так сказать,  фольклор народный. Жаль, что данная мысль не нашла в текстах «логопеда» никаких других обоснований, кроме желания иметь ее.  Ведь при приведении примеров, не без удовольствия  и с крайней степенью любопытства, можно было бы проследить ряд причудливых силлогизмов,  лежащих в основании этих стройных измышлений.
Обличает Гарин и  порочность русских сказок - с их валяньем на печи и исполнениями желаний по щучьему  веленью  или  рыбки золотой.
И квинтэссенция :
\\ Хитрая наука» о «легком хлебе», ради которой старуха потеряла дом и имущество, оказалась «научным социализмом» Маркса\\ 
 Ну, у чистокровного русского Емели )) В легендах и мифах всех народов мира, есть персонажи, главная задача которых — исполнять желания. У арабов — джинны. С их помощью : и царевну в жены, и во дворец, и Багдаде все спокойно!  У ирландцев — лепреконы с золотом, у китайцев — драконы, у европейцев — феи и лесные духи.  Андерсен придумал  еще  калоши счастья,  которые могут исполнять любые желания и переносить своего хозяина в любое место или в обстановку любой эпохи. Но вот именно русские сказки оказались  самыми аморальными – или кроме них ничего прочитано не было?
Бесконечно во всех статьях  педалируется «врачевателем»  идея об исконном  русском холопстве и рабстве. Весьма модное поветрие среди сторонников перемен в России – жгучая досада, прямой результат того, что народ мудро не повелся на пустые посулы «болотных» глашатаев.
Аргументов о действительном рабстве,  как правило, не приводится, а предъявляется набор  штампованных лозунгов, призванных, видимо, по мнению их «конструкторов» частым  повторением  обрести убедительность в  увещеваниях.
О "холопской сущности", рабской и т.д русских всегда судачат знатно ими "оприходованные". Российская империя (русский штык всех «отымел», а не наоборот. И русские, кстати, дали покоренным равные права, а могли бы и рабами сделать. Просто русские милостивы к побежденным, не мародерствовали, к примеру, в Париже, как французы в Москве. Поминать русских рабами -"модное поветрие" в кругах (к вящей досаде которых) русские расширили свое государство воинской доблестью и умом, а вот некоторые "круги", возможно, лишенные такого сочетания, свои земли утратили вовсе.
«Логопед»  настырно и акцентированно  штампует  избитую «колику»:
\\Хотя на некоторые европейские языки слово «славянин» переводится как «slav», «slave», то есть «раб\\ 
На это давно, жестко, и находчиво ответил Александр Алехин ( признанный даже злейшими врагами «величайшим шахматистом всех времен и народов» Макс  Эйве)
«О Нимцовиче. Трудно даже представить себе, как он ненавидел нас, русских, нас, славян!..». «Он однажды вечером завел разговор на советскую тему, глядя в мою сторону, сказал: "Кто произносит слово славянин, тот произносит слово «РАБ». Я ответил ему на это такой репликой: "Кто произносит слово еврей, тому к этому, пожалуй, нечего и добавить"...».
Доходчиво продемонстрирован фундаментальный закон физики – действие равно противодействию))
Из этой же песни слова - о несправедливо или необычайно легко доставшихся русским,  землях и природных богатствах: 
\\ К востоку от Москвы лежали огромные малозаселенные пространства, захват которых не требовал большого напряжения сил и был совершенно естественным процессом\\
Ага. Прошелся бы хоть раз «по северАм»  и Сибири «естественно», очень похоже на реплику лисицы о зеленом винограде))  В изобилии скорбные  сетования – мол,  «богом дарованное» пространства  и природные богатства незаслуженно и неумело используются русскими. Ну, да… Только забывается при этом, сколько  «экскурсантов»  отвадил от земли своей  русский солдат.
Тут  в ход идут опять штампы:
\\Россия всегда брала количеством, ее народа всегда «хватало» на государственные авантюры, поэтому людей не принято было считать, тем более ценить\\  Да и  Жукова фразу ввернул «про баб».
Типа трупами своими русские всех закидали…  Побеждали русские мол числом, а не уменьем.
Хм…  Особенно Суворов – (при Рымнике) наколошматил сотню тысяч басурман - имея всего 10т. русских и чуть более австрийцев на вспоможении!  Он же - взял Измаил, имея 31т. супротив 35 т. гарнизона и грозного лозунга "скорее небо упадет на землю, чем Измаил будет взят":) Оставил на поле боя 26т. лихих вояк "тушками" и 9 взял в плен, потеряв при этом всего 4т.
Если  кто-то сможет привести аналогичный пример воинской доблести из образцов гордости иных народов   - рассмотрим)) Ну, а любителей запамятовать русские победы, ныне в избытке.
Следуя в тренде европейских ревизионистов, Гарин смело  (и цинично) равняет Гитлера и Сталина, нацизм и большивизм.
\\ фашистов и большевиков, подвижников «почвы и крови», горячих поклонников свастики и звезды, газовых камер и сталинских концлагерей.» У русских нет чувства ответственности, а, следовательно и чувства вины. Немцы покаялись за нацизм, мы не только не покаялись за злодеяния большевизма, но в массе своей считаем, что ни в чем не виноваты. Немцы своего достигли: последние десятилетия во всем мире их уважают никак не меньше, чем прошлых победителей: американцев, русских, англичан и французов.\\
Обрати внимание, читатель, на иерархию   в реестре победителей – американцы названы первыми (на алфавит не списать, англичане  только третьи) Может «логопед» не в теме? Может ему рассказать какой урон в военной силе нанес  немцам СССР, а какой Америка?
Данный изыск трудно трактовать иначе, чем  возможное угодничество перед заказчиком или временную неряшливость ума. 
Не видеть разницу между в печь запихивавшими и спасшими от этой участи? Для невежд напомню прибывший в Москву на празднование 65-летия победы президент Израиля Шимон Перес сказал буквально следующее:« Я прибыл сюда, чтобы от имени Израиля поблагодарить вас за победу во Второй мировой войне. Это не просто событие военной истории, оно не имеет себе равных, и победа, прежде всего, принадлежит Красной армии.
Эта нравственная близорукость вовсе не так безобидна, на фоне перманентных попыток пересмотра итогов  2-ой мировой войны, желаний (достаточно серьезных структур на западе)
 приравнять фашизм и сталинизм и прочих «поползновений» в сторону России, которые  сами по себе -  не ближе к здравомыслию, чем морская свинка к морю.
    Сей  политический демарш  – имеет, кстати, весьма конкретные финансовые и территориальные притязания.
  Многие желают заставить   Россию постоянно каяться: за освобождение мира  от фашизма??! за Катынь, за Прибалтику и прочее, прочее…  День победы – заменить днем скорби о жертвах… Как говорится… почувствуйте разницу…
Сами  мотивы  «Асклепия» незатейливы и прозрачны – через шельмование России во времена неугодных западу правителей, через гиперболическое пеняние  русским на их холопство, исподволь втолковывается идея о неизбежности  благодатной участи в «лучах западной демократии».
В этом алгоритме есть неустранимый изъян – народ уже побывал в 90-е при  правительстве,  устраивающем запад, но выгод своих не ощутил. А вот невзгоды запомнил надолго. На мифические коврижки западных прелестей отреагировал вяло  - правые либералы остались в России без поддержки. И вот пылкая отповедь:
\\«всё, что изменилось в России за 20 лет, ныне похерено и страна вновь вошла в "наезженную колею". Более того, народилась новая генерация холопов, отстаивающих "идеалы" вертухаев\\
Ути-пуси, аналитичный «врач»  не сдержался и сам походит на «объект»,  запихнутый товарищем Сааховым в спец. учреждение)
Слишком заметно, что множественные «асклепии» поносят именно тех правителей России, при которых она усиливалась: Грозный, Петр, Сталин, Путин.  Цифры репрессий завышены в разы - факт. А народ всегда разделял понятия государства (правительства) и Родины. И алгоритм некоторых "радетелей за правду" - ошельмовать нашу Родину и историю, дабы указать на недостатки государства, воспринимает должным образом - презрительно, обходя стороной таких авторов.
Ивана Грозного оговаривают уж не одно столетие. Хотя, никакой особой жестокостью в сравнении с европейскими монархами он не отметился.
\\Просьба указать хотя бы одну передернутую мной фразу или один неправильно указанный факт - буду весьма благодарен и тотчас внесу исправления\\
Отчего же не уважить человека? Укажем. На благодарность и «тотчас» - посмотрим с интересом.
Исходный тезис: \\ По разным свидетельствам летописцев, число евреев, погибших в 1648–1658 гг., составляло от 200 до 500 тысяч человек...\\
Историк  Скрынников, российский историк, доктор исторических наук, профессор Ленинградского, затем Санкт-Петербургского университета,  посвятивший изучению эпохи Ивана Грозного несколько десятилетий, неопровержимо доказал, что при «массовом терроре» времён Иоанна IV в России было казнено около 3-4 тысяч человек, причём по решениям суда, в соответствии с законом Сколько из них было евреев неведомо. Зачем «Асклепием»  приведена абсурдная до «астрономичности»  цифра?    Для контраста можно припомнить Варфоломеевскую ночь (23 августа 1572)  было убито более 3 тысяч гугенотов. В Англии в те же года  тоже обходились без «телячьих» нежностей  - повешено 70 тыс. безземельных крестьян. В Великом Новгороде Иван Грозный никаких тысяч не вырезал.  Два массовых захоронений приписываемые ему на самом деле - жертвы чумы. И это факт.
«Познания» Гарина и доктора исторических наук – полярны. Но верят всегда профи.
А за время  правления Грозного на Руси:

1.Введен суд присяжных
2. Бесплатное начальное образование (церковные школы)
3. Медицинский карантин на границах
4.местное выборное самоуправление вместо воевод
5. Впервые появилась регулярная армия (и первая в мире военная
форма - у стрельцов)

6. Остановлены татарские набеги

7.Установлено равенство между всеми слоями населения  и запрещен рабский труд .
8. Территория страны увеличена в 30 раз!
Вполне понятны опасения запада – Россия усиливалась.  Есть версии об отравлении Грозного.

А тут немного красивых цитат о мести.

"Мухи" Николай Стрельников

Часа в четыре дня к тому месту, где я рыбачил, прибыла группа отдыхающих в количестве шести человек, по демографическому признаку распределенных так: три мужчины и три женщины, или, точнее, три парня и три девушки. Как только они достигли намеченного рубежа, один из них поднял руку, затем властным движением опустил ее до горизонтального положения, расширив пальцы в стороны (ну точь-в-точь как Юрий Долгорукий при выборе места для Москвы), и громко сказал:
— Здесь!
И тотчас же здесь началось…
Началось обычное. Один стал распаковывать рюкзак, другой пошел за водой, третий — за дровами, девчонки достали зеркальца. Потом все вместе они начнут растягивать палатку, потом закусывать и так далее.
Картина знакомая. Я отвернулся, продолжая свое рыбацкое дело — глядеть на поплавки. Рыба в этот день клевала плохо, но все же удалось поймать несколько подлещиков.
Через некоторое время, смотрю, подходят те самые девчонки. Веселенькие. Не поздоровавшись, ни о чем не спросив и ничуть не стесняясь, вынимают из воды садок, начинают рассматривать моих рыбешек.
— Что, ухи захотели, девчата? — спрашиваю я нарочито.
— А что, дадите? — Оторвали взгляд от садка, смотрят мне в глаза. Нацелено, серьезно.
Я подумал: день уже на исходе, когда-то поймают сами. Да и поймают ли? А, видно, соскучились по ухе — горожане.
— Возьмите...
Отобрали с пяток подлещиков. Глядят на меня снова какими-то умильными глазами.
— Берите всех. Всех берите! Мы обойдемся. Часто бываю здесь, — исчерпывающе разъяснил я, подбадривая их.
— Да неудобно ведь...
Однако взяли. Высыпали из садка, подобрали и ушли. И опять «ни привета, ни ответа» — даже спасибо не сказали. «От волнения забыли», — подумал я, извиняя их.
Порыбачил еще часа два. Солнце уже скатилось к горизонту. Пора собираться домой.
Вышел я наверх, к своему «мото» (а он стоял буквально в трех шагах от их табора) и вижу — лежит вся эта ватага на траве вокруг разостланной газеты, на которой валяются: обгрызанная буханка хлеба (как видно, поленились даже поискать нож), обгрызанные куски колбасы, обгрызанные же огурцы... Тут же валяется бутылка «Экстры», и точно такая же — в руках одного молодца, который пытается зубами сбить пробку с ее горлышка. Наконец сбивает ее, секунду держит в зубах, показывая всем, на что способен он и как крепки его челюсти, потом выплевывает в сторону. Затем поднимает бутылку, нацеливает в рот, делает несколько судорожных глотков. У него выхватывает другой, «булькает» тоже...
Потом увидели меня. Повернулись, все разом, в мою сторону. Один из них — тот, что «булькал», — вскочил, сделал шаг навстречу и загнусавил бесцеремонно-развязным голоском:
— Папаша, выпьем что ли. Была — не была! Все захохотали.
Я подошел к ним и со строгостью, на которую только было способно мое существо, сказал:
— Я не пью и вам не советую пить. А за срубленную ёлку, — показал я на притащенную ими из леса хвойную красавицу, — вас никто не похвалит. Причем вы срубили не просто зеленое дерево, вы загубили посадку. Понимаете, что это значит?
Смех мгновенно исчез. У девчонок вытянулись лица. Один из лежащих сказал, не глядя на меня:
— А какая разница, посадка или не посадка? Всё равно лес. — И, немного подумав, добавил: — Лес он и лес.
— Нам костер нужен, — поддержал его другой.
— Правильно! — закричали девчонки.
— Но ведь для костра можно найти сухостойные деревья, наконец, валежник... — попытался я урезонить их.
— Ну да, будем мы искать, обдираться в лесу! — разноголосым хором оборвала меня ватага.
— И вообще, дяденька, надоел ты со своими проповедями, — сверкая кошачьим взглядом, просипела одна деваха.
Я завел мотоцикл и поехал. И вдруг увидел: на траве, перед самым колесом, нечищеные и засохшие, валялись мои подлещики, и большие синие мухи ползали по ним.
Всю дорогу я ехал и видел этих мух...

1979 г.

P/S А здесь вы можете прочесть очень красивые цитаты Аристотеля.

[1] Если нам приходится переучиваться по отношению к какому нибудь человеку, то мы сурово вымещаем на нем то

неудобство, которое он нам этим причинил.

Фридрих Ницше

[2] Нет обиды, которой мы не простили бы, отомстив за нее.

Люк Вовенарг

[3] Благородно мстить лишь равному себе и в равном положении.

Фукидид

[4] Тот, кто замышляет месть, растравляет свои раны, которые иначе уже давно бы исцелились и зажили.

Фрэнсис Бэкон

[5] Почему завистники всегда чем-то огорчены? Потому что их снедают не только собственные неудачи, но и успехи других.

Абу-лъ-Фарадж

[6] Чтоб быть справедливым возмездье могло,

Лишь злом воздавать подобает за зло.

Фирдоуси

[7] Нет обиды, которой мы не простили бы, отомстив за нее.

Л. Вовенарг

[8] Тот, кто замышляет месть, растравляет свои раны, которые иначе уже давно бы исцелились и зажили. Поистине,

совершая месть, человек становится вровень со своим врагом, а прощая врага, он превосходит его.

Бэкон Ф.

[9] Двигайся, не торопясь, и день твоего мщения придет.

Френк Херберт

[10] Люди обыкновенно не столько наслаждаются тем, что им дано, сколько горюют о том, чего им не дано.

В. Г. Белинскии

Еще красивые цитаты про месть только здесь.

"Пословица - сохранившийся обломок древней философии."

"Дружба - самое необходимое для жизни, так как никто не пожелает себе жизни без друзей, даже если б он имел все остальные блага."

"Мы лишаемся досуга, чтобы иметь досуг, и войну ведем, чтобы жить в мире."

"Для того чтобы совершать благородные поступки, необязательно царить над сушей и морями."

"Ничто так не истощает и не разрушает человеческий организм, как физическое бездействие."

"Мужество обнаруживается в страхах и дерзаниях, соразмерных человеку."

"Кто двигается вперед в знании, но отстает в нравственности, тот более идет назад, чем вперед."

Учителя, которым дети обязаны воспитанием, почтеннее, чем родители, которым

дети обязаны лишь рождением: одни дарят нам только жизнь, а другие добрую жизнь.

Привычка находить во всем только смешную сторону есть самый верный признак мелкой души, ибо смешное лежит всегда

на поверхности.

Для кого даже честь - пустяк, для того и все прочее ничтожно.

Любовь — это теорема, которую необходимо каждый день доказывать.

Ученикам, чтобы преуспеть, надо догонять тех, кто впереди, и не ждать тех, кто позади.

Еще цитаты Аристотеля есть на этом сайте. Сайт полностью посвящен цитатам и афоризмам.

Нил Крэйвер - художник и скульптор из Северной Каролины, который

ради эксперимента взял в руки фотоаппарат и попросил друзей нырнуть

в озеро. Результат - серия таинственных и прозрачных работ. А нашлась

вся эта красота с помощью - отличного рекомендательного сервиса и

тысячами ссылок, которые система подбирает специально для каждого юзера.