Когда мы были маленькими, нам всем говорили: и жили они долго и счастливо.

И нас почему-то это поголовно удовлетворяло. По крайней мере, не припомню, чтобы кто-то всерьез интересовался, что было дальше, и существует ли Золушка-2 либо же новые приключения Рапунцель?  

Все воспринималось так, будто бы после фразы про «долго и счастливо» для героев наступали годы блаженной эйфории, которые заканчивались неизменно в один день, очевидно, нажатием кнопки отключения подачи кислорода в их капсулы поддержания анабиоза, в которые их и помещали сразу после свадьбы.

Понятное дело, что никто не станет рассказывать деткам правду-матку, чтобы заранее не рушить свойственную им веру в чудо. Но мы-то знаем, что на самом деле для принцессы встреча принца это вовсе не конец истории, а как раз-таки ее начало.

Все принцы и принцессы западают друг на друга, как правило, за милую мордашку. Вряд ли у героя Спящей красавицы была возможность как следует изучить ее глубокий внутренний мир (ну разве что он не последний извращенец, о чем деткам уж тем более рассказывать не стоит), точно так же едва знакомы были принц и принцесса из башни Дракона, или из дальнего королевства за тридевять земель.

И вот предположим, что сказка прерывается, мы заглядываем за кулисы и видим, как в один прекрасный день они идут на свидание. Преисполненные восторга и, что немаловажно, неких ожиданий друг по отношению к другу. Тут-то и начинается самое интересное. Выясняется, что принц любит Битлз, а она Филиппа Киркорова, он просит зажарить ягненка посочнее, а она оказывается веганом. Он обожает комиксы, а она Достоевского и так далее, тому подобное. В итоге они вежливо глотают слюну в порыве сплюнуть и делают вид, что эти маленькие незначительные несоответствия совершенно ничего не значит, так же как и то, что он слишком громко потянул из трубочки, а она постоянно хихикает по любому поводу.

И вправду, зачем заморачиваться о таких мелочах, когда можно просто отправиться в замок и оседлать брачно ложе?...

И тут внезапно выясняется, что у принца на белом коне, собственный конь едва ли ходок, и скакать на нем удовольствие весьма так себе.

Принцесса понимает масштабы попадалова, но так как дареному коню в зубы не смотрят, ей приходится удовлетворенно стонать, осознавая, что она вляпалась в это дерьмо до пока смерть не разлучит их. И лучше уж лишний раз судьбу не провоцировать.

Как правило, спустя несколько лет такой скачки (а скорее всего и раньше) принцесса найдет себе мастистого любовника-коневода, а принц – кого попроще да поглупее, кто будет изображать любое удовлетворение ради надежды на кусочек его щедрости.

На простой и покорной принц едва ли женится, впрочем, как и принцесса едва ли уйдет к бедному, но крепкому конюху. Поэтому дальнейшее их «долго и счастливо» превратится в некий условный договор взаимного ненападения в пределах одной жилплощади.

Что обе стороны, скорее всего, будет устраивать, однако едва ли походить на счастливый конец. Особенно если добавить к этому «счастью» пару тройку отпрысков, получившихся по нелепой случайности, либо же статуса ради, что есть еще хуже.

Но можно освежить сказку еще одной сказкой внутри уже существующей и представить, что в один день в жизнь принца врывается юная и дерзкая гувернантка, приехавшая по объявлению воспитывать малолетних наследников. Она поразит его в самое сердце, на этот раз по-настоящему, и сама, поразиться не менее. Допустим, это будет тот самый редкий случай притяжения, когда малознакомых людей вдруг тянет друг к другу, как детишек лизнуть железную ручку в морозный день: абсолютно нелогично и накрепко. И чаще всего после дни-месяцы упорного противостояния судьбе, они в итоге решаются на отчаянные глупости.

Например, сбежать и начать жить вместе.

В природе это называется инстинктом к размножению, в науке – химией, в простонародии – влюбленностью. Но как ты это не назови, штука эта весьма коварна и хитра, ибо таит она в себе немало слепых зон и пропастей, кои на первом свидании (да что уж там: первые месяцы-годы) как-то удается изящно проскакивать. Первое время влюбленность эта даже творит чудеса, конь встает на дыбы, глаза дамы обретают не виданный ранее блеск, и все то, что с другими принцами и принцессами не складывалось, вдруг фантастически преображается.

Но затем в фатальный день наваждение притупляется, химия проходит, а обострившемуся зрению вдруг становятся видны все трещины и пробоины.

Вот тут-то и начинается самое вкусное.

Оказывается, у принца толстые щиколотки, которые, почему-то изрядно бесят, он выдавливает пасту не с той стороны, а его мужественная грозность, казавшаяся столь сексуальной в начале, на деле оказывается лишь агрессивной бестактностью. Он храпит по ночам, ест жирное после десяти и как-то уже давно обо всем расспрошен, что напрочь притупило весь интерес к его персоне.

Новоиспеченная принцесса в какой-то момент перестает игриво дерзить и пробовать на себе яркие наряды, ибо, заполучив главное, расслабляется и постепенно начинает неприятно толстеть. Готовила она, как оказывается, сперва для привлечения внимания, а затем ей это надоело, и она пересела на хлопья быстрого приготовления, оставив принца заботиться о себе самому.

Через год они решили, что им нужно освежить их отношения переездом и перебрались в новый замок, который принцессе сразу не понравился, но так как платил принц, ее не спрашивали. Она обвинила его в «не учитывании ее мнения», он ее в «а не зажралась ли ты часом?».

Какое-то время они мирились в брачном ложе, а затем и это перестало работать. Принц снова стал заглядываться в сторону, принцесса скупать сериалы про ковбоев. Мать-королева, обеспокоенная судьбой семьи стала делать все возможное, чтобы сохранить формальное семейное благополучие, что подкрепила обещанием лишить сына наследства, если он разведется второй раз.

Тем временем годы совместной жизни перелистнулись за десять, обиды и ожидания потихоньку обросли толстым слоем смирения, и стало даже казаться, что быть вместе не так уж и плохо. По крайней мере, лучше, чем продолжать тосковать с драконом либо же окучивать доверчивых доярок по соседним деревням.

 А может, вот она и любовь? В этом смирении. В покорном усталом покое. Эдакий сладкий кексик, испеченный на муке из передробленных костей, заправленный потом, кровью и горькими слезами. Но в итоге все же сладенький.

Главное, чтобы к тому времени принц не начал самоотверженно бухать, а принцесса налегать на терамису после шести, тем самым приправив и без того холодное безразличие друг к другу щепоткой ненависти и негодования. Правда, чтобы умереть в один день, им придется повернуть до упора газовые конфорки и оставить записку на входе замка: «свет не включать, пока не проветрится».

Вряд ли они на это пойдут, а значит, что кто-то уйдет первым. Скорее всего, даже намного раньше, и дай бог к тому моменту, они действительно будут ненавидеть друг друга так сильно, чтобы вместо скорбной печали испытать долгожданное облегчение. Ибо в противном случае, любая история любви закончится грустно, о чем, конечно же, в сказках не расскажут. Как не скажут и о том, как сложно порой достигается простое, и что чуда не надо ждать, его нужно творить собственноручно. Потому что все мы боимся ненароком выдать маленьким людям правду о труде и усилиях, которые потребует от нас наша будущая жизнь. Как будто в незнании есть покой, а в ожидании несуществующего – надежда.

Наверное, беда сказок в том, что они учат детей верить в чудо, а не друг в друга. А ведь именно в нас самих заключаются все факторы влияния на конец нашей истории. Все ответы на вопросы, чем все в итоге обернется.

И если бы я рассказывала своим детям сказку, то я бы закончила ее так:

«...и в тот момент принц и принцесса поняли, что путь их ждет непростой и непредсказуемый, с множеством испытаний и опасностей, бед и тревог, мелких и серьезных... Но они решили, что каким бы он ни был, они пройдут его вместе.   

Потому что вместе им намного лучше, чем друг без друга»