пишу исключительно для себя на память, но если интересно, милости прошу (просто история будет не короткой). сон из категории тех что нахрен выносят мне мозг.
действующие лица: ни одного реально знакомого мне человека. (такое мне снится редко), не считая фото актеров, которые я рассматривала в журнале. разумеется, я, мой странный призрак, а так же обобщенный образ нервной неадекватной матери.
эмоции зашкаливают, но этот сон резко и убедительно вырвал меня из состояния той болезненной меланхолии вчерашнего вечера. он нихрена не был похож на сон обычный я его тупо прочувствовала от и до... и, честно признаться, я в восторге.

итак.

***

моя история началась лет в шестнадцать. по крайней мере, до тех не происходило ничего такого, что стоило бы упоминать. я осознала себя уже вполне взрослой, по достоинству оценила свои длинные черные волосы, довольно покрутившись у зеркала. на улице наконец немного потеплело и  я  довольная напялила короткие джинсовые шорты. у нас холодный город, поэтому мы очень радовались теплым дням. буквально тут же я услышала за спиной угрожающий крик матери. я ненавидела ее. на самом деле. но всякий раз, когда я давала себе обещание обязательно ее прикончить, остатки совести воспевали жалостную тираду и на какой-то момент мне начинало казаться, что все же где-то там в глубине души я люблю этого человека. моя мать выглядела полинявшей серой мышей в свои едва больше сорока. с тех пор как нашего отца не стало (я не знаю, по правде, что с ним произошло, мне было мало лет, а мать с тех пор не говорит на эту тему) так вот она откровенно потеряла интерес к жизни. она орет... постоянно орет. и мне жаль ее и хочется убить одновременно и одинаково сильно.
она долго кричит на мой внешний вид. я со своими живыми глазами, стройная и подтянутая исключительно ее раздражаю. я знаю это, потому что я до самой последней детали на нее не похожа, поэтому она в который раз обзывает меня шлюхой, я хватаю потасканный коричневый кожаный рюкзак и убегаю из дому.

мне кажется уже тогда, в шестнадцать, мне на многое наплевать. меня относят к категории проблемных детей, и я благополучно смирившись, в очерденой раз посылаю к черту школу и иду на заброшенные новостройки на другом конце города. город у нас маленький. ничем не примечательный промышленный город: серый, мрачный с совершенно непривлекательными массивными зданиями. по всюду трубы, рейки, мосты и гул. но мне нравится отчасти этот город. особенно это место, где я сейчас. я забираюсь на бетонные балки, на самый верх и ощущаю ветер. у меня в рюкзаке пачка сигарет, подсохший кусок хлеба. и я курю и ем.
меня зовут откуда-то снизу. мои друзья. я смотрю на них, а на душе теплеет. я люблю этих людей, нет ни единого сомнения. про нас чаще всего говорят, что мы будущие урки, совершенно отвязные дети. а нам плевать. и мы знаем, какие мы на самом деле. мы не те дети, которых можно назвать безнадежно испорченными. просто у нас, как это говорят, трудное детство. но где-то в глубине души, я горжусь  этим. что я такая. что мои друзья такие. что мы выросли в этом рабочем бедном городе. что мы дерзкие, бесцеремонные и кажется абсолютно ничего не боимся. но мы знаем цену этой жизни, мы знаем как дорого ценится любовь и забота, и что важнее всяких обычных мелочных благ.

дальше моя жизнь стремительно летит вдаль. и вот мне уже чуть больше двадцати. мне трудно сказать, что было со мной за эти годы. помню лишь, как мелькают в памяти кратковременные подработки, обрывки событий. как мать неоднократно выгоняла меня из дому, я хватала свой неизменный рюкзак и куда-то бежала без особой цели, ненавидя ее еще сильнее. в один из таких дней. как сейчас помню, была зима. мы снова поругались и я убежала. схватив скудные пожитки, одевшись явно не по погоде. я уже выбежала за город, где проходила региональная трасса и надеялась, что сейчас подъедет мой автобус и я просто сяду и исчезну. наконец решусь и сделаю то, что давно уже хотела. мне нечего было здесь терять. моя мать бежала следом за мной всю дорогу. и у самой остановки уже догнала меня. резко дернула за рюкзак и попыталась ударить. я увернулась и снова попыталась бежать. но не быстро. я знала, что если побегу как умею, моя мать никогда в жизни меня не догонит, но я не бегу быстро. потому что теперь я смотрю на нее, истошно орущую, уже кажется совсем потерявшую рассудок, серую и бледную в растоптанных ботинках и мне как никогда ее жаль. я хочу уехать, но в то же время понимаю, что если оставлю ее одну, ей не выжить. во мне борются два желания, пока мать не прекращая причитает.
 

но я еще не знаю, что мое решение уже давно принято. что этот день еще с утра знал, что круто изменит мою жизнь, не зависимо от того, что я сейчас сделаю. начинало уже смеркаться, и только выпавший снег отдавал синевой. мы находились на Т-образном перекрестке, как раз у обочины, когда сверху свистя тормозами вылетел пассажирский рейсовый автобус. мы только и успели отскочить назад, видя как он не вписавшись в поворот резко завалился на бок и прокатился в таком положении еще метров тридцать. я не знаю, что с ним произошло, но автобус был явно не исправен и до этого. у него оторвался какой-то чертов кабель, что-то вспыхнуло, и я увидела как в салоне одна из пассажирок упала, от удара током, ее руки вмиг обуглились. за ней вскочил еще кто-то и так же упал. и я начинаю понимать, что только что произошло.
не отдавая до конца себе отчет в том, откуда в автобусе такое напряжение я вижу лишь аварию. в которой остались живые люди.но они не могут выбраться, потому что из-за расстаявшего на полу транспорта снега пол сейчас был под напряжением. никто не мог выбраться а от искрящегося кабеля уже начало что-то гореть.
я понимаю, что нужно срочно принимать решение, и именно в тот момент мать начинает гребаную панику. и орет и причитает и хватает меня за руки. меня это отвлекает, а она все виснет на мне, что-то вопя.

я ругаюсь на нее. грубым матом. громко. она словно обезумела. не дает мне сделать и шага. мне приходится ее оттолкнуть, она падает в снег, а я бегу к автобусу.
внутри кряхтят и стонут, рыдают и стучат в окна. я кричу им пригнуться и кидаю подобранный камень в небольшую форточку, затем выбиваю ее ногой и изящно протискиваюсь. на землю приземляться нельзя поэтому я передвигаюсь как акробат по поручням. тянусь к стене где наблюдая аварийный молоток. вижу что пассажиры не могут пошевелиться потому что их зажало. вытащить их я не смогу. и тут одна из пассажирок говорит мне нажать какую-то кнопку десять раз подряд, мол это включает аварийную тревогу, которая тут же отображается в автопарке этого автобуса и нас найдут. я долго смотрю на нее, ее лицо мне кажется до жути знакомым (и уже потом, проснувшись я понимаю, что это был мой брат, только как если бы старше). я делаю, как она говорит. удается правда лишь с третей попытки, но на кнопке тут же загорается оранжевая надпись "SOS".  я пробую выбить аварийное окно, но оно не поддается. мне приходит в голову, что нужно содрать резиновую прокладку, но у меня с собой нет ничего, чем бы я могла это сделать. в то время кто-то из пассажиров говорит мне, что нужно отключить ток, иначе нам всем каюк. я с ним соглашаюсь, однако абсолютно не знаю, как это сделать. и он не знает. единственной надеждой остается выдавить окно и все же попытаться всех освободить. в тот момент подъездает две машины: один метовский уазик с двумя ментами за рулем, а второй весьма приличный джипяра. из машин тут же все выбегают наружу. я смотрю на них, они на мою высунувшуюся из окна рожу. я ловко выскакиваю на землю, и даже не попытавшись что-то выяснить, не рассматривая даже людей ору: мне нужно что-то острое. срочно! дайте мне что-то острое!

собственно да. так мы и познакомились. в тот день. у этого чертового перекрестка. в мое самое ненавистное время суток. ко мне подошел мужчина. молодой, да. в какой-то темно серой униформе и протянул два боевых ножа. "на, держи." как сейчас помню, один светло серый с длинной рукоятью и коротким но толстым лезвием, а второй обычный походный нож, угрожающе большой и красивый. я взяла их оба, а он добавил: если нужно крепкое лезвие, бери тот, что серый. я поблагодарила его и уже было метнулась к автобусу, а он одернул меня все с тем же неизменно спокойным лицом, будто бы сейчас тут просто понаблюдать пришел.
"и вообще, ты куда? там опасно. спасибо тебе за помощь, но теперь это наша работа"
и тогда я позволила себе их рассмотреть. их было человек пять, две женщины и трое мужчин. все в темно серой униформе с какими-то эмблемами. тот, что разговаривал со мной, держался поодаль. остальные тут же кинулись к автобусу, что-то делать. я подняла глаза и на какой-то момент мне резко стало на все наплевать. и на эту ситуацию, и на мою мать все еще орущую где-то там на фоне, и на опасность и на людей. мои глаза уставились в его лицо одновременно с ужасом и с неким восторгом. будто бы я всю жизнь знала этого человека, всю жизнь хотела его встретить и вот наконец это произошло. я едва перевела дыхание. но в ту же секунду звуки вернулись, время снова побежало своим чередом.

я окинула странную команду оценивающим взглядом и твердо заявила, что при всем желании, никто кроме меня больше во внутрь не попадет: форточка уж сильно мала. тот, с кем я разговаривала, спросил, знаю ли я как отключить электричество и я отрицательно закивала. "хорошо,  - ответил он.  - лезь внутрь и слушай меня, я буду говорить тебе, что делать." он пожелал мне удачи, зачем-то сжав мне руку, что я даже впала в какой-то ступор. а уже в следующую секунду снова пробралась внутрь. расковыряв резиновую прокладку я выбила окно (честно вот этого момента я не поняла) и поползла дальше по поручням, как макака к какому-то щитку. тот человек что-то говорил мне снаружи, и я делала, но понятия не имела что: там что-то перережь, туда нажми...жуть какая-то. в итоге свет в автобусе резко потух, провода перестали искрить...и я уставшая но довольная опустилась на землю.

потом меня долго допрашивали те менты, что-то писали. моя мать сидела в их бобике, уже уставшая от криков, укутанная в одеяло и пила чай из термоса. стояло две скорых, все метушились. не знаю откуда, но на тот момент, я уже знала, что эта команда в серой униформе какой-то что ли отряд какой-то службы безопасности, которая в принципе подобным не занимается, но в момент аварии находилась ближе всего к месту и была вызвана руководством.
потом я уже сижу на каком-то завалинке и разговариваю с девушками из этой команды. мы быстро нашли общий язык. одна блондинка с кучерявыми волосами. очень милая на вид. вторая рыжая, волосы собраны в хвост. мы сидим и курим. и тут я с опаской решаюсь спросить за того человека. он все не дает мне покоя. я интересуюсь, кто он, но никакой внятной информации в ответ не получаю.

он сам подходит ко мне спустя пару минут и все тем же невозмутимым голосом говорит, что их руководство хочет предложить мне работать у них. я не особо вникаю в подробности, но моментально соглашаюсь, ловя себя на мысли, что исключительно ради этого человека.

дальше время летит очень быстро. мы перебираемся в большой город. как на перематываемой кинопленке я вижу как летит год: наш штаб, куча народу. я их очень люблю, хотя еще мало знаю. мы быстро становимся друзьями. меня тренируют. полигоны, стрельба, бег...физ подготовка. мы правительственный отряд у нас разнообразная деятельность: то мы кого-то сопровождаем, то штурмуем какое-то здание, то отслеживаем террористов. на этом моменте время снова обретает нормальный бег и мы все как ни в чем не бывало сидим в большой комнате и что-то обсуждаем. нас много. все мои коллеги. наш командир статный мужчина за тридцать с представительским ежиком с сединой. он постоянно ходит в форме, той самой темно-серой. мне безумно нравятся его ботинки. у нас есть два парня, компьютерщика. они очень шумные. один в очках с длинными волосами, собранными в хвост, другой кучерявый. в тот момент они как раз о чем-то спорят. у нас много женщин. две знакомые мной еще с той зимы. мы очень хорошо ладим. одна брюнетка, я точно знаю, что у нее какие-то отношения с пареньком из нашей команды. у него темные волосы зализаны набок как носили в шестидесятых. еще есть одна светловолосая. и еще пару. в целом я не различаю лиц. нас человек двадцать, и эта компания мне кажется уже такой до боли родной и знакомой, будто бы я провела тут всю свою жизнь. мы обсуждаем какой-то планируемый терракт. и тут я слышу почти над ухом знакомый до ужаса голос. оборачиваюсь: мой призрак сидит рядом. на тот момент я этому уже не удивляюсь. я знаю, что за этот год в наших отношениях что-то изменилось.

и я смотрю на него и знаю, что он мой. украдкой подталкиваю его в локоть, когда он снова пытается положить мне руку на колено, пока никто не видит. хватаю его за ладонь и понимаю, что она невероятно теплая, не то, что у меня. и я ни на секунду не сомневаюсь, что черт возьми люблю его. этого человека знакомого мне намного дольше, чем я его знаю. будто бы это было всегда, но только теперь мы встретились. это невероятные ощущения. я не могу их передать. это был самый прекрасный момент за весь сон. я была целиком и полностью счастлива. и мне хотелось нажать тогда на паузу, и никогда не просыпаться.

но из блаженного состояния меня вырывает резкий писк на мониторах. мы все срывается и подбегаем к ним. дальше я уже мало что разбираю. снова стремительная перемотка. мы начинаем охоту на террориста. более чем уверена, что мы в россии. кажется я даже вижу кремль. хотя до сих пор я даже не задумывалась, к какой стране принадлежит наша команда. ребята вряд ли похожи на русских. нам раздают задания. события, кадры, бешено крутятся, я не успеваю их все осознавать. мы все спешим. какая-то особая срочность. и в этой суматохе я останавливаю своего призрака (снова обошлось без имен) коварно на него кошусь: и все-таки ты похож на Орландо Блума! я знаю, что он его исключительно не переваривает (откуда-то) и наблюдаю намеренно нескрываемую обиду на его лице. "иди ж ты к черту. не похож я на него! слышишь!"

это было последнее, что мы сказали друг другу. в следующую секунду нас разбивают на группы и мы расходимся в противоположных направлениях. мы на прикрытии, остальная часть команды (включая моего) на передовой. вокруг шум, переговоры по передатчиками. приказы. потом повышенные тона. понимаю, что-то пошло не так. сижу в каком-то полуразрушенном здании, сжимаю винтовку. слышу как где-то открыли огонь. внутри все сжимается. вижу наших ребят. они от кого-то отстреливаюся. честно говоря, ни черта не понимаю, что происходит. в ухе орет приказ мне уходить. я перечу, но голос настойчив. приходится уползать. оборачиваю голову на наших и в тот момент раздается взрыв. я вижу как их откидывает взрывной волной. но вижу, что все в порядке. все живы. приказ в ухе повторяется. я уползаю.

следующий кадр я помню только в штабе. мы как раз ожидаем завершения операции. я слышала, что она завершилась в нашу пользу. я иду по светлому коридору, помнится в весьма отличном расположении духа, на душе легкость, я в белом. встречаю нашу парочку: брюнетку и парня с прической 60-х. они мрачные. я здороваюсь с улыбкой, а парень с опустив глаза произносит. "прими мои соболезнования. мне очень жаль. я знал, что вы были вместе". меня обрывает в странном замешательстве. я не могу понять, что он имеет в виду, но улыбку моментально сдувает. девушка испуганно толкает его в локоть: господи, дурак, - говорит она ему,  - разве ты не видишь, что она ничего не знает.

чего я не знаю? - уже дрожащим голосом переспрашиваю я.
брюнетка долго держит паузу, затем тоже отводит глаза в пол, долго молчит. все это время во мне нарастает какой-то животный ужас. "что его больше нет в живых. - еле слышно произносит она. -  нам очень жаль."
"нет в живых?!" это проносится у меня в голове как какой-то ураган. в один момент зрачки замирают, перед глазами стает белая пелена. в голове раздается взрыв, а потом вакуум. я не могу понять, как это. я ничего не говорю. я не плачу. я не кричу. я просто теряю сознание. да. просто отключаюсь. и падаю на чертов светлый пол.

прихожу в себя от того, что меня активно бьют по щекам. сознание возвращается не сразу. вокруг знакомые лица, а у меня в голове все дрожит эта последняя его фраза: его нет. больше нет. я никак не могу понять, что она имеет в виду. ведь я видела, он выжил после того взрыва. все было в порядке. что значит это "его больше нет"?! это как так "больше нет"?! все это наводняет мое сознание до тех пор, пока не превращается в один сплошной гул. и в пик нарастания этого гула, я наконец понимаю, что они все имели в виду.
господи...его больше нет.
страшное осознание прошибает меня насквозь, словно бы меня чем-то проткнули. это самое страшное ощущение, которое может только случиться с человеком. мне кажется, теперь я знаю. когда тело немеет, краски тухнут, голоса замолкают и ты остаешься наедине с этим чертовым осознанием. оно выворачивает тебя наизнанку, и уже в следующую секунду я взрываюсь в истошном крике. и кричу до тех пор, пока снова обессилено не падаю на пол.
я не помню, чтобы когда-то я знала подобное отчаяние. я не знаю, что могло быть на тот момент для меня хуже и ужаснее. мой мир резко перестал существовать и я ощутила себя посреди пропасти. в один миг мне захотелось рвать одежду, царапать лицо, ломать руки, биться головой о пол. мне захотелось тупо исчезнуть, туда, где нет этого чертового осознания. где он, мой дорогой и самый любимый человек жив. что он есть. как прежде.
и вдруг я начинаю рыдать. не плакать. а именно рыдать, срываясь на крик, не слыша ничего. и мне кажется это продолжается несколько часов. я просто и не прекращая рыдаю.

потом наступает момент полной апатии. когда ты уже не можешь плакать, думать, осознавать. когда ты кажется просто выжал из себя все, что только было,  а теперь твое безжизненное тело просто существует. оно не видит, не чувствует, не слышит. оно не отзывается на толчки, прикосновения, заботливые речи друзей. оно просто тупо смотрит перед собой остывшим взглядом и его нет. тебя поднимают под руки, куда-то ведут...ты едва помнишь дорогу, тебе наплевать. что с тобой теперь будет. что будут с тобой делать. ведь ...
его больше нет.
я не помню, сколько я просидела так безжизненно глядя в пустоту. ни слова, ни вздоха, ни движения. не помню, как оказалась на нижних этажах. никто не заметил, что я пошла туда. если бы кто-то заметил...он бы остановил меня. но нет. я спустилась вниз, в одну из комнат, напротив нашего лазарета. и там увидела их. всех своих ребят. шесть тел. я прошла мимо них и внутри снова все полезло наружу. казалось бы выжатые до предела все мои чувства снова взорвались в истошном крике. мои девочки, ребята, которых я считала друзьями, и он... все люди, которых я любила сейчас лежали в этой комнате безнадежно мертвы, накрытые покрывалом, пропитавшимся кровью.

я не знала, как они погибли. я прошла мимо каждого из них. ладонью опустив блондинке веки, проведя по холодной руке рыжей, отдав честь, пройдя мимо троих ребят. и подавляя дрожь замерла напротив до боли знакомого мне тела. расстрелян. в грудь. пять пуль. он бы не выжил. я опускаюсь на колени и долго смотрю в его лицо. и не могу поверить, что я больше не услышу его голос, больше не смогу до него дотронуться, что действительно его больше нет. он черт подери мертв...
и я снова начинаю истошно рыдать.
и так продолжается кажется целую вечность. меня уводят. я не присутствую на похоронах. я все время просто рыдаю. и абсолютно не хочу жить. да. тогда я поняла, как это абсолютно не хотеть жить.
мне каждый раз снится, стоит мне только закрыть глаза, как я возвращаюсь в момент того дня, в то прошлое, когда нам было поручено то задание. я вижу все, что происходило после взрыва. я вижу их еще живыми...но ни разу не могу их спасти. они снова и снова умирают у меня на глазах.
а я все рыдаю.
господи, я в жизни столько не рыдала...

проходит шесть лет. мне около тридцати.
май. какой-то парад, то ли просто праздник. я уже давно не работаю в структуре. наш президент (хз где я живу) такой усатый черный мужик говорит речь. все вокруг смеются, радостные. много разноцветных шариков. а я держу за руку нашу дочь. как оказалось, у нас родилась дочь... она безумно красивая девочка. у нее темные немного вьющиеся волосы, просто потрясающая улыбка...и его глаза. (мне уже не первый раз снится моя дочь Оо) я беру ее на руки и веду к речке. там течет очень красивая река. и господи, я так люблю этого ребенка, что я не могу описать эти эмоции. я снова улыбаюсь... я треплю ее за волосы, и невольно вслух говорю: посмотри, какая красивая у тебя девочка. наша девочка. она так на тебя похожа.
малышка крепко меня обнимает и спрашивает: мама, почему ты плачешь?
я целую ее в лоб и перевожу внимание на горизонт, где взлетает ракета. красиво и торжественно, пуская клубы пыли и дыма. я фотографирую ее и показываю фото дочке. она улыбается.

***
мы сидим на кухне. деревянный флигель. лето. я не знаю, где мы. я и моя подруга из моей реальной жизни. мы как раз виделись вчера и косвенно говорили о снах. наверное это повлияло. она протягивает мне бутылку воды и говорит: неужели ты веришь, что это не просто так. на самом деле, ты ведь сама придумала эти образы. только ты. ты хотела этого и вот оно появилось.
господи,  - отвечаю ей я,  - ты что действительно думаешь, что я хотела бы что он умер?! как ты такое вообще можешь говорить?! у если уже на то пошло. я всегда хотела сына и жить счастливо. но у меня постоянно дочь, а он постоянно умирает.
 - я не знаю, что тебе ответить.  - говорит подружка.
 - я тоже не знаю.  - пью воду. абсолютно реальной торговой марки и абсолютно реально ощущаю ее вкус. это меня на какой-то момент настораживает. - а этот наш с тобой разговор тоже сон или уже нет?
она не отвечает. а я все никак не могу понять, где я сейчас нахожусь. все еще в той истории или уже в новой.
я беру лист бумаги и начинаю выводить письмо:
"дорогой мой мальчик...мне так тебя не хватает...как ты там? там, где мы никогда не встретимся?..."

будильник звонит вовремя.
мне кажется мой мозг немного чокнулся.