Алиса, мы просто истосковались с тобой,
даже не по друг другу, а по родному.
Это когда все по парам, а ты изгой,
не выносимо болит, но ты принимаешь как норму.
Это когда, не то чтобы с первым встречным не пей,
но, всё ж, ты была б благодарна объятьям.
Это когда, осточертело быть чужой, ничьей,
когда душа мертва под пиджаком или платьем.
Наш, белый кролик заблудился в стране Нечудес,
в стране Бездорожья, в судьбе для футляра.
Спроси у него, куда ж он, пушистый, залез -
в старую шляпу недоучки фокусника, фигляра?
А кроличья душа в пятках настолько чувствительна,
что и от прикосновения хочется сдохнуть.
Первый встречный – снова не твой, - думаешь ты мстительно
и корчишь из себя стерву, когда хочется охнуть
в голос и бежать, искать, в кого б глаза вперить,
и желательно, чтоб побольнее, чтобы, наконец, протрезветь,
не бесить окружающих. Чтобы не хотелось впредь,
не знать, куда руки ломкие, мелко дрожащие деть.
И думать забыть обо всех этих глупостях бросаться на живое,
на тёплое, (жаль, что-не твоё, жаль, что-не с тобой...)
А себя не жаль – это ты, это не зеркало кривое.
Алиса, ты уже взрослая, кролик не вернётся, не ной.
