Что-то идёт не так. Изо дня в день, неделю за неделей, вот уже второй год. Время ускользает. Картины, события, факты - всё смешивается в размытую полосу, почти не оставляющую следа в сознании. Все рефлексии поверхностны и сиюминутны. Само чувство, ощущение времени теряется, когда сегодня похоже на вчера, а завтра наверняка будет похоже на сегодня. Нет ни сил, ни желания что-либо менять. Словно бы некий созерцатель, зришь лишь непрестанную смену декораций, пытаясь усмотреть некий смысл, которого (это мне известно уже давно) в ней никогда не было и нет. Вернее, смысл, в его относительном аспекте, присутствует где-то рядом, но разглядеть его нет никакой возможности, подобно тому, как нельзя узнать физико-химические свойства воды, сидя на берегу реки и наблюдая за её течением. И вот, я смотрю на эту реку, как бы ожидая, что вот-вот должно произойти нечто важное, и чувствую, что мне невероятно трудно отвести взор. Хотя я, в сущности, знаю наперёд, что ни сильный всплеск рыбы, ни стремительное пикирование птицы, выхватывающей эту рыбу из воды - самое необычное, что я могу здесь увидеть - ни дадут мне ровным счётом ничего. 
В сауну входит мужичок с круглой, коротко стриженой головой, в очках, обмотанный полотенцем. Своей внешностью он сильнейшим образом напоминает мне Далай-Ламу. Далай-Лама смотрит на термометр у двери: "здесь днём-то я ничего разглядеть не смог, а теперь и подавно" - говорит он. "Фонарик нужен" - говорю я из вежливости, чтобы хоть что-то сказать. "Нужно, чтобы он сто градусов выдерживал, такой фонарик... Но вы не думайте, что таких не бывает. Такие есть. И пользуются ими наши доблестные космонавты. У них фонарики должны выдерживать до +160 и такую же отрицательную температуру. Потому что в космосе - там именно такие температурные колебания. И вся техника должна соответствовать. Так что не думайте, что таких фонариков нет, они есть. Вообще есть три класса исполнения техники: space, military, industrial, которые различаются по степени надёжности... Но главное - это вывезти груз на орбиту. Точно посчитано, что стоимость доставки на орбиту одного килограмма груза составляет несколько миллионов. Легко посчитать, что доставка каждого грамма обходится в несколько тысяч" - Лама рассказывает так, словно я только что весьма интересовался той темой, которую он сейчас живописует. Нужно ли говорить о том, что у меня есть небезосновательные сомнения в том, что никакой фонарик, кроме "космического" в сауне работать не будет? "Интересно. Спасибо. Всего Вам хорошего,"  - говорю я Далай-Ламе и выхожу из сауны. 
Интересный товарищ. Рассказывает совершенно посторонние вещи первому встречному. Что ж, пожалуй, я сам стал изрядно похож на него за эти последние полтора года. У него, по крайней мере, нашёлся такой как я, пусть неблагодарный, но всё же слушатель. Я же лишён даже этого: у ежедневных событий, фактов, мнений есть лишь один слушатель и зритель - я сам. Говоря метафорически, день за днём я сам себе рассказываю истории о том, какой фонарик нужен в сауне, какая бывает надёжная техника и прочую не обладающую ни практической ценностью, ни даже достаточной достоверностью информацию.
П.С. Может быть то, что я сейчас изложил, недостаточно конкретно. Но больше конкретики не всегда значит больше знания. Конкретика, не имеющая экзистенциальной ценности для читателя, даст лишь иллюзию знания об авторе и может снизить когнитивные возможности читателя по отношению к самому себе. Посему оставляю так.

<...> гораздо важнее то, что Заратустра правдивее всякого другого мыслителя. Его учение, и только оно одно, считает правдивость высшей добродетелью - это значит, противоположностью трусости "идеалиста", который обращается в бегство перед реальностью; у Заратустры больше мужества в теле, чем у всех мыслителей вместе взятых. Говорить правду и хорошо стрелять из лука - такова персидская добродетель. <...>

Внимательно и трезво взглянув на  то, чем занимаемся мы, учёные-гуманитарии, а особенно на те наши исследования, что носят историко-культурный характер, в такого рода деятельности можно усмотреть определённое сродство с карго-культом. Подобно тому как туземцы Меланезии пытаются ритуально повторять действия белых людей, с удивительной точностью копируя форму деятельности, но при этом придавая ей смысл согласующийся с их собственными культурными предсуждениями, также и учёные, пытаясь реконструировать культурные феномены, могут довольно точно определить их внешнее выражение, в то время как истинное их содержание остаётся под большим вопросом.

При таком положении дел возникает соблазн поставить вопрос о "нужности" такой науки. Совершенно ненужный вопрос, на мой взгляд. Без карго-культа мировая культура потеряла бы очень интересное и самобытное явление, ценность которого  заключается отнюдь не в его полезности. И уж конечно, во стократ больше мы бы потеряли, захоти какой-нибудь безумец избавиться от такого непрактичного, но такого удивительного явления как историко-гуманитарная наука.

Думать, будто бы конспирология является религией - заблуждение.

Факт в том, что религия является конспирологией.

"Жизнь – это узкая полоска между огнем страдания и призраком кайфа, где бежит, завывая от ужаса, так называемый свободный человек". И ужас всегда таится рядом: "все тот же ужас, — красный, белый, квадратный".

Б-г, конечно - негодяй, двух мнений здесь быть не может.

Но иногда Он делает финт ушами: из нескольких зол посылает наименьшее.

Как-то прошлой осенью, возвращаясь домой, в вагоне метро, я прочёл надпись на пакете: "Autumn is a second spring when every leaf is a flower". (Albert Camus). 

Пошло - non plus ultra. До тошноты.

Сразу вспомнилось иное.

"There is no fate that cannot be surmounted by scorn". (The Myth of Sisyphus by Albert Camus).

11.12.2013

Иду к выходу. "С наступающим!" - секретарша мне вслед. Оборачиваюсь: "Вас также, всего Вам доброго!"

Немного странно, двадцать четвёртое же только. Или не странно: просто первое поздравление, а дальше - больше. Совсем не запомнил лица, заметил только, что симпатичное. Не слишком ли формально я ответил на её любезность? Не забыл ли улыбнуться? Кажется, забыл. Ладно. Всё равно.

Иду по улице. Что вообще за дурацкое поздравление - с наступающим? С наступающим чем? Каждый день, каждый час, каждый миг всегда наступает новое. Новое дерьмо. Или это я в него наступаю. Постоянно, изо дня в день. Чёрт! Чёрт бы подрал эту учтивость! Искренна она, или нет, всё равно, чёрт бы её подрал, если она мне во столько обходится, если она наводит меня на такие мысли. Возможно, мне просто пора пообедать. Возможно поэтому я словно бы более раздражителен, чем обычно...

В торговом центре подхожу к витрине: пицца выглядит приемлемо. "Положите мне с грибами пожалуйста". Работница берёт откуда-то кусок и кладёт разогреваться. То, что на витрине, всё лежит как и прежде. Что за фигня? Через минуту подаёт тарелку. Что это за херь? То, что на тарелке похоже на старое засохшее говно. Где же ты, старая сука, взяла его?.. "Спасибо" - говорю я. Расплачиваюсь и прохожу за столик.

Вкус предсказуем: как у говна. Всё равно. Кто-то подходит к столику и кладёт на него две хери. Глаза не поднимаю. Не знаю, мужчина это, или женщина, знаю, что мразь. Мелкий шрифт. Не читаю. Исподволь замечаю более крупные знаки: 300 и 500 рублей. Продолжаю есть. Мразь подходит и забирает свою херню. Ну и что за мразь? - поднимаю глаза. Женщина, неопределённого возраста, бесцветное лицо, тусклые волосы, невыразительные глаза, невзрачная одежда - лицо мрази, волосы мрази, глаза мрази, одежда мрази.

Сколько же находится лохов за день, готовых отдать деньги этим глухим (а может и не глухим - это всё равно) мразям, что их бизнес продолжает приносить прибыль? Видимо хватает. Помню, лет десять назад, один из этих подошёл ко мне в метро. Я тогда учился в одном из старших классов школы. Тот хотел что-то около пятидесяти рублей за авторучку. У меня с собой было рублей около пятидесяти, пятирублёвыми и двухрублёвыми. Я выгреб всё, что было и отдал. Тот внимательно пересчитал: до пятидесяти не хватало три, или пять рублей. Тогда он вернул деньги и пошёл дальше. Наверное он себя мнил менеджером по продажам, или вроде того. 

Доел. Неприятная, на грани тошноты тяжесть в животе... Иду к метро. Под ногами кооричневая жижица. Пробираюсь среди человеческой биомассы, грязными волнами смыкающейся вокруг. Почти физическое омерзение овладевает мной. Дерьмо тут, дерьмо там, кругом одно дерьмо. Вся жизнь почти сплошное дерьмо. Но ничего. Всё нормально. Так и должно быть. Всё вобщем-то не плохо. Я не жалею ни о чём. Абсолютно ни о чём, кроме одного: что я до сих пор не сдох.

"Умри вовремя" - идеалистическая чушь Ницше. Красивые слова человека, который сам не сумел ни вовремя жить, ни вовремя умереть.

В то же время, следует понимать, что он не был бы Ницше, если бы всё было так просто. Если бы можно было обвинить его во лжи и с чистой совестью закрыть книгу...

Так в "По ту сторону добра и зла" можно найти нижеследующее суждение: "Ложность суждения еще не служит для нас возражением против суждения; это, быть может, самый странный из наших парадоксов. Вопрос в том, насколько суждение споспешествует жизни, поддерживает жизнь, поддерживает вид, даже, возможно, способствует воспитанию вида; и мы решительно готовы утверждать, что самые ложные суждения (к которым относятся синтетические суждения a priori) - для нас самые необходимые, что без допущения логических фикций, без сравнивания действительности с чисто вымышленным миром безусловного, самотождественного, без постоянного фальсифицирования мира посредством числа человек не мог бы жить, что отречение от ложных суждений было бы отречением от жизни, отрицанием жизни".

Совершенно исчерпывающее пояснение.

И далее: "Признать ложь за условие, от которого зависит жизнь, - это, конечно, рискованный способ сопротивляться привычному чувству ценности вещей, и философия, отваживающаяся на это, ставит себя уже одним этим по ту сторону добра и зла".

Непревзойдённая откровенность высказываемых суждений, которая просто не может не подкупать.

Если не "глубинный смысл", то во всяком случае некая ирония заключается в том, что ID обозначает не только "идентификацию", но и "бессознательное" в терминологии психоанализа.

В области духовного "всё неизбежно упрется в слова . А слова неизбежно упрутся в себя."

В сфере материального "все упирается в деньги — потому что деньги давно уперлись сами в себя".

Духовное - субстанция личности, материальное - субстанция общества. Но работают они по одному принципу.