Древние считали, что самая правильная молитва — это утренняя молитва, когда и все ангелы начинают славословить Бога. Косвенно на это указывает следующее обстоятельство: «И остался Иаков один. И боролся Некто с ним до появления зари; и, увидев, что не одолевает его, коснулся состава бедра его и повредил состав бедра у Иакова, когда он боролся с Ним (то есть Иаков боролся с Ангелом, — примеч. О.С.). И сказал [ему]: отпусти Меня, ибо взошла заря» (Быт. 32, 24—26).

Здесь не очень понятна вот эта фраза: «отпусти Меня, ибо взошла заря». А что изменится от того, что «взошла заря»? Так вот, древнейшие комментаторы объясняют, что, так как при восходе солнца, на самой заре ангелы на небесах славословят Бога, то тот Ангел, который удерживается Иаковом, и требует, чтобы его отпустили, ибо «взошла заря».

sasha-bor

Молитва Симеона Метафраста, 3-я молитва последования ко Святому Причащению, открывает нам суть основных Евангельских событий.
1. Рождество и жизнь: "за неизреченную милость человеколюбия наше все восприемый смешение от чистых и девственных кровей паче естества Рождшия Тя, Духа Божественнаго нашествием, и благоволением Отца Присносущаго".
2. Страдания и смерть: "Твоим восприятием животворящая и спасительная, страдания восприемый, крест, гвоздия, копие, смерть".
3. Погребение: "Погребением Твоим адова пленивый царствия".
4. Воскресение: "Тридневным Твоим и живоносным воскресением падшаго праотца возставивый".
5. Вознесение: "Преславным Твоим вознесением, плотское обоживый восприятие, и сие десным Отца седением почтый"
6. Пятидесятница: "Снитием Учителя Твоего Духа сосуды честны священныя Твоя ученики соделавый"
7. Второе пришествие и Страшный Суд: "Хотяй паки приити судити вселенней правдою".
8. Троичность Бога: "cлавословлю и воспеваю Тя, со Безначальным Твоим Отцем, и Пресвятым и Благим и Животворящим Твоим Духом".

...Например: у ев. Матфея рассказу о расслабленном (Мф.9:2-7) посвящено всего несколько строк: друзья приносят его к Спасителю, и Тот, похвалив «веру их» — расслабленного и его друзей, исцеляет больного. Рассказ называется о расслабленном, но мы не знаем ни истории его болезни, ни как он выглядит, чем занимается, сколько ему лет, есть ли у него семья и т.д. Его приносят к Спасителю, он молчит, Христос его исцеляет, он опять молчит.Какой-нибудь современной филолог мог бы сказать, что само отсутствие информации о нем лишний раз подчеркивает его болезнь, состояние — настолько он расслаблен, что остается совершенно бездеятельным и бессловесным. Но если мы посмотрим, как об исцелении расслабленного повествует Марк (Мк.2:1-12), то увидим, что у него было целых четыре друга, готовых пожертвовать своим временем и силами, чтобы нести его по жаре на носилках, поднять на крышу, разобрать крышу и опустить перед Спасителем. Это не только описание, но и характеристика расслабленного (и друзей, конечно). А если мы можем сравнить это место с исцелением другого расслабленного в Евангелие от Иоанна (Ин.5:1-18), который тридцать восемь лет лежал у купели, и «не имел человека», который бы помог ему, станет понятно, что у него друзей не было и, конечно, это тоже его как-то характеризует. Так, сопоставляя отрывки из Марка и Иоанна, мы увидим, как смысл каждого из них удивительным образом расширяется: у одного расслабленного было четыре верных друга, не оставивших его в большой беде. А у другого за тридцать восемь лет не нашлось ни одного человека, пожалевшего его. И мы начинаем понимать, что, наверное, тот, кого не бросили в болезни друзья, как это часто случается, когда человек оказывается в несчастье, обладал неким внутренним сокровищем, которое притягивало к нему людей и они с радостью ему служили. Видимо, мы можем предположить, что именно болезнь помогла расслабленному по-новому посмотреть на себя, что она, в конце концов, приблизила его к Богу. А про расслабленного из Евангелия от Иоанна есть предание, которое может объяснить, почему он «человека не имел». Христос исцеляет его и говорит: «вот, ты выздоровел; не греши больше, чтобы не случилось с тобою чего худшего» (Ин.5:14-16). А он, исцеленный, тут же предает Христа фарисеям. По церковному преданию, отраженному в Синаксаре, этот человек, которого звали Иар, был тем самым слугой, который ударил Христа на допросе у первосвященника со словами: «Так Ты отвечаешь первосвященнику?» (Ин.18:22) Но вся замечательная особенность рассказа о расслабленном у Матфея становится понятной только тогда, когда мы рассматриваем его в контексте рассказов и о других исцелениях у всех евангелистов: везде, прежде чем совершить чудо, Господь испытывает веру человека, как с Хананеянкой (Лк.5:1-11), или отцом бесноватого юноши (Мк.9:14-31). Мы видим, что чудо совершается не только Богом, оно совершается при участии человека, который должен как-то каким-то образом повернуться ко Христу, раскрыться перед ним, чтобы сила Божия проявилась в действии. И часто такие исцеления заканчиваются словами: «иди, вера твоя спасла тебя» (Мф.9:20-22; Мк.5:25-34; Лк.8:43-48). Но в Евангелии от Матфея расслабленный ничего не говорит о своей вере, а Господь все равно его исцеляет. Очевидно, в данном случае не нужны были даже слова подтверждения, потому что о его вере свидетельствовала любовь его друзей, и Господь совершает чудо без всяких слов. И весь этот рельеф повествования становится заметен только в том случае, если мы читаем его в контексте всего Евангелия, или, лучше сказать, всего Четвероевангелия. И нам полнее открывается смысл евангельских исцелений человека Богом: Господь всегда готов помочь человеку и помогает, но человек может свое исцеление воспринять как встречу с Богом, которая целиком изменит его жизнь, а может просто воспользоваться этим чудом, чтобы стать, как сейчас говорят, полноценным членом общества, и дальше строить свою карьеру. Та же мысль есть и в отрывке о десяти прокаженных, девять из которых, исцеленные Христом от смертельной болезни, пошли жить своей жизнью, и только один понял, что мимо того, что произошло, нельзя пройти, что это гораздо важнее, чем просто обретенное здоровье, это чудо, которое должно повернуть его жизнь к Богу.

За Ним (Иисусом) следовало множество народа, и теснили Его. Одна женщина, которая страдала кровотечением двенадцать лет, много-потерпела от многих врачей, истощила вес, что-было у ней, и не получила никакой пользы, но пришла еще в худшее состояние, - услышав об Иисусе, подошла сзади в народе и прикоснулась к одежде Его; ибо говорила: если хотя к одежде Его прикоснусь, то выздоровею. И тотчас иссяк у ней источник крови, и она ощутила в теле, что исцелена от болезни. В то же время Иисус, почувствовав Сам в Себе, что вышла из Него сила, обратился в народе и сказал: кто прикоснулся к Моей одежде? Ученики сказали Ему: Ты видишь, что народ теснит Тебя, и говоришь: кто прикоснулся ко Мне? (Мк. 5, 24-31)

О событиях воскресной ночи повествуют все четыре Евангелиста в следующих словах

Многие исследователи и защитники Евангелий старались выяснить: на чем основывается достоверность этих источников нашей веры? И ответов было много — чуть не с самого появления Евангелия и посланий — и до наших дней. Есть целый ряд брошюр, в коих собран этот материал. Но я не очень ценю этот метод, хотя и признаю его относительную ценность (особенно для людей, еще не оторвавшихся от поклонения уму и “науке”), поэтому для меня более убедительным представляется несколько иного плана метод: внутренней достоверности Евангелия...

Приведу из Евангелия несколько фактов, примеров, как Господь Сам связывал “отвлеченное учение” Свое с событиями жизни, с фактами, — или с аналогиями, сравнениями, Можно сказать, все Евангелие от Иоанна, в первых 13 главах, полно этим способом откровения... Кому-либо это, быть может, неизвестно? А очень интересно; и это очень упрощает понимание наставлений Христа, почему-то будто не связанных, а точно случайно лишь прилепленных к событиям... Вот смотрите.

( Притча о блудном сыне )

В состав Нового завета кроме Евангелий входят еще послания апостолов, так вот в них вообще о жизни Христа можно узнать лишь одно: Он жертвенно умер и воскрес. Если вычеркнуть весть о Воскресении - то получится, что апостолам вообще было нечего сказать о Христе…
Слова "на час сей Я пришел в мир" Он говорит вовсе не перед Нагорной проповедью, а перед уходом на Крест."