Моя скоба, сдоба, моя зазноба,
Мальчик, продирающий до озноба,
Я не докричусь до тебя до сноба,
Я же голос себе сорву!

Я тут корчусь в запахе тьмы и прели,
Мой любимый мальчик рожден в апреле,
Он разулыбался, и все смотрели,
Как я падаю на траву...

Этот дробный смех,
Этот прищур блядский,
Он всегда затискан, всегда обласкан,
Так и тянет крепко вцепиться в лацкан
И со зла прокусить губу.

Он растравит, сам того не желая,
Как шальная женушка Менелая,
Я дурная, взорванная и злая,
Прямо вены кипят на лбу.

Низкий пояс джинсов, рубашки вырез,
Он мальчишка, он до конца не вырос,
Он внезапный, мощный, смертельный вирус,
Лихорадящая пыльца;

Он целует влажно, смеется южно,
Я шучу так плоско и так натужно,
Мне совсем, совсем ничего не нужно,
Кроме этого наглеца!

Как же тут не вешаться от тоски,
Ну, он же ведь не чувствует, как я стыну,
Как ищу у бара родную спину,
Он же здесь, у меня чутье;

Прикоснись к нему, и немеет кожа;
Но Господь, несбычи мои итожа,
Поджимает губы – и этот тоже.
Тоже, девочка, не твое...

В колонках играет - Максим-Дождь
Настроение сейчас - грустно-ностальгическое

А и всё тебе пьется-воется,
Но не плачется, хоть убей.
Твои мальчики – божье воинство,
А ты выскочка и плебей;
Там за каждым такая очередь,
Что стоять тебе до седин,
Покучнее, сукины дочери, вас полгорода, я один;
Каждый светлый, красивый, ласковый,
Каждый носит внутри ледник –
Неудачники вроде нас с тобой любят пыточки вроде них.

Бог умеет лелеять, пестовать,
Но с тобой свирепеет весь:
На тебе ведь живого места нет,
Ну откуда такая спесь?
Стисни зубы и будь же паинькой,
Покивай Ему, подыграй,
Ты же съедена тьмой и паникой,
Сдайся, сдайся, и будет рай.

Сядь на площади в центре города,
Что ж ты ходишь-то напролом,
Ты же выпотрошена, вспорота,
Только нитки и поролон;
Ну потешь Его, ну пожалуйста,
Кверху брюхом к Нему всплыви,
Всё равно не дождешься жалости, облегчения и любви.

Ты же слабая, сводит икры ведь,
В сердце острое сверлецо;
Сколько можно терять, проигрывать и пытаться держать лицо.
Как в тюрьме: отпускают влёгкую,
Если видят, что ты мертва.
Но глаза у тебя с издевкою,
И поэтому чёрта с два.
В целом, ты уже точно смертница,
С решетом-то таким в груди.
Но внутри еще что-то сердится.
Значит, все еще впереди.