Осень - пора листопада...

Судя по тому, как наш народ любит осень, это не время года, а состояние души. Причём типично русское, когда природа, увядая, дарит небывалые краски, яростные, а потом - пастельные, умаляясь до полной графичности. Погода, перед тем, как окончательно и бесповоротно испортиться, вдруг забывается в коротком всплеске бабьего лета.

Листик осенний бьётся бабочкой о стекло. Дождик подобен слезам, легким слезам сожаления по чему-то светлому, что ушло и ещё, быть может, угасло не совсем, и повторится.

Многие не любят лето. Ещё Пушкин объяснил нам:

Ах, лето красное, любил бы я тебя,
  Когда б не пыль, да зной, да комары, да мухи...

А осенью ни тебе комаров, ни мух. Сплошная лирика. Правда, Некрасов, сидючи у себя в Карабихе и предаваясь по своему обыкновению унынию, примешивал к лирике нотку гражданской скорби. Но иначе он не мог. Он скучал даже в Италии. Томился в Риме. А Герцен злорадствовал: Некрасов оттого томится за границей, что языка не знает… Так или иначе, но уж осенью некрасовский сплин разыгрывался во всю:

Поздняя осень. Грачи улетели, лес обнажился, поля опустели,
Только не сжата полоска одна... Грустную думу наводит она.

А вот Аполлон Майков унылой порой не скучал, и даже как-то не по-осеннему был бодр и свеж:

Кроет уж лист золотой влажную землю в лесу...
Смело топчу я ногой вешнюю леса красу.

Но на то он и Аполлон, чтобы на всё взирать свысока. И даже на причуды природы. 

А вот чистые лирики осенью любуются. Среди людей им неуютно, тем более тому, кому выпало столько хлопот и страданий. В 14 лет Фета лишили дворянского звания и российского подданства. И поэтому столь естественно, что своё отдохновение он находил на лоне природы.

Как грустны сумрачные дни беззвучной осени и хладной!
Какой истомой безотрадной к нам в душу просятся они!

Тютчев точнее Фета, тоньше, более чуток, он любуется осенью, словно красивой женщиной в период её увядания, но самого красочного; он живописует словом:

Есть в осени первоначальной короткая, но дивная пора -
Весь день стоит как бы хрустальный, и лучезарны вечера...

Не будем повторять хрестоматийное. Все знают со школьной скамьи, чем обогатила русскую литературу "Болдинская осень": завершением романа в стихах "Евгений Онегин", "Маленькими трагедиями" и т.д. И даже более поздняя пора Пушкина нисколько не пугала. "Осень чудная, — писал он Плетневу, — и дождь, и снег, и по колено грязь". Видимо, предстоящая женитьба на Наталье Гончаровой сообщала окружающему пусть и несколько безотрадному пейзажу нежную прелесть:

Унылая пора! Очей очарованье! Приятна мне твоя прощальная краса —
Люблю я пышное природы увяданье, в багрец и в золото одетые леса…

А вот на последователя Пушкина в Серебряном веке Владислава Ходасевича осень наводила уныние. Впереди никаких перспектив, скорее это скорбный крик, чем пастель… Но чем тяжелее поэту, тем отраднее читателю, сидя в тепле и довольстве, читать эти строчки:

Борис Пастернак - тот словно возводит осень на трон. Для него природа богоданна. Поэтому никаких стонов и рыданий:

Как на выставке картин: залы, залы, залы, залы
Вязов, ясеней, осин в позолоте небывалой.

Юрий Левитанский как будто ведёт нескончаемый бой с воображаемым противником:

Горящей осени упорство! Сжигая рощи за собой,
Она ведёт единоборство, хотя проигрывает бой.

У каждого поэта к осени свой счёт, свои, если хотите, претензии.
К осени обращаются не как к живому, это и не обсуждается, само собой разумеется, а словно идут в храм на исповедь. И поверяют ей свои чувства, самые сокровенные.

И порой кажется, что она, осень, милостиво внимает поэтам. Во всяком случае, без неё всего этого поэтического роскошества не было бы никогда!