Сегодня будем создавать предновогоднее настроение, разложим по полочкам немало глубоких русских сказок и былин на каникулах.

А начнём с великой тайны, которую уважаемый АэС Пушкин нам оставил в «Сказке о царе Салтане».

Поскольку именно в ней наибольшее число непоняток, странных имён — в первую очередь.

Венцом всего безобразия выступает вредная старушенция Бабариха со своими кознями и проделками. 

Можете перелопатить библиотеки и Тырнет, ничего толкового из объяснений не отыщите. Даже специалисты величайшие, расшифровавшие немало пушкинских народных сказок от Арины Родионовны… отступились от Барбарихи. Подробно рассказали, откуда пришел «Балда» и «Спящая Царевна», даже некоторые загадочные персонажи «Сказки о Салтане» опознали. Но с тёткой — одни тупики.

Сам царь Салтан — тюркское переложение арабского Султана, Гвидон — итальянский Guido или древнегерманский Гвидо, всегда бывший за неведомые проделки в русском этносе нарицательным персонажем. Почти полная ясность со всеми, лишь «сватья баба Бабариха» не поддаётся историческому анализу два столетия уже.

Из сюжета 

сказки понятно: Бабариха — весьма злобная тётка, погрязшая в языческом колдовстве. Это сватья царя Салтана (мать одного из супругов по отношению к родне противоположного), обиженная неверным выбором монарха. Салтан отверг старших девиц, желавших в титуле царицы одеть и накормить «весь крещёный мир», а женился на третьей — мечтавшей родить сына-богатыря.

Неудачницы получают при дворе должности «поварихи и ткачихи». Как только царский сын рождается, пишут подмётные письма Салтану на войну, мол «неведома зверушка» на свет появилась. Роженица с младенцем помещены боярами в засмоленную бочку, брошены в море-окиян. Чудом спасаются на волшебном острове Буяне, где Гвидон почти мгновенно вырастает в богатыря (божий промысел вмешался).

Баба Бабариха с двумя «соучастницами» пауками сидят в царском дворце, отговаривают Салтана после приёма гостей-корабельщиков ринуться на волшебный остров со всякими диковинами по приглашению тамошнего государя — князя Гвидона.

Сериал прокручивается несколько раз с белочками и дружиной дядьки Черномора, пока царю окончательно не приспичило посмотреть на дивную княгиню, супругу князя Гвидона. Там он находит свою супругу, признаёт сына и принимает покаяние бабы Бабарихи с двумя старшими девицами. Гадюки подколодные на радостях прощены и отправлены домой.

Родня?

Итак, все предложенные царю «три девицы под окном» — сёстры. Но с какой стати всеми обожаемый Салтан столь внимателен к наветам Бабарихи? Она ему кто, родня? Да. В тексте Пушкина она названа «бабушкой Гвидона», подтверждено назначением «поварихи» — ему в тётки.

Кто она по социальному или семейному статусу, эта Бабариха? Ведь женихаться царь приходит в её дом. «Сватья баба» со своими девицами грамотны, имеют свободный доступ к царским печатям, осведомлены о чудесах мира, которых не ведает сам государь. Птицы высокого полёта.

Если посмотреть на рукопись устной сказки, зафиксированной Пушкиным в селе Михайловском под Псковом, то в ней находятся серьёзные разночтения с поэтической «Сказкой о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне Лебеди». Там девицы прямо названы сёстрами, место «сватьей бабы Бабарихи» занято мачехой царя, которая очень завидует невестке. Именно она в одиночку творит все пакости. Сказ в стихах выходит совсем другим…

От имени «Бабариха»

придётся плясать. Очень долго не возникало никаких ассоциаций с этим странным набором букв. Хотя историки говорят: имя крайне редко, но встречалось на древней Руси. Было не славянским, тем более русским. Произошло от особенности образования женских имён-прозвищ. Когда к имени мужа прибавлялся суффикс «их», как обозначение принадлежности. Получался эпитет: Степаниха — жена Степана, Данилиха — жена Данила, Прониха и т.д.

Но в русском царском тереме встретить высокопоставленного персонажа по имени Бабарь… Поверить туманным сообщениям этнографов, что такое было? Вышло из тюркских или древнеиранских языков? Проверим. А пока самая изящная версия: новгородские купцы использовали слово «бабарь», называя далеких… мавров-берберов. Как бы возможных родственников прапрадеда самого Пушкина — Абрама Петровича Ганнибала, сына африканского князя и соратника Петра I. Но документами гипотеза не подтверждена, а жаль…

В своём словаре Даль слово «бабариха» трактует: «шуточное от баба, жонка, женщина; баба-бабариха в сказках». Теплее, поскольку позволяет двигать «напёрстки» очень широко по массиву славянской, тюркской, русской и прочих мифологий. Но сначала обратимся к личности нянечки и кормилицы Пушкина — Арине Родионовне, потомственной ижорке. Ведь многие рассказанные ей сказки имели вполне определённые «чухонские корни».

Сказы Эстляндии.

В простонародных наречиях эстонского языка есть слово «vabariig». Перевода точного никто не даст, что-то типа «народного царства», большого схода. Но его составляющее «riig» — это точно обозначение государства, восходящее к древнегерманскому «райх». Именно от него образованы шведский «риксдаг» и эстонский «риигикогу» — парламенты.

Лингвисты уверенно говорят: «бабариха» совершенно органично могло перейти от «вабарииг» в русский язык. Действительно, что там до псковского Михайловского от Эстляндии? Да и Арина Родионовна вполне могла происходить из тех земель, где ходили сказы о «вабарииге», как об… угнетённом «чухонском» народе. Смотрим на сказку, ба!

Царь Салтан не верит в невиновность жены, наказан одиночеством. Его долгое время окружают лишь «ткачиха с поварихой», да непонятная Бабариха. Обиженный на завоевателей народ? Особенно, на контрасте с процветающим островом с прекрасно устроившимся Гвидоном, где и белка-казна под охраной слуг, дозором дружина дядьки Черномора ходит, прекрасная царевна Лебедь и прочие чудесатости. Может быть.

Бабр-зверь.

Опять листаем Даля — это «царский тигр». Понятный отсыл в древний Иран, на Ближний Восток, Египет. Ещё персидские обычаи времён Кира Великого предписывали государям иметь под рукой зверей семейства кошачьих. Для охоты. Иногда ручные хищники выполняли роль охраны, свободно бродили ночами по дворцу и садам. Традиция пришла в Византию, даже Рюриковичи имели подле себя ручных «пардусов».

Как из этой крупной кошки могла получиться «Бабариха»? Никаких трудностей не вижу, в мифологии и поэтике ещё времён Двуречья кошачьи обретали антропоморфные черты. Жён и дочерей фараонов изображали с головой львиц, Сфинкс — ночной Страж с головой человека и телом льва, а у персов «духом тигра» и способностью в них оборачиваться обладали великие герои, жрецы, полубоги.

А «Витязь в тигровой (барсовой) шкуре» — классика от Шоты Руставели, поэтическое обобщение древних образов кавказского эпоса. В этой логике вполне оправдано существование трёх сестер из высшей знати, на которых не зазорно жениться самому царю. «Бабриха» — их мать или верховная жрица государства.

Русской геральдике известны псковский барс, смахивающий на тигра. От тюрок пожаловал в наши земли «иркутский бабр». Этих крупных кошачьих знали почти все сказки, былины и предания от верховьев северных сибирских рек — до земель Прикаспия и Тавриды. Даже в скандинавский эпос проникли огромные коты: на одном из них катается сестра-близнец и супруга бога Фрейра.

Бобриха?

Тоже вполне жизнеспособная версия, если внимательно изучить сказания уральских коренных народов. Культовое литьё Пермского Предуралья IV-XIII веков наделяет это животное принадлежностью к высшей, княжеской власти, снабдив формами потустороннего «рыбоящера» в царской короне. А особо почитаемые «куклы предков» в Зауралье одевали в шкуры бобра и выдры, символизируя соединение мужского и женского начал.

Брачная символика «с бобрами» хорошо известна песням и обрядам восточных славян. Это заимствование из эллинистических мифов о свадебных ухаживаниях Зевса, когда он обратился в бобра, чтобы погоняться за строптивой рыбой-Немезидой. Не преуспел, лишь в образе лебедя смог догнать богиню, которая превратилась в гусыню.

Из снесённого ею яйца родились близнецы Полидевк и Кастор («бобер»). Но самые первые древнегреческие мифы рассказывали историю иначе: Немезида-выдра преследовала некого царя-жреца, который мог превращаться в зайца, рыбу, пчелу, мышь, пшеничное зерно. Лишь в теле бобра был пойман. Можно вообще уйти вглубь веков, припомнив: в Авесте бобр и выдра — это священные животные Великой богини Анахиты.

При чём тут Бабариха? Грецию оставим в покое, локации ближе есть. Она могла придти из енисейских мифов о кетской Хоседэм (Хосядам) — богине севера, земли, воды и мира мёртвых. Не поладила с мужем, небесным богом Есем, ушла из-за смерти сына к Месяцу. Академик Рыбаков нащупал кое-что, когда говорил: остяцкий Jesse на русском Севере полностью выполнял роль и функции славянского Рода в триаде с двумя рожаницами. Их матерью была та самая Хоседэм.

Она умела оборачиваться во всех животных (послужив прототипом для уральской Хозяйки Медной горы, Синюшке, Голубой змейке и др.), но в антропоморфном облике представляла из себя «маленькую худую бабу», которая постоянно строит козни преследующему её богу Есею, его людишкам-героям и шаманам.

В конце концов превращается в четырёхпалого бобра, прорывает под землёй будущее русло Енисея, отвалами земли создав множество островов. Лишь так избавившись от преследований ревнивого бывшего супруга. В таком зооморфном образе богиня имеет имя «Бабриха».

Персонаж древних заговоров.

У енисейских остяков существовал и другой миф, лунарный. Женщина-Солнце (жена Месяца) разрывает первого человека… надвое. Поскандалив с супругом, кому он будет принадлежать. В результате получилась одна половина без сердца (тёмное начало Месяца) и с сердцем (светлое начало Солнца).

Так «бабариха/бабриха» попала в заговоры, «держа горячу калену сковороду» (Солнце с испускаемым светилом — лучом). Но большинство этнографов считают — это дочерний образ сказочной «поварихи» из сказки Пушкина. А злобной старушка стала во времена христианства, впитав многочисленных богинь-матерей, повинных в пожирании душ людей.

Когда её тело ловили в образе животного и сжигали добрые боги или герои — из праха рождались лягушки, ядовитые гады, комары, гнус и т.д. Она великая обманщица, «служка чёрта», может даже разговаривать «голосом бога». Победила её только полу-христианская Лукерья-комарница (Лукошница).

Бабарыка.

Реже — Боборыка. В Прикамье долгое время очень популярны были такие прозвания, потом трансформировавшись в фамилии Боборыкин / Бабарыкин. Считается, так называли «головастую рыбу». Согласно Далю, «бобырь или бобырец» — это голавли, пескари, реже — налимы. Опять придётся вернуться к легендам енисейский остяков.

Главный герой эпоса, первый шаман и человек Альбэ убивает шесть дочерей-налимов нашей Бабрихи (богиня Хоседэм), её саму упускает, когда она превращается в зооморфное чудище — полурыбу, полу-паука. Отрастив лапки, просто сбегает. Потом заплетает путь преследователю паутиной. Исчезает в «далёкой закатной реке» (русский Север), вновь обратившись в огромную рыбу.

Эта паучиха стала прообразом Ткачихи из пушкинской сказки, совершенно точно. А её матушка стала нельмой-белорыбицей, попала в новгородские и псковские сказки в статусе царицы, супруги морского царя, с которым постоянно конфликтует былинный Садко. Там же можно найти Чернаву. Незаслуженно обиженный приятный персонаж, предлагаемый Садко в качестве «водяной невесты». Некоторые былины прямо говорят: девушка после отказа новгородского богатыря обратилась в реку Волхов, её брат — в озеро Ильмень.

Баба-варвар?

Это наиболее недалёкая, но крайне популярная интернет-версия. Мол, имя «бабы Бабарихи» выводится из «барбар» (варвар). Тупик. Да, лингвистически принадлежность эпитета сначала к древнегреческой, а потом к римской традиции — очевидна. Так называли «варварские», дикие и жестокие народы вне границ эллинистического мира, которые непонятное «бар-бар-бар» лопотали, да носили латинскую «барда» (окладистую бороду). Единственный переход в русский язык латинского «барбар» — это семантическое «бормотать». Но прямых путей перехода слов не обнаружено. Поскольку у древних славян был собственный «бар / бара»: сырое место между холмами, болото, медленно текущая вода или река. Но никак не брутальная валькирия…

Выводы.

Оставим за скобками совсем фантастические версии о ведической «Бабе Риге» или Барбале из грузинских преданий, как и вариант с шумерским домом Солнца — Баббарихом. А то ещё и до названия системы пещер в Индии уйдём или очевидного имени Варвара (Барбара). Это уж слишком для неграмотной и суеверной Арины Родионовны из села Михайловского.

Она могла пользоваться несколькими образами Бабарихи сказок русского Севера, ижорских родных земель, да многочисленными заговорами и песнями. А глубокое погружение АэС Пушкина в ведическую, хеттскую или архаичную греческую мифологию — не обнаружено.

Итак, что найдено этнографами в тех псковских землях? Был очень популярен персонаж народных песен — «бобылиха». Иногда такая женщина имела детей, но они её бросили. Её образ — неряшливая, одинокая и неопрятная старушка, которая занимается мелким колдовством. Есть поговорки, которые прямо указывают: роженица ждёт «бабариху», бабку-знахарку, повитуху.

Но Пушкин на то и Пушкин, этакий «сукин сын»! Вполне мог сказкой нарисовать глубокомысленный политический памфлет, используя многочисленные сплетни вокруг императорской семьи, начиная с непростых отношений Екатерины Великой и Павла. Князь Гвидон — Александр I Благословенный, его матушка — милая, всенародно любимая вдовствующая императрица Мария Фёдоровна (жена Павла I).

Сказка «о царе Салтане» — некая карикатура, положенная на канву рассказов Арины Родионовны.

Николай I, Павел и Александр страдали от постоянных, почти открытых сомнений в их биологическом родстве со своими венценосными «отцами». Чем не коллективный Гвидон, происхождение которого (благодаря злым языкам) стало причиной заточения в бочку. Но такие намёки могли вызвать грандиозный скандал, скорее всего дело куда прозаичнее.

Дело в корабельщиках-купцах... которые постоянно снуют между сказочным прогрессивным княжеством Гвидона и серым архаичным царством самодержца Салтана, каждый раз возя новый товар. Сначала торгуют «соболями, чернобурыми лисами», второй раз «конями, всё донскими жеребцами», третий «булатом, чистым серебром и златом». А вот последний раз привезли нечто непонятное, но явно повышенной стоимости: «торговали мы недаром, неуказанным товаром».

То есть, с каждым новым появлением корабельщиков ценность ввозимого возрастает. Интересно, что это такое за «неуказанный товар», то есть незадекларированный на таможне? Запрещённый. Контрабандный. Если взять реалии «реакционной николаевской России» — … идеи парламентаризма, конституционной монархии, либерализма, свободомыслия.

Тогда разберём политические намёки Пушкина через персонажей сказки. Глубокая невежественность и суеверия народа (полуязыческая баба Бабариха) вынуждено принимаются царём Салтаном (Николаем I). А куда деваться, подданных не выбирают. Злые наветы и сплетни простонародья толкают несчастного Гвидона в бочку, отправляют в изгнание против воли обманутого царя.

Но божественное вмешательство спасает ему жизнь, позволяет создать идеальное государство на стыке Востока и Запада, где постоянно снуют пронырливые корабельщики-купцы со своими товарами, рассказами, идеями.

Гвидон становится демократически назначенным князем-богатырём. В финале сказки Салтан-самодержец вынужден сесть за пиршественный стол, обсудить будущее с наследником, так сказать. А куда деваться, все волшебные силы мира на стороне молодого «западника». Прекрасная Лебедь с мистическим колдуном-дядькой Черномором, её тремя десятками братьев-богатырей, подкреплённыё невероятным богатством и неистощимости казны-белки. И даже… Бабариха прозрела, специально прибыв на рандеву.

Дремучий суеверный народ, посмотревший… каково оно тама, за морем-окияном, попросивший прощения за собственную приверженность всему мракобесному «старому». Репрессий на голову прозревшей «сватье бабы» не посыпалось — реформы нужно проводить сверху, волей царя и князя.

Первым читателем всех произведений Пушкина всегда был Николай I, вот почему великий поэт столь учтиво и подобострастно ходатайствовал в «Сказке о…»: Государь, вот прошение о даровании гражданских свобод обществу. А для создания чудесного предновогоднего настроения, откройте сказку… и прочитайте через призму современных политических реалий России. Лично я… в голос хохотал, бессмертное всё-таки произведение!

источник