21 апреля, ровно 30 лет спустя первой победы Айртона Сенны в гонке «Формулы-1», Eurosport.ru публикует перевод интервью, которое в 1986 году будущий трехкратный чемпион мира дал в эфире бразильской телепередачи Roda Viva.

– Айртон, вы провели три сезона в «Формуле-1», выступая сначала за Toleman, а потом за Lotus, однако никогда не имели в своем распоряжении по-настоящему конкурентоспособной машины. Все считают, что в 1987 году вы станете чемпионом благодаря мотору Honda. Это напоминает ситуацию, в которой Ален Прост был в 1982-м: тогда ему тоже дружно пророчили победу. Не думаете ли вы, что такой прессинг может сыграть дурную роль?

– Никто не обязан завоевать чемпионство. Впрочем, даже если бы такие пилоты и были, к ним следовало бы отнести Проста и Нельсона Пике, в активе у которых уже есть два титула. Моя обязанность – сделать то, что от меня зависит, отдать все силы.

– Когда пилот разбивается насмерть в ходе Гран-при, что чувствуют его коллеги? Вы ощущаете страх?

– Да, разумеется, и он никогда не идет на пользу. Именно по этой причине я считаю, что пилоты должны контролировать свой разум. Мы обязаны проанализировать аварию и понять, что случилось. Нужно устранить причину, чтобы этого не произошло впредь. Мой друг попал в аварию год назад в ходе тренировки на автодроме, не соответствующем нормам безопасности, и погиб. Когда я выступал за Toleman, мой напарник разбил машину в квалификации перед «Гран-при Англии» и сломал обе ноги. Я в этот момент проезжал мимо и, добравшись до боксов в состоянии глубокого шока, тут же задал себе вопрос: какого черта я выступаю в «Формуле-1»? Квалификацию надолго прервали, и тим-менеджер Toleman предоставил мне право выбора. Он был добр и сказал, что я вправе пропустить Гран-при, если чувствую себя недостаточно хорошо. Когда видишь аварию, то ощущаешь шок и приходишь в смятение. В такой ситуации нужно быть предельно целеустремленным, чтобы продолжить борьбу и гонку. Это и есть жажда победы. А страх – худшее, что есть в автоспорте. Нельзя терять уверенность в том, что делаешь, но параллельно надо соблюдать требования безопасности.

– Как вы готовите себя? Как обычно проходит ночь накануне гонки?

– Все зависит от состояния машины. Если она в порядке, ты знаешь, что являешься хозяином своей судьбы – и это отличная мотивация. В таком случае ночь будет приятной, ведь я понимаю, что есть предпосылки к победе в завтрашней гонке. Но когда машина в неважной форме, это кошмар. Я плохо сплю – приходится придумывать нечто такое, что позволит на следующий день прийти к финишу первым.

– Доводилось ли вам не спать всю ночь?

– Да. Я люблю спать и обычно отвожу на это по десять часов в день. Однако ночью накануне гонки мой сон, как правило, составляет всего шесть часов – слишком много напряжения и стресса.

– И как вы расслабляетесь? Играете в теннис или футбол, плаваете?

– Прогнать страх и обрести уверенность мне помогает молитва. Я обращаюсь к Богу, когда сажусь в болид, и это позволяет расслабиться. Напряжение уходит, и в момент старта я уже чувствую себя в порядке, готовым к гонке.

– О чем вы просите Бога, когда молитесь: о победе или о том, чтобы избежать травмы?

– И о том, и о другом.

– Выиграть гонку, не попав в аварию?

– Да, именно так.

– Кого сложнее всего обогнать? И еще, пожалуйста, назовите тройку лучших гонщиков из прошлого и настоящего.

– Сложнее всего обогнать пилота, который не смотрит в зеркала заднего вида и не знает, что я еду следом за ним. В результате, когда предпринимаешь попытку обгона, происходит авария.

– Айртон, а кто обычно не смотрит в зеркала?

– Складывается ощущение, что у некоторых парней их вообще нет… Но конкретные имена я называть не могу и не буду.

– Да ну, Айртон, они не знают португальский язык, так что вы можете спокойно говорить на эту тему.

– Ни в коем случае. Один из этих пилотов знает португальский. Что до тройки лучших… Есть много прекрасных гонщиков. Те из них, кого я видел на трассе воочию, - Джеки Стюарт и Эмерсон Фиттипальди. Еще меня всегда восхищали смелость Жиля Вильнева и профессионализм Ники Лауды. Если бы существовала возможность объединить их редкие умения, это было бы великолепно.

– Какие качества вы выделяете у Лауды?

– Он невероятно профессионален, хладнокровен, у него выдающийся самоконтроль.

– А у Вильнева?

– Дерзость, стремительность – но без самоконтроля.

– Айртон, кто является лучшим пилотом сейчас?

– Сейчас? Думаю, это кто-то из тройки Ален Прост – Нельсон Пике – Ники Лауда, пусть даже последний из них уже не участвует в Гран-при.

– А какое место в списке лучших пилотов вы отводите себе?

– Я уже почти там – рядом с ними.