Писалось по заявке Hellfest на раунд стеба и юмора, но ,блин, по-моему стеб ни фига не получился, юмор тем более ...

Заявка была  Алукард | Пип | Серас. Любовный треугольник, третья лишняя.   Млин...надеюсь меня там не побьют.

Пип с треском впечатал в стену дверь казармы. Нет, это же просто уму непостижимо! Все. Его терпение кончилось. Он разберется с этим хладнокровным пресмыкающимся! С этим нетопырем патлатым! Кем он себя возомнил?! Сколько ему там лет? Пятьсот? Шестьсот? Да плевать с высокой колокольни! Он покажет ему, чего стоят настоящие солдаты!
***
Их отношения с Серас, такие неровные, такие хрупкие поначалу, что называется "встали на рельсы" и поехали как по смазке ( ох, господи, прости за пошлые мысли, но ты же сам создал эту девчушку, при виде которой мозги отрубает напрочь).И даже не поехали, а понеслись на всех парах к светлому , и как надеялся наемник, недалекому будущему. Это самое будущее Пип представлял смутно, и в силу особенностей профессии старался вообще-то о нем не задумываться. Оно представлялось то в виде затянутой в кожаный корсет пышной груди Виктории, то в виде десятка маленьких шустреньких рыжих Бернандотте с сияющими голубыми глазами.
Единственным пятном омрачавшим эти пока невинные, но оттого не менее романтичные отношения, была темнеющая, зловещая и глубоко остохреневшая по этому поводу фигура носферату. Ибо по какой-то нелепой случайности девушка, в которую Пипа угораздило влюбиться, оказалась вампиром, и верхом нелепости было то, что у этого вампира был Хозяин. Что скрывать? Пип ревновал. Его имя не произносили с робким придыханием, его одобрения не ждали с щенячьими влажными глазами, его сухому кивку не радовались так, будто получили самый желанный подарок на рождество. И обиднее всего было то, что сам Маста относился к своей воспитаннице более чем снисходительно. Пипа аж перекашивало от презрительной улыбки на бледной физиономии вампира, а вот Серас ее, казалось, не замечала...За Масту можно было отдать жизнь, для Масты нужно было носить пакетики с кровью...И тем не менее, это была не любовь, и не детское обожание-это были какие-то странные вампирские отношения, которые Пип не понимал абсолютно, что ,впрочем, не мешало до ломоты в суставах сжимать кулаки, когда короткое и резкое "Полицейская" прерывало романтическую беседу.
Но с этим в общем-то можно было жить, как-то привыкнуть, приспособиться, засунуть куда-нибудь свою наемничью гордость, хотя бы из уважения к девушке. Великий носферату их отношениям не мешал, как будто и не замечал вовсе, с какой теплотой смотрит его дракулина на бравого француза. Да и теплота эта становилась день ото дня все более заметна, даже для невооруженного глаза, а это было особенно приятно.
И тут вдруг, как гром среди ясного неба: заплаканные голубые глаза, виновато и обреченно поникшие плечи "Не могу больше с тобой встречаться. Маста запретил" Как так запретил? Почему? Пожимает плечами. Хозяин сказал, значит так надо.
Опешивший от такой новости Пип даже не попытался догнать Викторию, сорвавшуюся внезапно с места после парочки крепких армейских слов в адрес "всего вампирского отродья", и теперь видимо , омывавшую слезами свой новоприобретенный гроб. Нет, с ней он обязательно наладит отношения, и прощения попросит за свою резкость, но не раньше, чем разберется с окончательно потерявшим совесть и чувство меры вампиром.

***

Ледяные коридоры подвала не охладили кипевшую кровь наемника. Он распахнул дверь в покои Короля немертвых решительно и резко. Пока Пип стоял посреди зала, пытаясь привыкнуть к полутьме, дверь за его спиной, отчаянно взвизгнув петлями, захлопнулась. Пип вздрогнул, обернулся, но, само собой, никого сзади не увидел. Легкое сожаление о том, что он вот так без особых раздумий полез в самое гнездо к очень сильному и ,кстати, скорому на расправу носферату, начало закрадываться на задворки сознания. Пройдя еще немного вперед, он ,наконец, стал различать темный силуэт . Слабый блеск металла, запах оружейной смазки и ритмичные движения Короля нежити подсказали Пипу, что серебряные пули , пожалуй, сегодня не оросят свежей молодой кровью пол подземелья - вампир чистил оружие.
-Кхм.,.-вполне уверенно начал Бернандотте, но это не произвело на оппонента никакого впечатления.
- Лорд Алукард, я хотел бы с Вами поговорить.
Вампир даже не поднял взгляда.
-Это насчет Серас Виктории..и..и меня. Насчет нас, - молчание носферату ощутимо действовало на нервы. Пип начинал путаться в словах. 
Нет, он не будет мямлить. Эта нежить не сможет его смутить.
-Лорд Алукард,не могли бы вы объяснить, по какой причине вы запретили ей общаться со мной?
Тишина. Все те же ритмичные движения. Вампир вел себя так, как будто не замечал существования Бернандотте вовсе. Пип начинал злиться. Ему захотелось смести все со стола, тогда бы на него точно обратили внимание. 
-Простите, но я хотел бы услышать причины, по которым вы устроили девочке глобальную депрессию! -он непроизвольно начал повышать голос. -Лорд Алукард! Она пришла ко мне вся в слезах!! 
Он двинулся вперед, но тут же наткнулся на горящий взгляд красных глаз, а в грудь ему уперлись пальцы, обтянутые белоснежной тканью перчаток
- Отойди на шаг, -медленно и четко произнес вампир,- Твоя слюна попадает на мой пистолет. И не ори - у меня прекрасный слух. 
Бернандотте, несколько шокированный столь внезапной и быстрой реакцией, замер на месте, а затем послушно сделал шаг назад.
 И снова воцарилось молчание.
Тут постепенно на Пипа накатило осознание того, что с ним сейчас обращаются как с предметом мебели, презрительно игнорируют его присутствие, не отвечают на вопросы и вообще.... 
-Вы не хотите разговаривать, да?- Искреннее возмущение придало новые силы его красноречию.- Это потому что Вам нечего сказать, а если Вы и начнете говорить, то мы оба придем к выводу, что это была всего лишь Ваша прихоть, и желание доказать свою и без того неограниченную власть над девушкой.
Он попытался заглянуть в глаза вампиру, надеясь увидеть хоть какую-то реакцию на слова праведного гнева, но длинные черные космы не позволяли этого сделать даже с учетом разницы в росте. Решив, что носферату в любом случае придется его выслушать, вне зависимости от времени полировки Кассула, Пип вдохновенно продолжил обличительную речь:
- Виктория так переживает, что она стала вампиром, ей тяжело привыкнуть к этому. Подумайте, ведь у нее враз отняли право на нормальную жизнь. Она пытается приспособиться, как может. Эти наши встречи.. это для нее шанс почувствовать себя не бездушным монстром, а человеком, таким же, как все. Для нее это важно! Мне казалось, что Вы все-таки ее наставник, что-то вроде отца, раз уж Вы дали ей новую жизнь, но теперь, сдается мне- Вы просто эгоистичный собственник, который вдруг почувствовал, что его игрушку могут забрать. Метите территорию да? Знаете как это называется- ревность! Если вы все еще считаете себя мужчиной, то давайте играть честно, и посмотрим- кого предпочтет Виктория! - он завершил свою тираду торжественным взглядом.
-Да..-задумчиво изрек вампир. Брови Пипа поползли вверх -неужели старый извращенец так быстро признал его правоту?
-Да, -между тем продолжил Алукард, -длинные бессмысленные речи это в природе людей. Ты достаточно меня развлек, наемник, а теперь - проваливай.
Алукард нетерпеливым жестом махнул на дверь и спокойно продолжил свое занятие.
Такого обращения Пип снести не мог. Он подошел к вампиру и, наверняка зная, что пожалеет об этом, обхватил запястье движущейся руки. Рука остановилась. Взгляд Алукарда медленно, с недоверием переместился от смуглых пальцев наемника на горевшее негодованием лицо.
-Мое имя Пип Бернандотте, и я не уйду отсюда, пока мы не договорим. Я хочу знать , по какой причине Вы запретили Виктории встречаться со мной.
Каким-то неведомым образом вампир внезапно оказался сзади него, больно заломив руку за спину, бархатный голос прозвучал возле самого уха:
-А ты настойчив, Пип.. Бернандотте, -его имя вампир выплюнул словно оскорбление,- хотя я бы сказал -надоедлив. У тебя есть своя теория - довольствуйся ей.
-Я..хочу..знать Ваше мнение...по этому поводу, -прошипел Пип, пританцовывая и пытаясь хоть как-то ослабить захват.
-Серас-вампир, -глубокомысленно протянул Алукард.
-Я догадался, -быстро вставил Пип, начинавший уже поскуливать от боли. Вампир несколько ослабил хватку.
-Не перебивай меня, смертный. В твоем обществе она набирается дурацких привычек, когда возвращается -от нее несет сигаретным дымом, во время тренировок она думает черт знает о чем, -тут Пип навострил уши. О чем интересно думает Серас во время тренировок?- и одного этого уже было бы достаточно, чтобы ты мне не нравился. Но это не главное. Как ты успел заметить, Виктории трудно привыкать к бытию вампиром, но до твоего появления она хотя бы пыталась, а теперь зачем-то старается быть человеком. Она отрицает свою природу и это ослабляет ее. Это не игрушки, это война. Ее слабость станет ее смертью, так что я, как ее наставник, -вампир усмехнулся,- обязан оградить ее от дурного влияния, потому что, как бы она ни пыталась быть кем-то другим, в конечном счете Серас..
-..вампир,-закончил наемник.-Я понял, но..
-Понял? Ну вот и замечательно, тогда проваливай, -он толкнул Пипа к двери с такой силой, что только многолетние тренировки и природная координация не позволили наемнику позорно растянуться на каменном полу. Едва обретя равновесие, Пип обернулся :
-Лорд Алукард, но..
-Никаких но! -рявкнул вампир. -Мои приказы не обсуждаются! Уходи, человек, если не хочешь, чтобы я переломал тебе кости. Мое терпение не безгранично.
-Но..
-Вон отсюда!
Пип, вжав голову в плечи, схватился за ручку двери. И тут внезапно его озарило: угрожать вампиру он, естественно, не может, убедить этого толстокожего самодура тоже вряд ли получится, но что, если...
- Лорд Алукард, а что если я предложу Вам сделку?
Алукард, уже было вернувшийся к любимому Кассулу, выпрямился и, сложив руки на груди, с ухмылкой воззрился на наемника:
-И какого же рода сделку ты можешь мне предложить, смертный?
Пип, почувствовав огонек интереса в тоне немертвого, с невинным выражением лица изрек:
- Ну я так подумал, что...ээ...Вам может быть наскучило питаться консервированной охлажденной кровью и...
Он так и не понял, как вдруг Алукард оказался прямо перед ним. Так близко, что их тела почти соприкасались.
-И если я отменю свой приказ, и разрешу Виктории встречаться с тобой.. ты позволишь мне пить твою кровь
-Да, -нервно сглотнул наемник, отодвигаясь от нависшей над ним фигуры носферату, -но...
-Тшшш.., -палец вампира мягко накрыл его губы, черные пряди коснулись лица. 
-Но только немного, -пискнул Пип, вжимаясь в дверь.
-Конечно..
-Раз в три дня!
-Да..
-Не больше, чем полстакана!
-Успокойся, - голос вампира липкой паутиной обволакивал нервные клетки, -я знаю свою норму, ..Пип ...Пип Бернандотте.
-Я спокоен,- со свистом прошептал Пип, пытаясь выскользнуть из объятий немертвого, но тут Алукард окончательно припечатал его к двери, так что со стороны они могли показаться парой страстных любовников, если бы не панически бледное лицо Бернандотте.
-Значит, ты согласен, -прошелестел вампир.
-Да, но..
-Тогда скрепим договор..кровью, - с этими словами Алукард извлек из кармана Бернандотте перочинный ножик и, не обратив внимания, на слабое сопротивление наемника, сделал небольшой надрез на его запястье.
Когда ледяные губы вампира припали к горячей коже, Пип ощутил что-то вроде облегчения. Это было….правильно.

***
Щебетание Виктории долетало откуда-то издалека. Само собой, он не рассказал ей ничего об их маленьком соглашении с Алукардом. Просто он поговорил с ее Хозяином, привел убедительные доводы, и тот любезно позволил им общаться дальше.
Только вот не понимал наемник, отчего сейчас, глядя на белоснежную шею девушки, он вспоминал такую же бледную кожу другого вампира, почему, слушая ее незатейливую беседу, он тосковал по бархатному тяжелому голосу, и почему, черт возьми, вчера он очнулся, только когда этот бархатный голос насмешливо произнес: «Боюсь, не могу выполнить все ваши пожелания, господин Бернандотте. Леди не обрадуется, если я превращу Вас в упыря», и обнаружил, что прижимает голову вампира к своей шее, пытаясь вдавить холодные клыки в теплую кожу.
Пип Бернандотте на своей шкуре начал познавать негласный закон, давно известный в стенах особняка Хеллсингов : «Заключая сделку с вампиром, ты проигрываешь. Всегда.»