- Олег, что произошло, как могло случиться, что российские лыжники в который раз наступили на одни и те же грабли?

- Все эти дни мы постоянно держали на контроле показатели красной крови – гематокрит, гемоглобин. Сегодня с утра опять у всех ребят были взяты пробы. И самое главное, что наши аппараты оттестированы, я в точности их показаний не сомневаюсь.

У Дементьева с утра на нашем приборе было 16,8, а у Панкратова буквально за полчаса до сдачи крови, уже на стадионе, было 16,5. При норме 17,0. Они шли на эти пробы абсолютно спокойно. А приборы ФИС показали у Дементьева 17,3, у Панкратова - 17,6.

- А чем это объясняется?

- Я не знаю, чем это объясняется. Может быть, калибровка не та, может быть, ещё какие-то причины, но это необъяснимо. Хотя мы заранее готовились к развитию этой ситуации, был проведён ряд мероприятий. Хотя, конечно, все наши действия выглядят как парадоксальная ситуация – вместо того, чтобы людям повышать гемоглобин, ведь они готовятся к соревнованиям, мы его понижаем.

Возьмите Женю Дементьева – мы были абсолютно уверены, когда он уезжал на стадион, потому что все показатели у него были нормальные. Кстати, в такой же ситуации оказалась сегодня и белорусская команда.

Анализируя этот год, мы можем заметить, что Бабикова уже снимали из-за гемоглобина, и Осинкина снимали, и некоторые другие наши спортсмены были на грани в некоторых стартах. И мы знаем, что такие же проблемы есть и в других командах. О чём это говорит? Я думаю, что здесь надо поработать FIS, надо повышать эти нормы, и вообще, что-то надо пересматривать, что-то надо менять в медицинских аспектах. Например, не секрет, что практически все команды возят с собой и биохимиков, и едва ли не целые лаборатории для того, чтобы решать все эти вопросы. Назрела необходимость медикам FIS и медикам национальных команд идти на какие-то контакты с WADA, чтобы были введены механизмы единого тестирования. Потому что не в первый и не во второй раз происходят такие вот разногласия в результатах.

Во-вторых, надо поднимать планку предельно допустимого уровня гемоглобина, потому что это не простые люди, и не рядовые спортсмены. Это элита, и если ты хочешь показывать такие результаты, которые стремятся показывать они, им надо иметь именно такие показатели. С такими объёмами и с таким нагрузками заурядный человек, с обычным уровнем гемоглобина, просто не справится.

- Насколько я понимаю, вы специально ездили на высокогорные сборы в Цахкадзор, чтобы повысить гемоглобин?

- Да, это физиологический процесс. Чтобы достичь определенных результатов в видах спорта на выносливость, переварить все нагрузки, показать хороший результат, производится естественное угнетение организма, направленное на подъём гемоглобина, проводятся тренировки в высокогорье или среднегорье. Мы были только что две недели в Армении, на высоте 2.000 метров. Спустились оттуда мы буквально два-три дня назад, и сразу же - сюда. Из-за этого идёт так называемая «игра гемоглобина» – он скачет: то вверх, то вниз, то вверх, то вниз.

- То есть фактически всё-таки такое возможно, чтобы ваш прибор показал уровень гемоглобина в 16,5, а через полчаса прибор FIS – 17,6?

- Нет, это всё-таки не совсем нормально. То, что за час или за полчаса гемоглобин колеблется в таких больших пределах – это ненормально, это нонсенс, так не должно быть. Однако, как видите, это факт.

- Год назад было очень много разговоров о том, что Дементьеву и Панкратову будут сделаны паспорта крови. Что сейчас с этими паспортами?

- Я всего лишь врач команды и это не моя прерогатива – делать эти паспорта. Как врачи команды мы отследили этот момент, поставили перед фактом руководство нашей федерации, собрали все лабораторные данные за несколько лет, отметили повышение гемоглобина у Дементьева, у Панкратова, у Рочева. С Василием, кстати, тоже был такой случай пару лет назад в Италии, если помните, тогда его тоже отстраняли. Мы собрали все анализы, записали всё на диск, переговорили с руководителем российского антидопингового агентства Николаем Дурмановым, отдали ему этот диск. Я думаю, что дальше начинается сфера его компетенции – выходить в вышестоящие органы и заводить паспорта крови.

- Год назад Николай Панкратов отсидел на скамейке запасных практически всю Олимпиаду, по самому краю тогда прошёл Дементьев. С тех пор прошёл целый год и… И ничего не изменилось! Вы представляете, какой сейчас шквал негодования поднимется в России?

- Конечно, представляю. Но что мы можем сделать? Я ещё раз говорю – с нашей стороны было сделано всё возможное.

А с Панкратовым… Идёт игра гемоглобина у парня, ну что тут сделаешь? Плюс, конечно, ещё немножко он сам себя подвёл – Василий Рочев сегодня уже сказал об этом.

- Можно было и поесть, и попить, и подвигаться, а он лёг спать?

- Есть ряд рекомендаций по снижению уровня гемоглобина, которые мы стараемся выполнять в таких ситуациях – но я не буду говорить, каких.

- Они запрещённые, что ли?

- Да нет. Просто, чтобы конкуренты, может быть, не использовали то, что мы делаем. Я понимаю, год назад в Турине ему, быть может, тяжело было проходить адаптацию. И сейчас, может быть, тяжело. Он, например, вместо того, чтобы ломать себя, входить в тот ритм, который тут есть, дал себе немножко послабление.

- То есть вы можете сказать, что это больше упущение спортсмена, чем врача?

-Я, как врач, и наш биохимик – мы сделали всё, что могли. Коля не выполнил ряд рекомендаций, о которых ему говорили. Вместо того, чтобы выполнить какие-то физические нагрузки, попить жидкости, он просто лёг спать, проявил…. Скажем так – слабоволие.

- У нас в команде есть ещё проблемные спортсмены, спортсменки?

- Про спортсменок говорить не буду – я отвечаю за мужской состав. А в мужской сборной практически все ребята находятся на грани. Я ещё раз повторю – это элита мирового лыжного спорта.

- Так, может быть, не надо было проводить этот сбор в высокогорье?

- Может быть, и не надо было. Но имели бы тогда спортсмены результаты, которых мы все от них ждём?..