Признание российских легкоатлеток виновными в подмене допинг-проб вскрыло коррупционность всей системы мирового допинг-контроля.

20 октября президиум Всероссийской федерации легкой атлетики (ВФЛА) признал семь российских легкоатлеток виновными в подмене допинг-проб в апреле–мае 2007 года (на основании различия ДНК, взятых в разное время) и дисквалифицировал на два года с момента совершения нарушения. Решение ВФЛА – не окончательное, его еще должна утвердить Международная ассоциация легкоатлетических федераций (IAAF). Могут возникнуть споры по началу отсчета дисквалификации. Сами девушки, не исключено, обратятся в суд. Тем не менее, на основании объявленного решения можно сделать как минимум один вывод: вся система мирового допинг-контроля является необъективной или даже коррупционной.

Решение.
В № 13 от 5 августа Sportweek рассказывал о начале дела семи российских легкоатлеток, которых IAAF по подозрению в подмене допинг-проб весной 2007 года отстранил от участия в Олимпийских играх за восемь дней до их начала. Все вопросы, поставленные два с половиной месяца назад (процессуальные, юридические etc.), остались без ответа. Надежды на сказочное разрешение дела не оправдались, обладатели лучших результатов сезона в мире Елена Соболева (бег на 800 и 1500 м) и Дарья Пищальникова (метание диска) не только не выиграли в Пекине золотые медали, но даже не вышли на старт, оставшись в России в статусе временно отстраненных. В легкой атлетике, в отличие от других видов спорта, решение по допинговым делам принимает не международная федерация, а национальная. Международная решения национальных только ревизирует – утверждает или опротестовывает в Арбитражном спортивном суде в Лозанне (CAS).

Вскоре после отстранения семерых легкоатлеток, 1 июля, была создана специальная комиссия ВФЛА по расследованию этого случая. Ее возглавил первый вице-президент ВФЛА, призер Олимпийских игр, экс-рекордсмен мира Игорь Тер-Ованесян. Тремя трядовыми членами специальной комиссии стали три участника постоянной Арбитражной антидопинговой комиссии ВФЛА: тогдашний генеральный секретарь ВФЛА Владимир Усачев, руководитель не существующей даже формально антидопинговой комиссии Олимпийского комитета России Николай Дурманов и адвокат Тагир Самокаев, известный в спортивном сообществе по делам «Алина Кабаева и Ирина Чащина против Международной федерации гимнастики», «Члены сборной России по плаванию против Всероссийской федерации плавания» и другим. К слову, в деле Кабаевой и Чащиной CAS принял историческое решение, которое при желании можно использовать в качестве прецедента: нарушение процедуры забора и анализа проб делает результаты допинг-контроля ничтожными.

Расследование.
Никакого расследования, конечно, не было. В силу разных причин члены комиссии даже не попытались получить ответы на вопросы, заданные спортсменками. Не говоря уже о том, чтобы сформулировать спорные вопросы самим. Наверное, не захотели. Президент ВФЛА, член Совета IAAF Валентин Балахничев потом объяснял, что задача комиссии состояла не в выяснении того, что и как произошло на самом деле, а в сборе и анализе информации из максимального количества источников. В списке источников, однако, не оказалось ни IAAF, ни допинг-офицеров из шведской компании IDTM (International Doping Tests & Management), проводивших забор проб, ни лаборатории, которая не имела аккредитаций Всемирного антидопингового агентства (WADA) и Международного олимпийского комитета (МОК), но анализировала и сравнивала в итоге не совпавшие ДНК. Для проведения полноценного расследования у ВФЛА, по словам Балахничева, не было ни статуса, ни полномочий, ни инструментария – общественная организация. Хотя частных детективов стоило нанять хотя бы ради интереса.

20 октября Балахничев объявил единогласное решение президиума ВФЛА: «За нарушение пунктов 32.2 (b) и 32.2 (е) Антидопинговых правил IAAF президиум ВФЛА принял решение применить к Елене Соболевой, Юлии Фоменко, Татьяне Томашовой, Светлане Черкасовой, Дарье Пищальниковой и Гульфие Ханафеевой предусмотренную частью 1 пункта 40 Антидопинговых правил IAAF санкцию в виде отстранения от участия в официальных международных и российских соревнованиях по легкой атлетике сроком на два года. Учитывая, что между датами совершения нарушений Антидопинговых правил IAAF и вынесения решения прошло более 16 месяцев, а задержка произошла не по вине спортсменок, в соответствии со ст. 10.8 Кодекса Всемирного антидопингового агентства (WADA) начать отсчет двухлетнего срока отстранения с даты нарушения антидопинговых правил. Для Пищальниковой – с 10 апреля, для Соболевой и Черкасовой – с 26 апреля, для Фоменко – с 27 апреля, для Ханафеевой – с 9 мая, для Томашовой – с 23 мая 2007 года. Ольга Егорова, не принимавшая участия в расследовании, также получит двухлетнюю дисквалификацию».

Объявленное начало отсчета дисквалификации позволит девушкам вернуться в большой спорт уже весной 2009 года и претендовать на участие в августовском чемпионате мира в Берлине. Правда, сначала нужно будет вернуть все призовые, полученные на официальных соревнованиях с весны 2007 года. Больше всех за этот период заработала Соболева – $140 000.

Комментарии.
Не страшно, что решение ВФЛА вышло политическим, обидно – что формальным. Комментарии в прессе (и журналистов, и «экспертов») также не отличались глубиной и оригинальностью. А ведь решение ВФЛА открыло совершенно невообразимые последствия. Сформулирую исходные данные – «дано» из школьной математики, – которые решение ВФЛА сделали юридическим фактом (IAAF, если и будет оспаривать, то только сроки начала дисквалификации, но не факт легализации нарушения). Итак, в дальнейшем исходим из следующих объективных посылов: в течение полутора месяцев (с 10 апреля по 23 мая 2007 года) семь ведущих российских легкоатлеток, представляющие разные регионы и разные дисциплины, в разных местах (Жуковский, Подольск, Адлер, Кисловодск) совершили подмены допинг-проб. Считаем, что приведенные время, место и количество снимают все вопросы о случайности или совпадении. (Вопрос, почему IAAF вообще вдруг решила исследовать на ДНК пробы россиянок спустя три месяца после их забора, – очень интересный, но в обсуждаемом контексте – отдельный.)

В первую очередь объявленное решение значит, что в сборной России подмена допинг-проб, а следовательно, и употребление допинга были системой. Странно, что ни одного вопроса по этому поводу не было задано Валерию Куличенко, который российскую легкую атлетику весной 2007 года возглавлял в четырех статусах – главного тренера сборной, государственного тренера, главного тренера ВФЛА и вице-президента ВФЛА, курирующего спорт высших достижений. Правда, в начале августа 2007 года лидеры сборной России в метании молота рекордсменка мира Татьяна Лысенко и Екатерина Хороших, обвиненные в употреблении допинга, заявили: спортивное питание, содержащее запрещенный препарат, им продавал Куличенко.

Куличенко отстранили от руководства командой, сняв со всех должностей. А на недавней отчетно-выборной конференции ВФЛА Куличенко вообще перерезали последнюю пуповину, связывавшую его с официальной российской легкой атлетикой, – не избрали даже членом президиума ВФЛА.

Подозрения.
Впрочем, возможная система применения и сокрытия применения допинга в сборной России времен Куличенко – еще цветочки. Национального, так сказать, масштаба. В Международных стандартах тестирования про задачи офицеров допинг-контроля сказано следующее (правило С 4.8): «Обязан лично наблюдать за тем, как моча выходит из тела спортсмена, и письменно фиксировать свои наблюдения». Мне удалось изучить все формы, которые при прохождении допинг-контроля в апреле–мае 2007 года заполнили шесть российских легкоатлеток (кроме Егоровой). Ни в одном не указаны никакие факты и подозрения – ни самими спортсменками, ни допинг-офицерами. В этой связи признание ВФЛА вины спортсменок может означать как минимум три варианта развития.

Перечисляет адвокат Тагир Самокаев, единственный член специальной комиссии ВФЛА, который посчитал представленные аргументы (даже не факты!) недостаточными, чтобы признать вину девушек: «Первый вариант: небрежность, халатность допинг-офицеров. Но это ставит под сомнение правдивость и справедливость всей системы допинг-контроля в мире, учитывая, что заборщики – сотрудники шведской компании IDTM работают не только в легкой атлетике, но и во многих других видах спорта, а в течение полутора месяцев пропустили семь подмен только с российскими легкоатлетами! Второй: общее несовершенное и непрофессиональное устройство мировой системы допинг-контроля, начиная от подготовки нормативных документов и заканчивая забором и анализом допинг-проб. Но тогда финансирующие WADA правительства, включая российское, должны поставить соответствующие вопросы. Ведь, например, процедурная норма, позволяющая устанавливать нарушение антидопинговых правил с помощью исследования ДНК, в Кодексе WADA не прописана, ДНК вообще нельзя исследовать без разрешения, это нарушение основных прав и свобод человека! Третий: злой, преступный умысел. Но этот вариант позвольте мне не комментировать».

Обвинения.
Если допинг-офицеры подписывали документы, что никаких нарушений при заборе проб не было, то есть подтвердили, что лично видели, «как моча выходит из тела спортсмена», последующее несовпадение ДНК реально может означать только одно: они обманули, совершили коррупционное действие, получили деньги. Но вообще любой из трех изложенных выше адвокатом Самокаевым вариантов приводит к одному выводу: вся система мирового допинг-контроля не является правдивой. После решения по делу семи российских легкоатлеток ни одну из проведенных специалистами IDTM допинг-проб нельзя считать «чистой». А возможно, нельзя считать «чистой» вообще ни одну из проведенных в последние годы допинг-проб.

IDTM – давний «клиент» вашего автора. В 2002–2003 годах я расследовал на страницах «Известий» дело российских лыжниц, пятикратной и двукратной олимпийских чемпионок – Ларисы Лазутиной и Ольги Даниловой, которых на Играх-2002 обвинили в применении дарбепоэтина, а в итоге лишили всех результатов, начиная с декабря 2001 года. Тогда удалось узнать интересные факты о деятельности IDTM. Например: допинг-пробы доставлялись из Австрии в Швецию пять дней. Дело Лазутиной и Даниловой стало историческим в борьбе с допингом. Именно тогда – после решений Международной федерации лыжных видов спорта (FIS), МОК и CAS – в КодексеWADA появилось положение о презумпции виновности спортсменов. В настоящее время партнерами IDTM являются уже 66 международных федераций по видам спорта! Девять – по зимним олимпийским (по лыжным видам, конькам, биатлону, хоккею…). 28 – по летним олимпийским (по легкой атлетике, водным видам, стрельбе, борьбе, фехтованию, велоспорту, боксу, тяжелой атлетике, гимнастике, гребле…). 29 – по неолимпийским. Теперь представьте число допинг-проб, которые берут сотрудники IDTM. А затем – сколько из них, исходя из российского опыта, продаются-подмениваются.

Заключение.
Решение IAAF по вердикту, вынесенному ВФЛА, будет объявлено на заседании Совета IAAF, которое состоится 21–22 ноября в Монте-Карло. Разум подсказывает, что IAAF, скорее всего, опротестует дисквалификацию спортсменок с апреля–мая 2007 года. Эмоции советуют надеяться на утверждение, ведь за последние четыре года случились минимум 12 прецедентов, когда легкоатлетов дисквалифицировали с момента забора проб, а не проведения контрольной пробы «В», отстранения или вынесения решения.

Президент Балахничев проговорился, что IAAF проводит «отдельное расследование об участии в нарушении Антидопинговых правил IAAF, за которые были дисквалифицированы российские спортсменки, антидопинговых офицеров». Адвокат Самокаев выразил серьезное сомнение, что кто-то когда-либо узнает его результаты. Директор по связям с общественностью антидопинговой службы IAAF Крис Батлер подтвердил сомнения адвоката Самокаева, отказавшись подтвердить или опровергнуть хотя бы наличие дела антидопинговых офицеров.

Борьба с допингом по-прежнему остается политическим вопросом. Все решения по громким делам принимаются кулуарно. Законная, полномасштабная и публичная борьба с допингом не нужна никому.

«SportWeek» № 28