СОЛНЕЧНОЙ ЖЕНЩИНЕ БЕЗ КОМПЛЕКСОВ ПОСВЯЩАЕТСЯ)))




У нее - голливудская улыбка, пристальные глаза из-под стильной стрижки и сережка в одном ухе. Как у пирата. Она по жизни волчица-одиночка: выросла круглой сиротой с бабушкой, а детей так и не родила - не сложилось. Зато у нее есть две собаки, мегазвездный муж, домик в Майами и лоскуты перекроенной судьбы.
Зеркало своей жизни она разбила сама: 13 лет назад, во время гастролей, осталась в США на ПМЖ. На приемной родине сделала реальностью волшебную американскую мечту - из грязи в князи.

Только стала ли она от этого более счастливой? Всю подноготную своей прежней и нынешней жизни Людмила Исакович раскрыла в интервью “МК”. Это здесь, в России, она интересна всем как жена Валерия Леонтьева. А там, дома, американцы бегают за ней и канючат: “Луса, ну возьмите нас к себе”. Нас - это отнюдь не ребенка музыке пристроить учиться, нас - это пса подстричь. Потому что собака в США - член семьи и вправе претендовать на все лучшее, а Люся Исакович - самый крутой груммер. Или, по-русски, собачий стилист. И это в Бруклине (она насмешливо говорит “Брукленно” с ударением на последний слог), районе миллионеров.

Однажды во время гастролей она попросила политического убежища в США и с тех пор не была в России 13 лет. И вот приехала. Встретилась со старыми друзьями, съездила в Ялту, в последний день успела главное - у мужа на даче побелила стенку. “Такой был желтый подтек, ну, я поехала с утра в магазин, купила краску, которая не пачкается, и целый день провозилась. Едва успела душ принять и переодеться”. А времени на часах - восемь вечера, и у нее, можно сказать, отходная.
- Завтра домой или вы сейчас дома?
- Не-е-ет. Домой завтра. Здесь я в гостях.
- Это после целой жизни, прожитой здесь, и тринадцати лет, проведенных за океаном? - Да я же даже не москвичка, я из Ивано-Франковска.
- Так, может, настоящий дом остался там, где прошло детство?
- Я давно забыла эти березки.
- Кто ждет вас в настоящем доме, там, где нет ни родственников, ни старых друзей? - Две собаки. Мальтис, - на американский лад называет она мальтийца, - и пекинес, - произносит опять же не по-русски, с ударением на средний слог.
- Почему именно эти породы? - Мне их принесли. Их куда-то хотели сдать, а я приютила. Они старые и больные.
- Как их зовут? - Мальтиса - Бобо, пекинеса - Чарли. Захочешь спать, стоя уснешь, что со мной и бывало.
- Вы делаете бизнес на стрижке собак. У вас сеть салонов или ручками своими? - Ручками.
- Наверное, тяжело. Руки не болят?
- Плечо одно время болело. Слава богу, что аллергии нет. Раньше от бас-гитары была мозоль, теперь вот рука. Ну, я сплю на доске и без подушки, для позвоночника это полезно.
- Высыпаетесь? - Когда хочешь спать, стоя уснешь...
- Кого труднее всего стричь? - Труднее всего? Больных и старых. Я разговариваю с ними, тогда они не так переживают.
- И сколько стоит у вас подстричься?
- По-разному, в зависимости от породы. Где-то от 100 до 200 долларов. -
- Клиентов за день... - В зависимости от сезона. В среднем шесть, иногда четыре. Стрижка занимает час-полтора. Я работаю четыре дня в неделю.

Она очень лаконична. Но каждый односложный ответ обязательно сопровождается открытой улыбкой, отчего резковатость поневоле окрашивается в тон искренности.
- По американским понятиям вы - обеспеченная женщина?
- О, да. Абсолютно.
- И, как принято в Штатах, счета с мужем у вас разные?
- Нет, у нас все общее, один счет.
- За содержание домика в Майами платите пополам?
- С общего счета и платим.
- У вас американское гражданство? - Да, я - гражданка Америки.
- Муж? - У него грин-карт.
- Вы - сильная женщина? - Ну, конечно, безусловно.

И тут в разговор врываются друзья исследуемой семьи. Композитор Михаил Герцман, Батаг Кокиев (все ласково называют его Батиком) - человек, в квартире которого вся честная компания, перебравшись в Москву, обитала несколько лет, и директор Николай Кара.
- А помнишь, Люся, как ты избила ударника? - и мне: - Она ему говорит: “Крошка, ты не так играешь”, он: “Да ладно тебе”, она опять: “Ты не так играешь”, он: “Отстань”. Тогда она подходит и как даст ему! Он обалдел, а она... Люся, расскажи же!

Голливудская улыбка ломается, ее лицо, словно лампочка, вспыхивает энергией:
- Я ему: “Ты что? Женщину в ответ хочешь ударить?” И как дам еще раз. Он, бедный, упал с установки...
- Понятно. Мужа не бьете?
- Уже нет, - говорят они в один голос и начинают хохотать.
- Уже нет? А раньше?
- Ну как его можно бить, - замечает Люся, - он и так послушный.

- Значит, вы в семье ведете? - Ну почему? Нет. У нас - два лидера.
- Две сильные личности уживаются под одной крышей? - Да.
- И ваша жизнь безупречна? - Абсолютно.
- Так не бывает. - Бывает не бывает, но есть.
- О чем жалеете, что в жизни не сложилось?
- Ни о чем. Все шикарно. Мы понимаем друг друга как никто иной.
- Вы никогда не хотели иметь детей? - Нет.
- Почему? - Некогда. Без этого много дел.
- А супруг? - А ему тоже некогда. Он все поет, когда же ему детей заводить? Их же надо воспитывать, не ездить на гастроли, это большая ответственность - иметь ребенка, а он постоянно занят.
- Да? А вот Валера в интервью говорил, что стал в последнее время задумываться о ребенке. - Ну, сейчас, может быть, и задумывается.
- А как вы относитесь к этому желанию?
- Нормально, если он хочет иметь детей, пусть имеет.
- Вы не будете возражать? - Конечно, нет! -
- И как вы будете к этому ребенку относиться? — Как к любому ребенку. Как к внуку, как к сыну, как к племяннику. На чужих балконах дети легче растут.
- Вы мужа никогда не ревнуете?
- Нет. Я лишена этого чувства, слава богу. У меня нет комплексов.

- И вы никем не увлеклись за все эти годы?
- Конечно, нет. У меня только животные.
- Только животные - вразрез с американским менталитетом. Там принято кого-то все время усыновлять...
- Ну да, ну да... Я там даже курить не бросила! А они все бросили. Меня зомбировать сложно, к телевидению я равнодушна, радио не слушаю, газет не читаю. Как меня можно зомбировать?
- А зачем вы вообще туда уехали? - Президент нравится.
- А вы когда оставались в Америке… кстати, вы прямо во время гастролей остались?
- Да. Никто не знал о моем решении. Только Валера. - Одобрил?
- Ну, нет, не сказала бы.
- Произошел скандал? Ну, там, мы станем невыездными...
- Какой скандал? Ничего подобного не было. Тогда время уже революционное наступило. Мы видели танки.
- Вы остались по еврейской линии?
- Да. Но я не воспользовалась помощью. Честно отработала грин-карт, все на своих плечах.
- У вас были деньги или начинали с нуля?
- С нуля. Тогда денег не было, мы за границу ездили через Госконцерт, валюту почти не зарабатывали.
- Рассчитывали, что наладите свой бизнес? - Конечно.
- А чем вас советская действительность не устраивала?
- Да, у нас все было. Но... Мы сделали здесь такое большое дело, дошли до победы, куда дальше-то? А я люблю достигать. В США я воплотила в жизнь американскую мечту. Там если ты ничего не можешь, то ты и не можешь, а если ты что-то из себя представляешь, можно дойти до любых вершин.
- И все, что у вас сегодня есть, вы достигли самостоятельно или с финансовой поддержкой мужа?
- Первые четыре года, самые сложные, я выживала сама, не было возможности мне помогать. А потом, конечно, с финансовой поддержкой.
- Вы остались в США, и муж с вами тут же развелся?
- Развелся? Да нет же! Мы никогда не разводились, мы просто разъехались.
- И сколько лет браку? - Официальному? Ну, считайте, с 97-го года.
- Как с 97-го года, а раньше?
- Мы живем вместе с 73-го. Никогда не скрывали своих отношений, но тогда был гражданский брак. Считались сожителями.
- Все-таки получается, как у Мюнхгаузена: после заключения брака мы уехали в свадебное путешествие, я - в Турцию, она - в Швейцарию, где жили три года в любви и согласии...
- Да нет, не так. Мы - единомышленники, понимаете? В музыке одинаково мыслим, в кино, в одежде, в еде, в отношении к собакам. Он очень любит собак. А потом, он ведь несколько раз в году приезжает, мы два раза вместе летали в отпуск - на Виргинские острова и на Гавайи.
- Не густо. - Так некуда ехать. Все едут в Майами, там же курорт. В Магадан надо ехать? Это да. Но мы ведь везде были. Камчатку на автобусе объехали, шесть месяцев подряд колесили по Колыме, на Сахалине были.
- А как сейчас время провели?
- О, релакс был полный. Валера повез нас в Ялту. Мы поднимались на гору Ай-Петри, это 1274 метра над уровнем моря. Там мы выпили вина на воздухе, закусили шашлыком и после этого поехали кататься на верблюде и на лошадях. Я в первый раз в жизни ездила на верблюде.
- Ну и как? - О! Я села на верблюда, а у него такие ресницы длинные, лицо такое умное, он такой гордый! Я ждала, что он в меня плюнет, но... он сдержался. А на следующий день мы поехали на яхте в открытое море, купались, ныряли. Все было замечательно. Только однажды во время концерта отключили свет.
- Там еще с водой все время перебои... - Да ладно “с водой перебои”! Там в последний день дерьмо из крана потекло!
- Ужас. И как вам после Америки дерьмо из крана?
- Мне? Нормально. Я очень быстро ко всему адаптируюсь.

- Люсю трудно чем-то смутить, - вмешивается в разговор Миша, - я помню, у нее собака была, дворняга Мишка, ее в честь меня назвали. У него была гонорея, а однажды он провалился в выгребную яму.
- Господи! И чем все закончилось?
- Люся его вытаскивала, а квартира коммунальная, соседи сбежались, смотрят. Ну, она его достала. А что делает собака в таких случаях? Правильно, отряхивается. Знаете как, да? От носа к хвосту, так б-р-р-р. В общем, - закончил он под общий хохот, - все это у соседей любви к Люсе не прибавило. А она его схватила, обнимает, а затем как кинет: “Фу, от него же пахнет!”
- Ничем, говорите, не смутить? А как вам происки желтой прессы? Дескать, ваш брак безупречный только потому, что у обоих разная сексуальная ориентация.
- О! Валера иногда привозил эти газеты. Мы специально садились, читали... смеялись, чуть с кровати не упали!
- То есть к слухам о своих лесбийских наклонностях вы относитесь с юмором?
- Абсолютно хорошо. Лишь бы говорили. - Вам нравится, когда о вас говорят?
- Мне все равно - говорят не говорят, меня это не волнует. Но Валере по статусу положено, чтобы про нас слухи ходили.
- А вы мужем восторгаетесь или...

Про “или” она не дослушивает:
- Постоянно! Каждую минуту, каждую секунду! Я гляжу на него только с восторгом. Да-да, как фанатка. Сумасшедшая, с чудинкой.
- И давно вы такой стали?
- С чудинкой-то? После катастрофы в Индии. Мы ехали ночью, днем там жара 50 градусов, я попросила остановить машину, чтобы Валера пересел назад и хоть поспал немного. А буквально через минуту машина врезалась в грузовик, который стоял на обочине, не включив габаритные огни. Шофер пострадал, машина не подлежала восстановлению. Валера с его размером… он бы не уцелел, балка прошла бы как раз по виску. Ну, там мальчишки какие-то были, они нас на лошадях доставили в бесплатный госпиталь, там все лежали на полу, везде грязь. Вызвали какого-то доктора, я боялась уколов, Валера кричит: “Делай, я тебе сказал!” Я кричу: “Лучше умру от столбняка, чем от заражения крови!” Такая рваная рана была здесь, - она показывает на лоб, - и перелом ребер. Ладно, дождались мы машины, доехали до нормальной больницы. А на второй день после операции я - такая сине-красная - уже снялась в клипе. Там, кстати, хорошо по роли подошло, я шпионку играла. Вот после и стала женщиной с чудинкой.





- В чем еще проявляется ваша чудинка?
- Ну, я вон Батика подстригла. Разбудила его в четыре утра и говорю: “Давай я тебя подстригу, а то ты какой-то очень лохматый”.
- И подстригли под...
- Эрдельтерьера. Хотела и Мишу подстричь, но он не дался.
- А Миша какой породы? - Он - ризеншнауцер.
- А муж? - Пуделек. Маленький такой.
- Пудели - они иногда такие вредные бывают, кусачие...
- Нет, он не кусается.
- В Россию приехали тоже из-за чудинки?
- Из-за Миши. Я его не видела 13 лет. Ему в четвертый раз не дали визу в Америку, пришлось мне... Гора подъехала к Магомету, иначе я полетела бы в Англию.



Миша - очень старый наш друг, он сейчас пишет книгу, чтобы подвести итог всей нашей жизни литературным способом, сказать всю правду про Валеру.
- Миша, отвечайте: так уж и всю правду?
- Валера - редкий исполнитель, у него уникальный талант...
- Простите, что перебиваю, но это и так все знают. Что будет сенсационного? Что сделает книгу бестселлером?
- Я бы хотел избежать дешевых неожиданностей. Валера - человек закрытый, я напишу, что его может рассмешить, огорчить, что его по-настоящему волнует, о чем он говорит, когда никого из посторонних нет в комнате. Я расскажу - может быть… Еще не знаю точно! - о его попытке уйти из жизни.
- Оба-на! Причина? - Любовь. Несчастливая любовь. Это было давно, тогда он был какой-то порывистый. Это случилось во Владимире. Он наглотался таблеток и не мог проснуться.
- Мы его подняли, - вступает в разговор Люся, - он вышел на сцену, начал работать, а потом забыл слова... Публика засвистела, а он начал терять сознание. В общем, неудачно прошел концерт.
- Сами откачали или со “скорой”? - Со “скорой”.
- А вы уже были рядом? - Мы тогда не были так близки.
- Понятно. Как будет называться книга?
- Пока только рабочие названия. Может быть, “Скиталец” или “Странник”, есть еще вариант “Падение в небо”. Будем выбирать.
- О самом грустном вы уже рассказали, а что было в жизни самого веселого?
- Веселого? - Люся задумывается.
- Ну, потолок на нас падал. Мы вдруг начали замечать, что поклонницы знают нас маршрут. Мы подходим к вагонам, а они уже стоят там или летят на том же самолете. Начали искать, откуда уходит информация. Но все было без толку. А жили мы тогда у Бата. Квартира у него была на последнем этаже шестиэтажного дома. И однажды ночью у нас упал потолок. Большой такой кусок. Я кричу: “Бомбят! Война! Война!” Мы с ним - помнишь, Бат? - рванули на чердак, а там фанаты! Они нам пропилили потолок, и им стало не только все слышно, но и видно. И они нас видели в любых видах - голых и не голых.
- Вы там любовью занимались...
- Мы же не знали, ну откуда мы могли знать.
- Не фотографировали хоть?
- Нет, иначе снимки бы уже всплыли. Тогда просто аппаратуры такой не было.
- Вы их не поубивали? - Одну пришлось прямо за волосы тащить, - вздыхает Ботаг, - ногами идти не захотела, упала. Они же фанаты, это другой мир.
- Короче, они потом стали уличными, - продолжает Люся, - а мы их наказали, заставляли машину мыть, сторожить ее ночью. Они нас очень разозлили.
- Люся, расскажи по Афган, - просят друзья.
- А, да! Мы должны были лететь в Афган. Это был 85-й год, зима, холод. Я к ним подхожу и говорю: “Девчонки, кто встретит Леонтьева в Кабуле, на том он и женится”. Никто не встретил.
- Пришлось вам... Со свекровью ладили?
- Очень даже. Она любила меня, борщом кормила. И все время говорила: “Слушай, Люся, зачем вы этим занимаетесь? Ступайте на стройку, Валерка прорабом будет”. Уж очень ей хотелось, чтобы Валерка прорабом был.
- Ей не нравилось творчество сына?
- Очень нравилась, но она считала, что это не работа. Катерина Ивановна - это вообще сказка была. Когда к ней ни зайди, у нее всегда были пирожки, борщ. Она сначала накормит, ничего не говорит, потом как начнет: “Зачем эта музыка, поете и поете!” А мы ей: “Как же так, гастрольный график. Ну, вот приедем с гастролей и построим дом”. Шикарная была женщина, все ее любили.

- Я все-таки не могу понять: вы с мужем жизнь прожили или любите его? - И жизнь прожила, и люблю.
- Люся, - опять вмешиваются в разговор друзья, - она в прошлой жизни, наверное, была собакой, а может быть, ею и остается. Она для Леонтьева и домоправитель, и ангел-хранитель. Ты знаешь, он когда улетает - Люся до того момента, пока Валера не войдет в квартиру в Москве и не перезвонит ей: “Я долетел, все нормально”, ничего не делает в доме: не стирает, не пылесосит, не моет. Такая у нее примета. - То есть вы суеверны? - спрашиваю Люсю. - Нет.
- А в эту примету верите? - В эту - да.
- А вы ждете, что он приедет насовсем?
- Трудно сказать. Я не думаю, что он приедет навсегда, я думаю, можно и по двум странам жить. Во всяком случае не жду и не зову.
- Фамилию мужа никогда не хотели взять? - Нет. А зачем?
- На его сольники в Москву не прилетите?
- Так это еще через месяц. Посмотрим...
- Вы когда-нибудь плачете? - Никогда.
- Похоже, повезло Леонтьеву с женой.
- Почему? Это мне повезло с мужем.

Материал интервью Татьяны Федоткиной.
http://www.mkset.ru/news/highlife/1592/