Зима! Я люблю твою горечь клюквы
к чаю, блюдца с дольками мандарина…

Замерзшие узоры словно птицы...

В далекой небесной глади стекла видны самый близкие создание, а небольшие пятнышки - белые крапинки, улетевшие в тепло живые корабли. Своей застывшей вереницей идут они к весне, где растают и забудутся, как холодные зимние слёзы.

С некоторых пор мне стало казаться, что этот лес в конечном счете — часть моего «я». Я блуждал внутри самого себя. Подобно тому, как кровь циркулирует по кровеносным сосудам. Выходит, я видел перед собой собственный внутренний мир, и то, что выглядело в моих глазах угрожающе, на самом деле — эхо засевших во мне страхов. Опутывающая меня паутина — это паучья сеть, раскинутая в моем сердце. И птицы, что щебечут над головой, выращены мной. Вот какие образы рождались и пускали корни в моей голове.

Мир и является панацей от всех бед. И куда бы ты не старался убежать; это  возможность достигнуть иной, другой стороны. От шума к строгому, внутреннему одиночеству. Смена состояний это преображение  собственного мира, который так же всеобъемлющем, и широк в соответствии с душой. Необходимо оставаться человеком Мира; отдельно не существуют компоненты, не происходит таинство жизни.

И куда-то бегу, но когда я проснусь,
Я надеюсь, ты будешь со мной...

Стакан всегда полон. Другое дело, что одна из его составляющих - это воздух. Он обязательно должен быть и, пожалуй, не уступать в объёмном соотношении воде. Чуть больше вязкой жидкости и места для вдоха уже не хватает. Своей инфантильной прозрачностью заполняет вода молекулы мыслей, делая их неподъемными. Стекло льда иллюзией опьяняет все органы чувств, закрывая глубину происходимых вещей и событий. Может, и не является лишним вопрос о том, куда я иду и делаю ли достаточно. Страх, что мы хуже, чем можем.

Он предоставляет нам возможность идти...

Все зачем-то торопятся, не зная, что они уже там...

Когда жить? Дни обгоняют нашу жизнь. Обгоняют, завлекая яркой обёрткой, которую вот-вот развернёшь,откроешь, постигнешь суть; но неожидвнно ты на смертном одре, пусть даже одной из жизни.  Оглянуться не на что. Лишь на свою перманентную нервозность, мелкие пошлые дела и радости. А в садах цветет вишня, отдавая весь свет дню и ночи. Всем, кто дышит.

Дышим ли мы? Разве только судорожные вдохи выхлопными газы отработанных жизней, мыслей...Не принадлевших себе, смердящих гноем чёрных душ. 

Проходим и не поднимаем глаза. Орган зрения атрофируется и различает лишь грязь тех самых ярких фантиков.

Крылат ли он?
Когда он приходит,
Снимаешь ли ты с него крылья
И ставишь за дверь?

Мы не вправе ограничивать другого человека. Ничем, а, в особенности своими настроениями; ветрами морских своих эмоций. Состав которых близок к Океану непостижимой души, полной этой странной прозрачной жидкости.

Большего чего мы желать, это искренности, в ответ на нашу беспечность, беззаветность.

Но к дьяволу время, мы будем жить вечно!
 И свечу в окне нам гасить нельзя,
 И еле дыша, через чёрную бездну,
 Мы идём на руках по лезвию скользя.

Может ли быть человек искренен....И с собою в первую очередь...

Долго мы пели про Свет, а сами шли сумраком
Не замечая за болтовней
Как ветер играл стеклянными струнами
Соединяющими наши души с землей

Мы шли далеко, шли за высокими тайнами
Шли, потому что иначе нельзя
А стерегущие дом замолкали и таяли
Один за другим таяли, таяли, таяли
В небе цвета дождя

Пальцы октябрьских святых по-прежнему ласковы
Только их лиц становится не разглядеть
Это все я - видно не справился с красками
Или снова забыл слова, когда хотел петь

Ничего, скоро январь затрещит за оградою
Своим ледяным питием вороша и дразня
Только бы мне устоять. Но я вижу - я падаю
Падаю, падаю, падаю, падаю
В небо цвета дождя

А еще говорят, что они были с крыльями
И глаза у них были живая вода
Но благостные слова опять пахнут пылью
И нас снова ведут и снова не скажут куда

А в небе прозрачная тишь, и все ясней ясного
Времени нет, и значит, мы больше не ждем
И в синеву сердце возносится ястребом
Чтобы благословить горящую землю дождем

Таких бесконечных цветов со мной еще не было
И за горизонтом, вплотную к нему подойдя
Видишь, что сети пусты, и ловить было некого
И никогда не было, не было, не было, не было
Небо цвета дождя.

Может, в морщинках огня
Тлея, навек пропадая,
Вдруг пожалеет меня
Листьев печаль золотая?

Так же однажды уйду,
Сбросив надежду былую,
Грея в последнем бреду
Чью-то печаль золотую.

Осень... С каждым прожитым мгновеньем для меня это время года стоит всё большего; всё дороже в сердце откликается каждый вздох осеннего дыхания,  всё более трепетно сжимается душа от аромата палых осенних листьев. Госпожа Осень стала для меня поистине святой. Кажется, в чистоте и прозрачности природы появилась на свет вся жизнь. Сотканый из разных тёплых лоскутков осенний мир дарит возращение к истокам, к чистоте начала. Кленовые листья просятся в руки; захватывает дух, когда аккуратно берёшь их уже очень хрупкие, но прекрасные тельца. Носики, радостными птичками, вылетают из рук навстречу новой жизни. Серебром плачет небо; бескрайнее, робко высокое. И особенный сладкий воздух.

Любовь родилась осенью...В числовой ли симметрии или в первых простуженных днях.

И безумно радостно быть Зимой в этой Осени...

Хотя вообще для птичьего ума
понятья нет страшнее, чем зима,
куда сильней страшится перелета
наш длинноносый северный Икар.
И потому пронзительное "карр!"
звучит для нас как песня патриота.

Убаюкай меня, мой город,
Научи не чувствовать боли,
Обними поутру сонно,
Не беги домой…
Повези меня, драйвер вольный,
Где не ездят большие люди,

Где напоят меня любовью…
Город, который всегда встретит, примет в тёплые объятия. Словно отдельный мир, в котором всегда светло и дышится полной грудью.

Вечером (09.04.11), в 23.35 у меня был поезд в Нижний Новгород, рай...Дорога была недолгой, будто биение сердца давало силы стуку колес. За окном проносились одинокие вспышки ночных огней.
Просыпаясь смотрит в небеса...Разве есть что-то прекраснее, чем раннее утро? Казалось, темнота отступила уже в четыре часа утра. Что с каждой секундой небо становилось выше и светлее, и тёплое одеяло из пышных бархатных облаков ночи кануло в небытие. Прибытие в 05.22 (10.04.11)...С первым вздохом ощущаешь себя в другой вселенной, бесконечно родной,близкой, знающей тебя насквозь...

Лицо умывает дитя-дождь, словно по-летнему тёплый. В мокром асфальте яркими чертами отражается свет фар первых трамваев. Улицы прохладны, и онное состояние окутывает тебя изнутри, ласково и мягко, как вода. Небеса всё плачут по зиме и облаченны в серебро.

В 06.55 встретила Сашу. Город для двоих.  Подошли к Оке...Город наделяется особым даром, когда по его венам тёчет свободный поток рек; широкой  воды. Вдоль реки к храму через Нижегородскую ярмарку.  Архитектура этого Города словно созданна из лоскутков моей души, выстроенна по моим заветным желаниям и чувствам. Скромность уютных зданий, небольших, но искренне родных, их классическая, образцовая часть. Собор велеколепен, пять коронующих купалов сверкали несмотря на столь ранний час и темноту неба.

Позже, вернувшись в Московский район, мы сели на трамвай под номером 1 и поехали на Большую Покровскую улицу,  на входе которой гордо стоит Алексей Пешков. Вдоль экспозиции скульптур к Кремлю и Чкаловской лестнице. Наслаждаться видом на тихую жизнь далёких домов и теплыми объятиями. Может быть, за то необычойное спокойствие и умиротворенность я полюбила так этот город. ...За то что он испытывает холод, За то что он испытывает грусть...

Все дороги города представляют собой родные улочки, теплые, безлюдные, свободные. Да, они независимы, наверное, от всего живого, поскольку сами являются живыми. 
В Нижнем Новгороде словно пьёшь энергию от каждого кирпича здания, от любого изгиба дороги. Всё наполненно благой и светлой силой, дарующей жизнь.

Я, не знаю где еще, на этом свете есть, такая же весна.
Я, пожалуй отпущу, попутный ветер и, останусь навсегда...
С тобою...

Нам с тобой так мало надо для двоих...

Из слез, дистиллированных зрачком,
гортань мне омывающих, наружу
не пущенных и там, под мозжечком,
образовавших ледяную лужу,
из ночи, перепачканной трубой,
превосходящей мужеский капризнак,
из крови, столь испорченной тобой,
- и тем верней - я создаю твой призрак,
и мне, как псу, не оторвать глаза
от перекрестка, где многоголосо
остервенело лают тормоза,
когда в толпу сбиваются колеса
троллейбусов, когда на красный свет
бежит твой призрак, страх перед которым
присущ скорее глохнущим моторам,
чем шоферам. И если это бред,
ночной мой бред, тогда - сожми виски.
Но тяжкий бред ночной непрерываем
будильником, грохочущим трамваем,
огромный город рвущим на куски,
как белый лист, где сказано "прощай".
Но уничтожив адрес на конверте,
ты входишь в дом, чьи комнаты лишай
забвения стрижет, и мысль о смерти
приюта ищет в меркнущем уме
на ощупь, как случайный обитатель
чужой квартиры пальцами во тьме
по стенам шарит в страхе выключатель.

1969

Сочинения Иосифа Бродского.
Пушкинский фонд.
Санкт-Петербург, 1992

 

What does tomorrow want with me
What does it matter what I see
If it can't be my design
Tell me where do we draw the line

С первой капелькой вешней воды и последним оторванным календарным листом, обозначающим зиму, на святую землю ступила весна. Солнце греет уже совсем тепло, небо в одночасье стало жарким и летним. Горделивые мальчуганы, мартовские коты, сняли курточки и щеголяют в одних кофточках и свитерах. Улыбки видятся чаще, и в их уголках, кажется искреннее тепло; а голове - метель эмоций и чувств.

А у мальчиков весна начинается раньше. А девочки смеются, у девочек война, девочки хотят ярко-красного вина...

The lights are slowly fading down
There's no one else, just you and me
Nothing ever changed
I see your faces in the crowd
It seems I know each one of you
For all my life
I wish this night could last forever
But it's time to go
I saw you laugh, I saw you cry
All for one and one for all
Nothing ever changed
The way you sang just blew my mind
It gave me chills from head to toe
What a glorious night
To me it could have lasted forever
But it's time to go

A moment in a million years
Is all I've got for you
A moment in a million years
To make some dreams come true
A moment that I won't forget
Until the day I die
A moment in a million years
Called life...

Наверное, я люблю боль. Люблю страдать. Это истинно открывает весь спектр чувств, сотрясает душу более чем что - либо.
 

It's more than rain that falls on our parade tonight
It's more than thunder, it's more than thunder
It's more than a bad dream and that's why I'm sober
There's no more dancing, it's just a sad time...
 

Остановились часы.

А я то существую? Боюсь, что вдруг меня уже нет, а я об этом не знаю... 

Он слышал ее имя - он ждал повторенья;
Он бросил в огонь все, чего было не жаль.
Он смотрел на следы ее, жаждал воды ее,
Шел далеко в свете звезды ее;
В сердце его снег превращался в сталь.

И он встал у реки, чтобы напиться молчанья;
Смыть с себя все, и снова остаться живым.
Чтобы голос найти ее, в сумрак войти ее,
Странником стать в долгом пути ее;
В пальцах его вода превращалась в дым.

И когда его день кончился молча и странно,
И кони его впервые остались легки,
То пламя свечей ее, кольца ключей ее,
Нежный, как ночь, мрамор плечей ее,
Молча легли в камень его руки.

А меня понимают...Небо. Как благовеяно и бесконечно радостно, каким полным и настоящим ты ощущаешь себя,  когда небо под твоё настроение. Словно, появляется пространство для вздоха, а выдыхая ты теряешь ту грубую, необузданную печаль. Сегодня небо было серое, сплошное, но , несмотря на отсутствие облаков, бесконечное. Наверное, оно всегда таково, только мы замечаем лишь то, что в нас уже есть и, что нам подстать.

А не падает оно, что держатся небеса за нас...А мы за небесную гладь.

Серое небо.

Острые ветки.

Понимают.

То ли "Дом Восходящего Солнца" пуст,
То ли полночь ещe не вошла во вкус,
Hо не зная того камни падают вверх
И тебя уже бьeт то ли дрожь, то ли смех.

Сбиться с круга -так это пустяк.
Мир не тот, что вчера, что минуту спустя.
Ускользая от нас, рушит стены шутя.
Он не тот, что вчера, что минуту спустя.
 

Я понимаю, что должна избегать каких-то поступков, которые ведут к улучшению физической зоны комфорта. Борьба с этим желанием обращается в бездействие. То есть, противостоять этому не стоит, стараться не уделять этому ни капли внимания, это , наверное, выход.

Это не моральное искушение, которому можно позволить окутать себя, для того , чтобы заметить свои изъяны. Так что не о чем и думать про подобные вещи... 

You forget all the roses
Don't come around on Sunday
She's not gonna choose you
For standing so tall
Go on and take a swig
Of that poison and like it
And don't ask
For silverware
Don't ask for nothing
Go on and put your ear
To the ground
You know you will be
Hearing that sound
Falling down
You're falling down

Хорошо, когда некуда, не к чему возвращаться. Возвращаться нельзя. Наверное не хватает бьющего наотмашь ветра, меняющего мысли...

Но моё небо со мной. Вечный источник света.

And when I'm lost inside the walls
I'd live this moment moment more and more
So blind I can't help it
Lost inside the walls
I need this moment moment more and more
So blind I can't help it

Самое страшное, что у нас есть, это память. Мне кажется, что это воспоминания - это медленный яд, самоубийство. Взгляд на пройденное перманентно меняется и порой достигает вершины, которая отражается тотальным уничтожением себя. Пусть, на первый взгляд, даже не заметным, но оно, куда действительнее и реальнее, чем может показаться. Никогда не оглядывайся назад, да, и останавливаться, тоже, не стоит....

И стареем непоправимо, навсегда...

I created the Sound of Madness.
Wrote the book on pain.
Somehow I'm still here,
To explain,
That the darkest hour never comes in the night.
You can sleep with a gun.
When you gonna wake up and fight... for yourself?
 

Невольно загнала себя... Для чего? Наверное, для того, чтобы ощутить прошествие неких этапов, избавления от ненужных тяжёлых мыслей и дальнейшего просветления. Но, как-то проблематично долго и невыносимо проходит данное состояние, осложненное самым главным -желанием сна... Но всё хорошо и движется только к лучшему!

Как больно осенью горло сжимается... 

Истино так. И сия несправедливость обычно порочна, мелочна, ранит поверхностно, Но переживается шумно, словно лава сжигая всё умиротворение внутри. Мне казалось, я научилась не замечать несправедливость, ан нет. Переживать по оным поводам - терять себя и человеческий вид.

Все чужое, а внутри пустота.
Ну просто вообще пустота....