Знаешь, было чувство… Перед тобой стоял выбор: спасти меня или взять убить во мне всё.
Я вложила тебе в руку иссяне-чёрный, свинцово-чёрный пистолет. Без зазрения совести ты взял его и уверенным движением сбил меня с ног, выстрелив в меня, убив, уничтожив Её.
Я сидела с тобой рядом, украдчиво смотрела тебе в глаза, а ты думал: «Я люблю не тебя. Ты мне не нужна.»

Одно дело – знать, что тебя не любят, совершенно другое – знать, что любят не тебя.(с)
Я хоронила свою любовь заживо, и ты присутствовал на этих похоронах. Нас было трое: Ты, Я и Она.
Она плакала, я чувствовала это. А ты бросил последний комок земли и ушёл, сказав: «Я пойду. Ты извини.»
Я шла по Старому и разговаривала с ней в последний раз. Я знала – она умирает, но ничего поделать не могла…
- Дай мне последний шанс. Я хочу попробовать ещё раз.
- Я не вижу смысла. Прости.
- Он может опомниться. Он может полюбить.
- А ты сама в это веришь?
Я понимала, что она ещё будет приходить ко мне, стоять, вся в грязи, на коленях, молить о пощаде и просить взять её к себе в сердце..

Горький, горячий кофе обжигал горло, но я не хотела думать о боли. Она поглощает, заглатывает. Я не могу нести всю тяжесть одна.
Ветер проглатывал мои слёзы и нашёптывал, напевал мне: «Всё будет хорошо. Я укутаю тебя как в прошлый раз в свой кокон. Но теперь навсегда. Ты больше не полюбишь, согласна? Зато я избавлю тебя от увесистой печали…»
Я согласилась.
- Я согласна. Только можно я поплачу по нему?
- Плачь. Рыдай. Но потом уйди.
И я ушла. Всё, что было в моём сердце, погибло.