Если Бог и существует, Он на грани суицида. Из-за нашего нытья.

Тошнит от сомнений и их носителей. Эй, вы. Сомневающиеся. Лучше быть убеждённой и уверенной в себе гнидой, чем Спасителем, который только и умеет, что мямлить о поиске истины. Посмотрите в мои глаза, не надо бояться. Ещё есть время. Вы можете быть со мной. Я могу вас раздражать. Вы имеете полное право меня ненавидеть. Только не оставайтесь равнодушными. Скажите прямо всё, что думаете обо мне. В лицо. Не надо рафинированной полуправды. От неё тоже уже тошнит. Будьте собой. Умоляю. Вы не знаете, что вас беспокоит? Знаю я. Сомнения в тех, кто вас окружает. Сомнения в себе. Вы увидите, как чудеса свершаются одно за другим, стоит только поверить в себя и в людей. Поверить слепо. Фанатично. Как никогда. Вы почувствуете, как все преграды исчезают. Убивайте любые сомнения. Убивайте жестоко и беспощадно. Всегда есть выбор: быть убитым или быть убийцей.

В каждой отдельно взятой квартире – лечебница для душевнобольных. У каждого своя икона.
Деньги.
Причёска.
Секс.
Отражение в зеркале.
Власть.
Одежда.
Работа.
Нужное подчеркнуть. Или добавить своё.
Остальное выбросить на помойку.
Всё, чему мы поклоняемся, достойно лишь презрения.
Раньше богов боялись.
Теперь боги боятся нас. Боятся того, что мы напечатаем их изображения на рулоне туалетной бумаги. Обязательно трёхслойной и обязательно с ароматом лесной земляники. Они сидят в своих пантеонах и трясутся от одной мысли, что могут стать главными героями толстых журналов, в которых больше рекламы, чем текста.
Представьте себе:
«Зевс имел гомосексуальную связь со всеми своими сыновьями! Дочери негодуют!»
«СЕНСАЦИЯ!!! Только у нас: Исида рассказывает нам о своих мужчинах. Интервью на 163 страницы».
«Эксклюзив! Будда и его техника орального секса. Открыты все тайны!»
Каково, а?
Спрос рождает предложение. Мы получили то, чего так хотели.
Жаловаться не приходится: наши желания исполняются быстрее, чем мы успеваем их сформулировать. Видимо поэтому, удовлетворения всё меньше. А желаний всё больше. А мы всё мельче и мельче.
Наши боги похожи на обиженных детей. Смотришь на них, и сердце сжимается от жалости. Они смотрят на нас из темноты разрушенных храмов, и их души наполняются ностальгией по былым временам.
Временам, когда слово «человек» звучало гордо. Когда это слово можно было писать с большой буквы. Временам, когда мы обладали несокрушимой волей. Временам, когда мы были творцами.
Пирамиды.
Плечо друга.
Сикстинская капелла.
Уважение.
Великие поэты.
Любовь.
Нужное подчеркнуть. Или добавить своё.
Это было время богов с человеческими телами.
А сейчас эра раздражённого туловища. Желательно в общественном транспорте. Эра одинаковых мыслей и желаний. Эра нытья. Эра роптаний. Древние давно в могилах. А на их могилах уже давно возведены наши дворцы и места поклонения. Панельные дома. Шестиполосные автострады. Торговые центры. Быстрее, выше, сильнее. Быстрее жить. Выше подняться. Сильнее кричать. Шёпот богов заглушён дикторами, которые рассказывают об оргиях во дворце Клеопатры. Рассказывают о том, как Осирису отрезали член. О том, что его так и не нашли. О том, что археологи бьются над этой задачей.
Жри, жри, жри.
Тонны информации, мимо которой так трудно пройти. Можно её критиковать. Можно принять. Но пройти мимо – никак нельзя.
А лучше бы мы шли вперёд, заткнув уши. Закрыв глаза.
Лучше бы взяли любимого человека за руку и заглянули ему в душу. Потом улыбнулись и сказали: «Я хочу слышать только твой голос. Хочу видеть только твою красоту. Мне больше ничего не нужно. Это ведь так просто. Я люблю тебя». Вот.
Или часами разговаривать с той, за которую готов отдать жизнь. Тихо, тихо. И ласкать каждое слово радостным взглядом. В такие моменты даже боги вылезают из своих нор, отряхивают тряпьё, бывшее когда-то прекрасным одеянием, и боязливо идут рядом.
В их глазах блестят слёзы.
Слёзы счастья.
А может быть и надежды.

Я живой… Я лечу по каналам любви…
Я живой… Я цвету, если хочешь, сорви…
Я живой… Я тону у тебя на руках…
Город мой… Живой…

Другие люди перестали меня интересовать. Увидеть в метро тысячи сонных и злых глаз – лишь мелкая неприятность. Чужая речь уже не воспринимается слухом. Всё, что казалось когда-то важным и незыблемым, размазалось в бесформенное пятно. Я живу в двухместном Рае с чудесным видом на Счастье. Как это получилось? Очень просто. Я тебя люблю.
Сейчас тебя нет рядом, и я превращаюсь в воспоминания и мечты. В воспоминания о твоём тёплом запахе и родной улыбке. В мечты о твоём сладком поцелуе и шёлковых руках. Я хочу стать Светом, который упадёт на любимые щёчки и отразится в ангельских голубых глазах. Почему это желание меня одолевает? Это понятно. Без тебя моё сердце не может биться.
А ведь мы вместе уже почти год. И как не парадоксально, с каждым часом узнаём друг о друге все больше и больше. А самое главное – мы узнаём самих себя. По большому счёту, нам не нужен этот мир, любимая. Это мы нужны ему. У нас самая сложная работа на этой планете.
Мы улыбаемся и красим небо в цвет Доброты.

 

Пока мы посылаем гуманитарную помощь братским народам Осетии и Абхазии.
Пока мы возводим в Сочи огромные спортивные комплексы.
Пока мы покупаем португальских футболистов за тридцать миллионов евро.
Пока мы готовимся к «Евровидению - 2009».
Пока господин Президент в каждом своём выступлении говорит о возрождении страны.
Происходит вот это:

http://www.izvestia.ru/obshestvo/article3118176/

И это будет происходить до тех пор, пока мы не прекратим пировать во время чумы.

Все люди делятся на две категории. Те, кто меня не знает, и те, кому на меня положить.

Лень и ревность – две вещи, которые мешают мне жить.

Меня смешит неискренность. Вы же знаете, что правда, она как говно. Всё равно всплывёт. И чем позже, тем сильнее она будет вонять.

В колоссальном списке людей, которые вызывают у меня отвращение, я занимаю первое место.

Меня забавляют люди, которые до сих пор верят в правосудие. К слову, я в него верю.

Ненавижу поддерживать разговор, который мне неинтересен. Но очень часто делаю это.

На моих руках кровь семерых человек. И я не переживаю из-за этого. Когда их станет больше пятнадцати, я начну беспокоиться.

В метро я люблю петь в полный голос. Всё началось с того, как у меня украли телефон. Теперь, когда нет плеера, я сам себе плейлист. Не замолкаю даже тогда, когда сосед, сидящий рядом начинает на меня коситься.

Совсем недавно занялся выращиванием нарциссов сорта «День Святого Патрика».

Мечтаю написать книгу, главным героем которой будет Никколо Паганини. Но мне лень.

Открытки с готовыми подписями – чума двадцать первого века.

Хочешь знать, почему я использую нож?
Пистолет – это слишком быстро. Не успеваешь насладиться, получить удовольствие. И ещё, ты знаешь, в этот самый последний момент проявляется истинная сущность человека. Так что, в каком-то смысле, я знал твоих друзей намного лучше, чем ты.
Хочешь знать, кто из них был трусом?
Все они - чьи-то родные, сыновья, любимые. Я всего лишь хочу доказать вам, что все ваши законы, ваш кодекс – всего лишь слова, пустой звук, забываемый при первой же опасности. Когда дело плохо, вы готовы сожрать друг друга. Неужели я похож на человека, у которого есть план? Нет, нет. Я всего лишь пёс, который бежит за машиной. И я не представляю, что буду делать, когда её догоню. Поэтому, я просто делаю. И всё. У преступников есть план. У правительства есть план. У тебя есть план. Вы – планировщики. Знаешь… Знаешь, что я заметил? Никто не паникует, если всё идёт согласно плану. Каким бы чудовищным он ни был. Если учёные завтра заявят, что будут проводить эксперименты нового психотропного оружия где-нибудь в центральной Африке или президент бросит на верную смерть роту солдат, ради нелепых идеалов, никто не волнуется. Всё идёт как надо. Но когда я говорю, что какой-то жалкий мэр умрёт, все вокруг теряют голову! Совсем немного анархии. Нарушение генерального плана, и всё повергается в хаос. Я – носитель хаоса. И у меня простые запросы. Я люблю динамит и оружейный порох.
Хочешь знать, что их объединяет?
Они дёшевы. Поэтому смысл не в деньгах. Не во власти. Ни в чём другом. Я хочу, чтобы ты донёс до людей моё послание. Я хочу, чтобы они меня поняли. Я хочу показать им, насколько тщетно их желание контролировать свои крохотные мирки. Они должны осознать: всё, чем они дорожат, превратится в пепел. Они увидят, что я могу сделать с городом при помощи пары пуль и бензина. Пойми, единственный разумный способ жить в этом мире – это жить без правил.
Хочешь знать, откуда эти шрамы?
Мой папаша был алкаш. И изверг. Однажды он взбесился как-то больше обычного. Мамочка схватила кухонный нож, чтобы себя защитить, но папочке это не понравилось. И вот, у меня на глазах, он её зарезал. Хохотал как сумасшедший. Потом повернулся и говорит: “Чего ты такой серьёзный, сынок?”.
Он шёл на меня с ножом.
“Чего ты такой серьёзный, сынок?”.
Он вставил мне лезвие в рот.
“Давай-ка мы нарисуем тебе улыбку!”.
И…
Чего ты такой серьёзный?