Пожалуй, именно исторический материализм (а не "Капитал") можно было бы назвать "самым страшным снарядом, когда-либо пущенным в голову буржуа". Если только под "буржуа" иметь в виду не капиталиста-эксплуататора, а западного человека на вершине своего развития (мировоззрение которого исчерпывающе выразил Фукуяма).
Мартынов в своём известном стихотворении про Кювье и его доклад Наполеону замечательно показал, что господствующий класс (в самом обощённом смысле) диалектика, норовящая объвить о грядущем конце его господства, изрядно напрягает.
Идеология Западного Человека - это идеология в самом малом смысле героя, а вообще-то - бога. Западный Человек (особенно в его высшем, англо-саксонском развитии), разумеется, не мог ни от кого произойти. Разве что, подобно богу-сыну, он произошёл от бога-отца - Древнего Эллина, который уж точно ни от кого не произошёл, а оказался сразу сотворённым богами Олимпа, вдунувшими "дух Абсолютной истины" (© Гегель) в тело, лишь по видимости похожие на тела прочих исторических недочеловеков.
Западный Человек - герой, он неотмирен, как Прометей; он призван вырубать из неоформленной человекообразной массы божественный образ - вот его миссия. Естественно, что марксова диалектика в разрезе истории самим своим существованием не оставляла камня на камне от божественности Западного Человека. А уж в её примитивизированно-экономическом варианте, когда парламентаризм и права человека выводятся из устройства мельниц, - и подавно.
Поэтому англосаксонское сознание (доминирующее в науке с некоторых пор) инстинктивно тяготеет к модели монад, чёрных, непросматриваемых ящиков, неизменных по сути и взаимодействующих с окружающим миром кулаками и клыками. В естествознании яркий пример такой модели - дарвинизм (нашедший себя с другим изводом монадного сознания - вейсманизмом-морганизмом), в историософии - концепция Хантингтона.
Впрочем, чувствуя неполноту позиции героя в истории, монадная наука готова допустить и его альтернативу - рок. Певцом рока оказался Фрейд, который, несмотря на то, что по сути был основателем секты (типа Штайнера, основателя антропософии), решением мирового научного синедриона милостиво был произведён в полноценные учёные.
Итак, монадное сознание Западного Человека упивается моделью Героя и допускает могущество Рока. Но предположение о системности человеческого сообщества с неизбежным признанием глубоких и тонких взаимодействий и взаимопроникновений составляющих его подсознательно оскорбляет.
Именно поэтому, думается, исторический материализм остался на Западе практически невостребованным, найдя себе приют на просторах СССР.
И если отбросить дешёвый экономизм, когда "надстройку" смело выводили из "базиса" (на чём вульгаризаторов, сам того не желая, подловил Марр), то настойчивое стремление советских идеологов заставить гуманитариев мыслить в сколько-нибудь системных координатах, пытаясь везде выявлять взаимосвязи и вскрывать цели действующих субъектов, в любом случае придало советской гуманитарной школе уникальный характер, сделав её не только дополнением западной науки, но и кое в чём заявкой на более высокий уровень осмысления исторических явлений.
По известным причинам наработки советской гуманитарной школы оказались невостребованными, но, думается, это явление временное.