Топ 10 природных рекордов.

Настроение сейчас - Нормальное

 

Дневник ученика 5-го класса.

Переписка класcного руководителя и родителя

6 СЕНТЯБРЯ. ЧЕТВЕРГ.

Физ-ка — 2

Мат-ка — 2

Лит-ра — 2

Поведение неуд. Хамит. В пон. 10 сентября состоится родительское

собрание в 18.00, каб. 20. Явка родителей обязательна.

Кл.рук Ж.Б. Грудастая.

Настроение сейчас - выходное

 

Иду я по улице – весь такой деловой и серьезный...

Вот вы говорите – жизнь жестока и нет в ней ничего смешного… А ведь дело то всего-то в том как вы на нее смотрите…

Хотите пример?

Иду я по улице – весь такой деловой и серьезный. Спешу. Но по сторонам посматриваю…

Настроение сейчас - Сонное

Пошло, но забавно

- И чего нам дома не сиделось!? (А. Гитлер)
- Что за с*ка кинула? (И. Ньютон)
- Нет, в целом отдохнули неплохо! И чего они обиделись? (Мамай)
- Них* себе прогнозик! Них* себе дождичек! (Ной)

Настроение сейчас - Вечереет, завтра на работу.

 

9 советов офисному работнику

1.
Один пиджак хорошо, а два лучше
Если вы работаете в большом офисе, всегда оставляйте запасной пиджак на спинке стула. Это производит впечатление того, что вы где-то здесь и отошли на минутку. Второй пиджак
надевайте, когда вы гуляете или решаете личные проблемы в рабочее время.

Настроение сейчас - вставать в 7.30

 

Настроение сейчас - выходной

 

Ненужные стереотипы...

Алкоголь и цирроз печени

Издавна принято связывать такое страшное заболевание, как цирроз печени, с употреблением алкоголя. Это утверждали медики, а вслед за ними и все остальные. И что интересно, мало кого смущали факты, опровергавшие столь пагубное влияние алкоголя на печень человека. Например, непонятно было, почему при опытах на животных чистым алкоголем вызвать цирроз печени было практически невозможно. Или то, что циррозом печени особенно часто (по сравнению с другими категориями населения) страдают грудные дети.

«Подлили в огонь масла» и патологоанатомы ряда европейских стран, сообщившие, что посмертный диагноз «цирроз печени» стал редкостью для людей, страдавших хроническим алкоголизмом.

Осторожно, не нормативная лексика.

Стою возле окна в коридоре вагона. Из соседнего купе, выходит человек в тельняшке и камуфляжных штанах. Башка бритая, глаза мутные, перегаром разит – хоть закусывай. Несколько минут жадно дышит воздухом, потом выворачивает зенки и обнаруживает меня.

- Стоишь?

- Стою.

- А ты в армии служил ваще, нет?

- А что?

- Ты, бля, хули так отвечаешь, а? Мне, кадровому военному?

- Я не военный.

- Да? А если война, бля? Что тогда? Что будешь делать, я спрашиваю?

- При кухне буду.

- Ты… Ты чо, бля, а? Как при кухне? В окоп, сукабля!!! Землю зубами грызть!

- Вообще-то лопаты есть, зачем же зубами-то.

- Ты ох..ел что ли? Ты! Молодой!

- Какой я тебе «молодой»? Я, как минимум, на десять лет тебя старше. Пойди, проспись.

- Да? А ты кто такой ваще, а? Ты командир что ли, да?

- Я – электорат.

- Чево? Кто? Не русский что ли?

- Я - тот, кого ты должен защищать. Ты умеешь это делать? Защищать?

- Бля! А то! У меня в отделении знаешь как? Чуть кто в залупу – сразу в грудак! А я знаешь кто? Я – сержант! Младший, бля, командный состав!

- И много народу в подчинении?

- Десять штыков!

- А совковые лопаты есть?

Жизнь может вот-вот  закончиться, а побег срывается уже вторично. Ноги отказываются идти, то и дело зацепляются за гладкий кафельный пол. От этих двух спец агентов так легко не избавиться. Уж очень добротно они экипированы. Маска, пистолеты, ножи, рация, камера и еще много разных приспособлений. Много денег контора тратит на внутреннюю безопасность. Одно дело содержать «сторожей» из ЧОПа, а вот совсем другое – этаких бойцов «Альфа». От одного их вида и стиля работать, хочется удавиться. Наверное, это выход. Петля. Я не переживу, быстрее сойду с ума, осознавая собственную разборку, по запчастям. Куда они меня ведут? Уже прошли комнату нашего заключения, прошли операционную, и направляемся дальше. Быть может, такое поведение их окончательно допекло. В расход собрались пустить. Так тому и быть, чем быстрее, тем лучше. Нервы больше не выдержат постоянного страха.

Конвоир, идущий первым, остановился возле последней двери, с уже знакомой неподвижной ручкой, и присел на колени. Похоже за ней выход. Они не собираются убивать! Это очевидно! Они не знают, как работают замки, и, похоже, они собираются сверлить. Это и есть сотрудники силовых структур. Но кто: Интерпол, СОБР, Альфа? Не имеет значение, если эти двоя, спасут мою шкуру. Обрадовавшись своим выводам, решил повернуть голову, чтобы посмотреть в глаза конвоира. За спиной никого не было. Пустой,  коридор тускло освещался дежурным освещением.

фрагмент 15 (от 26.02.08г)

Через минуту, певец уже был рядом. Он кого-то звал. Не услышав ответа на свои слова, выругался, что кого-то опять нет на месте. Видно предположив, что тот находится опять в уборной, выругавшись, направился к закрытой двери. Его ноги прошли в полуметре от моего носа. Опять странности. Только что, я пытался открыть эту дверь. Готов поспорить, она была непреступна. Незнакомец взялся рукой за неподвижную ручку, потянул на себя и все. Ни каких ключей, никаких кодов – ничего. Дверь просто открылась. Как же этому научится. Если бы кто-то ему открыл ее, увидев его в камеру, то он наверняка увидел бы меня и поднял тревогу. Необходимо этому научится, определенно поможет выбраться. Долго оставаться на одном месте нельзя. Пока никто ничего не заметил, надо уходить. Быстро, стараясь не шуметь, направился в противоположную сторону от этой двери. Коридор давал изгиб, и теперь не приходилось опасаться быть замеченным с поста. Все складывается удачно. Впереди поворот, никого не слышно, можно смело продолжать путь. Еще пару шагов и…

Дуло пистолета уперлось мне в щеку. Опять. Сколько можно. На меня смотрели карие глаза. Черная маска не могла скрыть его улыбку, он усмехнулся. Сказал мне, что я везунчик и еще немного поживу. После чего повернулся ко мне спиной и начал движение в противоположную сторону. Надо его кончать. Слишком он смел и самоуверен, рас осмелился оставить меня за спиной с топором в руке. Занеся руку над головой, сжав как можно сильнее инструмент, приготовился к очередной, кровавой бани. Но, видно опять не мой день. Кто-то со спины, кого я не видел и не слышал, приставил мне нож к шеи. Какое холодное лезвие. Теперь была ясно его самоуверенное поведение. Без слов понятно, что надо опустить оружие. Лезвие звонко ударилось об пол, едкий, писклявый звук нарушил ночную тишину.  Хороший удар ладони по подзатыльнику, объяснил мне, что шуметь нельзя, а неприятный толчок колена ниже поясницы – придал мне вектор движения. Как это унизительно.

Настроение сейчас - сонное

 

Приколы из милицейских протоколов.

Во время ремонта квартиры на гр. Чаншину упал шкаф. За медицинской помощью не обращалась, так как не смогла неделю из-под него выбраться.

Во время семейной ссоры гражданка Шилова Г. И. укусила мужа за мягкое место в районе детородного организма.

Воспользовавшись моей неопытностью, он завладел мною, даже не заплатив. (Из показаний следователю)

фрагмент 14 (от 26.02.08г)

Услышанное, из уст медсестры, затмило разум. Ненависть переполнило сознание. Дрожь, импульсно сковывало тело. Ничего не оставалось, как приступить к… Резким движением руки, перерезать горло. Телефон выпал из руки, ноги подкосились. Нервно хватая воздух ртом, держа шею обеими руками. Тело мягко опустилось на пол. Глаза увеличились в размере. Взгляды снова столкнулись, и все вокруг как будто замерло. Было видно, что этого она не ожидала. Какой-то досадой и пустотой переполнялись эти голубые глаза. В них не было никакого ужаса, никакого страха. Как будто готовилась к этому уже очень давно. Не было жаль, не было сострадания, только ненависть. Смотря прямо в глаза – ждал и смаковал. Она оказалась крепкой. Что-то еще пыталась сказать, или объяснить, не знаю, об этом не хотелось думать. Думаю, догадаться было не тяжело, что ее убийца был холоден и безразличен к страданиям и четным объяснениям. Указательный пальчик жертвы, украшенный аккуратным колечком, написал странное число: «8319». Глаза тут же закрылись, тело обмякло. Кровь лужицей растекалась по полу. Думал, что опять начнется истерика или паника, но нет, ничего, присутствие двух трупов, убиенных мною, ничуть не смущали меня. Над телом решил не глумиться, все-таки она при жизни мне нравилась. Вот только решил забрать колечко. Симпатичная буковка «Z». Вот размер маловат, как раз только на мизинец.

Научены горьким опытам, понимая, что ведется видео наблюдения, пришлось действовать быстро и рискованно. На этот раз, никто не спланировал за меня план побега. Как не странно, страшно не было. Сжав хирургический топор посильнее, аккуратно приоткрыл дверь и скользнул в коридор. Тусклое освещение навело на мысль, что сейчас глубокая ночь. Это очень кстати. Значит мало охраны и персонала. Значит можно рассчитывать на успех. Надо найти место, откуда ведется видео наблюдение, охранник может вызвать группу реагирования, если заметит. Действовать пришлось наугад. Влево. Пробежав по коридору метров двадцать, остановился. Это был больничный пост. Беззвучно работал маленький телевизор, показывая сплошное шипение. Никого не было. Коридор наполняла мертвая тишина. Тихо – даже уж слишком. Колени начали дрожать, рука судорожно сжимала топор, не хватало воздуха. Губы бесшумно пытались восполнить недостачу. Дверь находящаяся после поста, была закрыта. Любые попытки ее открыть, закончились неудачей. Тишину нарушил чей-то голос. С чего бы это все так любили петь. Второй раз, в этом злосчастном заведение, слышны слова дурацкой песни, о самураях, о реке и нарушении границы. Оставалось только спрятаться. На полу, под столом места много. А его расположение, гарантирует незаметность со стороны.

Настроение сейчас - я есть болеть, вдохновение спит.

 

Как снимается реклама еды ... блин я в шоке, везде ВРУТ !!!

Мороженое

Мороженое никогда не снимают вживую, под софитами оно моментально тает — это всегда пластиковая, силиконовая или гелевая масса. Ей придают нужный цвет, фактуру, делают шарик пористым и шероховатым. Безупречных вафельных рожков тоже не найти — везде или кусочек оторван, или цвет неровный, так что приходится их тоже лепить. А чтобы с мороженого не стекало варенье или мед, прокладывается тонкий слой полиэтилена.

фрагмент 13 (от 26.02.08г)

Для чего им было накладывать шину на руку? Как они бояться испортить товар. Примерять одежду мертвецов, уже не в диковинку. Теперь это не вызвало затруднения. Хорошие штанишки и туфли. А вот майку всю испоганил. Как много в нем крови, просто мурашки по коже. Теперь надо себя экипировать. Стол с инструментами стоял посреди комнаты. Вы когда-нибудь видели топорик для вскрытия грудной клетки? Вот и я нет, а он удобный. Как продолжение руки. Улыбка окрасила лицо. Вспомнил фразу из анекдота: «Всех убью, один останусь». Прихватив еще один скальпель,
осмотрев все шкафчики, на предмет полезных вещей, убедившись, что ничего нет, направился к двери. Иногда, кажется, что отсюда невозможно выбраться. Это была только вторая попытка – можно было не унывать.

Двери скрипнула и мягко начала открываться. Первое о чем можно было подумать, это о сквозняке. Если бы не медсестра, которая тут же сделала шаг в комнату. Нечего не подозревавшая девушка мило улыбалась и что-то мурлыкала, как будто она работала в цветочном магазине. Расположение двери в комнате, не позволили ей сразу увидеть тело доктора и залитую кровью стену. Да, она очень изменилась, с тех пор, когда я видел ее в последний раз. Тогда, лет шесть назад, она еще не была такой симпатичной. Бедра элегантно выделялись, не смотря на то, что были скрыты халатом. Прическа, дело наживное, но удачная прическа, это дело вкуса. Похоже, он присутствовал. Легкий макияж прекрасно гармонировал с прекрасными, не чуть ни изменившимися глазами. Кожа была такой же гладкой и бледной. Как-то раньше, в школе, все это не замечал. Может повзрослела. Нет, я не хочу сказать, что она была страшненькой, скорее не сформировавшийся. Но этот факт не мешал ей привлекать ребят. В голове не укладывалось, как она смогла согласиться работать в этом месте. Неужели, та маленькая, застенчивая девочка превратилась в корыстную, кровожадную тварь. Надо было с ней поговорить. Клянусь, я так бы и сделал. Зачем все это? Почему именно она? Та, которая была симпатична. Когда-то писал записки и с удовольствием сидел за одной партой на уроке химии. Нужно спросить, узнать причины, может этому есть логические объяснение. И она, как и я – жертва обстоятельств.

фрагмент 12 (от 26.02.08г)

Она явно не хотела, что бы я узнал ее. Но было поздно. Что она тут делает? Неужели за одно с этими уродами? Не может же она не знать, что тут происходит? Лучшее что можно сделать, так это притворится, что не в состоянии  узнать ее. Сработало. Она очень хотела остаться не узнанной, и легко поверила моему блефу. Повертев головой, как будто брежу, за одно осмотрев комнату без окон, снова закрыл глаза. Для переливания крови кушетку привезли в операционную. Это очень хорошо, здесь можно будет вооружиться холодным оружием. Немного пофантазировал на эту тему, как я буду играть роль мясорубки, дождался момента, когда девушка вышла из комнаты. Прилив свежей крови пошел мне на пользу, или это адреналин.

Сев на кушетку, нервно осмотрелся внимательней. Замок на крепление был слева. Он не выглядел внушительно. Дотянутся до стола со скальпелями невозможно, а вот штатив с капельницей можно было поставить поближе. Наверное, они хотят это влить вслед за кровью. Попытка найти, что-то тяжелое не увенчалось успехом. За то хватило фантазии открутить пластиковые колпачки с ножек штатива. Теперь его можно использовать как трезубец. Метание на одном месте, прервал звук открывающейся двери. Сплю. Как не в чем не бывало, лежу на кушетке, пристегнут. Похоже, мои переживания были напрасны. Доктор ничего не заподозрил. Шум его шагов, приблизился ко мне. Развитое воображение помогло подобрать момент.

Трезубец проткнул спину. Хирург тихо всхлипнул, попытался развернуться в мою сторону. Ничего у тебя не выйдет. Плавным движением подтянул бедолагу ближе. Ладонь вовремя заткнуло ему рот – хотел закричать. Его зубы впились в мясо. Мое мясо! Свободной рукой нащупал кадык и что есть сил, рванул в сторону. Оказывается это очень сложно. Первая попытка вырвать кадык, была безуспешно, как и вторая и третья. На мою удачу, штатив задел позвоночник. Это очень облегчило борьбу, док почти не сопротивлялся. Во всяком случаи, можно было его удержать. Только с пятой попытки кадык с хрустом прорвал кожу. Кровь фонтаном залила стену. Задел артерию, вот досада. Сломать шею, было бы проще. На практике, в своей жизни, не пробовал ни один из способов. Поздравив себя с приобретением нового опыта, подождал, пока жертва не истечет кровью. Все, перестал брыкаться. Крепки попался, сволочь. Ключи были на поясе, это я еще заметил в общей комнате. Рука еще не оправилась от перелома, а уже снова повреждена. Со злостью пнул труп в сторону. Прокусил все-таки.

фрагмент 11 (от 26.02.08г)

Те не долгие моменты, когда снотворное перестает действовать, можно обследовать свое тело. Каждый раз, с чувством страха, пытаюсь найти свежие швы на теле. Только бы не это. Не хочу, не хочу. Я не растение. Почему я? Почему из меня делают банк органов? Никто мне не давал ответов на вопросы. Очень удивляло, никто не интересуется, всем как будто все равно. В комнате был слышан только мой голос. Еще одно почему. Наверное, разная доза лекарства. Неужели скоро операция. Не хотят портить печень и почки. От этого зависит их стоимость.

Начались сильные галлюцинации. Чей-то монолог изрекал умные вещи. Советовал притворяться нежизнеспособным, для усыпления внимательности охраны.  Придет момент и можно будет сбежать, как в прошлый раз. Он же мне сказал, почему мы можем говорить. Все дело в противоядие. Оно еще долго будет действовать, где-то неделю, может две. Необходимо было принять умирающий вид. Это было не сложно. К счастью кровь пошла носом. Можно было нарисовать кровотечение из ушных раковин. Они не могут позволить умереть. Слишком дорого.

План удался. Точнее, плана не было. Предстоящий побег надо было импровизировать. Вошедшая вновь медсестра, даже уронила поднос с ампулами и шприцами. Несла новую дозу. По времени, была моя очередь. Кололи каждые шесть часов. Вскоре на ее вызов, по рации, прибежал мужчина. Врач. Уж больно строго он отчитывает подчиненную. Оказывается передозировка. Вот такие у нас врачи. Не могут муляж отличить от дешевой симуляции. Надо срочно делать переливание крови и еще что-то, этого я не разобрал. Очень хотелось засмеяться. Кушетку повезли в другую комнату. Глаза открывать было нельзя. По окружающим голосам было понятно, их только двое. Интересно где остальные? Очень  профессионально и оперативно началось мое спасение. Пусть очистят кровь, а потом получат за все. У них и запасная кровь есть, и нужная группа. План бы прост, с помощью штатива убить доктора, взять ключи от крепления и убежать. Наивно, а вдруг прокатит. Не выдержав, открыл глаз. Молодое лицо моей одноклассницы было обращено ко мне. Именно она впрыскивала снотворное из пластмассового пистолета.

фрагмент 10 (от 26.02.08г)

Все тело словно пронзило током. Спина облилась холодным потом, а глаза произвольно открылись. Все мышцы напряглись. Чувство страха полностью затмило разум. Это был конец. Впереди только смерть и нечего больше. Такой эффект на организм произвели стальные браслеты сковавшие мои руки и ноги. Любая попытка бежать, теперь не возможна. Глупо было пытаться вырваться. Скорее со стороны это было похоже на: агонию, конвульсию, крик души - если хотите. Заковал меня кто-то третий, о присутствие которого я даже не предполагал. Страшнее всего, это потеря надежды. Человек жив, пока в нем живет надежда на спасение. К шее поднесли пластмассовый пистолет. Чья то рука сзади откинула голову. Взгляд столкнулся с холодным  взглядом девушки. Она вколола нечто горячее и неприятное. В который раз, мышцы пронзила невыносимая боль, и тут же все исчезло. Опять, опять паралич тела. Мозг работал, и даже можно было шевелить глазами. В большой комнате было много людей, но все они, как и я, лежали на полу. Дикий ужас – поодаль от меня лежало то, что когда-то было сотрудником Интерпола. Туловище и голова – все, что осталось от боевого офицера спецслужб. Слезы вновь лились из глаз, словно маленький беспомощный мальчик, я лежал на полу и плакал. Очень горько плакал. Как обидно было умирать в таком возрасте. Я хочу жить,- очень хочу жить…

Чем они меня колют? Все как во сне, трудно определить, где реальность, а где галлюцинации. На этот рас подняться с кушетки было не возможно. Крепление было одно, но сделано как-то хитро. Оно словно окутывала поясницу, не давая мне выползти. Это не сковывало мои движения окончательно. Можно было свободно шевелить руками и ногами, и самостоятельно менять судно. Кормили ужасно. Очень похоже на густой суп или на жидкую кашу. Те, кто отказывались есть, подвергались принудительному кормлению. Любые другие формы протеста или неповиновения пресекались электричеством. Нас выращивали как овощи.  Прошло уже четыре дня, как нас поместили в оду общую комнату. Разговаривать не приходилось, слишком много транквилизаторов в крови. Сил хватало лишь на смену ночного горшка. Причина того, что все живы и невредимы – у этой конторы неприятности с властями. Наверняка следователи сидят у них на хвосте.

          фрагмент 9 (от 26.02.08г.)

Какой странный разговор. Кто такой «Рембо»? Почему это имя относится ко мне. Перед глазами мелькал пол. Блестящий кафель отсвечивал прямо в глаза. Возможно, именно это и разбудило меня. От пережитого шока, не сразу понял, что происходит. Все сливалось, а воспоминание казались сном, но уже через мгновения – все… Странное состояние, рядом витает смерть, а настроение праздное. Четыре труппа на моей совести – и не капельки сожаления. Тело несли два крепких сотрудников ЧОПа. Вряд ли хватит сил, еще и на этих двух. Рука успела опухнуть, но боль не тревожила сознание. Необходимо было только ждать. Не подавая вида своего пробуждения, продолжал смотреть в пол. Кафельная мозаика сменилась ковровым покрытием.

На полу было холодно. Кожа сморщилась. Сильный сквозняк окутывал все конечности. Температура продолжала падать, а боль наоборот – стала обостряться. Лежа лицом к стене - отсутствие возможности осмотреться, не мешает слушать. В комнате находилось три человека. Те, двоя охранника, и возможно доктор. Они долго обсуждали то, как осуществлялся побег, и как все могло плохо закончиться, если бы пожарный шланг дотянулся этажом ниже, где идет ремонт, и нет ни людей, ни видео наблюдения. Отчитав  сотрудников охраны и как то не удачно пошутив о смерти, приказал нести в комнату с усиленной системой безопасности, где меня уже точно смогут удержать. Было не трудно понять, что моя чрезмерная активность, очень разозлила доктора. Погибшие сотрудники, это очень много вопросов от милиции и других силовых органов. Тот способ, которым они все были лишены жизни, нельзя было списать на суицид. Этот факт очень радовал – проблемы есть не только у меня и понятно, большие проблемы.

Разбитые окна, несколькими этажами ниже, не могли не заинтересовать кого-нибудь снаружи. Офисных работников убедили не звонить в службу спасения. К счастью, ее вызвал кто-то другой, тот, кто все это видел или слышал. По этой причине отключили все лифты небоскреба, скорей всего, им необходимо замести следы. Спокойствие охраны наводило на мысль- все давно спланировано и просчитано. Они все ждали подобных ситуаций, было достаточно времени для планирования ходов отступления, и не одного варианта. Путь транспортировки моего тела, лежал к лестничному проему. Ноша почти в центнер – заставляло охрану делать остановки. Если им дать возможность меня донести в ту комнату, это означает, что меня точно больше никто не найдет.

фрагмент 8 (от 26.02.08г)

Нельзя терять больше времени. Соединив оба шланга в один. Кто не знает, на них есть специальная резьба. Обвязав себя вокруг пояса и намотав частично на левую руку, приготовился к разбегу. Долго уговаривать себя не пришлось. По ступенькам уже кто-то бежал. Крики людей приближались. От перспективы предстоящего, суицидального прыжка, снова начинался приступ истерии. Внутренний голос подсказывал легкий способ умереть – застрелиться. В данной ситуации, очень гуманно. Это были последние мысли перед прыжком. Не помню, как я разбегался и отталкивался. Помню лишь мой истошный крик, пугающий ночную столицу: «За ПээВээ!».

Тело летело вниз со скоростью свободного падения. Оказывается в такие моменты, мозг работает гораздо быстрее. Каким то чудом, я сообразил – окна в небоскребах бронированные, а мои кости, нет. Единственный выход, надо воспользоваться металлическим конусом, который болтался на конце шланга. Возможности быстро достать пистолет, не было. Уперев конус в обмотанную  руку, остается ждать удара. Я не успел испугаться: ни высоты, глаза были закрыты, ни шанса врезаться в перекрытие вместо окна. Эти все мысли пришли потом, когда я аккуратно влетал в разбитое окно. Уже лежа на стекле, нервно разматывая рукав с тела, отчетливо почувствовал боль. Левая рука была сломана, удар пришелся полностью на нее. Осколки стекла торчали из моего тела, как иголки у морского ежика.

Освободившись от оков пожарного рукава, вскочил на ноги и направился к двери. До чего человек может быть не внимателен к происходящему вокруг него, когда он чем-то очень занят. В комнате сидело несколько человек, скорей всего сотрудники арендованного здесь офиса. Они та и вызвали сюда охрану, пока я пытался прийти в себя. Не замечая их присутствия, резко открываю дверь и даже не успеваю что-то сообразить. Удар электрошоком приходится прямо в шею.