Петровым постом пономарь Кир Моисеич вконец износил вставную челюсть - его все еще грела надежда жениться на девственнице.

Совершив Литургию, отец Алексий промаршировал к хору и, нависнув бородой над болтливым клиросом, прошипел: \"Привыкли бздеть - в храме не стерпеть\".

\"Хто рано встает, тому Бог подает\", - перекрестившись, просипел иеромонах Иосиф и завалился в новенький джип. Светало.

Когда отец Александр, кандидат богословия, слегка покачиваясь на амвоне, зачинал проповедь, его очи заливались чудным светом. Однако стоило кому-либо из нерадивых прихожан или угодливых свещниц громко вухнуть или чихнуть, глаза батюшки сию же секунду наливались кровью, и он, нервно дернув ногой, замолкал и с претензией, поверх очков, вглядывался в "застывшие непониманием физиономии".

"Постимся постом приятным", - вспомнил иеромонах Горгий и отправил в рот горсть "миндаля в снегу".

Батюшка Олег был человеком увлеченным. Больше, что естественно, он увлекался хорошенькими прихожанками и хорошей водочкой. Хотя, впрочем, справедливости ради сказать, уважал и богослужение.

Едва глотнув обеденной похлебки, отец Антоний, преподаватель латыни в Семинарии, завопил: "Musculus!" - и выстрелил стоптанным тапком в растерянную мышь.

"Мать твоя Хеттеянка!", - прорычал отец Александр пророка Амоса, пролив на ногу горячий борщ.

   Отец Серафим возлюбил питейное заведение (в одном месте) и часто туда захаживал отвести душу. Как-то засиделся и уж решился было отбыть восвояси, для чего выцедил бокал эля (с утомившейся мошкой), а тут сзади - как колокол к обедне: "Батюшка, благословите!". "Кого чёрт принес?", - подумал иеромонах и, чинно кашлянув в бороду, повернулся. А там - никого... "Видимо, сам приходил", - заключил отец Серафим и расхихикался взахлёб, довольный своей шуткой.

   "Господи, пронеси...", - перекрестился отец Николай, окончив последнюю главку Апокалипсиса. И тут батюшку пронесло.

   Отец Павел долгое время настоятельствовал в приходской церкви и литургисал каждый Божий день. Нежданно-негаданнно он получил назначение третьим священником в кафедральный собор и стал служить сутки через двое... Не буду рассказывать, что произошло с батюшкой после этого, потому как это отнюдь не весёлая история.

   Отец Никодим на старости лет отрастил-таки бороду и стал похож не на священника, а на Деда Мороза. Под Новый Год дворовые ребятишки просили у него подарков, а не благословения, что чрезвычайно батюшку раздражало - он бурчал и топал ногой. В конце концов, бороду обкорнал.

   "Страшны не сатанисты, а баптисты", - говаривал батюшка Михаил, наставляя своих духовных чадушек. Впрочем, он не любил и католиков, называя их "мутантами на теле Кафолической Церкви".

Иеромонах Михаил подскользнулся на монастырском гнилом крыльце и чуть было не навернулся. Вытаращив глаза и побледнев, он решился крепко выругаться, но, обнаружив рядом свою духовную дочь, осёкся и с досадой прошипел: "Искуш-шение..."

   Отец Николай после своей дьяконской хиротонии так возрадовался сердцем, что не мог отойти трое суток. Стоя перед зеркалом и выбирая репейник из бороды, он что-то безуспешно вспоминал, но вскоре разулыбался, причесался и, прищелкнув языком, отчеканил сам себе: "Эт тебе, отец Николай, не кадилом мохать".

   Отец Леопольд, кандидат богословия, вышел на амвон не в настроении и пристально, поверх очков, вглядывался в измученные лица прихожан. "Вот с такими-то рожами мы и будем ломиться в Царство Небесное?" - неожиданно для себя задался он вопросом и причмокнул от досады.

   Как-то матушка попросила отца Леопольда, кандидата богословия и проректора Семинарии, вытряхнуть коврики и вынести мусорник. Следует заметить, что отец Леопольд часто отлынивал от исполнения семейных обязанностей, считая это пустой тратой драгоценного для спасения времени. Вот и в этот раз батюшка, не допив чая, завел Пижо и укатил в Семинарию с общей проверкой хода учебного процесса. В Семинарии его, надо сказать, отнюдь не ждали и развели на богословские рассуждения, после которых отец проректор забыл, для чего приехал.

   "Без Бога не похудеешь", - вздохнул иеромонах Горгий и принялся уплетать постные батончики с постным кефиром.

   Начитавшись брошюрок про Конец света, дьяк Николай исполнился эсхатологических чаяний и растерянно вглядывался в рюмку. "Ин вино веритас", - вспомнилось ему, отчего лицо его просияло, и, опрокинув в себя еще одну рюмашку, он удовлетворился.

   Отец Серафим, собираясь на общеепархиальное богослужение, впал в раздражение по причине того, что не мог выбрать надлежащего фасона рясу: одна была мешковатой, другая - застиранной, третья - закапанной воском. Изрядно побранившись у зеркала, он в негодовании напялил первую попавшуюся (которая оказалась местами простреленной) - и отправился. На службе стоял, озираясь, и в мыслях рассуждал о том, какие же попы всё-таки мужланы и недотёпы. Впрочем после службы на епархиальном обеде он выпил бокал вина - и всех простил, шутя.