http://svpressa.ru/war21/article/74577/?rpop=1
В Сирии на стороне террористов сражаются 300-400 боевиков из нашей страны
Все больше российских наемников воюют в Сирии на стороне террористов. Об этом заявил первый замдиректора ФСБ Сергей Смирнов. «Порядка 300-400 человек с территории нашей страны туда выехали, но они вернутся, и это, естественно, представляет большую опасность», — сказал замдиректора ФСБ. По его словам, среди боевиков в Сирии также есть выходцы из Казахстана, Китая, Кыргызстана, Таджикистана и Узбекистана. «Все страны ШОС затронуты этой проблемой. Вербовка наемников действительно существует», — подытожил Смирнов заседание совета региональной антитеррористической структуры ШОС, которое состоялось в минувшую пятницу, 20 сентября.
Число российских боевиков в Сирии неуклонно растет. В начале июня, по информации директора ФСБ Александра Бортникова, их было вдвое меньше – порядка 200 человек. В том же месяце в США опубликовали доклад, в котором сообщалось, что за год в Сирии погибло 280 боевиков-иностранцев, из них 17 – выходцы из России. А 19 сентября исламисты объявили о формировании в Алеппо на севере Сирии подразделения, сформированного боевиками из Чечни и других регионов Кавказа и связанного с «Аль-Каидой».
Что стоит за этими фактами, чем угрожают России радикальные исламисты?
– Сегодня на территории бывшего СССР идет активная вербовка джихадистов, – говорит президент Института Ближнего Востока Евгений Сатановский. – Мы видим удивительные вещи: в Казахстане политолог Азимбай Гали предложил принимать джихадистов из Сирии на работу в Казахский комитет национальной безопасности (аналог нашего ФСБ) и другие силовые структуры республики. Мол, у казахов мало обкатанных в боях сотрудников спецслужб, а тут такие ценные кадры. Мы слышим голоса с нашего Северного Кавказа, которые предлагают реабилитировать людей из так называемого «леса». Между тем, в Дагестане многие боевики – вместо реабилитации – уходят в Сирию путями, отработанным во времена, когда между двумя странами был организован уникальный автобусный хадж. Вербовка джихадистов идет с размахом, на это брошены крупные финансовые силы. К тому же для их доставки в Сирию есть идеальный транспортный коридор через Турцию.
«СП»: – Из кого состоит сирийский террористический «интернационал», много ли в нем выходцев из России?
– В основном, в Сирии воюют арабы – их очень много. Из Ирака, Саудовской Аравии, других стран Аравийского полуострова. Есть афганские талибы, причем их число растет. Прибыла и примерно тысяча йеменцев, которые зашли с территории Иордании. Их завербовали на зарплату 3 тысячи долларов в месяц, а потом тренировали в Иордании, в том числе, западные инструкторы.
В Сирии очень много ливийцев, которые пришли через Турцию на катарские деньги. Большое количество боевиков из Центральной Азии – не только те, кто воевали в «Уйгуро-булгарском джамаате» на афганской территории. Из республик Центральной Азии поток вербуемых идет через местные салафитские общины (салафиты – радикальное течение в суннизме, объединившее последователей имама Ибн Ханбала) и нурсисткие колледжи (в них преподают радикальное учение шейха Саида Нурси), поскольку движение Фетуллы Гюллена – последователя шейха Нурси – тесно взаимодействует как с американскими спецслужбами, так и с турецкой Национальной разведывательной службой (MIT). В данном случае, нурсисты – тоже мост на джихад. Даже такая вроде бы жесткая страна, как Туркменистан, дала неожиданно большое количество боевиков.
Россия вполне вписывается в этот контекст. Российских боевиков в Сирии много, хотя и перебили их достаточно. Но очень трудно сказать, кто из них прибыл из России, а кто отсиживался в самой Сирии. Дело в том, что в Сирии осело несколько тысяч боевиков за время Первой и Второй чеченских войн. Сирийские спецслужбы не выдавали их России. Они годами обучались в местных медресе и люди Асада их не трогали. Но как только начался джихад против Башара Асада – они присоединились к «оппозиции». Они по-прежнему граждане РФ, никто не лишал их гражданства.
По данным американцев, из примерно 100 тысяч джихадистов в Сирии 10 тысяч – это «Аль-Каида», 30 тысяч – близки к ней исламистские группировки, 35 тысяч – «Братья-мусульмане», еще 25 тысяч – боевики Сирийской свободной армии. Мы не знаем, сколько из них сирийцев и не сирийцев. Думаю, от трети до половины боевиков в отрядах, которые воюют против Асада, не имеют к Сирии никакого отношения.
Именно этим, кстати, объясняется явное смещение симпатий суннитского населения Сирии. Сейчас до 40% суннитов твердо поддерживают Асада, а изначально наблюдалось падение до 15%. Феномен объясняется просто: население столкнулось с боевиками «Аль-Каиды», которые ведут себя как дикари, и это изменило отношение к своему президенту. Даже курды выступили против «Джебхат ан-Нусра» (террористическая исламистская организация), и начали воевать вместе с сирийскими государственными артиллерийскими и танковыми частями, вышибая боевиков.
В этом пестром сборище очень трудно сказать, какой именно процент составляют боевики из России. Кто в Сирии будет разбирать, кто перед ним – российский татарин, дагестанец, таджик, туркмен или киргиз?! Все они для сирийцев – русские.
«СП»: – Почему они едут воевать, из-за денег?
– Нет, зарабатывают они немного. Люди едут воевать, потому что есть целая субкультура джихада, и потому что война для них – приключение. На руку боевикам играет факт, что в России большая прослойка радикальных исламистов. У нас есть де-факто шариатские зоны, такие как Чечня и Ингушетия. Более того, именно российская территория – самая экстремистская с точки зрения взглядов на введения шариатского ислама. Если в Азербайджане или Турции за введение шариата высказываются не более 8-10% населения, то на Северном Кавказе – до 50%. Это очень тревожный сигнал.
В Сирию едет «золотая» мусульманская молодежь из Кавказа и Поволжья, едут и люди, которые шли на хадж и «вербанулись», там присутствует и масса криминала, потому что идет исламизация уголовников и создание криминальных джамаатов. Одно дело, если ты просто бандит, другое – если закят (пожертвование) на джихад берешь. Получается, грабишь во имя идеи.
«СП»: – На постсоветском пространстве база джихадистов растет?
– Безусловно. В России основные радикальные исламские группировки сосредоточены в Москве и Московской области, Петербурге и Ленинградской области, а также в республике Карелия. Это территории, где джихадисты могут делать что угодно, организовать любой теракт. Плюс Поволжье – причем, базой там являются далеко не одни национальные регионы. Самарская область или Саратовская ничем, с этой точки зрения, не отличаются от Татарстана или Башкирии. Более того, именно в эти две области наиболее одиозные группировки салафитов отступают, поскольку там их особо не ловят.
Наблюдается очень тяжелая радикальная исламизация Южной Сибири и Урала, Алтая, даже Дальнего Востока. Про Северный Кавказ я вообще не говорю.
Что касается стран СНГ, единственная страна, где власть серьезно работает против радикального ислама – это Казахстан. В Узбекистане ситуация абсолютно взрывная, потому что исламское окружение Узбекистана одно из самых серьезных, и «Хизб ут-Тахрир» (организация, основанная в 1953 году в Восточном Иерусалиме, целью которой является восстановление исламского образа жизни и исламского государства-халифата; в 2003 году признана Верховным судом РФ террористической) там мощнейший.
Вообще, Ферганская долина – настоящий ящик Пандоры. Да, каримовские силовики там все задушили, когда в 2005 году начался Андижанский мятеж (поводом к нему послужил судебный процесс над 23 местными бизнесменами, которых обвиняли в участии в запрещённых фундаменталистских организациях), но не надо забывать, что из себя представляет Узбекистан с его закрученными гайками. Когда президент Ислам Каримов ослабнет – а преемников у него нет – в республике может произойти, что угодно.
Киргизия же просто превратилось в наркогосударство – смесь бандитов простых с бандитами, контролирующими наркотрафик. Неслучайно в прошлом году саудовцы и катарцы открыли в республике свои посольства. Это значит, штаб завтрашней Центрально-Азиатской «весны» будет в Киргизии. Сегодня республика – это настоящий остров Тортуга. Помните, был такой в Карибском море, где пираты отсиживались?
Мощные салафитские группировки выявлены даже в Прикаспии, в Туркменистане, чего никто не ожидал. Местная КГБ докладывала еще Туркменбаши, что в республику мышь не проскочит. Тем не менее, исламисты там прекрасно укоренились. Сработала афганская метода их провоза по пути следования большегрузных автомобилей через Иран. Точно так же в свое время саудовцы помогли укрепить сеть талибов – через транспортные компании, которыми владел экс-президент Пакистана Асиф Али Зардари. Ячейки террористов было легко закладывать вдоль трассы: вы кого и что угодно можете перевезти, а возле бензозаправок устроить схроны с оружием. Сейчас саудовцы умудрились наладить такую же систему в Прикаспии.
«СП»: – После Сирии джихадисты займутся Россией?
– Я не собираю оперативки полевых командиров и не указываю им, куда вести боевиков. Могу сказать одно: есть огромная вероятность, что они ударят по России, если получат соответствующую команду. Логистика и финансирование им будут обеспечены, к тому же у России нет рычагов воздействия на главных спонсоров джихада – Эр-Рияд, Доху и Анкару.
Ничто не мешает боевикам двинуть в сторону Сочи или любого другого российского объекта. С Турцией у нас такой режим, что попасть в Россию они могут с легкостью. Неудавшийся теракт в Москве, который готовила группа из Орехово-Зуево – сигнал, что боевики поперли. В ходе диалога главы саудовской разведки принца Бандара бин Султана с Владимиром Путиным принц, не исключено, безуспешно пытался шантажировать российского президента – мол, либо Россия снимает позицию в ООН по Сирии и открывает дорогу интервенции, либо принц не гарантирует теракт в Сочи. Это уже намек более чем прозрачный.
«СП»: – Что в такой ситуации нам делать?
–Что делать – достаточно хорошо известно: укреплять оборону, компьютерную безопасность, применять превентивные меры силового воздействия на дальних и ближних подступах. Грубо говоря, нас должны бояться как огня – как Советского Союза во времена Андропова. И через границу мышь не должна проскакивать. А теперь ответьте себе: мышь у нас не проскочит? Да у нас слон проскочит – к великому сожалению…
