Я редко вижу сны, поэтому каждый новый сон для меня - словно премьера нового занятного фильма! Эти фильмы всегда динамичны, наполнены смыслом и, что наиболее важно, при их просмотре я никогда не засыпаю :)
Естественно, во всех своих кинематографичных снах я предстаю в главной роли! Порой, это образ романтического персонажа, а-ля Ромео, а иногда, герой крутого боевика с брутальной харизматичной внешностью, в других снах я в тишине плаваю на льдинах, а, бывает, летаю и верчусь крошечной снежинкой... Сны наполнены десятками образов и невероятно ярки и ре-альны в своей невероятности, поэтому я их так жду и так люблю... Но однажды мне при-снился сон настолько необычный и ПРАВДИВЫЙ, что я решил поделиться им с вами.

Был обычный зимний питерский вечер, фонари освещали заметаемые снегом улочки, люди с черепашьей скоростью продвигались по этим самым улочкам с мечтой о горячем ароматном шоколаде и шерстяных носочках, а машины, с трудом продавливавшие сугробы, стремились туда, где им было бы совсем нестрашно остаться на ночь, заметаемыми метелью.
Я выгуливал своего лохматого четвероногого друга, двигаясь навстречу ветру в толстой теп-лой куртке на гусином пуху, а друг усиленно помечал каждое третье дерево на своем пути. Пес был настроен радостно и просто обожал снег, что и демонстрировал периодическими бросками мне под ноги. Глаза мои были практически закрыты, и мне приходилось протирать лицо тыльной стороной перчатки, чтобы разглядеть дальнейший путь.
Я гулял и гулял, наслаждался холодом снега и замечательной пустотой в голове, создавае-мой крепким холодным ветром. В очередной раз протерев глаза, я понял, что нахожусь в районе Черной речки. В жизни я бы безусловно удивился такой резкой смене декораций, так как живу километрах в 20 от этой самой речки, но сон тем и замечателен, что делает невоз-можное возможным... Совсем, как Адидас... Итак, я был на черной речке, куртка трансфор-мировалась из полярно-арктической в черную классическую, а брезентовый поводок, кото-рый я сжимал в руке трансформировался в совсем не брезентовый сотовый телефон. Лохма-тый друг совершенно неожиданно исчез, но это меня совсем не расстроило, сон решил за меня, что пес уже наелся каши и сладко дрыхнет возле теплой батареи.
Метель спала и с неба падали лишь крупные легкие снежные хлопья. Они медленно проле-тали сквозь лучи ночных фонарей и мягко опускались в темноту. Это потрясающее зрелище можно было наблюдать часами, но меня отвлекла вибрация мобильника. Номер не высве-тился, и я поднял трубку. Я на секунду зажмурился и, открыв глаза, понял, что нахожусь уже на самом мосту через Черную Речку, а передо мной стоит незнакомая девушка и смотрит мне в глаза.
Девушка была по-своему красивой, но красота её была грубой, тёмной. Острые худые черты лица, почти черные глаза, длинные шоколадные волосы. Она была в длинном темном пальто и черных кожаных перчатках, но главными, безусловно, были глаза: в них были одновре-менно сострадание и ненависть, блеск и холод... Эти глаза смотрели открыто, нагло, целе-устремленно, но при этом взгляд не был сколь-нибудь грязным или вульгарным.
А в следующий раз моргнув, я понял, что лечу с моста в ледяную, но не успевшую еще за-мерзнуть воду. Не было криков, не было сопротивления, я просто падал навстречу холоду и темноте.
Вход в воду, леденящая жидкость миллионами иголочек врезается в каждый миллиметр не-защищенного тканью тела, набирается в ботинки, поднимается по штанинам и рукавам, за-полняя собой все свободное пространство, чтобы врезаться ледяным колом в незащищенное горло, ударить металлическими тарелками по ушам и взорвать и, в тоже мгновенье, заморо-зить мозговую деятельность...
Я тонул примерно минуту, холод охватил все тело, перекрыл доступ кислорода в легкие, и безудержно утягивал на дно ледяного водоема. Намокшая одежда не давала сопротивляться, попытки глотнуть воздуха выбивали из сил, и я сдался... Я опускался в темноту, в тот мо-мент я уже осознавал, что сплю, что это просто очередной не снятый фильм, но я не мог за-ставить себя пошевелиться, заставить себя сделать хотя бы вдох. Я чувствовал себя умер-шим, я понял, что теперь я ЗНАЮ, как это - умирать. И я понимал, что это просто невероят-ные ощущения. Дрогнувший мизинец вывел меня из моей "клинической смерти" и ещё пол-часа я приводил в порядок своё сознание и заставлял себя дышать не по принуждению, а в «автоматическом» режиме...

С тех пор мне снилось многое, я вновь взрывал, убивал и просто любил во снах. Но я больше никогда не умирал в них. Хотя, пожалуй, смерть - это лучшее, что я пережил в своей жизни.