Мы курили на автостоянке возле пропускного пункта «Джанкой». Она — лет 25. Растрёпанные волосы, озорные веснушки. Поинтересовалась:

— Ты откуда?

— Из Севастополя – говорю

Мечтательно прищурилась.

— Я тоже буду «из Севастополя». Часа через три. А раньше откуда?

— Одесса.

— Я из Николаева. Земляки почти.

Она оглянулась в сторону материка, откуда бесконечным потоком тянулись колонны автомобилей и людей. Без сожаления оглянулась. Потом сверкнула глазами.

— Они там фуры потрошат. Половину забирают. Всё, что понравится, могут забрать. Я всё видела.

— Укры – говорю – Забывай.

Оценивающе посмотрела.

— У меня муж укр – говорит – упоротый укроп! Понимаешь?

Я всё понимал и готов был сочувствовать.

— Другого найдёшь – говорю примирительно…

Она опять развеселилась….

— Чего искать? Вон он стоит.

В сторонке стоял парень приличного вида и сосредоточенно ел бутерброд с колбасой. Окружающей действительности для него не существовало. На лице не было никаких эмоций. Даже нельзя было понять, нравится ли ему эта колбаса. Он глотал её, как обязательное лекарство. Ответственно и равнодушно.

— И как он тут оказался? – спрашиваю.

— Сепаратистку любит – пояснила барышня – А сепаратистка ему и говорит: Выбирай, или я, или твоя траханая укра.

Она говорила и о себе, и о нём в третьем лице. И он всё слышал. Не мог не слышать. Но с невозмутимостью и обречённостью ел свой бутерброд. Полчаса назад он шагнул за своей любимой в омут. В тюрьму. В одиночную камеру, где нет окон. Где один источник света – это Она. Вот эта единственная в Мире женщина с веснушками.

Он подошёл к ней, и остановился в ожидании.

Я не выдержал, спрашиваю:

— Ты реально укр?

Он едва заметно кивнул.

— Россия – говорю – огромна. В ней хватит места каждому. Ты будешь счастлив, здесь для этого есть всё.

Он поднял на меня глаза и неожиданно спросил:

— И рыба есть?

Я даже не понял вопроса.

— Есть рыба – отвечаю.

Он покачал головой.

— Откуда в России рыба? Знаешь, какая рыба у нас в Николаевской области? Какие рыбные базары?

— Конечно, – соврал я – мы же раньше только в Николаевскую область за рыбой и ездили. Даже не знаю, как теперь быть.

— Ну, вот – резюмировал укропатриот.

Я ему подмигнул:

— Ну, хочешь, мы в Николаеве референдум устроим?

Он горько хмыкнул:

— Это вы можете….

Через десять минут на заправке он тоскливо смотрел на стойку у кассы минимаркета.

— Давай купим шоколадку «Корона» — проговорил он тихо – она, наверное, последняя.

— Конечно, милый – нежно ответила сепаратистка из Николаева – конечно, последняя. Откуда в России шоколад….

Мне пришлось закашляться. Она бы в этот момент убила любого, кто бы засмеялся.