Собственно, о вероисповедании Бориса Александровича никогда вопросов и не возникало. Дедушка - дьякон, да и в послужном списке черным по белому записано: "православный". Но вот свидетельства об отношении генерала к религии и вере встречаются, скажем так, не особо часто. Мне посчастливилось найти такое свидетельство, оставленное самим Б.А.:

"... нервная жизнь очень утомляла, и временами я переживал приступы душевной слабости. Однажды мне было совсем скверно. Надежные квартиры становились ненадежными, доклады были удручающими и я чувствовал большую усталость. Зайдя к людям, где я рассчитывал найти приют, я никого не застал, квартира заперта. Мои нервы явно сдали. Вдруг раздался звон монастырского колокола. «Звонят ко Всенощной» - мелькнуло в голове и неудержимо потянуло в церковь. Прошел пустынными улицами и вошел в монастырский храм. Служил архимандрит, пел монастырский хор, молящихся не было. Только какая-то старушка стояла на коленях и усердно клала поклоны. Я забился в угол, но не мог молиться, лишь смотрел, не отрываясь, на чудотворный образ Озерянской Божьей Матери, ярко озаренный свечами и неугасимыми лампадами. Кругом был мрак и икона словно парила в воздухе. Благостный лик Богоматери кротко глядел на меня и постепенно в душу нисходило умиротворение. Я опустился на колени и стал горячо молиться. Не заметил, как окончилась служба. Произошло то чудо, о котором я просил: вновь почувствовал себя сильным духом, бодрым, верящим в свои силы. А затем, до конца моего пребывания в Харькове, меня не покидала удача. Царица Небесная не только хранила меня, но помогла мне спасти и сотни офицеров. Много лет прошло с тех пор, но память о той монастырской службе осталась неизгладимой… Если монастырский храм был пустынен, то это объясняется тем, что я попал тогда на службу среди недели. Обычно же в субботу и в воскресенье приходские церкви бывали переполненными. Я всегда ходил в Николаевскую церковь. Там пел прекрасный хор, а старенькие священники – о. Панкратий и о. Николай создавали своим служением очень сильное молитвенное настроение. Старостой был профессор Вязигин "...

Б.А. Штейфон. Харьковский Главный Центр Добровольческой Армии. 1918 г. (неопубликованная рукопись)

В минувшее воскресенье в Харькове, впервые в Украине при участии Украинской Православной Церкви, был открыт памятный знак героям Белого движения. Им стал киот с иконой Архистратига Божия Михаила, сооруженный в храме Священномученика Александра, что на ХТЗ, и посвященный чинам Дроздовской дивизии, харьковского подпольного центра полковника Бориса Штейфона и всем Православным воинам, жизни за Веру и Отечество положившим в 1918-1919 годах.

Инициаторами увековечивания памяти белогвардейцев стало Межрегиональное движение «Белое дело» совместно с обществом памяти чинов Дроздовской дивизии. А икону для киота написала наша землячка, иконописец Елена Павлова из поселка Эсхар.
Торжественное открытие и освящение киота было приурочено к 91-й годовщине вступления в Харьков Добровольческой Армии. В храме собралось более полусотни человек – представители движения «Белое Дело» из Санкт-Петербурга и Харькова, депутаты харьковского областного совета Владимир Проскурин и Игорь Массалов, представители общественных организаций. Молебен отслужил настоятель храма свмч. Александра, секретарь Харьковской епархии протоиерей Михаил Кит. Во время мероприятия отцу Михаилу позвонил Митрополит Харьковский и Богодуховский Никодим и передал свое благословение собравшимся. После молебна и освящения киота была отслужена панихида по всем православным воинам, погибшим в годы величайшей смуты…
Кто же они – белые герои, чью память сегодня возрождают и чтут потомки? «Красная звезда» когда-то уже писала и о Дроздовцах, освобождавших Чугуев в 1919 году, и о генерале Борисе Штейфоне – выпускнике Чугуевского пехотного юнкерского училища. Но заслуги всех этих людей перед Харьковом тогда остались «за кадром». Пожалуй, самое время рассказать о них…Читать далее...

В своей истории Чугуев имел немало уникальных шансов и возможностей стремительного развития. Одни из них были успешно реализованы, другие – безвозвратно утрачены. Одна из таких утрат случилась в 1918 году. Если бы тогдашние планы удалось воплотить в жизнь, сегодня по городу разъезжали бы в трамваях студенты, а Харьковский Национальный аграрный университет им. В.В. Докучаева назывался бы не Харьковским, а Чугуевским…

История «докучаевского» агроуниверситета начинается в 1816 году, когда Высочайшим указом Императора Александра I в предместье Варшавы Маримонте было основано одно из первых в Европе высших сельскохозяйственных учебных заведений – Институт земельного хозяйства. С 1840 года, после присоединения Варшавской лесной школы, вуз получил наименование Института сельского хозяйства и лесоводства, а в 1862 году переехал в польское местечко Ново-Александрию, Люблинской губернии. Во второй половине XIX века институт превратился в главный центр подготовки агрономических и лесохозяйственных кадров для южных губернии Российской Империи. Не в последнюю очередь – благодаря заслугам известного геолога, почвоведа и педагога, основателя русской школы почвоведения и географии почв профессора Василия Васильевича Докучаева, который был преподавателем и директором института. В 1892 году по инициативе Докучаева возглавляемый им вуз был приравнен к российским университетам. А к началу ХХ века Ново-Александрийский институт получил всемирное научное признание…
Стремительное и успешное развитие института прервала начавшаяся мировая война. Ново-Александрия оказалась в зоне ведения боевых действий. Здания института подверглись артобстрелу и сильно пострадали. Немецкая шрапнель разорвалась даже в алтаре институтской церкви. Были разрушены научные кабинеты, помещения для персонала, погибли опытные поля и сады, разграблены квартиры профессоров и служащих… Институт был спешно эвакуирован в глубокий тыл. Местом его расположения на время войны стал Харьков.

«Бедные родственники»

Торжественное открытие Ново-Александрийского сельскохозяйственного института в Харькове состоялось 3 ноября 1914 года. Собственного помещения в городе институт не имел. Около 500 студентов были вынуждены заниматься по вечерам в аудиториях других вузов – университета, технологического (нынче политехнический) и ветеринарного институтов. Лекции читались по сокращенной программе, а практические полевые занятия, ввиду отсутствия в черте города подходящих условий, были перенесены на летнее время.
В общем, в Харькове институту-беженцу жилось несладко. Поиск возможностей улучшения условий для работы и учебы стал непрекращающейся головной болью руководства вуза. Но не харьковских властей. По мнению профессоров, неоднократно звучавшему в прессе, отцы города были равнодушны к нуждам института. Так, осенью 1915 года при Харьковской городской управе состоялось совещания по вопросу дальнейшей судьбы вуза, инициированное его руководством. Городской голова на совещание не явился вообще, а гласных городской думы пришлось вызывать по телефону в присутствии уже собравшихся представителей института. Кое-как собрался кворум из трех гласных. Но единого мнения о том, нужен ли институт Харькову и что нужно сделать для улучшения его положения, выработано не было…
Правда, Харьков пообещал институту выделить 60 десятин городской земли, а также участок угодий за городом, в районе Алексеевки. Но время шло, а обещание выполнять никто не спешил. Но даже в случае обретения собственной земли, здания на ней вузу пришлось бы строить самостоятельно, на что не было ни времени, ни средств…
Мысль оставить Харьков и подыскать более гостеприимный город все сильнее овладевала умами руководства Ново-Александрийского института. Тем более, что приглашения поступали. Так, в 1915 году землю, помещения и средства предложила вузу богатая Кубанская область. Не менее серьезное предложение делала и Полтава. Однако, после детального рассмотрения эти предложения были отклонены. Институт оставался в Харькове, надеясь на лучшее.
К 1918 году, казалось, никаких надежд уже не осталось. Страна разваливалась, стремительно погружаясь в пучину гражданской войны. И тут перед институтом вдруг открылись перспективы, о которых можно было только мечтать. С предложением разместить вуз у себя обратились власти Чугуева, где пустовало огромное здание бывшего военного училища, ликвидированного большевиками.
Читать далее...

Полковник Алексей Александрович фон Лампе уезжал из Харькова в Екатеринодар...

"...А.А. ехал с женою и дочерью, пятилетней Женей. С ним я отправил важные и крайне секретные бумаги для генерала Алексеева. Конечно, приехал на вокзал проводить милую семью Лампе. Уже сидя в вагоне, спросил Лампе:
- Хорошо спрятали мои бумаги?
- Э, дорогой мой, будьте спокойны! Никакой Шерлок не найдет…
Женя сидела очень серьезная и важная. Болтая с нею и угощая ее конфетами, я обратил внимание на ее шляпу. Что-то подозрительное было в этой шляпе, когда она топорщилась. Я как бы невзначай положил руку на Женину голову и ясно ощутил под материей бумаги. Сразу догадался, что Женя – «контрабандистка».
А.А. был сильно сконфужен моим открытием и мы от души посмеялись..."

И о гетманстве вообще. Весьма интересная статья моего коллеги. Во многом перекликается с воспоминаниями Б.А. Штейфона.

"Украинство гетманского периода в его харьковском аспекте не имело свойства характера. Какими затаенными конечными планами руководствовался генерал Скоропадский, свергая Раду, сказать, конечно, трудно. Едва ли и он сам тогда мог ответить на этот вопрос. Теперь, на фоне исторической перспективы, при наличии пережитого опыта, будет справедливым признать, что гетманство могло сыграть и полезную, и видную роль в деле борьбы национальной России с большевиками. Сыграть роль потому, что оно, во-первых, более, чем на полгода задержало поступательное движение коммунизма, а во-вторых сохранило на такой же срок, как возможный плацдарм для ведения вооруженной борьбы, богатый обширный край. При подробном анализе гетманства надо, конечно, понимать его не в его идейном теоретическом виде, а таким, каким оно было в действительности.
С такой точки зрения гетманство 1918 года не имело серьезных данных претвориться в фактор, угрожающий национальным интересам России. Политические комбинации, надуманные в Берлине, несомненно вдохновлялись надеждами на расчленение России. Однако, теперь мы знаем это точно, немцы не обладали тогда ни силами, ни средствами, достаточными для осуществления столь сложной и трудной задачи. К тому же, при исследовании исторических событий значение имеют только факты, а не порывы фантазии. Ведь когда-то и Император Павел писал Платову: «Имейте идти в Индию и завоевать оную»…
Всякий политический план, как талантливо не был бы он разработан, всегда требует поправок насчет исполнителей. Немецкий план гетманства и вообще украинизации Юга России осуществлялся немецкими военными людьми. Если всякая армия по своей природе консервативна, то корпус офицеров германской армии в силу исторических традиций, сословных интересов, воспитания и проч. был ультраконсервативным и его психологии были чужды любые радикальные теории. Поэтому германское командование на Украине осуществляло украинизацию без всякого воодушевления, чисто формально.Читать далее...

Как всегда, Борис Александрович дает изумительные подробности, присущим ему прекрасным слогом описывает характерные приметы времени, приводит красноречивые примеры... Большевики, террор, людская подлость, жадность и глупость, попытки сплочения последних здравомыслящих и крепких духом людей...

"В начале 1918 года Харьков воспринимал первые практические уроки большевизма. Новая власть еще чувствовала себя прочной и удовлетворяла главным образом свои грабительские инстинкты. Банки продолжали работать, но их операции сокращались с каждым днем. Доступ к сейфам был воспрещен и скоро сейфы были опорожнены распоряжением местного комиссара финансов. Магазины закрывались и жили базаром. С наступлением сумерек все спешили домой. Улицы становились пустынными, часто отказывало электричество и город погружался во мрак, увеличивая жуть надвигавшейся ночи.
ЧК постепенно входила во вкус своего ремесла. Арестованных отправляли на главный вокзал и там расстреливали на седьмой линии. О «седьмой линии» передавали шепотом кошмарные подробности. Аресты производились преимущественно по ночам, а так, как автомобили находились только у большевиков, то запуганные жители с гнетущей тоской прислушивались по ночам к грохоту проезжавших автомобилей: «проедет мимо, или остановится у нас»? Постоянно и в различных частях города возникала стрельба. И не всегда можно было угадать: хулиганские ли это забавы, или очередной грабеж, или бессудный расстрел?
Истинным бедствием являлись ночные налеты бандитов. Грабежи, нередко сопровождаемые убийствами, не носили характера какой-либо системы. Налеты совершались и на богатые особняки, и на лачуги. Одной и той же ночью в центре города забирали бриллианты, меха, а на окраине снимали пальто с кондуктора.
Сущим бедствием была прислуга – горничные, кухарки, дворники. Они зачастую бескорыстно доносили в ЧК на своих господ или наводили бандитов в дома, где служили. Уберечься от этих домашних шпионов было невозможно, и большинство семей предпочитали обходиться без прислуги. Даже верные люди, то есть няни или кухарки, жившие десять-пятнадцать лет и считавшиеся своими, вспоминали какие-то старинные обиды и сводили счеты. Homo homini lupus est! Читать далее...

Получил на днях замечательный подарок от моего киевского друга и коллеги.
Ярослав Тинченко. Украинские вооруженные силы. Март 1917 - ноябрь 1918 (организация, численность, боевые действия).
Изучаю с жадностью и восторгом. Те, кто в теме, поймут. Описываемый период - от начала украинизации частей старой русской армии до антигетманского восстания, когда многие из этих частей опять "русифицировались" у белых. Впервые эти процессы описаны подробнейшим образом, по КАЖДОМУ полку, роду войск, соединению и т.д. Лично для меня наконец наступил момент истины по Чугуевскому уланскому полку. Догадки по поводу "раздвоения" полка, возрожденного частями в Донской и Добровольческой армии, наконец-то уступили место четкой, ясной и логичной картине. Думаю, любой историк - "полковик" найдет для себя массу нового и интересного.
Кроме того, на почти полтыщи страницах - подробная хроника боевых действий на Украине, в т.ч. по регионам, справки по всем украинским частям, расписания состава и численности украинских ВС, обильное цитирование редчайших источников, масса фотографий прекрасного качества...
Вообще, качество исполнения - отдельная тема. Как и другие издания киевского издательства "Темпора", книга сделана добротно. На сайте издательства она пока еще не представлена, поэтому цены не знаю. Но вообще, прайс там (если не устарел) на редкость приятный. Например, другая книга Ярослава, изданная ранее той же "Темпорой" - увесистый фолиант «Офицерский корпус Армии УНР (1917–1921)», согласно прайсу, стоит всего 90 грн.