Георгиевские традиции русского воинства: полки, знамена, праздники

Императорский Военный Орден Св. Великомученика и Победоносца Георгия был учрежден указом Императрицы Екатерины II 26 ноября 1769 г. Проект ордена св. Георгия был разработан героем Семилетней войны графом Захарием Григорьевичем Чернышевым. По первоначальному статуту он был учрежден «из особливой Императорской милости к служащим в войсках в отличие и награждение их за оказанную во многих случаях ревность и службу, а равно для поощрения их в военном искусстве».
24 ноября 1769 г. были разосланы «повести» о том, что 26-го числа «торжествован будет при Дворе... первый день установления нового ордена». По окончании литургии состоялось торжество его учреждения, с прочтением особой молитвы и окроплением святой водой. Освященные таким образом знаки Императрица возложила на себя при пении многолетия и салюте в 101 выстрел из орудий С. Петербургской крепости. В последние годы царствования Екатерины к торжественному богослужению стали приглашаться кавалеры ордена. О внимании Императрицы к ним, можно видеть из следующего случая: как-то 25 ноября, Императрица чувствовала себя больной, приближенные спрашивали ее, не угодно ли ей будет отменить прием кавалеров. «Я скорее велю нести себя к ним на кровати, – отвечала Екатерина, – нежели соглашусь огорчить тех людей, которые жертвовали жизнью, чтобы получить это отличие».
Уже вскоре после учреждения ордена появляется мысль о создании воинской части все офицеры которой были бы кавалерами Военного Ордена:
14 декабря 1774 г. последовал указ Императрицы: «Всемилостивейше соизволяем Мы 3-й кирасирский полк именовать отныне полком кирасирским Военного Ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия, поручив Нашему генералу и вице-президенту Военной Коллегии Потемкину всех штаб – и обер-офицеров определить в оный из кавалеров сего ордена, а состоящих ныне распределить по другим полкам, равным образом чтоб он, сделав образцы мундиру и аммуниции того полку, соответственно цветам оного ордена, представил к Нам на аппробацию».
Но, совершенно естественно, полк пополнить одними кавалерами Ордена было невозможно: с момента учреждения Ордена прошло всего пять лет. Тем не менее, до конца существования Императорской Российской армии в ее рядах числился сперва кирасирский, а затем 13-й драгунский Военного Ордена полк, обмундирование которого соответствовало орденским цветам. Это был единственный полк русской армии, носивший на каске и на офицерской лядунке Георгиевскую звезду.
Другая попытка была сделана в 1790 г. Малороссийский гренадерский полк был назван конно-гренадерским Военного Ордена, но в 1796 г. повеление это было отменено.
На долгое время идея, казалось, заглохла, но во время Первой мировой войны - последней войны Императорской России – воскресла вновь. И не просто воскресла, но и нашла, наконец, свое реальное воплощение. В 1916 г. было осуществлено то, что было задумано Императрицей Екатериной в 1774 г. а именно – сформирование части, составленной исключительно из Георгиевских кавалеров. 8 июля 1916 г. сформированный 1 февраля того же года батальон для охраны Ставки Верховного Главнокомандующего переименовывается в «Георгиевский батальон для охраны Ставки…» и начинается его укомплектование георгиевскими кавалерами. 22 июля для батальона введены особые отличия: на кокардах наложены Георгиевские кресты для нижних чинов и эмалевые кресты Ордена Св. Георгия – для штаб-, обер-офицеров и подпрапорщиков. В форме батальона также присутствовали орденские цвета (расцветка погон, петлиц на воротниках шинелей, выпушка на гимнастерках, кителях и шароварах), даже на облачении батальонного священника был изображен крест Ордена.
Также во время войны была еще одна любопытная, хоть и не получившая одобрения свыше, «местная инициатива»: в 1915 г. начальник Чугуевского военного училища генерал Фенстер (Враский) выступил с инициативой переименовать вверенное ему училище в «Военное Ордена Св. Георгия Победоносца училище».
Определенный «всплеск» «георгиевских формирований» пришелся на смутный 1917-й год. Это была одна из попыток найти «точку опоры» во всеобщем хаосе и развале, охватившем в марте Россию и армию.
Пожалуй, первым таким «формированием» стала знаменитая Рота Дворцовых гренадер, переименованная 15 апреля 1917 г. в Георгиевскую гренадерскую роту.
После провала т.н. «наступления Керенского» новый Верховный Главнокомандующий, генерал Л.Г. Корнилов, 12 августа 1917 г. отдает приказ о начале формирования Георгиевских пехотных запасных полков в Пскове, Минске, Киеве и Одессе – по одному на фронт (Северный, Западный, Юго-Западный и Румынский соответственно). Предполагалось укомплектование этих частей георгиевскими кавалерами из запасных и тыловых частей и учреждений, сведение их в Георгиевскую запасную бригаду, подчиненную лично Верховному. Этим полкам была придумана довольно цветастая форма, этакий гибрид из элементов униформы 13-го драгунского Военного Ордена полка и Георгиевского батальона. Формирование полков шло в тесном контакте с Союзом Георгиевских кавалеров – одной из целого ряда организаций, появившихся в «свободной России», с целью поднятия боевого духа «самой свободной армии в мире», которая упорно продолжала «голосовать за мир ногами». Реально был сформирован лишь полк в Киеве, но при украинизации большинство солдат полка «переподчинилось» Украинской Раде и выступили с инициативой переименования полка в «1-ый Украинский Георгиевский полк». Большинство же офицеров полка, во главе с командиром – полковником Иваном Кириенко, ушло на Дон. Эти 26 человек прибыли в Новочеркасск 3 ноября 1917 г. Донской Атаман ген. А.М. Каледин приказал Кириенко поступить в подчинение ген. М.В. Алексееву. Офицеры Кириенко стали той ячейкой, вокруг которой и началось формирование Добровольческой Армии. С момента прибытия полк. Кириенко пытается продолжить формирование полка, одновременно с этим участвуя в боях с большевиками. «Полк», численностью в полтораста штыков, выступает в 1-й Кубанский («Ледяной») поход. При переформировании Добровольческой Армии в станице Ольгинской «полк» Кириенко вливается в Корниловский ударный полк особым батальоном с сохранением наименования «Георгиевский». На протяжении всей Гражданской войны «отчисленный в резерв чинов» Кириенко пытается вновь сформировать Георгиевский полк, но не находит поддержки у командования Армии.
Также элементы Военного Ордена присутствовали в форме отрядов увечных воинов, на погонах которых присутствовала лента Ордена.
---------------------------
В ходе Гражданской войны символика Ордена Св. Георгия широкого использовалась в Белом Движении. Достаточно вспомнить Георгиевский полковой значек и петлицы донского Гундоровского казачьего полка, Георгиевские ленты на фуражках чинов Народной Армии на Волге в 1918 г., нарукавные шевроны участников т.н. «Ярославского восстания» 1918 г. и чинов, прошедших Великий Сибирский поход лютой зимой 1920 г….
Вместе со своими кавалерами Орден ушел в изгнание: долгие десятилетия действовал в странах русского рассеяния Союз Георгиевских кавалеров, созданный в 1921 г. в Болгарии. Усилиями Общества кавалеров Ордена Св. Великомученика и Победоносца Георгия и Георгиевского оружия» в 1935 г. в Белграде увидел свет альбом кавалеров Ордена и Оружия, благодаря которому мы сейчас можем «знать в лицо» многих героев Великой войны 1914-1918 гг.
---------------------------
Известно, что Знак отличия Военного Ордена для нижних чинов был учрежден Александром I в 1807 г., явившись как бы русским ответом французскому ордену Почетному легиону. Но Георгиевская лента появилась на груди нижних чинов значительно раньше установления Знака отличия Военного Ордена.
18 октября 1787 г. нижним чинам отряда графа Суворова, особенно отличившимся при отражении турок от Кинбурнской косы, были пожалованы серебряные медали с надписью «Кинбурн, 1 октября 1787 г.», носившиеся на Георгиевской ленте. Затем на Георгиевской же ленте были пожалованы следующие медали:
«За храбрость на водах Очаковских, 1 июня 1788».
«За храбрость, оказанную при взятии Очакова, декабря 6 дня 1788».
«За храбрость на водах Финских, августа 13 1789 года».
«За храбрость при атаке шведских батарей в 1790 г. у Гекфорса».
«За отменную храбрость при взятии Измаила, декабря 11, 1790».
«За труды и храбрость при взятии Праги, октября 24 1794 г.».
Все эти медали давались только отличившимся нижним чинам, а отнюдь не всем участвовавшим в сражениях. Так оранжево-черная ленточка стала проникать в русскую деревню и в старом солдате, носившем ее, односельчане привыкли видеть героя.
Не даром, вступая на престол, Император Александр I заявил: «При мне все будет как при бабушке»: в 1804 г. нижним чинам, участвовавшим во взятии приступом Ганжи, были розданы серебряные медали на Георгиевской ленте с надписью:
«За труды и храбрость при взятии Ганжи Генваря 1804 года».
Но эта медаль была дана уже не только отличившимся, но и всем бывшим на штурме крепости.
Вообще, войны России с Францией дали основательный толчок к развитию русской наградной системы, особенно касательно коллективных наград. В 1799 г. во время Швейцарского похода А.В. Суворова особо отличился Московский гренадерский полк. 6 марта 1800 г. он получил знамя с надписью «За взятие знамени при реках Треббии и Нуре. 1799 г.» Также за Альпийский поход наградные знамена получили Архангелогородский и Смоленский пехотные полки, а Таврический полк – за участие в экспедиции на Берген в Голландии. Все за захват вражеских знамен. Эти знамена стали прообразом знамен Георгиевских.
Первыми собственно «Георгиевские» знамена получили Киевский гренадерский и два донских казачьих полка, а Черниговский драгунский и Павлоградский гусарский полки – Георгиевские штандарты. Все – в 1805 г., за знаменитый бой при Шенграбене 4 ноября, с соответствующей надписью: «За подвиг при Шенграбене 4 ноября 1805 года в сражении 5 т. корпуса с неприятелем, состоявшим из 30 т.». Как бы в воспоминание ратной славы предков, спустя век, учрежденный 2 мая 1912 г. полковой знак 17-го гусарского Черниговского Великого Князя Михаила Александровича полка представлял собой навершие полкового Георгиевского штандарта по которому шла надпись: «Пять против тридцати».
Само собой разумеется, Георгиевские знамена пользовались в армии большим почетом и давались они не легко, по представлению Георгиевской думы, всегда по личному решению Монарха, по окончании кампании. Были, конечно, исключения из этого правила. Так в 1813 г., после Кульмского сражения, Император Александр I лично объявил л. гв. Преображенскому и Семеновскому полкам о пожаловании им Георгиевских знамен и Преображенцы сразу же, не ожидая новых знамен, повесили на свои простые знамена Георгиевские ленты.
Первым Георгиевские трубы получил 6-й егерский полк (в будущем - 104-й пехотный Устюжский). Егеря тогда не имели знамен, и трубы были даны полку как бы вместо знамен. Впрочем, вскоре после этого и пехотные полки, имевшие знамена, стали награждаться Георгиевскими трубами.
К 1914 г. из 208 полков армейской пехоты 148 имели Георгиевские знамена, а из 56 армейских кавалерийских – 31 Георгиевские штандарты. В 1876 г. Император Александр II наградил Георгиевскими лентами на знамена и штандарты три прусских полка за их боевых действия против французов в 1870-71 гг. Это были 1-й гвардейский гренадерский Императора Александра I полк, 6-й кирасирский Императора Николая I полк и 3-й уланский Императора Александра II полк.
Георгиевских коллективных наград для войсковых частей было несколько. Вот они, в порядке их учреждения:
1805 г. Георгиевские знамена и штандарты.
1805 г. Георгиевские трубы.
1814 г. Георгиевский бунчук Донского Войска.
1864 г. Георгиевские петлицы на мундиры нижних чинов.
1865 г. Георгиевские рожки.
1878 г. Широкие Георгиевские ленты 1-й степени, с надписью отличия, крестом 1-й степени и звездой ордена, на знамена и штандарты. Это было самое высокое отличие в русской армии, установленное для 17-го драгунского Нижегородского полка и происходящего от него 18-го драгунского Северского. Оба полка использовали уже всю гамму боевых отличий, и для них пришлось изобретать новые награды.
Порядок же пожалования Георгиевских наград установился в общем следующий:
1. Георгиевские трубы и рожки.
2. Георгиевские знамена и штандарты.
3. Георгиевские петлицы.
4. Широкие Георгиевские ленты.
Коллективные Георгиевские награды распространялись и на флот. Первые кормовые Георгиевские флаги появились на кораблях во время русско-турецкой войны 1827-1829 гг. (линейный корабль «Азов» - за Наваринское сражение 1827 г. и бриг «Меркурий» - за бой с двумя турецкими линейными кораблями в 1829 г.). Оба корабля были навечно включены в состав русского Черноморского флота в котором обязательно впредь должны были находиться корабли с теми же названиями (или «Память Азова» и «Память Меркурия»), которым «по наследству» и переходили Георгиевские кормовые флаги.
В 1837 г. появляются морские Георгиевские знаменные флаги. Они были пожалованы 17 Черноморским флотским экипажам за участие в обороне Севастополя в годы Крымской войны. Гвардейский Экипаж за кампанию 1877-78 гг. получил Георгиевские ленты на фуражки. Те же ленты носил весь состав Черноморского флота и эскадры на Каспийском море.
-------------------------------
Орденский праздник, отмечавшийся 26 ноября, стал не только праздником всего русского воинство, но и подлинно национальным торжеством. Первые праздники проходили в Зимнем Дворце. Но постепенно они распространяются по всей России и становятся праздником всех частей, награжденных за боевые отличия георгиевскими знаменами и штандартами, георгиевскими трубами и георгиевскими петлицами, и всех офицеров и нижних чинов, заслуживших по статуту Орден св. Георгия, Золотое (Георгиевское) оружие и солдатские Георгиевские кресты (знаки отличия Военного Ордена). Во всех гарнизонах, как столичных, так и провинциальных день этот отмечался парадами, на которые выносились георгиевские знамена, штандарты и украшенные георгиевскими лентами серебряные трубы.
Особенно торжественно, практически всегда в Высочайшем присутствии, отмечался Георгиевский праздник в столице Империи – Санкт-Петербурге. Георгиевские знамена и штандарты, сопровождаемые знаменными ротами пехотных и штандартными взводами кавалерийских полков, относились в Зимний дворец, где происходил парад, которым командовал один из высших военных начальников, имевший орден св. Георгия, и который принимал Верховный Вождь армии. До 1906 года этими парадами командовал Великий Князь Владимир Александрович, награжденный за русско-турецкую войну 1877 – 1878 гг. Орденом св. Георгия 3-й степени, а после 1906 года – Великий Князь Николай Николаевич, имевший за ту же войну Орден 4-й степени. На параде и Высочайшем выходе в Зимнем дворце присутствовали все генералы, штаб и обер-офицеры, имевшие Орден св. Георгия, Золотое Оружие и Знак отличия Военного Ордена и нижние чины – Георгиевские кавалеры – частей петербургского, петергофского, царскосельского и гатчинского гарнизонов. Офицеры приглашались особыми пригласительными билетами гофмаршальской части, а нижние чины находились в строю своих знаменных рот и штандартных взводов.
Один из постоянных участников праздников в С.-Петербурге в начале ХХ в., офицер Лейб-Гвардии Конно-Гренадерского полка Н. Воронович вспоминал в эмиграции:
«Прибывшие во дворец офицеры собирались в Исторической галерее 1812 года, куда выходил Царь, обходивший кавалеров и подававший каждому из них руку. На правом фланге кавалеров ордена св. Георгия становился, опиравшийся на палку, старейший георгиевский кавалер в русской армии инженер-генерал Рерберг. А на правом фланге офицеров, имевших знак отличия военного ордена – командир л.-гв. Драгунского полка граф Ф.А. Келлер, бывший ординарец Скобелева, награжденный крестами 3-й и 4-й степени.
После обхода Царем "именинников", офицеры под звуки преображенского марша, попарно шли в Георгиевский зал, где войска отдавали им честь. За кавалерами шел Государь. Из дворцовой церкви к поставленному по середине зала аналою выходило духовенство во главе с петербургским митрополитом. После молебна и окропления знамен, войска проходили перед Царем церемониальным маршем.
На этом оканчивалась первая часть торжества. Генералы и офицеры получали приглашение явиться к 7 часам вечера в Зимний дворец на парадный обед, а нижние чины тотчас после парада собирались в Народном Доме Императора Николая Второго. В огромном зале Народного Дома накрывался белоснежными скатертями длинный ряд столов, на которых ставились тарелки и кружки с изображениями государственного герба, георгиевского креста и вензеля Императора. Перед столами собиралось до 2.000 георгиевских кавалеров: седобородых дворцовых гренадер в исторических кафтанах и медвежьих шапках, ветеранов турецких войн в сюртуках Измайловской богадельни и съезжавшихся со всех концов России отставных нижних чинов. На георгиевский обед в Народном Доме могли приезжать из провинции все желающие кавалеры знака отличия военного ордена, и уездные воинские начальники были обязаны выдавать им "литеры А" для бесплатного проезда по железным дорогам. Немногие из них были в военной форме, большинство в пиджаках и поддевках, но на груди каждого сверкали георгиевские кресты и медали в память тех войн, в которых они участвовали. Приезжавший в Народный Дом Государь здоровался с кавалерами и выпивал за их здоровье чарку водки, после чего приглашал своих гостей отведать его хлеба-соли. После отъезда Царя начинался пир. Кавалеров обносили водкой, а на столе стояли жбаны с квасом, пивом и медом. Обед состоял из кулебяки, щей, жареного и сладкого пирога. А после обеда, по издавна установившемуся обычаю, каждый кавалер завязывал в салфетку свой прибор – тарелку и кружку, – унося его на память о царском обеде.
В седьмом часу в Зимний дворец съезжались приглашенные к царскому столу генералы и офицеры. Кроме георгиевских кавалеров, никто из сановников и придворных к высочайшему столу в этот день не приглашался. Перед каждым прибором лежало художественное меню и карточки с чином и фамилией приглашенного. Государь занимал место за одним из круглых столов, накрытых на шесть персон каждый. Во время обеда Царь оживленно разговаривал с си- девшими за его столом кавалерами, а когда по бокалам разливалось шампанское, вставал и пил за здоровье присутствующих.
После обеда гости переходили в соседнюю гостиную, куда подавались кофе и где Государь еще раз обходил георгиевских кавалеров, прощаясь с ними.
Пишущий эти строки, до первой мировой войны шесть раз подряд участвовал на георгиевских праздниках и присутствовал 26 ноября на обедах в Зимнем дворце. Ни в одной иностранной армии не было подобных праздников. За границей все военные торжества являются строго официальными. Наши же георгиевские праздники, несмотря на их парадную сторону, отличались народным характером и истинно демократической простотой. Не только столица, где каждый петербуржец считал своим долгом выйти 26 ноября на Невский проспект или Дворцовую площадь полюбоваться знаменными ротами гвардейских полков и приветствовать по окончании обеда в Народном Доме выходивших из него кавалеров, но и в провинциальных городах и деревнях соседи и односельчане поздравляли и угощали своих георгиевских кавалеров».
Парады в этот день происходили во всех частях Российской Императорской армии, но особенно важно то, что праздник не был замкнут стенами казарм, но широко отмечался и гражданским населением по всей Империи. Так, например, газета «Московский Листок» в 1902 г. считала нужным отметить среди событий городской жизни:
«Кавалерский праздник ордена св. Георгия Победоносца торжественно справился вчера всем городским сословием, находящимся в Москве.
В городском манеже, по случаю этого праздника, состоялся церковный парад, в котором участвовали все части войск московского гарнизона, а также все кавалеры ордена св. Георгия и все имеющие знаки отличия военного ордена».
В г. Обоянь в 1913 г. Георгиевские кавалеры были приглашены на праздник уездным исправником. В городе не было воинских частей, тем не менее, праздник был устроен, состоялся и с довольно большим размахом: на нем присутствовало 64 георгиевских кавалера из города и уезда.
Отмечался праздник и в годы Первой мировой войны, причем даже в самых отдаленных уголках Империи. Так, например, в Петропавловске-Камчатском объявлялось: «26 ноября, в день Георгиевского праздника в театре имени “С.М. и Н.В. Мономаховых” грандиозное кабаре. Подробности в афишах. Весь сбор поступит в пользу семейств георгиевских кавалеров».
Разумеется, праздник, по возможности широко, отмечался и в частях находящихся на фронте. Основные же торжества перенеслись из Петербурга в Ставку Верховного Главнокомандующего, Могилев. Там Государь принимал делегации георгиевских кавалеров. Николай II записал в своем дневнике в 1916 г.:
«26-го ноября. Георгиевский праздник.
Сильная оттепель продолжалась. К 10 час. на площадке перед домом построились: офицеры — Георгиевские кавалеры по одному от корпуса и подпрапорщики по два от каждого корпуса, новый батальон для Ставки из Георг. кав. и из раненых, взводы от Свод. п. и Конвоя, жандармов и полиции. После молебна и церем. марша пошел к докладу. В 12 час. начался обед всем нижним чинам в здании окруж. суда, а в 12 1/2 завтрак Георгиевск. кавалерам в городской думе. Приятно было видеть столько молодых героев вместе. В двух залах поместилось 170 чел. Поговорил с каждым. Вернулся к себе в 3 часа».
9 человек опоздавших нижних чинов были приняты Императором на следующий день.
В 1917 году, впервые почти за полтора века существования Ордена Св. Георгия, Орденский праздник не отмечался. Но уже в следующем году он вернулся к русскому воинству. Приказ Верховного Правителя и Верховного Главнокомандующего всеми сухопутными и морскими вооруженными силами России адмирала Колчака за № 55 гласил:
«Приказываю: восстановить день празднования Св. Великомученика и Победоносца Георгия, 26 ноября ст.ст., считать этот день праздником всей Русской Армии, доблестные представители которой высокими подвигами, храбростью и мужеством запечатлели свою любовь и преданность нашей великой Родине на полях брани, день сей торжественно праздновать ежегодно во всех воинских частях и командах».
Также были приняты меры для возвращения празднику общенационального статуса. Главный Начальник округа 1-го Средне-Сибирского корпуса полковник Иванов, например, телеграфировал своим подчиненным:
«Начальникам военных районов. Приказываю вам в день Георгиевского праздника, 26 ноября старого стиля, собрать всех кавалеров Георгиевского Креста, Георгиевского Оружия и Знаков отличия Военного Ордена, отслужить молебен о здравии живущих кавалеров, а накануне, панихиду об умерших, и буде возможно, при помощи городских самоуправлений, устроить угощение для всех прибывших на торжества кавалеров. В частях войск назначить парад и организовать объяснение значения награждения Георгиевским Крестом».
Вместе с русским воинством Георгиевский праздник ушел на чужбину, где до сих пор ежегодно отмечается уже потомками русских офицеров. В Советской России же, посиделки Георгиевских кавалеров, служивших в РККА, в день Орденского праздника стали лишь поводом для внимания к ним со стороны чекистов. Внимания, приведшего большинство из бывших офицеров в тюремные застенки и расстрельные подвалы…
А.В. Марыняк