"Украинство гетманского периода в его харьковском аспекте не имело свойства характера. Какими затаенными конечными планами руководствовался генерал Скоропадский, свергая Раду, сказать, конечно, трудно. Едва ли и он сам тогда мог ответить на этот вопрос. Теперь, на фоне исторической перспективы, при наличии пережитого опыта, будет справедливым признать, что гетманство могло сыграть и полезную, и видную роль в деле борьбы национальной России с большевиками. Сыграть роль потому, что оно, во-первых, более, чем на полгода задержало поступательное движение коммунизма, а во-вторых сохранило на такой же срок, как возможный плацдарм для ведения вооруженной борьбы, богатый обширный край. При подробном анализе гетманства надо, конечно, понимать его не в его идейном теоретическом виде, а таким, каким оно было в действительности.
С такой точки зрения гетманство 1918 года не имело серьезных данных претвориться в фактор, угрожающий национальным интересам России. Политические комбинации, надуманные в Берлине, несомненно вдохновлялись надеждами на расчленение России. Однако, теперь мы знаем это точно, немцы не обладали тогда ни силами, ни средствами, достаточными для осуществления столь сложной и трудной задачи. К тому же, при исследовании исторических событий значение имеют только факты, а не порывы фантазии. Ведь когда-то и Император Павел писал Платову: «Имейте идти в Индию и завоевать оную»…
Всякий политический план, как талантливо не был бы он разработан, всегда требует поправок насчет исполнителей. Немецкий план гетманства и вообще украинизации Юга России осуществлялся немецкими военными людьми. Если всякая армия по своей природе консервативна, то корпус офицеров германской армии в силу исторических традиций, сословных интересов, воспитания и проч. был ультраконсервативным и его психологии были чужды любые радикальные теории. Поэтому германское командование на Украине осуществляло украинизацию без всякого воодушевления, чисто формально.
В Киеве, где размещался штаб оккупационной армии, еще чувствовалась некоторая политическая работа. В Харькове же подобная работа ощущалась уже в гораздо меньшей степени. Так, например, командир баварского корпуса генерал Менгельбир оказался очень суров к пришедшей к нему украинской делегации. Последняя явилась в украинских костюмах, с «оселедцами». Менгельбир заявил, что «не умеет говорить с людьми, у которых хвосты растут на голове». Подобные слова старшего начальника чрезвычайно правдиво выявили фактическое отношение немецкого офицерства к украинскому вопросу. Да и в Берлине, по-видимому, отнюдь не намеревались превратить гетмана из фикции в реальную величину, ибо явно отрицательно относились к созданию украинской армии.
В 1918 году существовали украинские корпуса, дивизии, полки, но их состав ограничивался только скромными штатами «старшин», то есть офицеров, да небольшими командами, главным образом, хозяйственного назначения. Между тем, если бы план украинизации Юга России был бы действительно серьезен, то казалось бы, что по соображениям и политическим, и стратегическим Берлин должен был стремиться возможно скорее создать украинскую армию. Создать для того, чтобы охранять Украину от большевиков и освободить свои вооруженные силы. Не дети же сидели тогда в Берлине, чтобы не понимать, что государство не может существовать без своей армии. Ведь первое, что сделали наши бывшие союзники в лимитрофных новообразованиях, это создали местные войска…
Таким образом, со стороны немцев не наблюдалось серьезных стремлений украинизировать южные области. Или, суживая этот вопрос, можно утверждать, что в 1918 году в Харькове не наблюдалось таких стремлений.
Не замечалось желания стать украинцами и среди населения. Украинство в его специфическом понимании не имело в Харькове корней ни прочных, ни, тем более, глубоких. То, что после революции стало называться обобщенным именем «украинства», являлось не более, как сомнительно распространенной на Юге хохломанией. «Хохлы» встречались во всех социальных группировках и по своей природе не проявляли никаких серьезных сепаратистских тенденций. Хохломания проявлялась довольно невинными склонностями: имелась симпатия к рубашкам, вышитым крестиком, водка называлась горилкой, пелись малороссийские песни, а в некоторых случаях произносилось «це дило треба розжувати». И как крайнее проявление политического радикализма затягивалась «Як умру, то поховайте…».
Конечно, существовали в Харькове и «спилки», зараженные левоукраинскими тенденциями. Однако их влияние было ничтожным. Городские окраины … были заселены обывательской массой явно выраженного «хохлацкого» типа. Украинство, занесенное из провинции с языком малопонятным, а иногда и совсем непонятным, представлялось как интеллигентское измышление.
Поэтому, базируясь только на фактах, надо признать, что гетманство 1918 года не представляло никакой угрозы национальным великодержавным интересам России. Наоборот, разумно использованное, оно могло быть полезным, как сила, явно «антикоммунистическая».