Записано 30 апреля, в период с 16.00 до 18.30.
Бесконечная потребность в солнечном свете, свежем воздухе и новых лицах вытянула на улицу. И вот теперь я сижу в старом сквере, который, расширяясь к концу, упирается в церковь, и немножко-в набережную. В сквере, который всем видом своим напоминает о прошлом. Не о моем прошлом, нет. О страшном и романтическом прошлом этой страны. Просто записки на полях, от нечего делать:
Побитое и обезлое трехэтажное здание. Цвет-желтый. Высокие прямоугольники окон. Хотя над парадным входом с полдюжины окон плоукруглые сверху. К зданию с парадным входом пристроено еще одно(под странным углом), а к ниму еще одно.
Это с одной стороны. Посередине сквер (где сижу я). Недлинный, но вполне уютный. Старый, истершийся асфальт с вылезшими наружу камнями и длинными трещинами, как старческое лицо, покрытое угрями. И еще похоже на брусчатку.
По одному ряду голых деревьев справа и слева и несколько скамеек. И наконец, по другую сторону улицы-четыре дома: двух- и трехэтажные. Два белых, а два какого-то непонятного цвета-то ли красноватые, то ли желтоватые. Опрятные и аккуратные, словно застывшие во времени. И пространство вокруг них...
Между сквером и сторонами, как и пологается,-дороги.
Что мне все это напоминает? Двадцатые годы прошлого века. Почему-то именно так и представлялась мен одна из улочек булгаковской Москвы.
Посидев здесь часа два, я будто сделал временной срез за несколько десятилетий.
1.Почти тихо. Только иногда прбегают мимо беспокойные прохожие, торопливо, бездумно, будто по привычке, зашлядывая в мою книгу и редкие автомоторы. Правее меня-взвод солдат. Все с оружием и какими-то подсумками на боках. Курят и опускают скабрезности в спины прхожих. Вышел командир(все происходит посреди сквера. Все действующие лица появились из желтого пошарпанного здания). Построение-"ЗДРАВ-ЖЕЛАЕМ-ТОВАРИЩ-ПОЛКОВНИК!"-командир говорит что-то пред строем(не расслышал)-все(кроме командира конечно) грузятся в грузовик, стоящий рядом, и уезжают. Будто война началась, а никто ничего не сказал, чтобы не шокировать домохозяек. Или забыли сказать.
2.Параы, пары, пары. И всё-влюбленные! Да десятой я перестал считать. Весна!
3.Рев моторов. Рой мотоциклистов проносится мимо, скрываясь за углом. Машин стало больше. Появились родители с детьми. Солнце скрывается за неуспевшей нагреться полосой-набережной и толпа гуляющих окончательно вгоняет его за горизонт бесстрастными подошвами.
Гул машин, насущих новую смену эпох.
4.Люди вокруг стали моложе (до 25 лет, не больше). Поколение потребителей в темных очках и с бутылкой пива, в модных шмотках и на дорогих машинах.
Лишь однажды, поддерживая молчание, прошла пожилая пара и скрылась подъездах одного из четырех домов. Стайки быдловатых подростков. Иногда-девушки, матюгающиеся, как бригада слесарей.
Все. Замерз Ухожу.
Я, как сторонний наблюдатель. Все вижу, многое слышу, но ничего не могу сделать, кроме как разнообразить пейзаж своей невозмутимой персоной. Может быть позже.
Кто знает? Who knows? Все возможно.