Одним из величайших завоеваний древнегреческой эстетики было учение о музыкальном этосе. Это учение было специфически античной теорией. В музыкальной эстетике Древнего Востока музыке также придавалось огромное значение, но здесь доминирующую роль играли космологические и магические представления о музыке: о её связи с временами года, с первоэлементами, с жизнью животных и растений. Все эти представления, дошедшие в той или иной форме до Древней Греции и отразившиеся в античной мифологии, были затем переработаны в учение об этическом значении музыки, о связи её с психикой, темпераментом и нравственными способностями человека.

Учение о музыкальном этосе является общеантичным учением. В той или иной мере к нему обращались почти все авторы, которые писали по вопросам музыки. Оно разрабатывалось, хотя и с разных философских и эстетических позиций, и пифагорейцами, и Платоном, и Аристоксеном. Учение о музыкальном этосе выходило далеко за пределы собственно теории музыки. Оно было основой всей педагогической теории древних греков классической эпохи, всего того, что греки называли словом "paideia". На музыке и музыкальном воспитании основывалась вся система общественного образования древних греков. Не случайно, что в греческом языке "образованный" человек значит "мусический", то есть тот, кто получил воспитание с помощью муз. Это - не случайное терминологическое совпадение. Оно соответствует всей художественной и педагогической практике античной Греции, где всякое общественное воспитание - художественное, интеллектуальное, нравственное - основывается главным образом на музыкальном воспитании. Античные мыслители полагали, что без музыки вообще невозможно никакое воспитание.

Античные мыслители рассматривали музыку как важнейшее средство воздействия на нравственный мир человека, как средство исправления и воспитания характеров, создания определённой психологической настроенности личности - этоса. В соответствии с этим античная музыкальная эстетика разработала довольно четкую классификацию этических свойств музыкальных ладов, ритмов, мелодий, инструментов, выделяя те из них, которые представлялись более подходящими для воспитания мужественной, героической личности.

В античной эстетике особенно точную и детальную этическую характеристику получили лады. Даже сегодня, когда мы лишены возможности слышать музыку этой эпохи, по описаниям, содержащимся в античных трактатах, мы в состоянии иметь довольно отчетливое представление об этическом и эстетическом значении каждого из этих ладов. Правда, порой можно столкнуться и с противоречивыми оценками ладовых структур, что объяснялось, по-видимому, историческим развитием этих ладов, их взаимодействием и взаимовлиянием в общей системе античного мелоса.

Чтобы разобраться в довольно пёстрой системе этических и эстетических оценок ладов, необходимо вспомнить ту их классификацию, которую предлагает Аристотель в своей "Политике". Здесь Аристотель делит музыкальные лады на три типа: этические, практические и энтузиастические. К первому типу относятся лады, которые способны воздействовать на "этос". Среди них - дорийский лад, которому "свойственна наибольшая стойкость"  и который отличается "мужественным характером".  Сюда же относится и лидийский лад, который, по мнению Аристотеля, наиболее "благопристоен" и поэтому более всего "приличествует юношескому возрасту". Оба эти лада - дорийский и лидийский - более всего соответствуют целям воспитания. К практическим ладам Аристотель относит лады, которые следует исполнять в большой аудитории для того, чтобы воздействовать на психику и волю слушателей. К ним принадлежит гиподорийский или гипофригийский лады, используемые в трагедии или хоровом пении. Что касается энтузиастических ладов, то они необходимы для выражения экстаза, восторга, вакхического опьянения. Сюда относится прежде всего фригийский лад, к которому прибегает вакхическая поэзия или пение, сопровождающее экстатические культы. Такова система классификации ладов, предложенная Аристотелем.

Что же касается эстетической оценки отдельных ладов, то здесь мы обнаруживаем самый пёстрый спектр мнений. Но при всём разнообразии в этих оценках, античные авторы согласны в одном: признании дорийского лада как наиболее мужественного, деятельного, героического. Уже Платон говорит о нём как о подлинно греческом, как об образце единой, истинно эллинской гармонии. В таком же смысле характеризует дорийский лад и Аристотель, да и все античные писатели, поэты и музыканты. "Дорийская гамма, - говорит Гераклид Понтийский, - выражает мужественность, и не разливающееся или весёлое, но серьёзное и сильное, не пёстрое и не многообразное". Всюду, таким образом, дорийский лад связан с представлением о чем-то мужественном, серьёзном, уравновешенном, устойчивом.

Прямую противоположность дорийскому ладу представлял фригийский, который характеризовался как экстатический, неуравновешенный и вакхический. Его часто связывают с вакхической поэзией и культовой музыкой. Аристотель называет фригийским дифирамб, то есть песнь в честь Диониса. Он рассказывает о том, что Филоксен пытался обработать в дорийском ладе мифы, но потерпел неудачу и вернулся к фригийскому ладу, как наиболее подходящему для этого жанра.

Ионийский лад характеризуется греками как мягкий, изнеженный и расслабляющий. Платон называет его "чувственным и застольным" и предлагает изъять из употребления. Точно так же он характеризуется у Плутарха, Лукиана, Гераклида Понтийского.

Для лидийского лада характерен грустный, плачевный характер. Платон называет его "жалобным", более подходящим женщинам, чем мужчинам.

Аристотель считает его пригодным для выражения страдания. Вместе с тем, он оценивается как "сладостный" и "опьяняющий".

Таков этос наиболее распространённых античных ладов. Характеризуя его значение для понимания характера музыкального восприятия древних греков, А.Ф.Лосев пишет: "...отметим, что из всех ладов только дорийский считался греками ладом истинногреческим и абсолютно безупречным во всех отношениях. Если принять во внимание, что дорийский лад звучит для нашего уха как минор и учесть, что только дорийский лад обладал абсолютной устойчивостью, все же прочие лады так или иначе ориентировались на него и даже порой меняли свой "этос" в результате реального к нему приближения, то получается весьма интересная картина: основной характер греческого музыкального мироощущения - несколько печальный, притушенный, как бы скованный, если не сказать прямо - печальный.

Для греков же дорийский лад всегда был выражением бодрости, живости, жизнерадостности, даже воинственности. Именно так и должно было быть. Греческое искусство - неизменное жизнеутверждение. Благородная сдержанность и даже печаль не оставляют грека и тогда, когда он веселится, когда он бодро строит жизнь, когда он воюет и героически погибает".

Учение о музыкальном этосе в известной мере сближало музыку с психической жизнью человека. Но это сближение имело определённые пределы, оно не выходило за рамки чисто внешних, динамических сторон психики. В этом смысле античное эстетическое сознание существенным образом отличается от европейского переживания музыки, которое было выработано в новое время. Для современного человека музыка представляет собой отражение внутренних коллизий человеческой психики, изображение внутренних глубин психологической жизни человека. Греки рассматривали музыку без этого обострённого психологизма. Она выступала для них в качестве средства уравновешивания внутренней, психологической и внешней, физической сторон жизни. Именно поэтому она и признавалась наиболее эффективным средством воспитания.

Лит: Шестаков В.П. История музыкальной эстетики