"Хотите шашки - берите шахматы, хотите шахматы - берите шашки", - говорил мне Ваня, а я ковыряла октябрь носком ноги в не по погоде летних туфлях. Октябрьский квадратно-белый плиточный пол такого родного Буквоеда на Просвещения 19.

"Любая идеология основана на крайностях, потому что ее придумывают идеалисты", - говорила я Ване, когда мы лежали на расстеленном на полу детской комнаты спальнике, подложив под головы по пачке бумаги "светокопи" за 141 рубль. Он тогда все пытался укрыть меня своей половиной мешка, а я не, поворачивая к нему головы, смотрела на белый неровный потолок, пробегая глазами причудливый лабиринт из барельефом стекающей с крышки этого маленького пространства изоляции электропроводки, с часто, как дыры от пулеметной очереди, врезанными внутрь лампочками. Потолок такого родного Буквоеда на Просвещения 19.

"Я готов на тебе жениться!", - говорил мне Ваня, когда я сидела на высоком барном стуле охраны и, вооружившись бутылкой "туборга", читала ему Бродского: "Ниоткуда с любовью, надцатого мартобря...". Он тогда сидел на развале, где лежали пособия для подготовки к ЕГЭ, импровизированной горке сложенной из двух параллелепипедов разного размера. Развале такого родного Буквоеда на Просвещения 19.

"Я боюсь вспоминать, что такое боль", - говорила я Ване, сидя на "шезлонге" ( на котором я сидела еще со времени ночных смен с Дю) у 41531 и, глядя как он с выражением искренней боли на лице, пытается притронуться к чудовищным синякам на моих коленях, полученным в результате его неловкого обращения с черно-синей телегой для перевозки коробок. Телеги, по сей день стоящей в таком родном Буквоеде на Просвещения 19.

А еще Ваня, просил посидеть с ним 30 числа, когда все напивались, провожая тебя в армию, и я сидела; а еще Ваня в тот же день успокаивал меня, когда я, упав со стула отказывалась от твоей помощи, крича, что "не нужна тебе"; еще, носил меня на плечах к сумке за жвачкой, раскручивал на вытянутых руках, рассказывал, что его огорчают женщины, будто я вовсе не отношусь к этой категории людей; рассказывал кучу странно личных подробностей, хвалил мои стихи, просил не грустить...

...в таком родном Буквоеде на Просвещения 19.

В четверг мы с Ваней идем пить кофе, и я, наверно, надену те самые не по погоде летние туфли.
Как будто бы за этот месяц совсем ничего не случилось.
Как будто бы у меня до сих пор есть душа.