Нельзя смеяться, это все знают. Заяц смеялся – волк слопал. Орёл смеялся – куница гнездо разорила. Фавн не смеётся. Сделал себе дудочку, сидит на бережку, играет. Где играет, на каком-таком бережку? Нет там его уже.

А всё вокруг такое смешное! Девушка по лесу гуляет. За нею охотник крадётся. А девушка раз – и исчезла! Очень смешно. Но фавн не засмеялся, а на дудочке заиграл. Охотник за фавном погнался, заблудился, в болото провалился, до нитки промок, насилу домой вернулся. А дома его девушка дожидается. Очень, очень смешно! Но у фавна дудочка всегда под рукой. И танцует он в лунном свете на опушке, пока не устанет. Да и не фавн это вовсе, а сосновая коряга, наполовину из земли выкорчеванная. Сосна, значит, старая была, в прошлую зиму ещё подломилась, сгнила уж за год-то. А фавн, он – вон он!

Ну и охотник, хоть девушка и у него теперь жила, не оставлял, значит, своих попыток фавна того изловить. И ямы волчьи рыл, и силки тянул… да только как мелодию услышит, побежит – то в яму упадёт, то в петле повиснет.

Ну и дальше, понятное дело, запил. В кабаке у какого-то музыканта дудочку выторговал. В лесу сел, наигрывать начал. Поначалу не очень получалось, всё с себя поскидывал, побрёл голый к дому. В окошко себя в объятьях девушки увидел. Вот тут бы ему не засмеяться!