– Поезд номер двестидва москва-санктпетербург прибывает ко второй платформе, повторяю… – толстяк недовольно махнул зажатым в руке букетом лютиков, отгоняя резкий фальцет диспетчера, как назойливую муху. В зале ожидания мы были вдвоём, да ещё женщина, продававшая журналы за небольшим лотком на входе. Толстяк сердился на всё и вся. Его ожидала мучительная смерть – почему-то создавалось впечатление, что он сидит здесь уже неделю и просто не может выйти из зала ожидания. Поезда, самолёты – это всё уже давно не имеет к нему никакого отношения. Если б не лоточница, пропал бы. Она приносит ему еду из дома. Даёт просматривать свежую прессу.

Времени до поезда у меня было хоть отбавляй, но в такую жару было неинтересно двигаться куда-нибудь дальше, чем на пару сантиметров, или, в крайнем случае, на соседнее пластиковое сиденье, не в пример прохладнее того, на котором сидел я. Я хотел бы, чтобы к толстяку приехала какая-нибудь молоденькая девушка, отучившаяся и наконец-таки сдавшая сессию, непростительно красивая, имеющая кучу поклонников в москве, и тем не менее всегда выходящая из поезда на полпути в петербург (выходит, говорит попутчикам, что сейчас вернётся). По платформе к залу ожидания, как лёгкий ветерок она влетает. Прыгает на колени, обнимает и целует толстяка, берёт его правую руку, безвольную, целует, кладёт себе на грудь (левая рука, стискивающая цветы, разжимается). И они уходят, лёгкие уже оба. Дачный участок, запах навоза и яблок, белые простыни каждый раз новые, пропитанные парным молоком. Безлунная ночь, красный костёр. Сидящий спиной к костру сатир смотрит, как нимфа танцует среди деревьев. Вместе с тёплым воздухом и звоном цикад, песня флейты поднимается к звёздам, как невидимая луна.

Я беру оставленные на сиденье завядшие лютики и подхожу к журнальному лотку. В глазах продавщицы – слёзы.

– Похоже, это – вам, – говорю я, протягивая ей жалкий букетик, – и в тот момент, когда она понимает, что предлагаю я ей вовсе не цветы, в тот самый момент все поезда между москвой и санктпетербургом, как по команде, сходят с рельс.