- Люди говорят много всего и очень много разного. Но вряд ли все услышанное следует проверять на собственном опыте.
- Значит, это неправда?
- Правда, - улыбнулся Сорен. - Только чужая. Вопрос в том, сможет ли она стать твоей.

Вероника Иванова. Право помнить.

"как и все девы ши, баньши тоже были юны и прекрасны – в старых легендах их описывают как красивых высоких длинноволосых женщин, в одеждах трех цветов: белого, черного и зеленого."

У Вероники Ивановой философия Дома Дремлющих была построена на этих цветах. Совпадение ли?

Новая книжка! Из цикла про Ханнера Мори.
Еще только выйдет, но обложку нарисовали!
Скорее бы декабырь.

Радушный хозяин примет любых гостей: званых, незваных, добрых и наоборот, никогда ведь заранее не узнаешь, кто переступит твой порог. Бывает, приходят и те, кто норовит исподтишка или силой занять хозяйское место, полагая чужую жизнь лишь полем для собственной беспечной игры. Впрочем, такому гостю рано или поздно укажут на дверь, будь он хоть демоном, хоть богом. Потому что в этом доме уже есть один хозяин: человек.

***
Достаточно поднять глаза,
И оборвутся нити будней,
Земная твердь коварной блудней
Рванется из-под ног назад.
Довольно только посмотреть
Туда, где небо дышит бурей,
Сурово брови-тучи хмуря,
Взметнуть осенних листьев медь,
Расправить плечи, оттолкнуться
От скуки вечной суеты...
Взгляни: там все твои мечты,
А здесь – лишь жизни призрак куцый.

Но что тебе полета страсть?
Ты опасаешься упасть.
***

< daeni >

***
Ты знаешь свои шансы на успех:
Они невелики, как все мирское,
И призрачны, как горние покои.
Мечтаешь быть беспечней и глупей,
Не взвешивать, не сравнивать, не мерить,
С обрыва вниз бросаться, не дыша,
И… Раз за разом, ускоряя шаг,
Обходишь крепко запертые двери.
Хорош итог, который предрешен
Еще до первых звуков канонады.
Что проку в гимнах, одах и балладах?
Холодный ум – вот лучшая из жен!..

И все же ты опять рванешься в бой,
Заведомо проигранный тобой.
***

daeni

***
Нельзя все время отступать,
Нельзя топтаться на пороге,
От жизни принимать лишь крохи
И верить, что судьба слепа.

Нельзя воспитанно молчать,
Когда от крика глохнут уши,
Нельзя щадить чужую душу,
Когда в твою прут без ключа.

Нельзя робеть, нельзя скорбеть
И подбирать слова, как ноты:
На все старания есть квота.
Но кто вручил ее тебе?..

Не грех однажды отступить,
Уйдя с неверного пути.
***

daeni

Ставни распахнуты. Стёкла раскрошены.
Ворох бумажных осенних листьев.
Слёзы дождя, словно отзвуки прошлого.
Пусто. Безжизненно. Просто. Чисто.

Нет ни души в обескровленной комнате.
В рамах давно уснули портреты.
Щёки цветов побледнели на холоде.
Делаешь шаг. Вопрошаешь: "Где ты?..."

Лишь тишина ответит. Молчанием.
Даже следов моих не осталось...
Лодка души без надежды отчалила.
Я не дождался. Какая жалость...

Вздрогнешь. Закроешь лицо ладонями.
Вспомнишь: грозился уйти однажды -
В час, когда небо разрежут молнии -
Миг, когда станет несносной жажда...

Нет, не пугал, не играл и не ёрничал:
Просто - устал от непонимания.
В муках рождения тягостно корчиться,
Если ребёнок... один останется.

Сколько миров натворил - и не вспомнится!
Но ни один из них не закончен.
Может, настала пора успокоиться -
Я и ушёл? По-английски. Молча...

Тенью бессильно на стул опустишься.
Даже не плачется - слишком поздно.
В памяти снова взошли над пустошью
Ласковых глаз печальные звёзды...

Мудрый, наивный, смешной волшебник!
Был всеми сразу - и чёртом, и богом.
Был... Не услышал речей хвалебных...
Чудится? Чьи-то шаги за порогом...

Сердце - комок дурного предчувствия:
Остановилось. Пустилось вскачь...
Здравствуй! Прости - полчаса отсутствовал:
Кофе закончился... Что ты?! Не плачь!

<Вероника Иванова>

Powered by ScribeFire.

Собственно, Империя стала называться таковой именно в те времена, когда неугомонный король Таккор решил расширять свои владения на северо-запад и двинул армии к соседским границам. Кое-что отвоевал, кое-что потерял, но в целом упрочил свое влияние, а на вновь обретенных землях, посреди болот и лесов, на берегу мелководного залива построил город, который назвал Нэйвосом – «новой жизнью».
И переехал туда со всем двором, перенеся столицу из Меннасы. Разумеется, меннасцы не обрадовались: столько веков жили припеваючи, а тут все блага, а в особенности, государственная казна, скрылись из виду. Но спорить с Таккором было смерти подобно, и недовольства на время поутихли, даже сын, внук и правнук человека, впервые провозгласившего свои владения «империей», управляли страной из Нэйвоса. Но знатные меннасцы не теряли ни надежды, ни упрямства, и когда к власти пришел Герим – трусливый и обидчивый император, внушили ему, что новая столица расположена слишком близко от границы, неровен час, соседи решат напасть и прочая, прочая, прочая. Ерунда, что соседи – мирные рыболовы, не способные набрать армию даже в тысячу раз меньшую, чем имперская: Герим поверил, обманулся, испугался и повелел двору вернуться обратно. К торжествующей радости меннасцев и гордому презрению нэйвосцев. С тех пор вот уже более полутора веков мы живем, как кошка с собакой, а жаль, потому что вражда никогда не приносит ничего хорошего. Ни одной из сторон.

Будучи жителем Нэйвоса, я тоже обречен ненавидеть Меннасу. И ненавижу, ничего не могу с собой поделать. Называю свой город не иначе, как «северной столицей», и искренне люблю. А противостояние продолжается и будет продолжаться до скончания времен по очень простой причине: мы дети разных родителей, и уж это я понимаю лучше многих. Меннаса родилась, как рождается большая часть городов – из мелкого поселения на берегу реки, и несет в себе дух первородной простоты, не способной принять изменения от начала и до конца. А Нэйвос… Он изначально строился, как город. Даже более того: как столица. На пустом, не обремененном предысторией, а следовательно, заблуждениями, верованиями и устремлениями месте. Ровные улицы и дома, отстоящие друг от друга на строго определенном удалении. Широкие площади. Тенистые парки, в которых дозволяется прогуливаться и простым людям, а не только знати. Роскошные дворцы, оставленные под присмотром не пожелавших ехать за императором и потому отлученных от придворных милостей вельмож. Ремесленные кварталы, в которых живут и работают одни из самых лучших мастеров Империи. Целые улицы, обжитые творческими людьми: поэтами, живописцами, певцами и музыкантами. И самое главное, Академия, собравшая в своих стенах большинство талантливых учителей, способных почти любого провинциального невежду научить высокому искусству обращения с магией.

<Вероника Иванова. Берег Хаоса>

Powered by ScribeFire.

Ma'daeni сейчас пишет Звенья-3, и в планах - продолжение про Джерона.
"Как тот мир будет выглядеть лет через 200-300? На что станет похож?
Особенно если учесть, что примерно три четверти этого срока самого Джерона в мире не будет..."

И знаете... я вот не представляю этот мир. В нем не будет тех персонажей, которых мы знаем по книгам - двести лет большой срок. Кроме, разумеется, Драконьих Домов и богов. А уж без Джерона...

Закрыть глаза на занудство правил,
Сковать броню из поникшей чести,
Шагнуть навстречу посмертной славе?
Всё — только вместе. Да, только вместе!

Сомнениям перерезать горло,
До крови взбить душевное тесто,
Чтоб прочь из кадки плоти поперло?
Всё — только вместе. Да, только вместе!

Забыть себя до поры, до часа,
Когда умрет ветхий пепел мести
И будет не с кем уже прощаться?
Всё — только вместе. Да, только вместе!

Идти по трупам чужих желаний
Туда, где стынет святое место,
Рубить соблазнов пустые длани?
Всё — только вместе. Да, только вместе!

Вершить ошибки и ставить точки,
Нести по свету дурные вести,
Искать и прятать… Всё — в одиночку?
Нет, только вместе! Да, только вместе!

(с)Вероника Иванова, Нити разрубленных узлов

Powered by ScribeFire.

...оно вполне может стать явью.


Шеррит.

В его покоях покойно. Так было и раньше, но теперь стало заметнее. До странной рези в глазах, вслед за которой неизбежно появляются слезы. Я боюсь капелек соленой воды, обжигающих кожу, а потому украдкой касаюсь уголков глаз, чтобы приостановить бег ручейков до того, как они сорвутся с ресниц. Конечно, не успеваю. И мне становится стыдно, хотя не услышу ни единого слова упрека. Но лучше бы… Лучше бы услышала.
- Тебе давно пора отдыхать. Что-то стряслось?
Его голос почти не потерял свою силу, лишь звучит немного глуше, чем прежде, словно гул далекой реки, сражающейся с порогами. А волнение прежнее. Такое искреннее, что спешу оправдаться за поздний час:
- Сон никак не приходит.
- Придет. Нужно только подумать о чем-то хорошем.
Да, так просто. Но где же взять это хорошее? Разве одно небольшое прикосновение…
- Не надо. Будет больно.
Знаю. И хотя это не та боль, которую невозможно вытерпеть, замираю на полушаге, потому что больно будет не мне одной. И наверное, мне – в самой меньшей степени.
- Я не могу заснуть!
Хочется вскрикнуть, а может, даже взвыть, но голос лишь предательски шепчет. Недостаточно громко, чтобы унести вместе со словами хотя бы частичку разрывающего меня отчаяния.
- Это пройдет.
Он не смотрит в мою сторону. Уже много месяцев. Отказался, когда зрение, его человеческое зрение начало ослабевать. Сказал, что хочет сохранить в памяти тот, первый образ, который увидел, а не мешанину Искр. Сказал, что от них глаза болят еще больше.
- Это нечестно!
Седая голова еле заметно кивает, а губы, которых я не могу видеть, наверняка улыбаются. Он всегда улыбается. Даже когда впору лишь плакать.
- Но это было честнее многого другого.
Я все же делаю еще шажочек. Совсем крохотный. Под ногой шуршит прах. Разрушение повсюду, не сдерживаемое никем и ничем. Мантии больше нет. Не знаю, чего ему это стоило, боюсь даже представить, но он не мог поступить иначе. Не захотел унести с собой за Порог еще одну душу, хотя я была бы только счастлива занять ее место и… Уйти. Потому что тогда мы бы ушли рука об руку.
- Я вернусь.
Он говорит уверенно, и это пугает меня. Разве кто-то из драконов решится пройти путь, некогда выбранный Элрит? Не верю. Если даже я не нахожу в себе сил это сделать, то кто сможет?
- Доброй ночи, любовь моя.
Разве может быть добрым беспросветный мрак? Я хочу возразить, хочу расплакаться, хочу прижаться к груди, тепло которой уже давно остыло на моей коже, но лишь покорно киваю и иду прочь. К двери, отделяющей смерть от жизни. А вслед мне летят слова, и ноги норовят подкоситься, потому что в звуках его голоса ясно слышно чувство, опасное, как бездна, и столь же могущественное.
Чувство вины.
- Я всегда возвращаюсь.

Элрит.

Молчание тянется, как малиновый сироп с ложечки, которую Тилирит последнее время норовит забыть над чашкой. Густое настолько, что кажется: можно резать ножом. Но не бесконечное. К сожалению. Лучше бы оно длилось до тех пор, пока любые слова не исчезнут из памяти и говорить станет попросту невозможно…
Впрочем, вместе со ртами пришлось бы тогда приструнить и взгляды. Многоцветные, сильные, робкие, настойчивые, отстраненные и при этом все острые, норовящие уколоть, когда забываешь прикрыться щитом уверенности. А держать сей щит становится все труднее и труднее, как будто силы утекают вместе со струйками молчания.
- Это должно случиться.
Слава Повелительнице небес, хоть у кого-то хватило смелости подать голос! Хотя в прежней жизни я не жаловала Ларрона из Дома Ожидающих, сейчас расцеловала бы. В обе чешуйчатые щеки. Ну а теперь на тропу, куда ступила нога первого путника, ринутся все остальные. А первой будет…
- Это знает каждый из нас. Главное, что случится потом.
Танарит. Конечно же. Она и тогда успела стать первой, пока все раздумывали. Что ж, Созидающая уж точно знает, о чем говорит.
- Можно подумать, у нас есть выбор?
Этот прячется в тенях, и хотя голос знакомый, не могу вспомнить. Даже если воткну ногти в ладонь на всю их длину. Можно было предположить… Нет, нужно было. Но пока опыт не произведен хотя бы однократно, теории остаются всего лишь теориями.
Рождение мира произошло, но я не учла, что зачерпнуть силы удастся только у одного из родителей, а значит, времени на созидание уйдет куда больше, чем обычно. А главное, память тоже не будет торопиться с возвращением. Все мои знания и умения – рядом, я чувствую их, почти могу дотянуться, но каждый раз не хватает одного шага. Да, он выглядит все короче, но как скоро исчезнет совсем? В любом случае, опоздание неизбежно.
- Сколько ему осталось?
Над Залом решений вновь нависает молчание. Что, неужели так трудно подсчитать? Или страшно? Так бояться давно уже поздно! Бренная жизнь Разрушителя заканчивается стремительно, ведь без помощи Мантии пустотой почти невозможно управлять. Почти…
Но он пока справляется. И наверное, эти усилия стоят ему лишних лет жизни.
- Мы не вправе удерживать его перед Порогом.
О, слова не мальчика, но мужа, хотя и принадлежат совсем юной Преследующей. А впрочем, какая же она юная? Старше меня теперешней. Намного старше.
- Не вправе.
Зачем повторяет? Возражений и так нет. А если бы и последовали, тогда… Тогда слово взяла бы я сама. И плевать, что на Совет меня допустили только в счет прежних заслуг.
- Не вправе…
Если раньше мне всегда хотелось назвать Зал решений Залом сомнений, потому что споры затягивались порой на десятилетия, то сейчас впервые почувствовала: он все же добился своего. Мой мальчик. Мой отец. Мы стали едины перед общей бедой, а не стараемся отсидеться каждый в своей норе. Но никому от этого не легче. И ему – тоже. Хотя, вполне возможно, он как раз смотрит на наши метания и терзания с улыбкой.
- Не вправе…
Они соглашаются. Хор нестройный, но решительный. И кажется, один голос в нем звучит чуть громче остальных.
Голос рыжего-бесстыжего, как мне все время хочется его назвать. Прямо в глаза.
- Ну что, довольна?
Чем-то их улыбки похожи друг на друга. Да должны быть, все-таки, родня. И близкая. Куда уж ближе. Но если сын-отец всегда улыбается… еще совсем недавно улыбался понимающе, то в изгибе этих тонких губ прячется азарт. Болезненный. Лихорадочный.
- Папеньку больше не будут мучить. Ты этого добивалась?
Я надеялась на отсрочку и получила ее, хотя не произнесла ни слова. Мне нужны годы. Два, пять, десять лет – неважно, только чтобы их хватило. Хватило, чтобы снова стать взрослой и принять настоящее решение.

Ксаррон

Призрачные крылья в россыпях искр заполняют собой всю комнату. Хрупкое великолепие Моррит куда лучше смотрелось бы на просторе, но там, где много места вокруг, много и любопытных глаз.
- Почему ты позвал меня сегодня?
- Я звал тебя и вчера.
- Совет готовится к объявлению траура. И на меня косо посмотрели бы, если бы…
Если бы у тебя нашлись хоть какие-то родственники. Но, к моему глубокому удовлетворению, Дом Летящих на свет мечты близок к вымиранию. Полному и безоговорочному.
- Прекрати мерцать! Ты же знаешь, какой я предпочитаю тебя видеть.
Искры блекнут, отдавая всю силу своего огня испепеляюще-белому взгляду.
- Знаю. И это сводит меня с ума.
Было бы о чем говорить… Немного в тебе ума, красавица. Иначе ты не была бы сейчас здесь со мной.
- Ты слишком много времени проводишь среди людей.
Того требуют дела. Те, о которых никому не нужно знать.
- А мне… тесно в этом теле.
Она передергивает плечами, словно пытаясь сбросить с себя оболочку плоти, и останавливается, только встретив мой взгляд.
- Тебе… Правда, нравится?
И не мне одному. Вернее, понравилось бы, если бы кто-то смог увидеть тебя сейчас. Тонкие запястья, пальчики как веточки, полупрозрачная кожа, под которой можно не на ощупь, а просто глядя различить каждую косточку. Кукольная фигурка, окутанная покрывалом серебряно-серых локонов. Филигранно исполненная вещь. Игрушка, чье место в сокровищнице. Или в умелых руках играющего.
- Я не стал бы тебя звать, если бы не нравилось.
Она некоторое время раздумывает над моими словами, но потом все же улыбается. А еще вдохом спустя невинно спрашивает:
- Так и будешь только смотреть?
Не буду. Да и смотрю я не столько на тебя, сколько…
Два желтых огонька загораются в темноте дверного проема. Гаснут. Загораются снова.
Итак, кузен закончил свой земной труд. Теперь пора и мне браться за дело.
- Иди ко мне.
Уговаривать Моррит не надо: взлетает легким прыжком, чтобы упасть в мои объятия. Холодная, как хрусталь, из которого словно соткано ее тело. Ну ничего, из нас двоих костровой все же я, и моего огня с лихвой хватит, чтобы…

(c)ma'daeni

И вроде не канонная красавица, а ощущение все равно не проходит.

«Нэгарра – переводится со Старшего Языка как „последний всплеск крыльев“. Так именуется последовательность действий, предпринимаемая для совершения ухода из жизни по каким-то веским причинам. Помимо духовной смерти и полного физического развоплощения Уходящего-За-Порог вызывает значительные разрушения в окружающем пространстве. Поэтому не стоит находиться рядом с тем, кто призывает Нэгарру: помешать все равно не сможете, а пострадаете весьма чувствительно». («Практики магические и не-магические, или Инструментарий Хранителя», Малая Библиотека Дома Дремлющих, Архив.)

Новый мир, но такой притягательный. Потому что daeni. Жду июня. Эту я буду искать в бумажном варианте.

Сперва мне приспичило придумать музыку в стихам daeni


Потом - к одному из своих виршей.


Лажал много, фальшивил, но тем не менее горд собой (ненадолго, впрочем)

И читаю, читаю, читаю...

Хотя мне тяжело читать много стихов единовременно, эти проглатываются моментально, как будто и не было.

Нельзя мне болеть - Дракон тогда становится размазней и готов хлюпать и так текущим носом по каждому поводу.

Любую мелочь больно вспоминать.
Минуты удовольствия. Дни боли.
Всё, что стократно прожито тобою,
И всё, чего не довелось узнать.

Но всё же, память не спеши стирать,
Не надо, не получится - я знаю.
Не убегай от призрачных страданий -
Природа справедлива и мудра.

Пройдут года. С тобой, но больше - без.
Снег припорошит душу и виски.
Из цепких лап полуночной тоски
Не вырваться, не вспомнив... Боль и блеск,

Сомнения, умение прощать,
Победы, одиночество, печали -
Всё, что улыбкой на пути встречали,
И с чем не жаждем свидеться опять...

Не потечёт Река Мгновений вспять,
И в этом - наше истинное счастье.
Почили вечным сном былые страсти.
Но почему так больно - вспоминать?...

58 слушали 0 копий [+ в свой плеер]

Да простит меня автор... Да-да, эта песня артефактная, на стихи daeni. Я в свое время давал ссылку в том числе на нее - теперь пусть висит так.

В колонках играет - Western Shem
Есть Право Уйти и Право Вернуться,
Есть Право Судить и Право Карать,
Есть Право Уснуть и Право Проснуться,
Есть Право Забыть И Не Вспоминать.
Что приглянулось тебе?

Есть Право Любить и Право Покинуть ,
Есть Право Служить Прекрасным Мечтам ,
Есть Право Царить, Сражаться И Гибнуть,
Есть Право Платить По Горьким Счетам.
Что улыбнулось тебе?

Есть Право Простить и Право Запомнить,
Есть Право Учить и Право Вести,
Есть Право Просить и Право Исполнить –
Как много тропинок! Куда идти?

Не поддавайся капризной Судьбе –
Выбери Путь по себе…

(с)Бен Ши

Ты пришла сюда по осенней траве
Непреклонным шагом судьи,
Без царя в неприкаянной голове
И без бога в пустой груди.

Не просила наград, не боялась молвы,
Не кляла дурную судьбу,
Никогда не жалела, что лица живых
Можешь видеть только в гробу.

Полу-крик, полу-плач, полу-вой, полу-стон
От пролога времен к эпилогу времен,
По тебе и по мне, в громе и в тишине,
В каждом прожитом дне и непрожитом дне…
Лишь на тризне последней невинной души,
Губы крепко сожмет баньши.

То при свете дня, то в полуночной мгле
Души прочь бегут от людей.
Ты всего одна на бескрайней земле
И за всеми должна глядеть.

В переливах рыданий то здесь, то там
Слышен злобной радости смех:
Не отвергнута богом, но не свята,
Ты успеешь оплакать всех.

Полу-крик, полу-плач, полу-вой, полу-стон
От пролога времен к эпилогу времен,
По тебе и по мне, в громе и в тишине,
В каждом прожитом дне и непрожитом дне…
Лишь на тризне последней невинной души,
Губы крепко сожмет баньши.

Сочтены наши сроки на небесах
И в пожарах адских глубин,
Только танец под дудку смерти плясать
Человек не будет один:

По мгновению, как в песочных часах,
Утекает шальная жизнь,
Но всегда последнюю горстку песка
Согревает ладонь баньши.

Полу-крик, полу-плач, полу-вой, полу-стон
От пролога времен к эпилогу времен,
По тебе и по мне, в громе и в тишине,
В каждом прожитом дне и непрожитом дне…
Лишь на тризне последней невинной души,
Губы крепко сожмет баньши.

(с) Бен Ши