Я начинаю новую фантастическую повесть.
Так будет, через 1000 лет...

Зараженная территория расширилась на сто двадцать шесть километров. Эвакуация города Шистоун.
Землетрясение в Иллинойсе. Виноват Иггдрасиль?
Эпидемия охватила южные районы Африки. ЮАР охвачена безумием?
Впервые за 1000 лет! Черная оспа в Сирии.
Количство самоубийств возросло в 10 раз! Люди ждут Конца Света?
Кто мы и кто Иггдрасиль? Мир падает в бездну?
Верхняя палата призывает к спокойствию. Это всего лишь аномалия!
Проповедник из Челябинска открыл всю правду о Чертовом Дереве...

Сашка болезненно сморщился, смял газету и яростно швырнул ее в стену. Шепот в голове усиливался. Они там говорили. Шептали, уговаривали его на сотне языков. Человеческих, птичьих, на языке молчаливых рыб и разговорчивых дельфинов, на языке камней и ветра, они все говорили там, внутри бедной, трещащей головы его, Сашкиного больного существа.
Шепот и шелест не прекращался ни на минуту. И что самое страшное — Сашка понимал их всех. От языка колибри до неизвестного наречия с Тау Кита. Они все были в его голове, свободно болтали, встречались, звонили друг-другу, писали письма. Обменивались новостями, шептали признания и кричали друг на друга! В его, Сашкиной голове!
Сашка поднялся с кресла и прошел на кухню. Распахнул серебряную дверку шкафа и сосредоточенно натряс таблеток в ладонь. Трубочка с оставшимися таблетками нежно звенела в его руке.
Холодная вода в прозрачный стакан, горсть в рот. Сейчас они замолчат. Сейчас они ВСЕ замолчат. У Сашки тоже не останется мыслей, но главное, что ОНИ ВСЕ ЗАМОЛЧАТ!!!
Выдох, вдох, взгляд в окно...
Сашка и Иггдрасиль. Сашка, после того, что случилось...
Сашка, Александр Васильевич Ремизов.
После ЭТОГО.
Сашка — и "поцелуй Игги"...

Продолжение следует

В голове у Сашки тает, тает и исчезает, тают, утихают голоса, стихает шепот и воспоминания блекнут.
Словно выцветшая витрина, словно афиша под осенним дождем, блекнет острая и цветная его память...
И как он бежал сквозь кровоточащие травяные равнины и как под ярко-голубым небом явился ему Иггдрасиль...
Вдруг, внезапно, через оседающую на форменке росу...
Возник, проявился..
Какие там еще синонимы?
Когда Сашка его увидел - он забыл свой язык.
Слов просто не стало.
Потому что то, что он увидел не подлежало описанию.
Мозг Сашки испытал болезненный спазм, когда он УВИДЕЛ.
И это была болезненная, истерически-кричащая красота.
Древо.
Древо, или подобие его, возвышалось. Высилось. Воздвигалось над идиллически-зеленой равниной.
Небо источало контрастный яростно-голубой, на излете белого, цвет.
Древо высилось над параллелями и меридианами, Древо возносило свои ветви над всем миром.
Древо.
Прекрасное в своем величии.
Древо.
Простирающее ветви.
Древо.
Соединяющее небо и землю.
Древо было.
Существовало.
Означало и правило.
Древо было правилом.
Кроваво-красное древо простирающее ветви между зеленью и лазурью.
Пульс, движение, проникновение.
...
- В атаку!
Сашка инстинктивно сделал шаг и вдруг...
Древо открыло глаз.
Он был темно-синим.
После этого Сашка ничего не помнит...

А после таблеток было не легче, нет.
Просто было тише. В ожидании тишины Сашка ложился на свой диванчик и вытягивался, будто покойник. Надо было потерпеть, пока шум и болтовня в голове утихнет. Ему почему-то казалось, что в этот момент следует притвориться мертвым, чтобы они все отстали.
Он часто думал, что, может быть, ему действительно стоило умереть тогда, там в "Зоне Y", как и сотне других парней...
В эти моменты он был честен перед собой и позволял себе малодушные мысли. Только в тот момент, когда голоса стихали. Ему казалось, что тогда они перестают обращать на него внимание, будто бы он прятался от чего-то в самом себе. Пока не наваливалось болезненное бесчувствие, он вспоминал свою прошлую жизнь.
Семью, дом, службу, свою гордость за то, что он служит Родине, за то, что он элитный боец из стали и доблести...
Да-да, тогда, давно, когда Иггдрасиль только появился, он, грешным делом, даже обрадовался.
Вот, теперь, когда появился могучий общий враг, теперь, перед лицом инопланетной интервенции, люди забудут распри, перестанут потрошить друг-друга и сплотятся наконец в едином порыве!
Какой он был дурак! Самонадеянный идиот!
То, что являл собой Иггдрасиль не снилась даже в самых безумных кошмарах Герберту Уэльсу...
Человечество беспомощно, словно слепой котенок, на пути локомотива, обречено, как воздушный шарик в жерле урагана, тупо, будто морская галька, над которой воздвигается волна цунами...
Все тщетно...
Та атака...
Скорее, один из панических выпадов отчаявшегося мышиного народа...
Конечно, они не должны были атаковать само Древо, они лишь должны были отвлечь тех странных, безумных существ, что роились под его корнями, прятались в траве и в изобилии плодились на ветвях.
Сашкин отряд, из лучших, отборнейших бойцов, должен был создать как можно больше шума, пока другая группа в отчаянном броске пробивалась к самым корням. Те кумулятивные заряды, что они несли с собой - были очередной отчаянной попыткой доказать Древу, что с людьми надо считаться.
И они таки добились своего - Древо на них взглянуло.
И сотня лучших бойцов обратилась в ничто. В исковерканные трупы и нескольких, чудом выживших, корчившихся в панике, визжащих психов.
А потом Иггдрасиль взглянул в другую сторону...
Но Сашка Ремизов уже этого не увидел.
Гвардии старший лейтенант Александр Ремизов превратился в беспомощного дурачка, свернувшегося в позе зародыша среди высокой, стекающей алыми росинками, травы.
Ему предстоял долгий путь в новую жизнь.
Жизнь с "Поцелуем Игги"

Голоса в голове утихали, отодвигались.
То усиливались, то утихали, будто шум прибоя или шелест листвы под ветром.
И в этом шепоте и шелесте уже можно было уснуть. Они почти слились, только один какой-то настойчиво звал: Сашка, Сашка, Сашшшш...ка... прием...прием...Саш-ка, Ремизззз, Бета-шестьсот двадцатый, прием, прием!
Сашка улыбнулся, он узнал этот голос и позволил себе даже ответить:
- Привет, Дикий.
- Сашка, Сашка! Ну слава Богу! Прием, Ремиз!
- Привет, Дикий, - мне приятно было тебя слышать... - Сашка прошептал это почти не разжимая губ, его приятно баюкали шепчущие волны, тело расслаблялось.
- Сашка, нам срочно надо поговорить! - Голос то отодвигался, то приближался, он был возбужден и взволнован.
- Я не могу с тобой говорить, Дикий, это бессмысленно...
- Но почему, Санек?!!
- Потому что я псих... а ты - умер...
- Сашка!
- Пока, Дикий! - сказал, улыбаясь, Сашка, сладко зевнул и заснул.

Ладно стелют ветром утра
По степи, среди весны
Тихим цветом перламутра
В мае, трепетные сны...

Сказало в голове Сашки и Сашка проснулся..
"Перламутровое утро, это точно" - подумал он, глядя на нежные, розово-золотистые облачка за окном.
В голове была удивительная тишина и покой. Сашка даже удивился этой тишине.
Не торопясь, осторожно, будто боясь расплескать или же повредить эту хрупкую тишину, Сашка встал и, крадучись, прошел на кухню. Набрал чайник, все еще прислушиваясь к своему состоянию, и поставил его на огонь.
Он трепетал, глядя на легкие, кружевные облачка за окном, слушая звенящую тишину в своей больной голове, нарушаемую только шумом проезжающей машины, да редким перебрехом собак в отдалении.
Чайник тихонько зашумел, запыхтел паром, собираясь ворчать и кипеть.
Сашка замер и наслаждался, он не позволял себе ни одной мысли, которая могла бы нарушить эту благословенную внутреннюю тишину.
В глазах и в носу у Сашки вдруг начало щипать.
И, как он не старался сдержаться, все таки, вдруг, он оглушительно чихнул...
И сразу же загомонили запели и застучали в голове тысячи, миллионы голосов.
Сашка в отчаяньи сжал руками виски, скорчившись на табуретке.
Облака потеряли свой цвет, небо вылиняло.
Сашка безумно оглянулся по кухне, истерическое, буро-черное наводнение захлестывало мозг, Сашка порывисто вскочил и схватил нож для разделки мяса, на лезвии уныло болталась скрученная шкурка от докторской колбасы.
Сашка отвел руку, зажмурился и...
- Сашка, Сашка, Сашка, Ремиз, прием!!! Сашка, дубина глупая, отвечай!
Судорога в мышце, выдох и звон...
Нож упал на кафельный пол...

- Ремизов! - снова гаркнуло в голове.
- Да, Дикий, - ответил Сашка, малодушно перестав сопротивляться безумию.
- Ну наконец-то! Нам поговорить надо! Я нихрена не умер, а ты никакой не псих поймешь ты это или нет?
- Хорошо, давай поговорим.
Сашка вздохнул, подобрал нож двумя пальцами, и швырнул в раковину, опасливо на него глядя, как будто стальное лезвие могло ожить и наброситься.
- Не... надо увидеться, так ты мне все равно не поверишь, - в голосе Дикого Сашке послышалась улыбка.
- Приезжай сегодня в Сокольники, пивка попьем заодно.
"Какой инфернальный бред!" - подумал Сашка "Пить пиво со своим глюком..."
- Сам ты глюк! - в голове Сашки заухал характерный смех Дикого, и этот запоминающийся смех, похожий на уханье старого филина, окончательно сломил сопротивление Сашки.
- Хорошо, Дик, во сколько и где?
- Давай в три на станции в центре зала. Идет?
Санек глянул на часы и цокнул языком - они давно встали, батарейку надо было поменять еще три месяца назад. Он выглянул в окно - Солнце еще не добралось до зенита.
- Хорошо, в три в центре зала.
- Вот и ладушки, - сказал Дикий в его голове, - и перестань жрать колеса - от них связь плохая! - прибавил он назидательно.
- До скорого!
- Пока - эхом откликнулся Сашка.
И голос Дикого, того самого... гвардии сержанта Дикарева Виктора Сергеевича, награжденного медалью "Золотая Звезда" Героя Российской Федерации посмертно... как будто отключился от его сознания.
В голове Сашки привычно галдели голоса, сливаясь в неопределенный шум, будто бы на площади в базарный день.
Сашка вдруг улыбнулся.
"А чем черт не шутит!" - вдруг подумал он и решил с этих пор верить вообще всему на свете.
Он открыл воду и тщательно вымыл нож.
Затем потер заросший подбородок и пошел искать новые лезвия для станка. Нужно взять себя в руки.
Особенно перед свиданием со своей галлюцинацией.