Этот текст лидирует в фестивалях по теме ужасы.

Не знаю чем он так задевает людей...хотя вру... я-то знаю чем... Но он еще не закончен. Как НЕ настроение - так напишу дальше.

1
Я просто бежал за Мери. И очень хотел ее замаять. Ее розовое платьице мелькало передо мной, как заманчивый хвост.
Я очень хотел поймать Мери!
Шаг.
Провал.
Свет льется среди кристаллов. Преломляется тысячью граней.
- Мери?
Отчетливый, насмешливый смех справа.
Я догоню ее!
Плохая девчонка, в беготне я вспотел и начал злиться. Тем более мама Грета нас выругает, куда она бежит, эта дура?!!
Блики, мелькают перед ногами.
Я гонюсь за Мери.
И ВДРУГ. Кто-то большой и сильный говорит мне: СТОП!
Я останавливаюсь, убитый этим громом. В голове моей смех Мери и ее розовое, в серебристых оборках платье!
Я застыл.
Когда на меня посмотрели...

2
И я вдруг падаю!
Между моих ног и моей вселенной колеблется яркий розовый флаг!
- Иреор?
Боже, я хотел сказать "Мери"
Я падаю и лечу сквозь визжащее мясо!!!
И падаю в оглушении.
В озеро крови.
И я плюю и отфыркиваю эту кровь, потому что не хочу утонуть в ней, ибо она тошнотворна!
Я выползаю на скользкий берег.
Надо мной кружится багровый сумрак, подо мной только чернота.
Я говорю тихо: - Мама? Папа? Вы где?
И сумрак отвечает мне диким хохотом на подвизгивающих нотах.
И я беру свою голову в кольцо рук. Пока это не прекратится.
А потом я встал и иду.

Спотыкаясь на каждом шаге, поскальзываясь.
И вокруг меня никого нет. Только сумрак надзирает тысячью глаз.
Я... мне всего лишь десять. Всего лишь десять лет тут.
А они настойчиво говорят мне - а ну стройся, майор, а ну возьми себя в руки, сотник!!
А у меня слезы из глаз, я просто их не понимаю, я не знаю где я и что я должен.
А потом в розовом зареве - кружевной в облаках...
Край платья Мери.
И я понял. Я должен идти.
- ИРЕОР!!!
ПРЕБУДЬ ЧАДО!!
Это повергает снова меня в эту скользкую кровавую дрянь.
Я падаю на колени, я пачкаю руки, это брызгает зловонно мне в лицо, но...
Я поднимаюсь.
Как сказал ГЛАС.

3

И я снова встал и иду. В моей голове поместилась парадигма. Я не знаю этого слова, но понимаю, что оно значит.
И я вскарабкался на истекающий вонючей слизью холм.
И вдруг увидел свою гвардию!
Она явилась мне среди черно-красной мглы.
Этот орден.
Это сияние мрака.
Но среди всех были избранные, которых отмечал сиреневый свет.
Будто из ниоткуда.
Я просто выбрал тех, кого мне предложили. Я не совсем глуп и отличаю подобное от неподобных.
Они...
Кто-то из них просто пошел за мной молча, кто-то отряхнул ошметки крови с моих одежд, а кто-то пел рэп.
О том что я не понимаю:
- Ты не с проста со мной, я любил тебя, будучи под горой, и ты мне должна, ты будешь мне сука должна потому, что вокруг чер-то-ва ти-ши-на.
Они все старше меня, а мне 10 лет и я неизвестно где, я хочу домой!
ГЛАС.
Он говорит - сделай это и вернешься!
И я говорю им всем:
МОЛЧАТЬ!!!
И вдруг они замолкают.
И воцаряется пугающая меня тишина...



4
И я пугаюсь сам себя...
Они вдруг смотрят на меня...с вожделением? Откуда мне знать значение этого слова?
А может, из мороженого и конфет? Из чипсов и сухариков, из швепса и мохито?
Они на меня смотрят так, как будто у них нет денег меня купить и выпить. До дна.
ГЛАС:
- Ступай в свет!
И я, возвышая голос:
Отряяяяд, стройсььь!!! Равнение на-пра-ВО! Шааа-гом...арш!
Я не знал откуда это во мне, будто бы не я сказал. Я хочу проснуться, и чтобы мама погладила по щеке и сказала - тихо, тихо милый, пора умываться, тшшшшш!
Но...
Этого никогда не было.
У меня нет мамы.
Моя мама лежит по сторону кровавых пределов.
Она заслужила чтобы я ее не знал.
Я помню лишь черонбурую шкурку на ее нефритовом драповом пальто, которую я гладил и целовал в исступлении.
Мать где-то там жива, но для меня ее нет.
Я отреченный.
ГЛАС:
Тебя никто не помнит!
Я знаю. Знаю, я знаю...
И поэтому за мной идет армия уродов.
Мы хотим одного.
РАЗРУШИТЬ ВСЕ!


5
Кровавые пределы...
Через тысячи криков я прохожу.
Мой отряд ползет на карачках.
Даже те, кто уже не человек, а кровавая пародия с ногой в искореженном рту, ползут следом.
Я задумался - а зачем им?
Зачем?
Этим категорическим инвалидам, этим существам на пороге перерождения, следовать мне?
И кто я?
Мне десять лет и я мальчик.
А эти полчища карабкаются следом.
Отчего они так?
Я подумал... что наверное это ИМ нужно.
Мы вышли под черное небо без звезд и вершин.
И тогда ко мне обратились бесы.
Рой прилетел, обнял и шептал, гудел, жужжал, уговаривал и предлагал.
Их предложения были более чем уместны.
Но я не хотел их слушать.
У меня отвалилась часть отряда.
Я смотрел, как они их обволакивают и уводят. Я слышал, как разгораются яростные споры - обо мне.
Но я сказал - мне незачем.
И пошел прочь, махнув рукой.
и ГЛАС сказал:
ЭТО ПРАВИЛЬНО!
А я ответил:
- Аминь.
Не знаю, откуда взялось это слово, но отряд потерял десять процентов.
И я был огорчен.
На скользких перевалах гниющей плоти.

6

А потом мы спустились в долину.
Среди черного мяса и окалины возвышался радужный холм. А на том холме был леденцовый замок.
Сладкий, как...
Как?
Мы пошли туда с намерением убивать.
Полчища адовых тварей подступило к радужным стенам.
Мой отряд выл и бесновался в голоде.
А ворота бесстрастно, приветливо вдруг отворились...
И каждой гадкой твари здесь был приют.
И меня встретила девочка в розовом платье... Так похожем на платье Мери, что я на минутку подумал, что это - она!
Я убил пару баньши, что просто пролетели слишком близко подле нее. Просто потому, что я испугался что ее не узнаю.
Я взял ее за руки и был почти уверен, что это Мери.
Мы пошли хрустальными анфиладами и маленькие пушистые зверьки чирикали и кувыркались подле нас.
Мы вошли в сахарную обитель, где была кроватка из шоколада и полог из розовой сладкой ваты.
И эта девочка сняла платье.
Я увидел ее маленькие розовые, как марципаны сосочки и ее маленькое, нежное лоно, подобное штрюделю с ягодами...
И я не захотел даже так.
Потому что в зеркалах я увидел ее чешуйчатый хвост!
И я вскричал :
ОТРЯД СТРОЙСЯ!
И глас ответствовал:
ГОДНО, ЧАДО!
И вроде бы это было с улыбкой.
Но какой же ужас смотреть...
На девочку в розовом платье с алчной, хлюпающей пастью вампира!!!

7


А потом он плакал.
Плакал и плакал.
Вееееррр...ииирррр..
ОН плакал.
Потому что..
Потому что, ты так далек от меня...
Теплый мишутка...
Которого мне так и не купили. Вместо этого, спустя полгода, мне купили розовую лису.
Черт, представляют ли взрослые какие комплексы породили?
Веееееееееееееееееррр Иррррррл...
Мои войска следуют мне.
Особенно после леденцового замка.
Я сижу на коне из частей тела и гонора.
И это самый гордый жеребец в стае.
Видели бы вы его орган.
Я сам его боюсь!
И при этом он - мой.
Веррр... Ирррлау!

Он со мной, мой маленький мишка, он всегда со мной!
А...
И пространство вдруг схлопнулось напоперек!
И эвклидова с неэвклидовой дерутся!
А я...
Что Я, и могу ли я?
Мой отряд просто сочится слизью, обтекает спорщиков в надежде, что его просто не заметят..
Я понесся вперед.
И это плохо, потому, что мой отряд не успеет за мной!
Я плох, плох, плох.... и папа не будет мною доволен.
Как и сестра.
Я буду паршивым, пока моя сестра я-он, он-я...
Не будут счастливы!

8
И после прочтения этого фанфика я иду.
И моя мертвая армия идет со мной.
Они не живы и не мертвы.
Их суть - выполнить предназначение.
И просто удобрить клубнику моей Мери.
Мы идем.
И отзвуки "Меее.. Вееееррр"
Все еще звучат в моем сердце!
А теперь перед нами владения Бабушек.
Я сомневаюсь, могу ли я шагнуть, и так ли могу - в вечность?
Но пирожки и манная каша не оспоримы!
Во-первых потому что они вкусные, во-вторых, потому что они есть.
Есть. Есть, надо есть! И ты не выйдешь из-за стола пока не съешь. Есть.
Надо есть!
И я , улучив момент, выливаю всю эту остывшую бурду в унитаз.
И вдруг...
Вижу...
Бабушка так смотрит на меня из дверей...
Будто я ее сдал фашистам.
И я чувствую, что сдал, что предал!

9

А потом эти мальчики ищут того, что им не отмерено, слоняются в потемках, кидаясь к любому огоньку болотному, заходя все глубже в замшелые, скрытые ядовитыми туманами, гнилые топи. Что там найдешь, мон ами, что там найдешь...ничего, кроме баньши на дереве, кроме призраков и трупов, которые притворяются живыми. Что там найдешь...только смрадное дыхание, тлен и гниль.
Но эти мальчики уже не понимают, уже не видят, они уже отравлены. И они падают в эти трухлявые объятия, их трогают эти разлагающиеся руки, целуют эти рты, сочащиеся гноем. Что будет с ними? Да что бывает с теми, кто попал в руки к личам. Они останутся там. Они останутся в этих топях и пополнят эту армию. По колено в дерьме, которое течет из них же, со ртами , полными илом, с бельмами вместо глаз. Выдыхать болотные огоньки. Манить, звать новых мальчиков, из тех, кто ушел из дому, из тех кого не благословила мать, из тех, кто не знал своего отца, из тех, кто ищет того, что не дано...
Из тех, кто на свету - жалок.
Они снова идут, хоронясь от взглядов, перебегают из тени в тень.
Они слышат лишь как их окликают по имени.
Они идут на зов. Они ищут любовь, что снилась им в наркотических снах.
Они идут. В лес.
Под тихий смех прекрасного Господина Личей.
Прекрасного, как лунная ночь над болотами...
Но я один из тех, кто пройдет сквозь болота.
Ибо и сам мертв.

10


Мы сражались с армией старых плюшевых медведей и облезлых, замурзанных розовых лис..
Мои мертвецы плакали...
Это поистине ужасно!
Даже в гнилых черепах моих живых мертвецов сохранился панический ужас перед старыми, плешивыми, пахнущими плесенью плюшевыми медведями...
Перед теми, кто пропах сыростью, потерял лапы и лишился пуговичных глаз...
Эти жуткие твари одним махом убивали моих самых закоренелых в боях зомби.
А тех, кто по случайности выжил в этом побоище сырых опилок и гниющей плоти... что в общем-то равноценно.. добивали шизофренические розовые лисы, наполненные тяжелой, пропитанной влагой свалявшейся ватой...
Ужасно... Запах тления сырости и плесени над бесплодной равниной.
Я сидел на скелете верблюда, и даже скелет верблюда тошнило.
Не говоря обо мне.
Я остался без армии.
Стонущий невнятно мишка и...
Последний из моего войска обезноженный мертвец, ползущий так, что цеплялся редкозубой челюстью за покрытую жесткой щетиной травы почву...
Вот и все мое войско...
И тогда я увидел плеск розового платья за горизонтом и отчетливый... нет, отчаянный всхлип..