начало - здесь: http://www.liveinternet.ru/users/carty/post234858117//

В пьесе Михаила Булгакова «Бег» героическое военное прошлое страны представляют генералы Чарнота и Хлудов.

Судьба одного – вернуться из Константинополя на корабле с казаками в Петербург, зная, что будет убит, напоминает судьбу Гумилева-старшего, который отказавшись от возможности записаться в британскую армию или бежать в Африку, в итоге был арестован и расстрелян. Другой –обреченно считает, что родины у него не осталось, он остается и в Константинополе спустит остатки состояния на тараканьи бега, которые напоминают ему Саму жизнь.

Персонажи вовлечены в "бег" событий, приобретший гротескную форму тараканьих бегов. Страны, народы, люди, сами того не замечая, оказываются втянутыми в этот «марафон».
Между тем настоящие Герои оказываются не нужны Родине. Два разных Героя принимают противоположные решения, но оба горько правы, не видя себя в будущем своей страны: один – физически, другой – даже духовно, обрекая себя на жизнь без корней.


эмигрантская "чернуха"... словом...

Фамилии героев Пьесы - для современников Булгакова - были неотъемлемо связаны с именами Черняева и Хлудова, героев сербско-турецкой кампании 1876 года. Войны русского экспедиционного корпуса, приведшей к независимости Сербии, Румынии и Болгарии ровно за полвека до создания этой пьесы.

Полтора века спустя сложно поверить, что в жизни генерала Черняева, прославившегося присоединением к России Средней Азии оказался другой подвиг…

Издатель, публицист и Публичный лидер консервативной партии.

Армия отправила генерала на годовую пенсию 430 рублей. Отставному генералу было 38 лет, он женился и чтобы иметь занятие и заработок для содержания семьи (пять детей) он решает получить гражданскую профессию. Широкая популярность гарантировала известность. Черняев решил стать нотариусом. Отдал себя учебе, проводил время в университете, зубрил томами законы, выдержал экзамен, готовился открыть свою контору, но неожиданно столкнулся с прямым запретом Шефа жандармов графа Шувалова.

Обвинения в бонапартизме/ политической неблагонадежноти – ограничивали деятельность. Ресурсов для принятия дисциплинарных мер к Черняеву было много: устранение, заточение, ссылка, тем более, что самому Царю генерал Черняев не нравился, так как оппонировал либеральным взглядам Царя. Но Черняев был полезен: конструктивная фронда по вопросам внутренней политики даже приветствовалась, и у него были влиятельные покровители в семье Императора. И среди государственников-славянофилов.
Позднее Черняев окажется ярок в роли «пугала» - для дипломатов. ))

В 1873 году Черняев в партнерстве с другим отставным генералом и уже известным публицистом Ростиславом Фадеевым купил петербургскую газету «Русский Мир». Консерватизм газеты стал лицом «старорусской» партии, которую считали чего-то вроде английских тори – против царской либеральной партии. «Ястребов», кто приветствует неизбежные реформы, но ведет их под контроль дворянско-землевладельческой аристократии.


Газета получила спонсорскую поддержку, стала популярной и независимой. Оппонировали конструктивно, «не нарываясь», были представлены разные мнения на актуальные вопросы и выступали представители торгового, промышленного и военого «лобби». После сербской кампании в зените популярности газеты Черняев вышел из газетного бизнеса.

Резонанс 1: Сербский доброволец/ гениальная интрига будущего Министра Николая Игнатьева.

Весной 1875 началось восстание в Герцеговине, положение славянских народов, зажатых между двух равнодушних империй – было сложным. Налоги не собирались. Восстание распространилось на Боснию. Сербия имела статус автономии в империи, налоги тоже не платила и помогала восставшим. Союзник – Россия находилась за тысячу верст. Правители Сербских и Черногорских районов объявили о необходимости независимости от Османской империи...

Михаил Черняев считал, что «можно спорить, нужна война или нет, но раз война началась, нужно думать о победе, потому что размах возможностей становится велик, при этом, победа всегда в 1000, в 10000 раз будет дешевле поражения. Кто думает иначе – или не верит возможности достигнуть цели войной – или не понимает военного дела».

Черняев вскоре вступил в переговоры с сербским правительством и был приглашен Князем Миланом Обрадовичем в Белград для руководства военными действиями. Российское дипломатическое ведомство запретило Черняеву выехать из Петербурга за границу. За генералом был учреждён надзор.


Находившийся в Константинополе русский посол граф Николай Игнатьев (1832-1908) – лучше всех был в курсе сложной внутренней ситуации в Османской империи. Черняев в некотором смысле был его «крестным», готовя в 1858 году ему конвой для русской миссии в Хиву – пароходами через Аральское море и Амударью.

Когда еще в начале 1864-го перед миссией в Среднюю Азию Черняев приедет в Петербург, в беседе с канцлером, князем Александром Горчаковым, он будет долго и красочно рассказывать тому свой план экспедиции. На следующий день в беседе с Игнатьевым Черняев откроет, что руководителю нашей политики не была известна география края, его не интересует география вообще, и он не умеет читать карты.

В оценке дипломатических способностей князя Горчакова, Черняев сходился с князем Бисмарком однажды раздраженно заметившим, что в нужных делах Горчаков был недалеким кретином, но был блестящим салонным господином, умевшим развлекать толпу банальной остротой от скук.


Игнатьев знал цену решительности Черняева на своем примере. Во время хивинского посольства оказавшись заложником хана, он использовал тактику Черняева и, чувствуя «огонь» под ногами, взял ответственность на себя, не стал полагаться на дипломатический этикет и гарантии. Русская миссия с тремя десятками конвоя ушла из Хивы без багажа, переодевшись, обманув Хана, направилась не на север, домой, а глубже в центр Средней Азии на переговоры (и под защиту) Бухарского эмира.

Большим успехом в карьере Игнатьева станет Миссия в Китай (1860), участие в подавлении восстания, защита английских и французских корпусов и выгоднейший мирный договор.

Отправленный конкурентами – послом в Константинополь, он провел там 12 лет, стал влиятельным европейским дипломатом, пользовался доверием султана Абдул-Азиза. В Констанинопольской дипломатической иерархии его авторитет оценивался сразу после Султана.

Источники в МИДе сообщили:

30 мая 1876 в Константинополе произошел переворот. Султан Абдул-Азиз был смещён с трона. Новым султаном провозгласили Принца Мурада, сына предыдущего султана Абдул-Меджида и племянника Абдул Азиза. Во главе заговора стояли великий визирь, военный министр и министр без портфеля.

Понимавший внутреннюю ситуацию Игнатьев (бывший даверенным лицом свергнутого султана) докладывал о ситуации в Петербург. Благодаря Великому князю Михаилу Николаевичу (Кавказскому наместнику/ члену Военного и семейного императорского совета) - Черняев знал новости и понимал, что лучшего момента не представится.

Игнатьев докладывал, что новый султан был мягок характером, известен симпатиями к европе, просвещению и реформам, близкий «французской партии». Мурад не был в курсе заговора и позднее не осмелился издать конституцию, на которую надеялись его соратники. Про-английские, французские, австрийские, русские, греческие, тюркские, армянские партии при дворе Султана – не могли договориться. Империя катилась к катастрофе.

Ожесточенные склоки при Константинопольском дворе привели страну в упадок. Прогнозы Игнатьева позволяли надеяться, что молодой султан будет парализован нерешителеностью, а экономический кризис не позволит поддержать патриотический угар, который последует в столице – после начала войны на периферии.

Борьба партий, убийство султана Абдул-Азиза и нескольких министров приведет к тому, что молодой султан окончательно потерял сон и покой, его истощённая нервная система не выдержала. Тайно приехавший из Вены психиатр Лейдерсдорф под видом дипломата беседует с Султаном. В переданном дипломатической почтой в Вену заключении будет сказано, что болезнь Мурада тяжела и требует продолжительного лечения. Сигнал был получен. Шейх издал фетву, которой признал право низвергнуть помешанного султана. Этим воспользовался Министр без портфеля и устроил новый заговор. Мурад будет править только три месяца.

Резонанс 2: Уважаемый генерал и скучающий харизматик с баблом. Михаил Хлудов.

В мае 1876 года Черняев приехал в Москву к старому знакомому Михаилу Хлудову, который сделал в канцелярии московского генерал-губернатора заграничные паспорта. С партией оружия на сменных тройках авантюристы направились на Балканы. Переданный на границы по телеграфу приказ об их задержании опоздал.

Так в июне 1876 года Черняев оказался в Белграде. О том, что может означать появление на территории генерала Черняева – представляли. Известие о назначении его главнокомандующим сербской армией послужило сигналом к наплыву добровольцев в Сербию. Помимо русских там оказалось много славянских подданных австрийской империи.

И вот, спустя десять лет после «ташкентских триумфов» Михаил Черняев снова оказался в самом центре политической жизни, а точнее, принес ощущение такого момента - событиям, к которым примкнул.

Михаил Хлудов был знаком с Черняевым еще по Средней Азии, он был при нем в Туркестанском походе; особенно помогая при снабжении продовольствием. Наследник богатейшего московского торгового дома – он был успешен в своих предприятиях: первым из русских купцов он приехал в Бухару еще в 1863 году. Первым в Кокандском ханстве, построил образцовое предприятие – шелкомотальную фабрику в Ходженте. С караваном пробрался в Кашгар, где завязал торговые отношения. В начале 1866 года находился с Черняевым и при штурме Ура-Тюбе и Джизака. В 1869 году добрался до Афганистана.

Современники восхищались Хлудовым: где бы ему ни приходилось жить, везде оставлял за собой удивлявший всех ореол богатырчества. Наследник богатейшей купеческой империи, успешный авантюрист и предприниматель, организатор безумных кутежей и безобразий – умел сам увлекать людей не хуже Черняева. В некотором роде, их успех в Сербии стала «резонансом» команды из двух харизматиков.

Сербия – 1876 год. Два с половиной десятка побед объединяют людей лучше, чем слова.

Итак, христиане Герцеговины восстали, князь Сербии Милан Обренович объединился с князем Черногории о выступлении против Османов… Словом, 20 июня 1876 года новый Главнокомандующий сербской армии начал наступление на территории, занятые османской администрацией.
Турецкая армия составляла сто тысяч солдат, но была плохо подготовлена, деморализована и не управляема. Однако сербская армия тоже не отличалась выдающимися боевыми качествами.

По призыву Михаила Черняева в Сербию стали приезжать сотни русских добровольцев. Местная армия состояла из милиции и мирных граждан, порой никогда не державших в руках оружия. Риск был чрезвычайным, а успех — сомнительным.
Под руководством Черняева сербская армия за два месяца победила в 23 боях. В России оценили подвиг соотечественников, имя генерала зазвучало снова, а в Петербурге в короткий срок всё «сербское» сделалось очень популярным.

Османская Империя: стабилизация – это когда на смену одному хаосу приходит другой, поменьше.

Султан Абдул Хамид пришел к власти 31 августа 1876 года после того как его брат Мурад V был объявлен сумасшедшим, свергнут и заточён. Новый султан был лидером военной партии: он посещал казармы, участвовал в обедах офицеров, чего никогда прежде не бывало, был всем доступен и прост в обхождении.

По стране шли волнения и бунты, переходившие в межрелигиозную резню; с Сербией и Черногорией велась война; финансы были в расстройстве; грозил иностранный десант. Соседи требовали экономических реформ и признания территориальных потерь. Сознавая невозможность противиться, но не желая подчиняться, султан использовал «политику обещаний»,
охотно даваемых,
часто меняемых
и никогда не исполняемых.

Эта политика, стала характерной чертой первых лет его правления, ведя к бесконечной переписке, затягивая решение вопросов на местах. Подобная политика применялась и к внутренним делам: Абдул Хамид не предпринимал никаких действий, пока не становился абсолютно уверен в их неотвратимости. После этого, он их возглавлял. Когда в декабре 1876 года открылась конференция посланников, Абдул-Хамид увидел призрак нового переворота и 23 декабря 1876 года ввел конституцию. Султан торжественно принес публичную присягу на верность. Работа конференции была остановлена, вскоре Абдул-Хамид начнет борьбу за абсолютную власть.

В этой борьбе – медлить было нельзя, но нельзя было ошибиться. Ему был нужен повод, который позволял бы начать устранение конкурентов. Война была неизбежна. Успехи на ней не предполагались. Большой войне с Россией – уже не было альтернативы.

Тем временем, сербская война стала популярна в Европе. В подержку славян выступали видные общественные деятели. Репортажи о первых поражениях общественность восприняла болезненно.


Европейские державы вмешались, в Константинополе объявили о временном прекращении огня. Перемирие действовало месяц. 29 сентября Черняев начал новое наступление. 18 октября турецкая армия снова перешла в наступление. В бою при Алексанице сербская армия (40 000 солдат) потерпела первое крупное поражение. Затем последовало поражение при Дьюнишке, где участвовало 6000 русских добровольцев. Около Джуниса турки нанесли еще одно поражение сербам.

Австро-Венгерская Империя закашлялась… Мог ли Черняев захватить Прагу?

31 октября русский посол в Константинополе граф Игнатьев предъявил Османской империи ультиматум, по которому Султан обязывался заключить мирный договор с Сербией и Черногорией в течение двух дней. Российская армия в составе 200 000 солдат в Бессарабии угрожала перейти границу. Султан согласился на двухмесячное перемирие.

События на Балканах вызвали большой резонанс в Европе. Если вначале Россия старалась быть в стороне от событий, то теперь она при общественном одобрении вступилась за сербов: сербская армия присоединилась к русской, Черняев передал командование официальным лицам. Полезный для армии Хлудов был «пристроен» на время балканской кампании около генерала Михаила Скобелева.

Договор между Сербией, Черногорией и Османской империей готовился в Константинополе. Против независимости этих стран активно возражала Вена, и австрийский Посол, справедливо видя в новых национальных государствах плохой пример – для своих окраин.

Отправлял ли посол Игнатьев генерала Черняева на «рекогнисцировку» Австрии? ))..

Вернуться в Россию Черняев не мог: на границах лежал приказ о его задержании. По совету Игнатьева он поехал в Прагу. Его появление в городе через день было обнаружено Венскими властями, и вызвало панику у Австро-Венгерского правительства.

Контекст события, слава победителя в Средней Азии и в Сербии на территоррии славянской провинции позволяет лучше почувствовать как звуки благодарственной речи Черняева на приветствие к жителям Праги - резонировали в Вене, заставляя дрожать стены Императорского дворца.

Против гостиницы, где остановился Черняев, была поставлена артиллерия, все входы и выходы были перекрыты. Опасаясь генерала, как лидера славянской солидарности, правительство боялось что-то требовать от генерала. Не позволив ему передвигаться по городу, Вена потребовала, чтобы он немедленно выехал за пределы империи.

Эскадрон кавалерии провел его карету окольными путями до вокзала, чтобы избежать восторженного народа, ожидавшего его на входе. Полицейские сопровождали Черняева до границы. Но Игнатьев получил рычаги для влияния в Австрийской империи.

Договор, признававший Османской империей Сербию и Болгарию независимыми субъектами европейской политики был подписан в Константинополе. Через год, после окончания русско-турецкой войны 1877-78 независимым субъектом европейской политики станет Румыния.

По итогам Балканских войн и европейского вояжа Игнатьев подготовит Сан-Стефанский договор, докажет свою эффективность и сменит Александра Горчакова на посту главы дипломатии. Судьба высоко вознесет Николая Игнатьева, он побывает в нескольких министерских креслах.

Полгода после объявления перемирия между Сербией и Турцией Черняев объехал Европу, побывал в Англии. В апреле 1877 он получил прощение, но Высочайшее недовольствие (!!) - генералу - было выражено тем, что документ был направлен в Кишинев, и Черняев не мог переехать границу в другом месте, не подвергнувшись аресту.

Черняев прибыл в Кишинев через три дня после объявления русско-турецкой войны. Его вновь зачисляют на военную службу, но при посредничестве австрийского двора направляют на Кавказ. По пути туда 25 июля 1877 года Черняев заезжает в Бердянск повидаться с матерью. Тысячи жителей встречали генерала на пристани, где Михаил Черняев, сын первого бердянского градоначальника стал первым почетным гражданином Бердянска.
Прибыв на Кавказ, никакого нового назначения он не получил. О нем опять забыли.

Сербская война: могут ли тараканы гордиться результатами тараканьих забегов.

Современники не жалея красок комментировали приключения Черняева и Хлудова, те щедро давали поводы. Еще в Ташкенте Хлудов держал в своем доме ручного тигра, встреча с которым, да и личность Хлудова – действовали на посетителей ошеломляюще.
(К месту вспомнить шутку булгаковского Чарноты про "спецоперацию", с которой он появляется на сцене: «Гляжу, а паспорт-то бабий! И удостоверение — беременна! Завернулся в шубу с головой, лежу, рожаю...»)

Реальный Хлудов даже в Москве продолжал держать в доме хищников. Эпизод той ошеломляюще-карнавальной жизни с ручным тигром на поводке окажется ярким "отпечатком" из детства в книге «Москва и москвичи» Владимира Гиляровского, однажды посетившего дом Хлудова.
Гиляровский и Булгаков.

Две ярких вспышки воспоминаний о героях полувековой давности потерянной и забытой России. И еще через полвека страны, созданные этими героями не удалось удержать вместе никакими силами. Может быть воспоминания о настоящих героях – действительно скрепляют страны и народы? И с исчезновением этой памяти – исчезает и некоторая «органическая» составляющая нашей повседневности, полагаясь на которую замешали наше сознание таинственные строители?


Биография самого Черняева описывает только события, стереть которые совсем оказалось невозможно из-за их резонанса. Сербских событий там нет. Эта история собрана по фактам чужих биографий.

Резонанс согласованных действий трех личностей, харизмы каждого из которых хватало на то, чтобы стать царем или ханом. Каждый из которых обладал самостоятельностью, пользовался инициативами и отвечал за себя, на общее дело – помог тараканьим бегам выйти за пределы «беговых дорожек».

Три сильных харизматических личности, помогавших друг другу – рассыпали Османскую империю на Балканах, подтолкнув несколько стран к обретению независимости. Вместо одной Игры – оказалось несколько поменьше.

Интересно, забывая такие истории, подсознание нас охраняет от того, чем не нужно заморачиваться в повседневности – или просто учит тому, что задворкам Европы не следует становиться авансценой мировой политики слишком часто?

Еще не закончилась русско-турецкая война, а Федор Достоевский в ноябре 1877 года писал в своем «Дневнике писателя», что когда Россия освободит славян от многовекового ига, найдутся такие, которые ни за что на свете не признают эту войну за великий подвиг. Напротив, выставят как политическую, а потом научную истину, что не будь освободительницы-России, так они бы давным-давно сумели освободиться от турок сами или с помощью Европы…»